Анатомия падения

С Блейзом они встречались полгода, и за это время Гарри успел открыть в себе много разных граней. Забини привёл его в мир чувственных удовольствий, и это было так прекрасно, что Поттер не мог насытиться. Они трахались, как безумные, едва ли не в каждом уголке старинного замка. Сбегали с занятий, пропускали завтраки и обеды, днями не выходили из общей спальни, как будто оба с головой окунулись в пубертатный период. Блейз открыл ему глаза, заставил по-новому взглянуть на своё тело, принять свою сексуальность и отринуть стереотипы. За это Гарри был ему искренне благодарен, но в какой-то момент он решил, что пришло время двигаться дальше. К концу восьмого курса они все оказались перед выбором – что делать в большом мире? Вокруг оказалось столько возможностей, и оба прекрасно понимали, что на этом их пути расходятся. Они расстались спокойно, со светлым чувством грусти, и даже какое-то время поддерживали связь, когда Блейз уехал в Ирландию учиться в университете, чтобы после продолжить путь в медицине и стать колдомедиком. Гарри же внезапно для самого себя подписал контракт с молодым квиддичным клубом «Соколы», к которому присоединилась и Джинни Уизли. Наверное, внезапная свобода взрослого мира испугала его – по прошествии многих лет он объяснял себе это решение именно так, – а может быть просто это был шаг назад во что-то привычное и родное, но они снова сблизились, проведя вместе полгода в тренировочном лагере. А через год – к вящему удивлению Блейза и удовольствию семьи Уизли – поженились. Гарри казалось, что он счастлив, наконец-то обретя настоящую семью, когда Джинни вдруг забеременела. По трезвом размышлении, она сделала это нарочно, но, когда Блейз попытался втолковать это Гарри, тот перестал с ним общаться. И в двадцать лет он стал отцом прекрасного малыша. Первые несколько лет Поттер был бесконечно, просто фантастически счастлив. У него складывалась замечательная карьера, рос чудесный сын, с женой всё было отлично, и, казалось бы, ничто не могло омрачить жизнь Мальчика-Который-Выжил. Они вместе жили на Гримаулд-плейс, в доме Сириуса, часто гостили в Норе, собираясь всей огромной семьёй – Рон с Гермионой, Джордж с Патриком, Билл с Флёр, Чарли, Перси с Лавандой, Невилл с Полумной, уже почти совсем взрослый крестник Тедди с Андромедой, постаревшие, но такие же безумно родные Артур с Молли. И это всё было очаровательно. Пока подавляемые внутри потребности вдруг не напомнили о себе. Иногда, сидя на крыльце Норы и выдыхая едкий сигаретный дым в темноту ночи, Гарри вспоминал Блейза и то, чем они занимались ночи напролёт в Хогвартсе. И всё гадал – когда же его самый большой в жизни секрет, его запертая тёмная часть, оживёт и потребует расплаты за годы непринятия? И это случилось, когда он меньше всего ожидал. «Соколы» с треском проиграли матч против ирландской команды. Гарри очень редко пропускал снитч, обычно мячик, словно заколдованный, практически влетал ему в руку, из-за чего «Ежедневный пророк» пошло и в стиле жёлтой прессы окрестил его Заклинателем снитчей. Но в тот раз в очень тяжёлом противостоянии он проиграл. Выбрал неверный манёвр, не вовремя замедлился и лишь на секунду отвлёкся от золотой вспышки, как ирландец в ярко-зелёной форме опередил его и выхватил снитч буквально из-под его носа. Поттер был зол. Вся команда была зла. И ярость требовала выхода наружу. В раздевалке они орали друг на друга до хрипоты. За то, что Оливер Браун пропустил пять голов; за то, что Генри Макадамс отбил грёбаный бладжер в своего же игрока и разрушил атаку; за то, что Саманта Крисби выпустила из дырявых рук сраный квоффл на ровном месте; за то, что Гарри чёртов Поттер упустил хренов снитч. Разъярённый Поттер стоял под горячими струями воды в душевой мужской раздевалки и с горечью думал о том, что теперь нужно обойти сразу две команды в зачёте, чтобы претендовать на Кубок Лиги чемпионов, когда его кто-то грубо толкнул в спину и прижал лицо к кафелю. - Какого ху… - Поттер дёрнулся, поддавшись инстинктам, но не смог развернуться – его крепко держали за шею сзади, сжимая всё сильнее и удачно надавливая на болевые точки у основания шейных позвонков. - Заткнись, - грубо ответили сзади, и острые зубы впились в кожу на лопатке. Ловец замер, чувствуя, как