Пусанский персик (часть 1)

-Тэ!!!- Чимин набросился на Тэхёна с объятиями, выцеловывая его лицо, забыв обо всём на свете, когда Чонгук обнял их обоих, жадно вдыхая аромат своего любимого. Поистине, идеальный омега. Чимин отстранился, покашливая, давая место Чонгуку, улыбаясь, словно увидел самый конец радуги, - я… я должен сказать Чону… -Не води его пока сюда. Дай нам хотя бы полчаса, ладно? – Чонгук смотрит ошалело на Тэхёна, не в силах отвести взгляд, когда Чимин улыбается понятливо, оставляя их наедине, выбегая из палаты к Юнги: радовать истинного. -Тэтэ… мой тигрёнок… - Чонгук водит руками неверяще по его лицу, видя долгожданную квадратную улыбку, которой невозможно не улыбнуться в ответ, проводя пальцами сквозь его сбившиеся пряди, наслаждаясь природным ароматом любимого,- ты…Тэтэ, ты такой у меня храбрый, малыш… - Тэхён улыбается слабо, не в силах поднять рук, истощённый до ужаса, зато живой. Самый живой из всех живых со своими ясными глазками, со своими пушистыми ресничками. Чонгук не выдерживает, осторожно целуя его в губы, когда тот морщится, но какая им разница, они оба слишком долго шли к этому моменту. -Я же говорил, что не позволю тебе отпустить меня, - Тэхён довольно улыбается, надув розовые губки, когда Чонгук смеется, обнажая кроличьи зубы, искренне, по- настоящему, впервые за последние несколько недель. -Никогда не отпускай. Никогда не уходи, Тэ, никогда не отпускай мою руку, тигрёнок, - Чонгук кладёт руку на округлившийся животик омеги, благодарно целуя его в висок. -Намджин такой упрямый, всё время тебя рядышком хотел, - Тэхён хихикает, склоняя голову вбок, понимая, что и сам хочет дотронуться до себя, но не в силах, - положи мою руку, Ку… Чонгук сразу же кивает понятливо, бережно беря в свою руку ладошку Тэхёна, поцеловав её перед тем, как положить на приятную выпуклость, когда малыш внутри толкнулся участливо: наконец родители в сборе. -Намджин? – Чонгук смотрит на Тэхёна, заботливо убирая непослушные прядки с его волос, щекоча его щёчку: альфа не можети насытиться его присутствием, не может поверить в их счастье. -Тебе не нравится? – Тэхён прикусил губу, смотря щеночком на Чонгука. -Шутишь? Я в восторге! Я обожаю их! -Знаю, - Тэхён насколько хватило сил поёрзал плечами посмеиваясь: он всё знает. -Ты… ты правда всё слышал? -Ага. А ты что думал, кролик, что я в полной отключке был, что ли? – Тэхён смотрит, хмурив брови: он помнит всё в каждой детали, а ещё он помнит, как Намджун наставил пистолет на Чонгука и тот был готов принять в сердце пулю за него. Шмыгнув носиком и выпуская слезинку, он выпятил по-детски нижнюю губу, смотря жалобно на Чонгука, – Поцелуй меня, Чонгук. И Чонгук поцеловал, бережно переходя на его веки, собирая слезинки, которые безостановочно струились к вискам, тихо шепча: -Ну что же ты, родной… ну, всё хорошо, тигрёнок, не плачь, солнышко… -Спасибо тебе, Ку…- Тэхён хлюпает носиком, пытаясь вогнать сопли обратно, однако ничего у него не выходит: они не в дораме живут, где всё идеально. В реальности его сопли уже прозрачной ниточкой норовят вырваться наружу изучать мир, когда он смущённо просит, - Ку, у меня нос течёт… Только Чонгук всё ещё тонет в омуте его глаз, в эйфории его запаха, в счастье его присутствия: -Что? -Ку, вытри мне носик, милый, пока не успел познакомиться с моими соплями, - Тэхён улыбается широко, когда до Чонгука наконец доходит смысл его слов, и он тянется к тумбочке, вытаскивая салфетку и помогая омеге высморкаться. -Тэтэ… а как ты всё слышал, если твоё сердце остановилось? -Намджин слышал, Ку. Намджин всегда всё слышал. И у тебя за ним должок, кстати, - Тэхён ехидно улыбается, пальчиком шевеля по своему животу. -Какой должок? -Ты обещал ему подарить его папе самых-самых настоящих лунных кроликов, - Тэхён подмигивает альфе, довольно чмокая