Колесо Сансары

Жизнь в 60-х. Остров Капри, Италия. Наши дни. Вернувшись в особняк, Камал и Арвен еще неделю отдыхали вдвоем. Они наслаждались друг другом, забывая о суете и проблемах внешнего мира. Каждый момент проведенный вместе был наполнен теплотой и нежностью. Они строили планы на будущее, порой напористость Камала пугала Арвен, и каждый раз когда она ему говорила об этом, он со всей серьезностью отвечал ей, что не собирается терять ни минуты в пустую… Он хотел лишь наверстать, давно упущенные возможности на счастливую жизнь, вместе с ней. Отпуск Арвен уже закончился, и она решила остаться на острове еще на какое то время, предупредив об этом родителей. С утра Камалу позвонил Идрис, сообщил о том, что вечером возвращается на остров, и не с пустыми руками. Он все выяснил. Закончив разговор, у Камала внутри осело тяжелое предчувствие, предполагая, что новости будут далеко не самыми приятными. Он не стал ничего говорить Арвен, что бы она не изматывала себя ожиданием. Не переживала. Вечером на территорию особняка заехала машина, это был помощник Камала - Идрис. До этого момента Арвен его не видела, поэтому когда встретила его на пороге , настороженно впустила его в дом. У него в руках был небольшой чемоданчик, свидетельствующий о его недавней поездке. Когда Камал спустился в гостиную, Арвен там не было, она готовила кофе для гостя. — Идрис, как прошло? Как поездка? — Все прошло хорошо, я не с пустыми руками. Но есть одно но, то что я выяснил, может напугать госпожу Арвен. Камал заметно напрягся, ведь то, о чем сейчас станет известно, касается Арвен напрямую и она обязательно захочет узнать все. Он стоял на распутье, скрыть все и поберечь ее разум или же дать узнать правду, которая несомненно оставит отпечаток на ее душе. Но он не успел ничего предпринять, Арвен уже была в гостиной и слышала обрывок их разговора о неприятных новостях. — Я принесла кофе, сможем поговорить о неприятном, в приятной обстановке. Эти слова колко слетели с ее губ. Поставив поднос на журнальный столик, она села в кресло напротив Камала. — Ты уверен? Обратился к нему Идрис. — Да… Идрис вытащил из чемодана тонкую папку и старый потрепанный ежедневник. Он протянул их Камалу. В документах не было ничего особенного, имя, фамилия, личные данные. Но в конце той же папки, были документы и справки из психиатрической больницы Гейтвейс. Камал поднял взгляд полный ужаса на Идриса. — Поверь мне, это не самое страшное, это только часть. Ответил Камалу помощник. Документы из больницы свидетельствовали о том , что молодая девушка по имени Джослин Майклз в возрасте двадцати трех лет, добровольно обратилась к ним за помощью. Далее были перечислены методы лечения, на которые так же было дано добровольное согласие, методы которые повергли его в шок. Он стиснув зубы, продолжил листать папку, в то время как Арвен сидела напротив и ждала своей очереди, чтобы посмотреть что же в ней за документы. Бегающие желваки на его скулах выдавали его напряжение. В конце злосчастной папки, была справка о смерти и результаты вскрытия. Джослин Майклз покончила с собой, спустя год, в психиатрической больнице Гейтвейс. Закрыв папку Камал крепко сжал ее в руках. Он не хотел отдавать ее Арвен. Не хотел, чтобы она знала, через что ей пришлось пройти в шестидесятых годах. Камал поднялся с кресла и направился в кабинет, где в ящик стола спрятал папку и ежедневник. Вернувшись в гостиную он проводил Идриса, дав ему несколько выходных, после недельного отсутствия по личным поручениям Камала. Арвен же была зла, она ушла наверх в спальню. У нее было неспокойно на душе, поведение Камала распалило еще большее любопытство в ней. Она хотела знать, что же он такого прочитал, что так отреагировал. Войдя в спальню, Камал получил вопрос в лоб, с порога. — Думаешь , что поступаешь правильно? Я имею право знать, в конце концов , на тех листах история моей жизни. Не важно что там написано, это прошлое. И оно далеко от меня сегодняшней. Он