***
Я лежала вечером в кровати в квартире, которая досталась мне от дедушки. Не родителям, а именно мне, так что мне никто не мог ничего предъявить за проживание здесь. Я раздумывала о том, что я сделала за сегодняшний день, и что я собираюсь сделать завтра. Половину сегодняшнего дня я пролежала в больнице, остальную половину пыталась загладить свою вину перед Розалиной и всё. День кончился. Тогда я начала думать, перед кем мне ещё нужно извиниться. И этот список ужасал: родители, мистер Чжун Ли — мой школьный учитель, Сяо, Чайльд, Синобу, миссис Глория — мать Синобу, Фишль, Ёимия, Кэ Цин, Итто, Беннет. И с большинством из них не отделаешься обычным: «Прости, я поступила неправильно». Мои родители, Синобу, Ёимия, Сяо, миссис Глория и мистер Чжун Ли — люди, от которых я просто не заслуживаю прощения, ибо поступила с ними слишком ужасно, как последняя мразь. И даже если они меня простят… То это дело явно не одного дня. А у меня осталось всего восемь дней, я не представляла, как справиться со всем этим грузом. Когда остается чуть больше недели жизни, начинаешь осознавать её ценность и не понимать, как можно тратить её на такие бесполезные вещи, как издевательство, бесцельное поддержание своего авторитета и причинение боли окружающим… Всё началось с конфликта с Розалиной, продолжилось в семье, где, казалось бы, всё было идеально и откуда проблем точно ждать не следовало.5 лет, 4 и 3 года назад, 9, 10, 11 классы
С тех пор, как отца повысили в должности и он начал приносить хорошую зарплату, а позднее открыл собственное предпринимательство, а потом и мать устроилась на более перспективную работу, наша семья стала редко собираться и проводить время вместе. Родители, прежде так внимательные к моим делам, понемногу утратили интерес, а затем мы и вовсе проводили время каждый в своей комнате. По мере роста карьеры и финансов, родители все меньше уделяли внимания нашим своеобразным традициям и семейным тёплым посиделкам. Увлеклись они, казалось, беготней в деловом мире и стремлением к процветанию. Часто бывало, что я проводила целые вечера, в одиночестве делая уроки и занимаясь своими делами, в то время как родители сидели в своих кабинетах или отправлялись на очередную деловую встречу. Горько вспоминать, как наша близость исчезала, сменившись практичностью и отстраненностью. Отсутствие общения и заботы начало оказывать влияние на меня. Я чувствовала, что не получаю больше поддержку и понимания, как раньше. Мои достижения и радости уже почти никого не интересовали. Я тогда считала себя достаточно взрослой и пыталась с ними поговорить. — Солнышко, ну мы же всё это делаем ради тебя и нас всех. Потерпи немного, ты ведь не маленькая, чтобы так сильно нуждаться во внимании родителей, – отвечала мне мама. — Скоро мы снова будем проводить время как раньше. — Обещаешь? — Обещаю. И я терпела. Терпела, искренне надеясь, что вскоре станет как прежде, но, кажется, как прежде стать уже не могло. Вскоре я узнала новость - мама была беременна на третьем месяце. Мои родители давно хотели второго ребёнка, но финансовые проблемы не позволяли им этого позволить, а они абсолютно счастливые ждали пополнения. Мы с мамой даже начали разговаривать по душам, но чаще всего они сводились о моём братике, о том, каким он появится на свет, как мы все вместе будем его воспитывать. Однако вопросов о моих делах в школе и достижений по-прежнему не было, но я была рада, что хоть какое-то внимание мне начало уделяться. Но это было ровно до момента рождения Итэра - моего младшего брата. С момента появления моего новорождённого братика стало очевидно, что все внимание мамы будет уделено ему, а мне придется подождать. Я осознавала, что малышу требуется особое заботливое отношение, и я могла просидеть в стороне. Я терпела дальше, давая брату возможность развиваться и расти в безопасном окружении материнской заботы. Когда брату исполнился год, я надеялась на более равномерное распределение времени