Без извращений

Когда Антон первый раз встречает Арсения, он думает, что с ним будет сложно, только вот он даже ещё не представляет насколько. Сближаются они достаточно быстро, ещё и отношения какие-то строят. Попов консерватор до мозга костей, и Антон не представляет, как вместе с этим в нём нет гомофобии и к своей ориентации он относится совершенно спокойно. Да не бывает такого. В каких-то аспектах он слишком строг, и это всё очень странно. Шастун не понимает, к чему эти отношения приведут, но Арсений ему не безразличен и он готов с ним пытаться.

***

Арсений необычный, увлекающийся, яркий, он любит искусство, в принципе, с его профессией это очень сочетается: Попов актёр. Но к выбору ролей тоже подходит очень строго. Антон охреневает, когда узнаёт, что тот ни разу нигде не целовался на съёмках, а тем более не участвовал в постельных сценах. Это значит только одно, что ко всей этой теме Попов тоже относится очень придирчиво. И Шастун правда боится, что из-за чужих устоев секс превратится в чёткое следование правилам или какую-то тиранию с чужой стороны, и тогда всему придёт конец. Для Антона важно доверие, а ещё важна возможность обсудить всё с партнёром и не бояться говорить правду. Шастун не видит у Арсения желания доминировать, и это хоть как-то его успокаивает. За время отношений они переходят только на уровень, когда получается быстро друг друга касаться, их максимум — объятья. Они не целуются. Шастун боится делать первый шаг, а Арсению это, кажется, и не нужно. После очередного свидания поцелуй всё же случается. Антон просто не может удержаться. Попов рядом, такой красивый, одухотворенный, снова о чём-то рассказывает, и Шастун берет его за руку, заставляя замолчать, и тянется вперёд. Он не касается губ, даёт Арсению возможность отстраниться или податься навстречу. Тот громко выдыхает и сжимает пальцами его ладонь. Антону сносит крышу от такой близости, но он очень боится, что Попов не хочет, а он принудит его к этому поцелую. — Можно? — хрипло спрашивает Шастун, сдерживаясь из последних сил. Он слышит тихое «да», и впивается в чужие губы. Арсения хочется всего зацеловать. Потому что Антон даже не знает, как ещё показать свои чувства. Он готов говорить и говорить о том, какой Попов прекрасный, но действия, вероятнее, всё покажут даже лучше. Арсений часто от него получает комплименты, и всегда благодарит, и как-то тепло улыбается. Сейчас Шастун решает поумерить пыл. Всё же он боится спугнуть этого человека, да и самому ему по душе больше нежные поцелуи. Он касается чужих губ, языком не толкается, пока что рано для этого. Арсений вкусный, от него пахнет кофе и какими-то ягодами. Антон кладет ладонь на его щеку, старается прижаться ближе, но это уже, наверное, слишком. Попов отстраняется, нервно улыбаясь. Они ничего не обсуждают, Арсений просто сбегает, а Антон весь вечер себя мучает мыслями, что он что-то сделал не так. На следующий день они встречаются, и всё вроде идёт нормально. Под конец опять целуются. И теперь инициатор Арсений. Постепенно от встречи к встрече эти поцелуи становятся длиннее, и Антону кажется, что дело идёт к чему-то более близкому. Хотя со взглядами Арсения, секс у них, вероятнее всего, будет только после свадьбы. Они иногда ходят друг к другу домой, но обычно всё ограничивается несколькими поцелуями. Антону нравится такой темп, но он не против перейти и к чему-то большему, только если Арсений тоже этого хочет. Через пару месяцев дело доходит до секса, и вот тут Шастун очень сильно попадает, потому что у Попова какие-то свои представления о всём процессе, и шаг влево, шаг вправо — расстрел. Он сверлит Антона взглядом, когда тот пытается его коснуться. Арсений раздевается сам, складывает вещи, забирается в коленно-локтевую, выпячивает задницу и говорит. — Давай. У Антона перехватывает дыхание от того, какой этот человек красивый, и парень даже на несколько секунд выпадает, но вот он точно не готов сейчас заниматься сексом, тем более так. Он проводит рукой по спине, собираясь попросить Арсения развернуться и обсудить всё, но его руку скидывают, а Попов резко выдыхает. — Давай уже, вставляй, — повторяет он, и Антон всё же