губами: о да, он слышал абсолютно всё. Даже счастье Намджина, который почувствовал истинного внутри его лучшего друга. Чонгук кивает часто- часто, вдыхая аромат своего омеги: он готов весь мир ему подарить в благодарность за то, что тот его не оставил. За то, что выбрал его. Тэхён был прав в самом начале их истории: Чон Чонгук его ещё боготворить будет. Обязательно будет. Всегда. -Тэтэ, ты пахнешь невероятно, любимый. -О да, всем нашим пятерым детям буду рассказывать, - Тэхён хихикает, когда Чонгук округляет глаза: он что, не шутил, когда говорил, что хотел пятерых? – ага, всем пятерым. -О чём ты будешь им рассказывать, любовь моя? – Чонгук целует зажившую метку на шее омеги, слабо порыкивая от удовольствия. -О том, как их отец в буквальном смысле вознёс меня до небес своей любовью, - омега прыскает, выбивая у Чонгука стон счастья и улыбку от очередной шутки, когда альфа лбом упирается в его плечо, своими ведя тихонько, пока эмоции не захлёстывают его, и он не начинает выпускать слёзы счастья, дрожа всем телом, выпуская наконец стресс. Ну конечно, тирамису. Тирамису, изысканный десерт, пропитанный насквозь коньяком в случае Тэхёна: смешение какао и кофе, порождающее шедевр. Смешение шоколадного Сокджина и кофейного Намджуна, которые пропитали омегу своей любовью, оставаясь навеки ярким отпечатком в нём. Лучше запаха и не придумать для сладкоежки, который всю жизнь ластился к родителям Чимина котёнком, словно они- его родные. Пока они действительно не стали родными. Тэхён не станет его останавливать: альфе нужно это сделать. Он заслужил освобождения от боли. -Я так люблю тебя, тигрёнок. -Я люблю тебя, Ку. Всегда буду только тебя любить. Тэхён щурит глаза, припоминая что-то смутно, когда тихо спрашивает, практически шёпотом: -Я чувствовал запах папы, знаешь, будто он держал меня за руку и звал… представляешь, если бы это было реальностью? -Тэ… - Чонгук шмыгает носом, поднимая голову, смотря проницательно на своего омегу, - он… он был тут… он тут, в этой больнице, тигрёнок, - Тэхён широко раскрывает глаза, чувствуя, как они наполняются слезами, раскрывая рот от шока, - да, да, малыш, он тут. Хочешь, мы приведём его к тебе? Юнги с ним. Представляешь, в твоём папе теперь есть кровь Юнги, наша зубная паста стала донором, - Чонгук улыбается во все тридцать два, когда Тэхён смотрит на него во все глаза, выпрашивая, словно ребёнок: -Хочу… хочу папу, хочу чтобы папа пришёл, Ку, приведи мне папу, пожалуйста… -Тихо, тихо, малыш, я обязательно его приведу. Мы только приведём тебя сейчас в порядок, да? – Чонгук встаёт, отлепляясь нехотя от омеги, доставая из сумки на кресле чистые вещи: никто не смел ему все эти недели запрещать переодевать лично своего омегу, зная, что тот никогда не станет больше, чем один день ходить в одной и той же комбинации. Надев на него ту же комбинацию, в которой он впервые встретил его, Чонгук довольно улыбнулся, целуя любимого в висок: -Я сделаю тебя самым счастливым. Я обещаю. – Чонгук хитро улыбнулся, подмигивая покрасневшему от смущения омеге, аккуратно сворачивая свой платок, вкладывая его в нагрудной карман Тэхёна: тот самый, который омега тогда у него стянул, считая, что тот не заметил. Чонгук потом ходил, улыбаясь, как дурак, целую неделю. – Я подарю тебе все свои платочки, если захочешь, только будь счастлив со мной, Тэтэ. Тэхён итак счастлив. До безумия счастлив. *** -Юнги, - Чимин вбегает в палату, куда его привёл запах Юнги. Чанбин и его истинный сидят по обе стороны от Айена, который ровно дышит, успокоенный феромонами и заискивающим шёпотом мятного альфы. Омега сразу оборачивается на персиковый запах, тихо шепча: -Чимин, Тэтэ… -Жив! Самый живой!!!