Великолепие рассвета

Я уже говорила, что не помню большую часть своей жизни? С последними событиями то же самое, мне начинает становится страшно. Ужин с Гилом и его отцом прошел на ура. Оказалось Гил старший как и я без ума от пиццы, всю встречу оживлённо болтал со мной о ней и восхищался моим путешествием в самый центр пицца-жизни. Про сотрудничество с Кехом и УУВА я ничего ему не сказала, лучше пусть дальше разглагольствует про тайны клана соусовидцев и теории заговора. Далее время будто ускорилось, сначала посиделки с Гилом в библиотеке, потом рататуй для его отца, в который я добавила УУВА(возможно это блюдо сыграло решающую роль в избрании меня невестой, ведь как уверял меня папин друг: Гил— жених нарасхват), рассказ про "сувениры" один из которых был подарком Майкла, то самое ожерелье, и вот я уже переезжаю к ним домой. Всего за две недели знакомства! Ещё и заключение брака. В этом быстром ни на секунду не останавливающемся круговороте событий я чувствовала себя камешком или полумертвой рыбешкой. Меня бросает в разные стороны, кружит, бьёт, а я не в состоянии сопротивляться. Спустя всего месяц я прилично похудела и не похорошела вовсе, круги под глазами стали похожи на огромные гематомы, зубы, кончики пальцев и уголки губ пожелтели от табака. Кстати о нем, я ни на минуту не выпускала трубку из рук, это уже зависимость? В любом случае нельзя отвлекаться, если хочу получить деньги и успокоить влюбленное сердце. С Майклом мне было всё ясно, он не любит меня и не хочет быть вместе, а письма и подарки шлёт из чувства стыда, мы с ним ведь так много пережили вместе. Я не буду жестоко мстить ему, просто позлю и уеду куда-нибудь на острова отдыхать. Общаться с Кехом как с другом дальше не могу, это только усугубит ситуацию, мое сердце будет терзаться, я никогда не приму отсутствие у него чувств. С другой стороны, если люблю, то должна желать всего лучшего и уж точно не пытаться злить и докучать. Здесь тоже все предельно просто, я может и не люблю на самом деле, просто привязалась к нему, как камень к утопающему, и не даю двигаться дальше. Раз я только мучаю либо мучаюсь, то может подойти к решению проблемы радикально? Уничтожить очаг, себя. *** — Рейчел выходит замуж?! Майкл сидел в своем кабинете и тупо уставился на экран телефона. Он подпёр рукой голову, перебирая волосы, и читал шокирующую статью. Известный папенькин сынок нашел себе жену. Рейчел на фотографии выглядит измождённой и больной. Он протер глаза и все ещё раз внимательно посмотрел. "Замуж", "нюня", "сын магната", так вот в чем дело! Я так и знал! Мужчина невольно улыбнулся, он верил, что все можно начать заново, что у него с Рейчел есть шанс на счастье. За окном пусто и холодно, даже дождь прекратился, нет ничего: никакой погоды, никакой Рейчел, никаких клиентов в пиццерии! Их всех переманила к себе Марти и кажется ещё кто-то, вроде "Больше Пицц Данные", пока только маленькое кафе, грозящееся разрастись до международной сети. *** Дом семьи О'Хара существенно ничем не различался с нашим, по крайней мере на мой взгляд. Только расположение вещей и комнат непривычно, поэтому бесцельно блуждаю здесь, забыв где моя комната. Отец Гила медленно угасает, ему осталось не больше месяца, а сын развлекается с альфонсом. Картина ужасающая. Первая фаза ещё не закончена, осталось светское мероприятие у каких-то партнёров. Там мы должны были продемонстрировать полную семейную идиллию, но Гил напился и укатил со своим альфонсом. Я отмазалась, что ему плохо и тоже скорее покинула вечер. Существенно на план это никак не повлияло, только теперь пункт "громко ругаться с мужем" был записан дважды. Я не собираюсь вытаскивать мужа из общества его парня или ругаться с пьяным идиотом, пока сострою из себя милую сочувствующую жену, которая проводит до постели, принесет воды, пожелает спокойной ночи. Из этого случая мне стало понятно одно: Гил— тупица, который даже не собирается существенно стараться ради общего дела, ему абсолютно все равно на больного отца, он не чувствует себя виноватым, также ему все