между нами. Однако, мама все так же уделяла ему первостепенное внимание. Я продолжала терпеть, понимая, что возможно, это просто фаза, и со временем все изменится. Но, кроме всего этого, я стала бесплатной прислугой. Раньше я могла после школы задержаться, пойти после выполнения домашнего задания к друзьям или посвятить время своим хобби, но сейчас я должна была следить за чистотой и порядком, чтобы родители могли приходить в аккуратный и ухоженный дом после тяжелого рабочего дня. Также я должна была вставать пораньше и помогать матери с приготовлением завтрака. После школы я готовила ужин на всю семью. Но часто мой труд исчезал в одно мгновение, когда родители не находили времени похвалить мое творение, или они были слишком заняты своими делами, чтобы вообще заметить. Но самым тяжелым испытанием было присматривание за Итэром – ненавистным, как я его называла. Его игры и бесконечные капризы сильно утомляли меня. Я старалась играть с ним, отвлекать его, чтобы облегчить бремя моих родителей. Но кажется, чем больше времени я проводила с ним, тем более раздражалась его присутствием. Это стало стрессовым источником, который я старалась подавить в себе, но который все равно отравлял мою жизнь. Мне уже тогда хотелось бунтовать, но я терпела, надеясь, что когда младший брат подрастет, мои обязанности станут меньше, а родители наконец обратят на меня внимание. Но и в два года Итэра всё внимание уделялось ему. Это было тяжело для меня, однако, я находила в себе силы продолжать терпеть. Я старалась быть самостоятельной и не требовать слишком много внимания, но порой мне так не хватало теплого прикосновения материнской руки и ее внимания ко мне. Ну раз внимание матери привлечь не удалось, значит, папа проведёт со мной время — так я думала и искренне надеялась в тот момент. Но каждый раз, когда он возвращался с работы, я оставалась незамеченной, хотя я предлагала ему всё, чем мы раньше любили заниматься: настольные игры, приставку, караоке. И ситуация имела два развития. В первом случае он говорил что-то типа: «Люмин, я же после работы. Давай как-нибудь в другой раз!» — после этого он ел то, что я с таким трудом готовила, не говорил ни слова о еде и уходил в свой кабинет, продолжал работать, либо заваливался смотреть телевизор. Во втором случае он здоровался со мной, небрежно трепал меня по волосам и... Убегал в комнату к Итэру, начиная с ним сюсюкаться. Потом, конечно же, обо мне никто не помнил. Это вызывало у меня глубокое чувство обиды. Мои попытки привлечь внимание родителей были тщетными. Они казались занятыми только своим младшим сыном, играясь и смеясь с ним, наслаждаясь каждой секундой, проведенной в его обществе. Я понимаю, что я была уже взрослой и могла найти развлечения сама, но я чувствовала себя как будто чужой в этой семье. С каждым днем мое терпение убывало. Моя мама, когда-то обещавшая проводить время всей семьей, как раньше, кажется, не смогла справиться с этим обещанием. Это раздражало меня до предела, и я все чаще начинала выходить из себя. Поначалу я правда пыталась быть терпеливой и понимающей, но с каждым прошедшим днем все больше расстраивалась. Я просто не могла получить ту же любовь и внимание, которое раньше было обычной частью нашей семейной жизни. Я даже решила подобрать фильмы, соответствующие предпочтениями родителей, чтобы совместно провести время. Помню, как после ужина я ворвалась на кухню и сказала: — Мам, пап, я нашла такие крутые новинки фильмов! Комедия, мистика, триллеры - всё, что вы любите. Давайте посмотрим вместе! Папа в это время работал за ноутбуком, мама взбалтывала миксером какую-то консистенцию. — Мы немного заняты. Может быть, на выходных? — с виноватой улыбкой сказала мама. — Хотя нет, на выходных не получится. Хотели Итэра свозить в парк аттракционов. Разочарование злость начали охватывать меня, и именно в тот момент в комнату ворвался Итэр. Его голосок пропищал в забавной ноте, выражая свое желание