отстраняется. Так нельзя. — Арс… — зовёт Шастун, — давай поговорим… Ну, или я лучше вначале минет тебе сделаю. Арсений быстро разворачивается, мотая головой. — Нет, давай без всяких этих извращений. Просто давай переспим. — чётко говорит он. — Арс! Это не извращения, — Антон немного в ахуе, и он даже не знает, как отстоять свою точку зрения. — Почему ты так думаешь? — Это неправильно. Давай уже просто секс, ты возьмёшь меня и всё, — бормочет Арсений. Он сидит на краю кровати и смотрит волком. — Ты правда этого хочешь? — Шастун пытается добиться откровенного разговора, но задача это провальная. — Да, я растянут, так что приступай. — он снова принимает свою позу. Антон опять начинает с поглаживания и хочет проверить растяжку пальцами, но его руку скидывают. Ему не дают ни потрогать, ни погладить, даже когда он слегка шлёпает по бедру, Арсений подаётся навстречу, но тут же зажимается и говорит: — Хватит этих извращений, просто вставь. Антон не понимает, что тот считает извращениями и почему. Ему кажется, он ничего экстраординарного не делает. — А разве анальный секс не будет извращением? — Антону правда интересно, но он догадывается, что может сейчас всё испортить. Только вот замолчать не получается. — Разве секс не должен быть между мужчиной и женщиной ради продолжения рода? Арсений громко стонет и утыкается лицом в подушку. И Шастуну больно от всей этой ситуации. Он даже не представляет, что сейчас у этого человека в голове и почему тот видит секс только как простые механические действия — проникновение вовнутрь. А как же касания, поцелуи, другие практики? Почему всё должно идти только по какому-то чёткому плану? Антон знает, что всё может быть не так, и он надеется подарить все эти ощущения Арсению. Шастун тянется рукой к его спине, а сам наклоняется, чтобы увидеть чужие эмоции. Глаза у Попова красноватые, и Антон понимает, что разговор им точно нужен. — Арсений, — тихо говорит он, — пожалуйста, можно к тебе прикоснуться, сделать тебе приятно. Возможно, ты это считаешь извращением, но, подумай, что в этом плохого? — Это неправильно, — Попов ложится на живот и утыкается лбом в сложенные руки. — А целоваться со мной было правильно? — Антон не понимает чужой логики. — Это другое. — Хорошо, Арс. Но давай ты хотя бы попробуешь, позволишь мне сейчас сделать все эти извращения… Попов приподнимается, прерывая его отказом. — Или ты мне вставляешь, или я пошёл. — ставит ультиматум он. Антону не нравится, как всё это звучит. И он знает, что дело сейчас не в том, что Арсений — парень и считает, что они во время секса просто жёстко трахаются и не проявляют каких-либо чувств. Будь Арсений девушкой, Антону кажется, ничего бы не изменилось. У Попова в голове будто стоит какое-то правило, что секс это проникновение и всё остальное излишне. Будь Арсений религиозным фанатиком, это, наверное, проще было бы оправдать. А сейчас Антон и понимает проблему, но не знает, какие подобрать аргументы, чтобы убедить Арсения, что всё это нормально. Шастун мешкает, а Попов слезает с кровати. — Я пошёл, — отрезает он. Антон смотрит на него умоляюще, но тот быстро одевается и уходит. Шастун слышит, как закрывается дверь в комнату, а дальше он выпадает, стараясь собрать мысли в кучу. Неужели это конец? Через полчаса, полностью проанализировав ситуацию, он отправляется на кухню, чтобы выпить чего-нибудь и пойти к Арсению. Если тот считает анальный секс единственным правильным, то Антон согласен дать ему это, но постепенно в процессе он постарается показать, что это не единственный возможный способ получения удовольствия. Попов сидит на кухне, смотря в одну точку, и Шастун удивляется, что тот не ушёл. — Я готов… — Ты можешь… Они начинают одновременно, но прерываются. — Ты можешь сделать мне минет, пожалуйста? — просит Арсений. И Антон смотрит на него удивленно. — Я просто… Антон, я правда хочу, но в моём представлении это всё как-то неправильно. Я боюсь какого-то осуждения, но единственный, кто это сделает, я сам. Просто, я очень далёк от этого и вообще не представляю, как всё это делать и что правильно, что неправильно. — Арс, — Антон садится на корточки перед ним и смотрит снизу в верх, касаясь