равно и на меня. Сейчас нужно уяснить важную вещь: план— полностью моя забота, а если муженёк наматывает сопли на кулак, то и взыскать с него можно побольше при разделе имущества. Гил считает, что сможет предотвратить мой гнев деньгами или извинениями, как бы не так. Утром я загадочно покуривала трубку в столовой, как львица в засаде жду свою жертву. И вот слышу слабые шаги, Гил сегодня выглядит крайне подавленным, ну конечно, а как ещё выглядеть после веселья с молодым человеком? Я сейчас особенно омерзительна и полна желчи, кажется вот вот-вот вцеплюсь в тонкую бледную шейку Гила. — Хорошо вчера повеселился? Он не ответил, только убито посмотрел мне прямо в глаза. — Мне неприятно, что вы курите рядом со мной, мэм. Я рванула его за воротник рубашки. — А мне было приятно вчера?! Вот делаешь всё для людей: составляешь планы, объясняешь как себя вести, но все без толку! Можно ведь скрыться в тумане непонятно с кем! Я вижу какой он слабый, что он не может мне сопротивляться ни физически, ни морально. — Рейчел, отец он.. — Что он?! Я вцепилась ему в горло с ещё большей силой, в данный момент причинение страдания другому человеку приносило огромное садистское удовольствие. — Он умер этой ночью. Неожиданно твердо произнес Гил и из голубых миндалевидных глаз полились слезы. Я вздохнула и отпустила ворот его рубашки, осталось все же что-то внутри не позволяющее дальше измываться над мужчиной. — Я помогу организовать похороны, но запомни: ещё одна выходка и.. Я не смогла закончить фразу, Гил взглянул в глаза с таким страхом и горем, что сил уже не хватает ему угрожать. Важно отметить, что с того агрессивного выпада Гил перестал вести себя как нюня, но теперь кажется побаивается меня и даже иногда вздрагивает при резких звуках или движениях в моем присутствии. После смерти отца Гила, это было плавающее событие, дату которого сложно предсказать точно и соответственно отследить начало следующей части плана, оставалось всего две фазы: вторая— разлад, который обязательно нужно продемонстрировать на людях, и третья — развод, не слишком тихий и не слишком скандальный, после которого каждый пойдет своей дорогой. Вторая фаза ожидаемо затянулась из-за похорон и траура, но была успешно пройдена, когда на втором приеме я сначала обсудила со светскими дамами возможные измены мужа, а потом мы поссорились, конечно не по-настоящему. Третья фаза началась на третьем приеме, где Гил даже разбил мне о голову бокал с шампанским. Потом процедура развода, светские дамы и мать уверяли, что бокал — совсем не причина и нужно жить вместе дальше. Наконец, после четырех месяцев брака, я снова свободна и богата! На слушаниях мы с Гилом "ругались", очень естественно между прочим, ведь я заставляла его репетировать по нескольку часов. Я не знаю, что меня ждёт в Пицца Городе и ждёт ли вообще? Может давно пора обо всем забыть и сразу перейти к "отдыху на островах"? Сердце отвечало "нет", слишком многое связывало меня с Кехом, грубо говоря, он слишком много знает и поддерживает со мной контакт скорее всего из привычки. Не люблю весну. Конечно, природа просыпается, проклевываются первые липкие листья, цветы спешат вскрыть зелёную оболочку бутона и вылить на свет красочные лепестки. Тем не менее возрождение сопровождается резкими перепадами температуры, влажности, давления, что меня и раздражает, ведь выбирать одежду каждый день под разную погоду совсем не для меня. Очевидно я встречу Майкла, нужно быть на высоте, чтобы он не подумал черти что, хотя меня бы насторожило и слишком подавленное и слишком радостное состояние, крайняя степень чего бы то ни было вызывает подозрения. Я курила в окно движущейся машины, водитель тоже. Ветер прилично растрепал волосы и похожей меня можно было счесть разве что на сумасшедшего ученого. На этот раз с собой был взят точно такой же набор как и на конференцию: сумочка с ночным платьем, телефоном, кошельком и ключами. Отличался от того он только примотанным бинтами к бедру револьвером. Было решено снять в качестве жилья нечто символическое— помещение, в