поиграть. Глядя на него, а потом на мать, я поняла, что она согласится исполнить просьбу. Ну или опять возложит это на меня. — Конечно, только давай мы сначала покушаем, хорошо? Посмотрим, что за вкусняшку я тебе тут приготовила? — мама взяла младшего на руки и начала кормить с ложечки. — Люмин, если не трудно, поиграешь с ним? Я сжала губы, чувствуя, как начинает дёргаться правый глаз. Они же это не серьёзно?! Я только и делаю, что играю с ним. Почему ко мне так относятся, как будто я…даже слов подходящих не удавалось подобрать. Словно это был мой ребёнок, и я несла за него ответственность. Вернее..это была моя обязанность, самая невыносимая и несправедливая. И тут я не выдержала: — Ммм... Мне трудно! Вы вспоминаете обо мне только тогда, когда вам это удобно! На меня времени нет, а как Итэр попросит, так сразу и поиграть, и порисовать, и погулять! Все выходные тоже уделяете ему! Прикольно живём... — Люмин, ну ты должна понимать, — услышав мои слова, отец оторвался от ноутбука и развернулся ко мне. — Итэр ещё маленький и очень капризный ребёнок. Если разбуянится, потом не успокоишь. Кроме того, мы не можем разорваться на вас двоих, мы устаем на работе. Ты должна прекрасно это понимать, а не показывать свою эгоистичность. — Значит, чтобы вы обратили на меня внимание, мне нужно побуянить? – недобро сверкнув глазами, спросила я, и с этими словами одним движением руки смахнула тарелочку со смесью, которой мама кормила Итэра. Посуда разбилась, а содержимое растеклось по полу. Я гаденько ухмыльнулась. — Ой, случайно рука дёрнулась, прошу прощения! — Люмин! — выкрикнул отец, вскочив с места и, видимо, собираясь меня отругать, но я развернулась и пошла прочь. Я заперлась в своей комнате, и за стенами звучали шумные разговоры моих родителей. Отец пытался успокоить Итэра, который разревелся, испугавшись моей внезапной вспышки гнева. Мать стучала в мою дверь, прося поговорить. Нет уж, мамочка, разговаривать надо было раньше, а сейчас я буду показывать свой характер! Если им нужно, чтобы я вела себя плохо, чтобы они обратили на меня внимание, то я готова стать плохой. Я сидела одна в своей комнате, размышляя о том, как жизнь стала такой несправедливой. Чувствовала себя подавленной и недооцененной. Они в последнее время никогда не слушали меня, пока не увидели мою плохую сторону. И теперь они пытаются наладить отношения. Смешно! Я решила не открывать дверь. Я просто сидела, слушала и наблюдала. Они долго пренебрегали моими потребностями и чувствами, и теперь хотят сделать вид, что волнуются. Я считала, что заслуживаю настоящего внимания и заботы в любое время, а не только в те моменты, когда им это удобно. Я знала, что мне будет трудно. Будет сложно смотреть, как они все еще предпочитают проводить время с младшим, а не заботиться обо мне. Но я готова. И пусть они наблюдают, как я буду превращаться из хорошей и на всё согласной дочери, на которую им в последнее время не было дела, в эгоистичную тварь, расположения которых они будут пытаться добиться, но я не буду обращать на них внимания также, как они не обращали внимания на меня, когда я в этом так нуждалась. Я начала больше времени проводить с друзьями, сбегать из дома, грубить родителям и закрываться в своей комнате. Я больше не убиралась, не играла с Итэром, не готовила, даже если меня об этом вежливо просили. Помню, я собиралась на вечеринку к одноклассникам с Синобу и Ёимией, как в комнату вошла мама: — Люмин, пожалуйста, посидишь с Итэром? Меня срочно на работу вызвали. А отец еще не скоро придет. — Ага, бегу, пятки сверкают, волосы назад, — саркастически процедила я. — У меня тоже дела. — Какие?! Опять друзья? Ты хоть когда-то будешь помогать нам или продолжишь вести паразитический образ жизни?! — на повышенных тонах спросила мама. — Есть у кого поучиться, мамочка, — сказав это, я накрасила губы ярко-красной помадой, а затем продолжила. — Вы два года использовали меня как бесплатную няньку, уборщицу, повара. Всё, лавочка