- Чимин прикусывает губу, пытаясь усесться, но от счастья просто не может найти себе места, вешаясь на шею своему альфе, который улыбается во все тридцать два, похлопывая его по спине: истинный их ребёнка- герой ещё до рождения, что уж говорить о его папе, который действительно заслужил своё прозвище тигрёнка. -Я…прости меня, Чимин, за всё… прости меня… - Айен заходится в слезах, когда Чимин отрывается от альфы, смотря на него нежно, подходя вплотную к его койке и обнимая его. -Всё хорошо, Айен. Мы с Тэтэ знаем всю правду. Мы любим тебя. Мы гордимся тобой. -Отк… - Айен смотрит в шоке на альф, утопая в объятиях Чимина, который знает, что тот хочет узнать: -Чанни нам всё рассказал. Ты воспитал его восхитительным ребёночком, Айен. Правда- правда. Мы гордимся тобой. – Чимин не может этого не сказать: если бы не стечение обстоятельств, если бы не Чанни, появившийся в их жизни пухлощёким комком радости и веселья, Сокджин бы не пережил свою беременность. Чимину определённо есть, за что быть благодарным. -Чанни… Чанни, он… от тут??? – Айен широко раскрывает свои глаза, смотря на Чанбина, который переглядывается с Юнги. -Он дома, у вас с Тэтэ дома. В безопасности, Айен. В полной безопасности. Хочешь увидеть Тэтэ?? -А мне можно? – Айен шепчет, боясь спугнуть удачу: ему не верится, что всё это происходит сейчас с ним. -Так, персик. Довольно слёзок, успокойся, любимый, - Юнги притягивает к себе омегу, утопая в его усилившемся запахе, блаженно вдыхая аромат: ему это нужно было всю ночь. – сейчас мы дадим немного времени Тэтэ и Чонгуку, - Айен смотрит непонимающе, когда Юнги вводит в курс дела, - Чонгук- мой брат. Истинный Тэхёна и отец его малыша. -Тэтэ… беременный? -Джекпот, - Чимин подмигнул омеге, вызывая счастливую улыбку на его лице. – Юнги прав, нам надо дать им немного времени. А уж потом-то мы их атакуем, - омега потирает ладошки, чувствуя, как его тянет к Тэхёну, словно ему рядом с ним мёдом намазано: истинность их детей поражает, особенно учитывая тот факт, что беременность Чимина только-только проявилась. *** Им действительно дали время. Дали время, пока Намджун и Сокджин не приехали вместе с Чанни и Хёнджином в больницу, сталкиваясь в коридоре с Айеном, Чимином, Юнги и Чанбином. Айен встал самостоятельно, получив достаточно крови Юнги, почувствовав прилив сил, желая войти к Тэхёну в палату сам, без помощи. -Папа!!!- Чанни округлил глаза, видя самого родного ему человека, перебегая через целый коридор, прямо в объятия Айена, который от силы ребёнка аж пошатнулся на месте, опускаясь на колени, пытаясь надышаться эвкалиптом, пытаясь вдохнуть в себя счастье, вогнать в себя обратно жизнь, ради которой он влачил своё существование все эти годы. – Папа!!! -Чанни, солнце, моё, - Айен целует беспорядочно лицо ребёнка, который вцепился в него ручками, не веря, что родной папа наконец вернулся, - я тут, солнце, я тут, мой зайчик, папа вернулся… -А ты вытащил рака? – Чанни серьёзно смотрит, вспоминая причину, по которой им пришлось расстаться: ребёнок не забыл. Он ненавидит теперь раков, рычит на них в любом магазине, когда их видит. -Почти вытащил, малыш. Ещё чуть-чуть, и он уйдет. Чанни, зайчик, как ты тут… -Хван Хёнджин. Официальный опекун Чанни и директор детского дома, в котором он был обнаружен, - Хван подошёл, помогая встать с колен папе ребёнка, который принёс столько счастья в его дом. – Чону, - омега подошёл, одёргивая медицинский халат, видя изумлённое лицо Айена и дружески улыбаясь ему, подмигивая, словно хотел сказать: я всё знаю, всё в порядке, прошлое в прошлом. – Чону- мой истинный омега, муж, и, соответственно, опекун Чанни. -Чанбин. Мой альфа, и биологический отец Чанни, - Айен шепчет тихо, со слезами на глазах, чтобы Чанни не услышал, но разве от этого малыша хоть одно слово можно скрыть? -Отец? – Чанни встаёт перед альфой, который в три раза выше и шире его самого, смотря доверчивыми глазками снизу вверх. Сердце Хвана кольнуло, когда