его руки. — Тут нет правильного и неправильного, главное, чтобы нравилось. Арсений тяжело вздыхает и напряжённо смотрит, как Шастун расстёгивает ширинку на его брюках, а затем приспускает бельё и вынимает член, проводя по нему пальцами и внимательно наблюдая. Антон очень рад, что Попов идёт навстречу и доверяет, для него это главное. У него у самого опыт был, но он тоже не особо уверен в своих силах. Шастун касается головки языком и сильнее приближается, погружая член в рот. Он поднимает глаза и встречается с арсеньевскими. — Тебе не противно? — спрашивает тот. Антон когда-то тоже, наверное, задавался этим вопросом, но сейчас он даже об этом и не думает, для него главное — чужие эмоции, да и сам он возбуждён, а в таком состоянии думать о подобных нюансах совершенно не получается. Он слегка мотает головой и продолжает. Глубоко брать не пытается, опыта маловато, но он старается как можно больше работать языком и Арсению это определенно нравится. Тот стонет, сжимает пальцами спинку стула, разводит ноги, насколько это позволяют сделать джинсы, и запрокидывает голову, жадно хватая воздух. Для Антона это лучшая похвала, и он старается, облизывает, принимает, перед этим выпуская практически до конца. И он вообще не понимает, как кто-то может назвать это извращением. Ему нравится, Арсению нравится — все довольны. — Я сейчас, — быстро проговаривает тот, и Антон решается на очередное извращение: сглатывает, не выпуская чужой член изо рта, и чувствует, как в горло выплёскивается сперма. Попов отводит глаза. Смущается. Кажется, снова что-то не так и им точно нужно поговорить. — Всё хорошо? — спрашивает Антон. — Извини, — Попов снова на него не смотрит, и Шастуну срочно нужно убедить его, что всё хорошо. — Тебе не за что извиняться, Арс, — фраза слишком банальная, но тем не менее рабочая. Антон приподнимается. Целоваться не лезет, так как это может быть противно, а просто слегка приобнимает. — Продолжим? — предлагает Арсений. Шастун согласен, он только говорит, что зайдёт помыть руки. Парень полощет рот и на всякий случай чистит зубы, чтобы Попову не было неприятно. Антон отправляется в спальню, где они уже пытались начать, и надеется, что на этот раз всё получится без каких-либо сложностей. Арсений уже там, и снова голый, и в своей любимой позе, Антон его разворачивает, а ещё берёт из тумбочки смазку. — Я сначала пальцами, — предупреждает. Арсений, уже лежащий на спине, недовольно бухтит, но ноги раздвигает и приподнимается, когда Шастун подкладывает ему под бёдра подушку. Антон разогревает лубрикант в ладонях и осторожно толкается внутрь. Попов слегка морщится, но скорее от неожиданности, чем от дискомфорта. Шастун старается действовать аккуратно, постепенно добавляет ещё пальцы, растягивает, гладит изнутри, а так же внимательно наблюдает за реакцией. Молчание слегка напрягает, и Антон пытается говорить комплименты, но в данный момент это идея провальная. Его возбуждение слишком мешает. Шастун достаёт пальцы, пристраиваясь ко входу членом, перед этим не забывая его смазать. — Нормально, что я без презерватива? — спрашивает он. — Я проверялся, так что… Арсений кивает. — Аналогично. Давай. Постепенно Попов становится более раскрепощённым и Антону это очень нравится. Он входит в несколько толчков, чувствуя как член внутри обхватывают тугие стенки. Его руки опять блуждают по чужому телу: касаются бёдер, сжимают ягодицы, поднимаются вверх, обходя снова начинающее подниматься возбуждение. Он касается сосков сначала пальцами, затем губами, и Арсений подаётся вперёд. Антон начинает двигаться. Попов скрещивает ноги за его поясницей и прижимается сильнее, кажется, он наконец начинает прислушиваться к своим желаниям. Шастун наблюдает, старается запомнить этот момент, двигается нарочито медленно, пытаясь прочувствовать каждое мгновение. — Хорошо, Шаст, — стонет Арсений, когда он слегка меняет угол проникновения. Антон ощущает, как его сильнее сжимают, и это так красиво. Вообще, Попов весь невероятный, и Антон не устаёт это повторять ему чуть ли не каждый день. Он чувствует, что сейчас кончит, поэтому выходит, собираясь излиться в руку, но Арсений смотрит на него с немым