котором раньше располагалась "Амброзия", значит Палузу он проиграл. Но чтобы приехать мне нужна причина, точно не "хочу увидеться с Кехом", а "инвестиции в перспективные заведения". Способными приносить прибыль я считала "Ломтик" и "Большие Пицц Данные", обоими к счастью заправляли прекрасные женщины— Анжелика Бешамель, с ней предстоит познакомиться, и Марти Свон. Подвинули крашенного*. Машина довезла меня до вокзала, откуда дойти до дома пришлось самой. Уже там я позволила ослабевшему телу свалиться на кушетку в лаборатории и уснуть, очень надолго. Утро наступило поздно, в полдень, когда солнце светило ярче всего и почти выжгло мне глаз. Приятно проснуться когда захочешь, а не по будильнику, как это было в поместье семьи О'Хара. Я никуда не спешила, поэтому, отодвинувшись в тень, дремала. Для ещё большего символизма надела шёлковое красное платье, которое покупала на аукцион, туфли, перчатки и подарок Майкла— ожерелье со сложными конструкциями из еды в эпоксидной смоле, рукам немного жарко, но зато никого не смущают две-три широкие белые полосы на каждой и пожелтевшие, кажется уже гниющие, кончики пальцев. Хотелось закурить. Из полудрёмы меня вырвали тихие редкие шаги, шарканье обуви о плитку и кашель. Я как ошпаренная подскочила на кушетке, схватилась за единственное свое средство самозащиты и, долго не решаясь, последовала на второй этаж, куда пошел незваный гость. Кто это? Может меня заказали, Гил например, или это из-за револьвера, правоохранительные органы? Вспомнился дед и в неподходящий момент рассказанная Майклом новость. Внутри все похолодело, но деваться некуда, если побегу отсюда — догонят, остаётся только бесшумно следовать. Дверь бывшего кабинета Кеха открыта нараспашку, слышно как в столе кто-то копается и тихо ругается. Приблизившись к проходу, я спряталась за стеной и вынула револьвер, держа его готовым выстрелить. Пол на втором этаже деревянный, половица скрипнула, некто затих и прислушался, а я постаралась даже не дышать. Вскоре, видимо не услышав ничего подозрительного, незваный гость продолжил свое дело и кажется теперь делал это очень шумно. На секунду удалось выглянуть из-за стены, хоть прикину насколько я в опасности. Не описать удивление, смущение и гнев которые я испытала одновременно при виде голубой макушки, вот бы это был грабитель или насильник, который убьет меня, но только не он. Я спрятала револьвер и, громко стуча каблуками, подошла к столу. В нем рылся ни кто иной как Майкл Кех, и занят он был настолько, что не сразу меня заметил. — Что ты здесь делаешь?! Он медленно поднял голову и уставился на меня. — Я повторяю вопрос, что ты здесь забыл? — А ты? — Я снимаю это помещение. — А я забыл здесь очень важные документы, никак не могу найти. Небрежно бросил Кех поднимаясь и отряхивая белоснежный халат. Я ещё раз взглянула в голубые, будто подсвечивающиеся изнутри, глаза. Его я здесь ожидала увидеть меньше всего. Что я чувствую? Никогда не могу точно ответить на этот вопрос, каждый раз при попытке копнуть глубже чем "радость-грусть", прихожу к выводу, что вру сама себе и на ощущения нельзя полагаться, особенно когда не можешь точно их идентифицировать. Майкл смотрит на меня, не пытается ни отдалиться ни приблизиться. Он ждёт, пока я что-нибудь предприму, привычка доставшаяся от матери, которая всегда была крайне непоследовательна, вспыльчива, ее настроение кажется менялось поминутно, поэтому Кех сначала наблюдает, а потом приспосабливается к ситуации. Я знаю даже это, я единственная с кем он поделился такими подробностями своей жизни. На глаза наворачиваются слезы от одной только мысли, о том что я хотела сжечь с Майклом все мосты. Ноги сами понесли меня вперёд, прижаться, в то время как глаза неумолимо мокли. Сказать ничего внятного тоже не получалось. Кех, видимо понял мои чувства, позволил себя обнять, потом осторожно притянул поближе и склонился, уткнувшись носом в макушку. Я тем временем прильнула к широкой груди, вслушиваясь в частый стук сердца и поглощая шедшее от мужчины тепло. — Я скучал. — Я тоже.