он с грустью посмотрел на Чанбина, выдавливая из себя вежливую улыбку: он не хочет этого, он боится, что Чанни забудет его, оставит его, но он безмерно счастлив, что у его ребёнка есть родители. Чону предупреждал, что однажды такое случится, что однажды ребёнку придётся выбирать, но никак не ожидал, что придётся делать это так скоро. Чанбин опустился на колени, разглядывая ребёнка: ну конечно, Чан-Ни. Часть имени в честь родного отца. Чанбин обернулся, смотря в глаза Айену, который кивнул, выпуская слёзы на волю: он поменял своё имя на Ин, давая зеркальную его версию ребёнку задолго до этого. Чанни- плод их настоящей, бережной любви друг к другу, тот самый маленький островок спокойствия, который гарантировал Айену Чанбин, когда тот сбегал от пьяного мужа в его объятия. -Чанни, я… - Чанбин не знает, что говорить. Он не ожидал, что когда-то у него будет ребёнок, а уж повзрослевший- тем более. Прижимая к себе маленького альфу, он посмотрел на Хвана, который выпустил скупую слезу на волю, исследовать худые скулы, шепча ему, - спасибо вам. Обоим. -Чанни, малыш, мы всегда будем рядом, если ты захочешь жить с настоящими родителями, зайчик, -Чону смотрит на растерянного, готового зарыдать альфу, присаживаясь рядом и поглаживая его непослушные пряди, спадающие на пухлые щечки. – мы всегда-всегда будем рядышком, веришь? Чанни нахмурился, понимая: ничего и слышать не хочет. Впервые зарычав, вызывая улыбку умиления у всех присутствующих, Чанни деловито взял за руку Хвана с одной стороны, и Чанбина с другой, смотря то на Айена, то на Чону: -Я не хочу выбирать. Мы будем жить вместе, можно? -Дом большой. – Айен улыбнулся искренне, вспоминая родной дом: да, воспоминаний хороших у него в нём мало, но кто может отнять у него надежду на счастливое будущее? – Чону, Хван… Мы могли бы… -Не обсуждается. – Хван смотрит довольно, понимая, к чему клонит Айен: его малыша никто не хочет от него забирать, а значит, он пойдёт на уступки.- Чанни нельзя уезжать далеко от Сокджина, его любимый мёд без него не может, - Хёнджин пощекотал подбородок довольного маленького альфы, указывая на округлившийся животик Сокджина, который стоял терпеливо позади, в обнимку с Намджуном. – Я куплю дом. Рядом с вашим. Соседи как раз съехали и выставили его на продажу… Чону, если ты не… -Я за. -Чудесно. Чанни смотрит счастливо, бегая глазками по всем родителям, которые у него есть: малышу действительно повезло родиться под счастливой звёздочкой: иметь столько замечательных родителей- практически непозволительное счастье и роскошь. Кстати, о звёздочках. -Папа, а Тэтэ там проснулся. Пойдём к нему? – Чанни отпускает альф, хватаясь за руку Айена, а после и усмехающегося довольно Сокджина: куда это он без любимого мёда? -Пойдем, малыш. Встреча Тэхёна и Айена была запоминающейся, долгожданной. Даже Феликс и Хоби подоспели к тому моменту, когда в палату ворвалась гурьбой целая футбольная команда, облепляя омегу собой. Тэхён ничего не хотел говорить, просто чтобы его обнимали, обнимали без конца родители. Все его родители. Все его любимые, когда он шепнул на ухо Айену: -Наконец ты дома, папа. Айен взял в руку ладонь Тэхёна, целуя её, и смотря неверяще: его ребёнок помнил его, носил его кольца, которые тот спрятал на память под одним из ящиков клубники в оранжерее много лет назад,жестоко оставляя его одного. -Т-тэ… -Ты всегда со мной, папа. – Тэхён улыбнулся своей квадратной улыбкой Айену, прося обнять его покрепче, шепча ему на ухо, - мы теперь всегда будем вместе, папа. Я так горжусь тобой. -Я так люблю тебя, моя звёздочка, мой Тэтэ, - Айен не может прекратить выцеловывать каждую родинку на лице ребёнка, по которой так сильно скучал. – а твой альфа прекрасен, я поздравляю вас, мой тигрёнок, - он тихо щекочет ухо Тэхёна шёпотом, втягивая в очередное