прикрыта! — Люмин, пожалуйста, — смягчилась мама. — Это всего на полчаса... Посиди с Итэром, больше не с кем его оставить... — Когда ты рожала, должна была позаботиться о том, кто будет сидеть с Итэром, когда тебя вызывают на работу. Или весь расчёт шёл на меня? Мам, — я взглянула ей в глаза. — Я не собираюсь больше позволять вытирать о меня ноги и больше не буду той послушной и покладистой Люмин, которую вы знали! Я направилась к двери, обулась и выскочила из дома, громко хлопнув дверью. Родители разводили руками и искренне не понимали, что со мной случилось и что они сделали не так. И я не стремилась делиться - гордость и обида заполнили меня целиком. Может быть, они когда-то осознают свою ошибку, но будет поздно. Поступив в университет на бюджет и съехав от родителей, я совершила невероятно ужасный поступок – украла их накопления, которые они с таким трудом копили на покупку большого коттеджа с бассейном. Сумма повергла меня в шок - она была далеко не маленькой. Там уже была парочка миллионов. Мне было известно, что в последнее время покупка большого участка на эти деньги были их заветной мечтой, и я использовала это знание в своих корыстных целях. Это был мой ответ на все те обиды, которые я пережила от родителей. Во мне бурлили злость, обида и желание отомстить.***
Испытания и трудности, с которыми сталкиваются дети, в мире взрослых иногда кажутся незначительными и необоснованными. Родители, полагая, что это всего лишь проявления капризного поведения, не всегда осознают, насколько серьезными и реальными могут быть проблемы и затруднения, с которыми сталкиваются их дети, особенно в подростковом возрасте. Ведь не имея полного представления о том, каково находиться в шкуре ребенка или подростка, это может казаться просто непослушанием или неудовлетворенными просьбами. Точно так же, как мы, дети, не всегда можем понять, что происходит в голове и сердце наших родителей. Мы видим их реакции и действия, но не всегда имеем полное представление о причинах их поступков. Логично предположить, что родители иногда могут показаться вредничающими или провоцирующими нас своим поведением. Однако, личные переживания и эмоции родителей нередко обусловлены важными и сложными обстоятельствами, которые мы, как дети, не всегда можем понять или ощутить. Эти различия в осознании и понимании между родителями и детьми могут привести к непониманию и конфликтам в отношениях. Родители должны быть готовы выслушать и попытаться разобраться в мыслях и чувствах своих детей, а также поставить себя на их место. В свою очередь, дети должны осознать, что родители тоже испытывают свои собственные нагрузки и трудности в жизни, и нуждаются в нашей поддержке и понимании. Часто родители и дети, несмотря на то, что живут под одной крышей, совершенно не могут понять друг друга. Вместо того чтобы общаться и решать проблемы, они обижаются и начинают таить обиды, что только усугубляет ситуацию. Поразительно, но почему-то никто из сторон не додумывается просто сесть в семейном кругу и открыто поговорить друг с другом. Ведь у нас есть язык для того, чтобы выражать свои мысли и чувства, поэтому почему бы не воспользоваться этим средством общения? Тогда для чего у нас этот ценный дар говорения, если мы даже не можем сказать о своих переживаниях самым родным людям? Многие привыкают к мысли, что каждый сам разберется в своих проблемах и эмоциях, и не видят необходимости говорить о них вслух. Однако именно это может создавать дистанцию и разрыв между родителями и детьми. Ведь неразрешенные конфликты и непонимание могут накладывать отрицательное влияние на отношения внутри семьи. Но обсуждение проблем и чувств является неотъемлемой частью здоровых и сбалансированных семейных отношений. Часто уже сам процесс разговора может помочь понять, что каждый член семьи имеет свои собственные ожидания, потребности и переживания. Семья - как команда, в которой все члены должны работать вместе. И если в команде возникают разногласия или непонимание, то необходимо их обсудить и найти компромиссы. Наш язык – это дар, который мы должны использовать для того, чтобы улучшить и укрепить свои отношения. Но мы молчим, держим всё в себе, это накапливается как снежный ком, который потом тяжелым грузом падает на каждого...***