молчал. Она была права, и он не должен был так поступать. Но другого выбора, как уберечь ее от страшного прошлого он не видел. — Хорошо, я узнаю сама. Мой отпуск закончился и в любом случае я скоро покину остров, но поеду не домой, а в Калифорнию. Не проблема. — Господи , дай мне терпения. Ты все такая же несносная, упертая. Совсем не изменилась. Камал говорил ей эти слова, но в них не было ни капли злости. — И? Спросила Арвен, ухмыляясь. — Уверена? Подумай хорошенько. — Да, уверена! — Упертая коза! — Угу, пошли уже. Она не стала ждать пока он сходит за папкой в кабинет, вместо этого она пошла с ним. Камал предложил ей сесть в кресло за столом, а сам вытащил из ящика папку и ежедневник. Арвен же, папка мало интересовала, ей хотелось прочесть потрепанные временем пожелтевшие страницы ежедневника, который в последствии, оказался ее дневником из прошлой жизни. Этот дневник таил в себе непомерные боль и отчаяние, в нем был обрывками описан последний год жизни его владелицы. Любопытство утихло, когда начала глазами бегать по строкам, которые были пропитаны горечью… Записи из дневника Джослин. Охваченная сомнениями и болезненными воспоминаниями, я постепенно начала терять связь с реальностью. Мир стал искажаться, смешиваясь с моими видениями и галлюцинациями. Невидимые границы между реальностью и снами расплывались, оставляя меня совершенно беззащитной перед своими собственными мыслями. Мои силы начали покидать меня, день ото дня, по мере того, как сны становились более тяжелыми. Я боролась с самой собой, пытаясь разгадать тайну, того что происходит со мной. Нервы стали расшатанными, жизнь превратилась в круговорот снов, слез, истерик и всепоглощающего чувства безысходности. … Так я самостоятельно, своими ногами пришла в психиатрическую лечебницу, в надежде на помощь… … Жёсткий повседневный режим, белые стены и безусловное подчинение — это стало моей новой реальностью. Здесь я нашла отражение самой себя: искаженного, сломленного, и навсегда потерянного человека…. Дальше Арвен не смогла читать, она захлопнула тот старый ежедневник , громким хлопком, отбросив его в сторону. — Мне хватило, я закончила. Надо сказать спасибо, что в этой жизни я головой не поехала… Ее передернуло, холодные мурашки побежали по спине. — Ты был прав, в данный момент я не хочу об этом знать, не выдержу, мой измученный мозг, только начал нормально работать. Не время нагружать его такими вещами… Камал не стал ерничать, и заводить разговор по типу: «я же говорил» Он просто обнял ее и поцеловал. — Может спать пойдем? Предложила она ему. — Пойдем. За разговорами в постели о дальнейших планах , Арвен безмятежно погрузилась в сон, и как бы она не бежала от прошлого, оно все равно ее настигло. Калифорния, США. 1963 год. Джослин медленно сходила с ума, из - за снов, не разбирая, где реальность, а где прошлое. Она выдумала свой собственный мир у себя в голове, выбираться из которого в реальность становилось с каждым разом все труднее. И в один такой момент, она поняла, что не сможет в одиночку справиться. И выбор тогда ей казался очевидным - психиатрическая лечебница. Через два квартала от района где она жила, была такая больница. Поэтому, пока она была еще в силах более-менее ясно мыслить, она собрала необходимые документы и вещи и пошла за помощью. На удивление, ее быстро оформили, определили в палату и оставили для наблюдения на трое суток, убедиться, что ей действительно нужно лечение. Белые, безликие стены с высокими потолками, запах лекарств, вопли, крики и бормотание других пациентов пугало ее, атмосферу, что там царила была с трудом посильна здоровым людям, не говоря уже о Джослин. Эта обстановка была невыносимой, поэтому она снова ушла в свой мир, туда, где могла быть счастлива, где могла быть с любимым человеком. Так прошли несколько месяцев, прежде чем тусклая реальность начала брать над ней верх. За эти месяцы ее тело прошло через ад, врачи использовали множественные методы для