подкашиваются ноги от яростного приказа. Это был Браун – капитан, самый сильный в команде, намного превосходящий по массе низкого жилистого Гарри. Но дело было даже не в этом. Гарри почувствовал, как тёмная сущность, его потребность, начала пробуждаться внутри. Браун вдавливал его в стену, терзая зубами открытую нежную шею, впиваясь словно вампир и ничуть не заботясь, что причиняет своему ловцу боль. И Поттеру это нравилось. Нравилось до дрожи в коленях, до сведенных судорогой пальцев, которыми он цеплялся за бёдра капитана команды, до мгновенно вставшего члена, болезненно тёршегося о холодную плитку. - Я всегда знал, что ты чёртова грязная шлюха, Поттер, - шептал вратарь ему на ухо, сжимая руками упругие ягодицы, сминая их, раздвигая шире, чтобы дать себе доступ к напряженному сжавшемуся анусу. – И я так давно хотел тебя, ты просто не представляешь. Нагнуть, поставить раком, подчинить. Гарри застонал и подался задницей назад, чувствуя, как упирается чужой член между ягодиц. Так знакомо. Господи, как же давно это было. - Так чего ты, на хрен, ждёшь? – прорычал он в ответ, закрывая глаза и позволяя своей тёмной запертой на семь замков сущности взять верх и поглотить его целиком. Это было восхитительно. Поэтому Гарри не смог отказаться от повторения. И ещё одного, и ещё, и ещё. Это было так, как будто ему снова восемнадцать. Капитан и ловец – чем не идеальная пара. Они скрывались в съёмных комнатах, надолго оставались после совместных тренировок, тайком выбирались в магловский Лондон, только чтобы яростно, дико, совершенно по-животному трахаться до умопомрачения. Гарри ни разу с момента окончания Хогвартса не чувствовал себя настолько живым и цельным. Как будто всё наконец встало на свои места. Но каждый раз после мучительно желанного бурного оргазма он вспоминал Джинни. Её усталое после целого дня, проведённого с малышом, лицо. Её мягкие – слишком мягкие – руки. Её слишком длинные рыжие волосы, которые она даже не позволяла дёргать во время секса. Он вспоминал свою семью, которая, знай они о его низменных потребностях, скорее всего отвернулась бы от него. Он представлял себе, как скривился бы в отвращении Рон, узнай он в подробностях, как Браун неистово вбивал Гарри в постель, сдавливая его шею пальцами до багровых отметин, не давая вздохнуть и заставляя задыхаться. В какие-то моменты ему казалось, что он сходит с ума. Наверное, именно тогда его счастливая семейная жизнь начала окончательно разлаживаться. Он пропадал на тренировках, играх, сборах, чемпионатах и тайных свиданиях, а Джинни изводила себя, всех вокруг и больше всего его. Ты не уделяешь мне внимания. Ты не занимаешься с Джеймсом. Ты не проводишь с нами время. Ты нас не любишь. Не любит. Точно. Он не любил Джинни – это осознание настигло его, когда они с командой в очередной раз улетели на финальный матч сезона. Рон и Гермиона должны были приехать в день игры, чтобы понаблюдать за их триумфом. А Джинни после очередного душераздирающего скандала послала его ко всем чертям и осталась дома. Как же он от неё устал… Какая-то неубитая часть его гриффиндорской совести назойливо твердила, что он конченый мудак, и Гарри даже мог бы с ней согласиться, если бы всё его нутро в последнее время не бунтовало против постоянных нападок жены. Джеймсу исполнилось семь, он уже вполне способен был всё понимать. И Гарри было по-настоящему больно от того, что его ребёнок живёт в полной семье и видит нелюбовь. Поттер любил сына, но все чувства к его матери угасли окончательно. Джинни была достойна лучшего. Не его с его неудовлетворёнными тёмными потребностями. Он решил после игры поговорить с женой, окончательно расставить все точки над i и подать на развод. Финал был воистину фееричным. Его команда была в своей лучшей форме, они уверенно вели в счёте и, казалось, уже ничто не могло их остановить. Трибуны ревели, поддерживая своих чемпионов, и Гарри уверенно рассекал воздух, наслаждаясь полётом, купаясь в громких звуках почти с таким же упоением, как когда-то в молодости – в музыке клуба под неоновыми вспышками. Через час после начала игры высоко над последними трибунами мелькнула золотая вспышка и Гарри что есть мочи рванул за золотым снитчем, полностью уверенный, что победа у них в кармане. Мячик