Настоящее время, 8 дней до смерти
На эти деньги, что украла, я продолжала существовать до сих пор. С родителями не созванивалась и не общалась уже два года — всё то время, что я училась в университете. Однако меня удивило, что они приехали в больницу, чтобы навестить меня, правда, увидеть их так и не удалось. Вспоминая всё это, я понимала, что мы с Розалиной чем-то были похожи. Нам обеим не хватало родительского тепла, и мы пытались привлечь к себе внимания не самыми верными способами, что превратило нас в самовлюблённых, корыстных и морально низких личностей. Невероятная вина и ненависть к самой себе съедали меня. Мои поступки были жестокими и непростительными, я не могла простить себя за то, как я обращалась со своими родителями. Из-за своих глупых обид и капризов, которые могли бы быть разрешены обычным разговором, я причинила им боль и страдание. Сейчас, спустя два года, я даже не могу представить, как они могут простить меня и как мы можем снова восстановить наши отношения. Теперь, когда я смотрю в зеркало, вижу только истощенное и измученное лицо, испытывающее бесконечный страх и потрясение от собственных поступков. Я хотела бы вернуть время назад, чтобы исправить все свои ошибки, но, к сожалению, нам не дано возвращаться в прошлое. Однако мне дали возможность попросить прощения и сказать все те нежные слова любви, которые я не могла выразить из-за своей гордости раньше. Как я могу рассказать им о том, что я осознала свои ошибки, о том, что я снова стараюсь стать той доброй и послушной Люмин, которой была? Слов будет недостаточно. Но я знала — даже если они меня не простят, я должна вернуть все оставшиеся украденные деньги и отдать стипендию, которая два года копилась у меня из-за ненадобности. Стипендия в нашем университете была высокой, но зависела от успеваемости. Например, абсолютным отличникам, что активно участвуют в жизни университета и побеждают на соревнованиях, платили по пятнадцать тысяч. Мне это всё было не нужно. Я просто училась в университете и достаточно неплохо. Не круглая отличница, но троек у меня не было. И платили мне по пять тысяч в месяц. За время обучения у меня скопилось уже около ста двадцати тысяч. Я хотела отдать эти сбережения родителям, так было бы правильнее... Да и зачем мне деньги теперь, если я умру через восемь дней? Но потом вспомнила, что деньги могут ещё понадобиться. Вдруг для получения прощения можно будет помочь кому-то материально, поэтому стипендию пока решила не трогать. Утром я собралась и поехала к родителям, захватив остаток денег. Я потратила чуть больше половины украденного и даже если устроюсь на работу, за восемь дней не смогу отдать и части суммы - зарплата выдаётся за месяц работы. Да и куда меня возьмут, без образования? Остаётся лишь оставить всё, как есть... Пока я пробиралась в знакомый двор, моё сердце начинало стучать всё чаще. Я почувствовала странное чувство чего-то родного. Здесь ведь прошло моё детство и мои школьные годы... Приятно вернуться в прошлое. С детской площадки я услышала смех и обернулась. С горки катался светловолосый мальчик лет четырёх-пяти со странной причёской. Волосы отросли, и их заплели в косу. У мальчика были золотые глаза... Прямо как у меня. Неужели это... Мальчик пытался залезть на горку не по ступенькам сзади, а по той части, где катаются, и всё время падал. Послышался женский голос. К мальчику подбежала женщина, стащила того с горки и поставила перед собой. — Итэр, не балуйся, нос расшибёшь, — предупредила она. Это была моя мама... Я неотрывно смотрела на них, не в силах пошевелиться. Мама подняла взгляд, и мы встретились глазами...