объятие, оглаживая его животик, отчего Тэхён сладко заурчал, причмокивая сыто пухлыми губами: его мечты сбылись. Желание, которое он вместе с сыном загадал перед тем, как открыть глаза, в 11:11, слыша Чимина, сбылось. Желание, которое он упрямо загадывал последние несколько лет. -Я назвал его Намджином. – громко, чётко, чтобы все присутствующие услышали, Тэхён, гордо смотря на Сокджина и Намджуна, называет имя своего маленького храброго малыша, который вновь толкнулся, почувствовав запахи, смешавшиеся в комнате: ему определённо нравится. -Тэтэ, - Намджун подходит, целуя его сдержанно в самую макушку, счастливый до небес: он мечтал усыновить Тэхёна, но как же хорошо, что он этого не сделал. Как же хорошо, что в истории Тэхёна всё заканчивается так, как должно. -Ну, раз уж мы тут все по хорошему поводу, я хотел бы добавить немного счастья, - Чону потирает руки, смотря на удивлённого Хёнджина, обводя взглядом всех присутствующих, которые в ожидании смотрят на него. – У нас будет двойня, Хённи. -ЧТО ТЫ СКАЗАЛ? -Хвана словно обухом по голове ударили: что-что ?? Двойня?? -Ну… я… помнишь, я спрашивал, хотел бы ты усыновить ещё двоих… -Чону…? -Нам определённо понадобится тот соседский дом. – Чону врач, ему нечего стесняться, говоря о беременности, оглядывая парочки вокруг. Это просто рассадник цветочков какой-то, так почему же не поделиться и своим счастьем? -Как давно? -Ну… почти три месяца. С той сцепки, когда у тебя остановилось сердце. Хван в шоке не может закрыть рот, осознавая, почему его любимый так пристрастился к тому печенью в шкафу, только сейчас. -На этом моменте ты мог бы меня обнять, Хённи, я не против,- Чону хихикает под ошеломлённые взгляды присутствующих, до которых доходит только сейчас, что всё это время Чону, который со всеми был рядом в самый нужный момент, в самую важную минуту, тоже носил под сердцем целых две новые жизни, которые бережно скрывались под ворохом его одежды. В силу припухлой комплекции с детства ( благодарность Хвану за блинчики, которыми тот его откармливал, как в последний день), даже Юнги, увидев его родимое пятно на животе, не заподозрил беременность. Чону и его складочки сыграли в шутку со всеми, а особенно- с Хваном, который сейчас зарылся носом в его шею, не чувствуя никаких ароматов: -Чону, но ты… ты не пахнешь по-другому… -Подозреваю, что у нас будут детишки, похожие на тебя, - Чону пожимает плечами, отбрасывая страхи в сторону: если это так, их дети обязательно встретят истинных, уж Чону как опытный врач с теперь уже собственным опытом за плечами, позаботится об этом. – ну, или беты. -Кстати, о бетах. – Юнги хитро глянул на Хоби, нежащегося в объятиях взрослого Феликса: оба перешёптывались, восторженно наблюдая за огромной семьёй, где всё- вверх дном, но дно- крайне крепкое, защищающее головы каждого от любой опасности своим куполом. – а вы когда присоединитесь? -Эм-м-м… -Хоби, любящий нянчиться с детишками, замялся, предоставляя озвучку идеи старшему, уступая любимому Ликсу. -Хёнджин, если ты не против, мы наведаемся в детский дом на следующей неделе. Хван улыбнулся счастливо, подмигивая обоим, согласно кивая: уж кому-кому, а им он детишек точно доверит. Этой семье он доверит кого угодно. *** Неделя сменилась другой, пока жизнь налаживалась по-новому в разных домах. Чанбин и Айен переехали в родной дом Айена, где клубника и розы всё продолжали цвести, радуя Чанни родным запахом. Последние две терапии Айен прошёл стойко, как никогда собранно, уверенный в светлом будущем, крепко держась за руку любимого альфы, заметно посветлев. Чанни практически целыми сутками пропадал у Намджуна с Джином, поглаживая свой любимый мёд через уже достаточно большой живот. Чону предложил Сокджину роды с поддержкой, на что отважный маленький альфа согласился мгновенно: стресс от схваток мог