петлял, закладывал невообразимые виражи, носился с такой стремительностью, что казалось, будто он заколдован на скорость света. В какой-то момент он так резко изменил траекторию, что Поттера занесло, и ловец команды соперников воспользовался шансом сесть ему на хвост. Они гнались за снитчем, как будто от этого зависела вся жизнь магического мира. А вёрткий мяч неумолимо приближался к зелени газона. Гарри понимал, что не успеет выровнять метлу, на такой скорости это было просто нереально, но победа сейчас была важнее всего. В последнюю секунду перед столкновением он вытянул руку, сжал пальцы вокруг холодного металла, а потом его настигла земля. И мир потух. Два долгих месяца жизнь в нём поддерживали исключительно с помощью магии. Сенсационные заголовки в «Ежедневном Пророке», сообщавшем о трагической финальной игре, успели поутихнуть. Колдомедики, напряжённо боровшиеся за жизнь чемпиона в первые сутки, ходили угрюмые и в какой-то момент ввели запрет на посещения, устав от бесконечных вопросов членов семьи и толп сочувствующих фанатов. - Когда он придёт в себя? - Не известно. - Он сможет говорить? А ходить? А летать? - Не известно. - Он же не может умереть, правда? - Не известно. Ничего не известно, зыбко, непонятно и никаких прогнозов. Гарри Поттер дышал, но не приходил в себя, изломанный, как казалось сначала, во всех возможных местах. Часы операций, какое-то невероятное количество Костероста, влитого насильно в бесчувственное тело, сотни наложенных диагностических чар, переливание крови – его фактически собирали по кусочкам. Все надеялись, что герой в очередной раз выживет, но никто всерьёз не верил. Никто, кроме Блейза. Придя однажды на работу, он услышал до боли знакомую фамилию. Тихие шепотки то тут, то там возникали в коридорах, сопровождаемые горестными вздохами и печально омрачавшимися лицами. Порасспрашивав медсестёр, колдомедик узнал, что ловец «Соколов» Гарри Поттер разбился в финальном матче за Кубок Лиги чемпионов. Именно Забини стал тем, кто фактически вытащил неубиваемого героя из лап смерти. В тот день он немедля отправился в Париж, откуда ввиду серьёзных травм пострадавшего спортсмена не могли транспортировать домой, и практически на месяц посвятил себя его лечению. Мужчина вложил весь свой талант, магические способности и бесконечно ценное время, чтобы Поттер смог выйти из комы, видеть, думать, встать, заговорить и вернуться к осмысленной полноценной жизни. Обратная дорога в спорт ему, конечно, была заказана, но по крайней мере его можно было вернуть к жизни. Один из немногих, Блейз действительно в это верил всем сердцем. Гарри, конечно, снова выжил. И соображал, и видел, и говорил. Он даже смог слабо улыбнуться непослушными губами, когда ошарашенный Блейз, проверявший показатели на магически настроенном магловском мониторе, подскочил от неожиданно резкого звука сигнальных чар, наложенных на его больничную койку. - Твою мать, Поттер… Ты и правда неубиваемый. Если бы Гарри тогда мог, он бы рассмеялся в голос. Потом были счастливые улыбки, облегчённые вздохи, миллион визитов в стерильно белую палату, радостный смех и слёзы, океан любви, заботы, и всё вот это вот. А ещё были боль – постоянная его спутница, тяжёлая реабилитация, запрет на профессиональный спорт и затяжная депрессия. Магия смогла сотворить чудо с его телом, но колдопсихология, расцветшая после войны, пока не способна была излечить травмированную психику Гарри. Он до дрожи боялся метлы и чувствовал, что какая-то очень важная часть его личности разбилась на прохладном газоне парижского стадиона. Они с Джинни всё же расстались. На удивление, вполне мирно, договорившись, что Гарри будет беспрепятственно видеться с сыном, участвовать в его воспитании и оплачивать все его расходы. Последнее условие не распространялось на супругу. Для того, чтобы всё прошло спокойно, им пришлось поговорить со всей семьёй, и по тому, как легко его отпустили, Поттер понял, что не он один давно задумывался о разводе. Джинни явно обсуждала всё со своей матерью, и той хоть и было очень грустно, но она довольно тепло обняла его, когда он покидал Нору, оставляя их в старой жизни и шагая в свою новую, не обременённую браком. Тогда-то Гарри Поттер и встретил того самого человека, который стал его Хозяином.