того, чтобы вывести ее из этого состояния. Ванны с ледяной водой в которых она проводила сутками, бесчисленное количество таблеток, сеансы гипноза, последнее что осталось не испытанным - терапия током. Господь миловал, она потихоньку начала взаимодействовать с реальностью. Из личных вещей ей разрешили взять в палату записную книжку и ручку, и в моменты просветления от бреда, она писала в нем о своих чувствах и своей боли. Однако улучшение продлилось недолго, гнетущая атмосфера лечебницы, загоняла ее в собственные мысли словно в клетку, быстрее обычного. Казалось, что было ошибкой идти в это место за помощью. Теперь до самого конца , она была заперта в темнице своего разума. И лишь сеансы гипноза, на которых ее заставляли разговаривать под влиянием, делали ее более похожей на обычных живых людей. Так прошли одиннадцать месяцев кошмара и мучений. Джослин перестала быть похожей на себя, подходя к зеркалу, она видела лишь призрака, бледная, исхудавшая, с растрепанными волосами. Осунувшееся лицо, с черными кругами впалые глаза, в которых уже давно не было блеска жизни. Увидев себя такой, она словно очнулась по щелчку, пришла в себя для того чтобы принять одно единственное решение. Когда прошло время обхода перед отбоем, она никому не показала своего состояния, притворившись такой же тихой, смотрящей в одну точку больной девушкой. К ней относились халатно, как к овощу, ведь за все время Джослин была самой тихой пациенткой, живущей глубоко в себе. Поэтому, в суматохе иногда забывали запирать дверь ее палаты. Этот раз не стал исключением, все тот же санитар, вновь забыл после обхода запереть дверь и Джослин это заметила. Она дождалась глубокой ночи, и тихо вышла из своей палаты, плотно закрыв за собой дверь , направляясь к лестнице которая вела к крыше. Там ее встретил теплый ветер, укутывая ее в свои объятия. Она полной грудью вдохнула свежий воздух, наслаждаясь его чистотой. Она на миг почувствовала себя по настоящему живой, способной ощущать и чувствовать. Медленно, не торопясь, Джослин подошла к краю, в ее голове впервые за нескончаемо долгое время была лишь одна мысль: «нужно все закончить, пока я еще в себе» И она шагнула. Все один шаг все изменил… Слабая улыбка обретенной свободы играла на ее бледных губах в последний миг. Она отправилась в путешествие за пределы этого мира, освобожденная от тяжести прошлого и бремени боли. Ее душа взлетела, исчезая в небесах, где никакая тьма не смогла бы достичь ее… Остров Капри, Италия. Наши дни. Камал проснулся посреди ночи от несвязных бормотаний Арвен, она спала, а по ее щекам катились слезы. Немного погодя ее тело снова вздрогнуло, на этот сильнее чем прежде, он не выдержал, разбудил ее. — Арвен просыпайся! Просыпайся. Он говорил ей полушепотом, чтобы не напугать. Арвен подняла голову с подушки, ее сердце бешено стучало где-то в горле. Зрачки расширились от ужаса, она все еще не понимала, что видела во сне. Она поднялась, прикладывая ладони к лицу, оно было влажное от слез. По ее спине катились капли холодного пота, создавая ощущение ледяного прикосновения. Ее передернуло, она молчала, собираясь с мыслями. Камал ничего не спрашивал, давая ей возможность придти в себя, успокоиться. — Я сбрендила от снов, попала в психушку, и спустя год сбросилась с крыши , ты это прочитал в той папке? Камал опешил, она ведь не читала те документы, откуда она знает обо всем. — Арвен, тебе приснилось это? — Да. Об этом было написано в папке? — Да. Она не понимала, как такое возможно. И почему своевременно, ей не приснилось все это. Ведь до этого , все сны о прошлом были параллельны, а потом ничего. — Да, «счастливое прошлое» было у меня, ничего не скажешь. Произнесла она с горьким сарказмом. — Все в прошлом, забудь. Теперь это не важно. Камал прижал ее к себе, гладя по волосам. — Наверное, стоит так и поступить, надеюсь все действительно останется в прошлом. Говорила она намекая, что эти сны как напоминание о прошлых жизнях, оставят ее.