ослабить Сокджина, а потому было решено, что Чанни посадят за ширмой, чтобы ребёнок не видел ничего, что ему пока не стоит видеть, но держал руку Сокджина, распуская свой феромон, помогая маленькому Тэмину появиться на свет, и известить всех о своём прибытии звонким плачем. Так и случилось, когда пришло время, и Чанни был практически первым, кому вручили маленький комочек через ширму, после того, как Сокджин приложил его к своей груди впервые. Чанни влюбился с первого взгляда в маленький пыхтящий комок, который крохотной ручкой вцепился в его палец, не желая отпускать. В итоге Чанни пришлось самому нести своего настырного маленького омежку вслед за врачами на первые проверки, находясь рядом с истинным в самые первые моменты его жизни, жадно запоминая каждую секунду, каждое движение его сладкого эвкалиптового мёда. Феликс и Хоби действительно пришли в детский дом после того, как расписались. Выбрав двух маленьких новорожденных омег, которых буквально за неделю до их прихода приютил детский дом, они сразу же начали оформление на усыновление под руководством Хвана, который каждые пять минут звонил Чону, справляясь о его здоровье с маниакальной зависимостью наседки, вызывая умиление у бет. Тэхён и Чимин переехали к истинным. Дом оказался достаточно большим, чтобы вместить ещё целое семейство, а потому друзья были в восторге от того, что будут жить вместе, помогая своим малышам-истинным всегда быть ближе друг к другу. Свадьбу они решили сыграть совместную, лишь после того, как малыши родятся, а потому Чимин раздразнил Юнги в очередную ночь объятий, подставив шею любимому доверчиво, позволяя ему прокусить её, навсегда помечая его своим. Чонгук обхаживал Тэхёна со всех сторон, помогая заново вставать на ноги, пока не добился своего, видя результаты. Лунных кроликов было решено оставить в подарок Чанни, чтобы ему не было скучно, зато Бам и Ёнтан весело шныряли по дому, создавая беспорядок и счастливо виляя хвостиками рядом с любящей семьёй, в которой место найдётся всем. Юнги терпеливо учил Чимина готовить, позволяя ему портить одну сковородку за другой, обнимая его со спины и сыто урча в шею, довольный тем, что наконец обозначил свою территорию официально. В девятнадцатый день рождения Чимина, который никак не ожидал, что однажды проснётся “ёбаным персиком”, омега стоял босыми ногами на кухне Юнги, готовя ему блинчики, в перерывах между их переворачиванием поглаживая свой живот и кулон с маленькой точкой внутри: их котёнок действительно окутан такой же любовью, как розовый, воздушный кварц, такой же ледяной, как бледнокожий Юнги, и такой же обволакивающий проявляющимся умиротворённым характером омеги с каждым днём благодаря новой жизни внутри. -О чём думаешь, мятный? – Чимин хихикнул, чуть отставляя шею, позволяя Юнги зарыться в неё, довольно облизываясь. -Думаю, насколько же я был прав, когда сказал тебе, что однажды ты будешь готовить вместе со мной завтрак в нашем доме, - Юнги мурлыкнул, целуя шею полностью сдавшегося в сети любви и заботы омеги, когда тот усмехнулся, отключая плиту, складывая последний блинчик, приготовленный по рецепту Сокджина, на румяную стопку. Сложив руки альфы на своём животе, где толкался из стороны в сторону малыш, которому уже так и не терпится оказаться ближе к истинному внутри Тэтэ, который сидит в гостиной, как пингвинчик, на диване, поедая любимый банановый мармелад с рук Чонгука, Чимин счастливо обернулся в их сторону, смотря с любовью на пару, и чувствуя полное спокойствие за себя и своего ребёнка, второй раз спрашивая своего альфу: -Юнги, а теперь ты веришь в истинность? Мин ухмыляется, потираясь своей щекой о шею любимого, смотря в том же направлении, что и Чимин, разделяя на двоих одно спокойное, умиротворённое сердцебиение: -А у меня есть варианты, мой спелый Пусанский персик?