вопросом, а потом всё же его озвучивает. — Почему не внутрь? Антон не успевает что-либо спросить или уточнить, он лишь погружает во вход головку и испытывает оргазм. Шастун отстраняется, наблюдая, как сперма течёт по чужой промежности и по ягодицам. А Арсений дрочит себе, слегка приподнимая бёдра и громко дыша. Эта картина завораживает. Он тоже изливается и пару минут выравнивает дыхание, а потом наконец поднимает взгляд на Антона. Шастун улыбается ему. Им нужно в душ, куда они и направляются, заодно Антон забирает простынь, загружая её в стиралку. Шастун надеется ещё поговорить и обсудить всё, но Арсений уходит домой, снова сбегает, не желая сейчас что-либо выяснять. Антон не злится, рано или поздно они всё обсудят, но давить он не станет, он хочет, чтобы Попову было комфортно. Он не знает, что тот погружается в пучину рефлексии и ненавидит себя, за то, что так просто переступает через принципы и поддаётся соблазну, а ещё больше за то, что ему всё это нравится. Антон не понимает, насколько тонка чужая душевная организация и как сложно договориться, в первую очередь, с собой тому человеку, который всю жизнь следовал каким-то правилам и вдруг решил от них отступиться. Арсений может натягивать в чужом обществе улыбку, но навряд ли он когда-нибудь покажет, что у него находится внутри. Это всё слишком сложно. Антон пишет ему под вечер, пишет утром. Арсений отвечает ближе к полудню, делая вид, что ничего не случилось. Притворяться у него хорошо получается, наверное, из-за профессии. Шастун надеется встретиться и всё обсудить. Только вот разговор на эту тему никак не удаётся вывести, да и Попов будто отдаляется, даже не позволяет касаться. Поцелуй получается коротким и смазанным, и Антон осознаёт, что, кажется, всё испортил. Этого не хочется. От этого становится страшно. — Арс, пожалуйста, — он останавливает Попова уже после того, как они прощаются. — Я что-то сделал не так? Тот мотает головой. — Проблема во мне, — опять клишированная фраза, но, в отличие от прошлого раза, она не помогает, даже легче не делает. — Расскажи, давай попробуем справиться с этим вместе, — просит Антон, надеясь, что ему доверятся. Попов качает головой, но замирает, не уходит. — Пойдем к тебе, — предлагает он, и Шастун быстро кивает. Они преодолевают небольшое расстояние до квартиры Антона, но там Арсений молчит. Снова. — Мы поспешили? — интересуется Шастун. — Или всё же не понравилось? — накидывает он варианты. Попов говорит «нет». И Антон старается разгадать проблему, но он никогда не сталкивался с таким, поэтому понять не может. Он видит, как напряжён Арсений, и надеется, что как-то сможет с этим помочь. Тот наконец делает хоть что-то — прикасается к нему и вздыхает. — Можно? — спрашивает разрешения он, и Антон кивает, ни секунды не сомневаясь. Он чувствует касания и то, как пальцы Арсения развязывают шнурок на его спортивках, приспуская их вместе с бельём. Они всё ещё в прихожей. И это, наверное, даже хорошо, потому что тут есть зеркало, в которое Антон всё может видеть, но свой вид вызывает у него лишь смех, потому что выглядит он немного нелепо. А Арсений протирает руки влажной салфеткой, откуда только взял? И касается его члена. Антон стонет. Движения достаточно резкие и рваные, но он подстраивается под такой темп, привыкает, получает удовольствие. К разрядке его приводят быстро, и он спускает в чужую руку. Арсений вытирает её уже использованной салфеткой и глядит на Антона. — Я надеюсь, когда-нибудь я полностью смогу не следовать каким-то правилам, — делится он. — А пока что мне очень сложно, Антон, но мне всё это очень нравится. Шастун тянет к нему руки. — Я рядом, и я готов ждать и поддерживать тебя, когда только нужно. И, я надеюсь, что ты не будешь переступать через себя, просто позволь себе делать то, что ты хочешь, хотя бы в сексе, — говорит Антон. — Я постараюсь, но ты должен мне помочь с реализацией. — просит Попов. — Конечно, я обязательно протяну руку помощи, — Шастун пытается свести всё в шутку, и становится намного легче. Арсений смеётся. Когда Антон первый раз встречает этого человека, он думает, что с ним будет хорошо, только вот он даже ещё не представляет насколько.