9 дней до смерти

      Я просто не могла пошевелиться, стояла, как статуя, приросшая к земле. Я даже не ожидала, что моё тело и разум так отреагируют. Я думала, что всё будет проще…       Мама взяла Итэра за руку и направилась ко мне. Я стояла на месте, сердце сжималось в ожидании того, что она собирается сказать или сделать. Внезапно мне стало страшно. Что, если она начнет на меня кричать? Ударит меня? Или, что еще хуже, пройдет мимо, сделав вид, что мы не знакомы? Ведь я сильно их обидела…       Минуты тянулись, а я продолжала стоять на месте, застыв в ожидании. Мама продолжала приближаться, а мое напряжение только нарастало. Но тут, когда она уже была рядом со мной, произошло нечто неожиданное.       Она посмотрела мне в глаза и улыбнулась со слезами в уголках глаз. Ее взгляд был полны нежности и понимания. И вместо того, чтобы кричать или наказывать меня, она просто заключила меня в объятья.       Я растерянно открыла рот, но слова так и не смогли вырваться. Я просто обняла ее в ответ. Это было такое сладкое ощущение — просто ощущать ее руки и знать, что она все еще любит меня несмотря на то, что я сделала.       — Я… — хотелось сейчас же извиниться и вернуть деньги, но мысли смешались, ибо мамин поступок сильно сбил меня с толку, и сейчас в голове была целая пустота.       — Мы с отцом так испугались, когда узнали, что ты разбилась на самолёте и почти умерла… — всхлипывая, бормотала мама, прижимая меня всё сильнее к себе. — А ты… Ты единственная выжившая среди того рейса… Люмин, это чудо!       — Мам, мне так много тебе нужно сказать! — наконец, я смогла выдавить из себя первые слова, и дальше речь полилась ручьём с моих губ. — Прости! Я не должна была так поступать, я совершила ужасный поступок. Я знаю, что мне нет прощения, но я всё равно сожалею… Я принесла остаток денег.       — Тшш, — мама отстранилась и приложила указательный палец к губам, призывая к тишине. — Пойдём зайдём в дом. Не посреди же улицы разговаривать.       Мы вошли в дом, и даже спустя два года я почувствовала, как витает что-то родное в воздухе. Однако несмотря на это, я все равно чувствовала себя неловко. В конце концов, я ушла из родительского дома весьма хамским образом, и я не знала, как мой отец среагирует на мое возвращение.       Он стоял на пороге. Папа казался удивленным и счастливым одновременно. В его глазах я заметила нотки горечи и сожаления, но они были затуманены радостью от воссоединения.       — Посмотри-ка, дочь наша вернулась! Какое счастье! — продолжила восклицать мама сквозь слёзы.       Я думала, что отец отреагирует несколько жестче, но и он подошёл ко мне и обнял так, будто я не сбежала, обокрав их, а надолго уезжала в путешествие.       Я чувствовала какой-то подвох. Почему родители так спокойно и радостно реагируют на мое возвращение? Я совершила непростительный поступок, они должны ненавидеть меня. Где же их гнев и обвинения, с которыми готовилась бороться? Но они просто встретили меня с улыбкой и объятиями, выразив радость, что я вернулась в семью.       Эта неожиданная реакция сбила меня с толку. Внутри меня заполнилось чувство глубочайшего негодования и стыда. Я не понимала, как могут они быть такими мягкими, такими прощающими? Ведь я выбрала неправильный путь, совершила ошибки и причинила боль тем, кого люблю. Почему же они не отвергают меня?       — Вы меня жалеете, потому что я оказалась на волоске от смерти, ведь так? — предположила я, отступив назад. — Но в душе презираете меня…       — О чём ты, Люмин? — изумился папа.       — Не нужно притворяться! — я повысила голос, сорвавшись. — Вы не можете так просто реагировать на мой приход! Я же… Я же украла у вас целое состояние! Я ожидала, что вы не захотите и знать меня! Это… Это как-то неправильно. Лучше накричите, ударьте меня вместо этого хорошего отношения! Я его просто не заслужила! — я протянула папе портфель, в котором были все оставшиеся деньги. — Вот, это всё, что осталось…       Родители выглядели озадаченными, отец смотрел на портфель с деньгами так, будто я вручила ему что-то немыслимое, неземное… А затем родители переглянулись улыбаясь.       — Ты наша дочь, — так просто сказала мама. — Мы всегда будем рады тебя видеть, несмотря не на что. Ты поступила плохо, ужасно, но самое главное, что ты… Осознала свою ошибку, Люмин, и это самое главное. Зачем мы будем ругаться, обостряя и так почти разрушенную связь между нами? Тем более… Обида осталась давно в прошлом. Мы давно простили тебя… Потому что ты наша кровинушка…       Слёзы потекли по моим щекам. Я не могла понять: как родители нашли в себе силы, чтобы принять меня…       Источник глубокой скорби внутри меня был неисчерпаем. Вспоминая свои действия, я не могла себе простить их. Моя голова была тяжела от мыслей и раскаяния. Все те слова, которые были произнесены, все неправильные принятые решения мучили меня сильнее всего. Сегодня родители научили меня, что любовь и простота — это сила, которая может осветить самую тёмную ночь. Они продолжают учить меня тому, что извинения и принятие ответственности являются ключевыми элементами возрождения отношений.       Каким бы ужасным ни был поступок, родители всегда находят в себе силы для прощения. Это невероятно и одновременно прекрасно. Любовь к ребёнку — нечто уникальное. Она пронизывает каждую клеточку тела и души. Родители желают всего наилучшего своему ребёнку и стремятся быть его опорой и поддержкой. Но дети, пусть даже взрослые — это люди, склонные к ошибкам, и иногда эти ошибки могут быть крайне тяжёлыми.       Возможно, никто не любит нас так, как наши родители. Никто не вложит в нас столько терпения, времени и нежности. Именно поэтому мы должны ценить их прощение и стараться быть лучше. Ведь родительская любовь — это драгоценный дар, который нельзя упускать.       — Проходи на кухню. Попьём чаю, — ласково сказала мама, подталкивая меня вглубь квартиры.       Во всём доме был сделан ремонт, но будто бы совершенно ничего не изменилось. Все те же родные стены и расстановка мебели, пусть уже и новой.       — Знаешь, Люмин, хоть мы и очень сильно злились на тебя изначально, потом мы стали думать о причинах такого поступка и поняли, что, возможно, всё дело в нас самих, — мама замолчала и перемешала сахар в чашке чая. — Помнишь, у нас была традиция времяпровождения в кругу семьи? Ведь она пропала в никуда, наши разумы затмили работа, бизнес, деньги, а потом еще рождения Итэра… Не представляю, как я, будучи матерью, не понимала, что тебе нужно самое малое — наше внимание, которое ты не получала. Мы возложили на тебя слишком много домашних обязанностей, но в ответ не могли уделить и капельку внимания. Поэтому ты чувствовала, будто бы тебя используют в качестве бесплатной домохозяйки и няньки. Наша ошибка привела к таким катастрофическим последствиям… Потерять связи с собственной дочерью на пару лет…       — Ну нужно оправдываться и винить себя, — опустив глаза, сказала я. — Это я должна была быть более понимающей. Я ведь была уже в старшей школе, должна соображать, что у вас не всегда может быть время. Я и правда эгоистка…       Отец переводил взгляд то на меня, то на маму, а затем странно усмехнулся, отпил чаю и сказал:       — Девчонки, можно долго рассуждать, кто прав, а кто виноват. Здесь есть часть вины Люмин, но и часть нашей вины. Самое главное, что сейчас мы воссоединились!       — Знаешь, а твой папа прав, — с улыбкой согласилась мама. — Давайте забудем об обидах и насладимся совместным времяпровождением. Люмин, помнишь, ты подбирала фильмы для нас всех. Может, посмотрим?       — Ты… Ты помнишь об этом? — потрясению моему не было предела, ведь с того момента прошло два года. — Давайте, только я… Уже давно потеряла эту подборку.       — Да ничего страшного, — отмахнулся отец. — Сейчас мы пойдём и подберем что-то, пока мама сделает нам еще чаю и наложит печенек. Согласна?       Я кивнула, ощущая тепло в груди. Направилась в гостиную вслед за отцом. Тут даже некоторая мебель осталась прежней и на тех же местах.       Папа подобрал фильм из раздела «для всей семьи» и пододвинул к дивану журнальный столик, на который мама поставила вазочку с печеньем и конфетами и чашки чая. Она усадила Итэра рядышком на диван, и мы все вместе начали смотреть фильм. Как же мне давно этого не хватало! Ощущение тепла, которое возникает, когда все близкие люди вместе, невозможно передать словами. Эти маленькие детали, как печенье и конфеты на столике, создают атмосферу комфорта и уюта. Итэр улыбается и с интересом смотрит передачу, привлеченный яркими цветами и захватывающим сюжетом. Чувствую, как наше семейное счастье наполняет мою душу, оживляет каждую клеточку моего тела. Мы живем в быстром и суматошном мире, где время летит с невероятной скоростью, и так важно находить минуты, чтобы просто насладиться присутствием друг друга, иметь возможность забыть о проблемах и взять паузу. Вдыхать запах конфет и чувствовать тепло маминой руки, прижимающейся к моей, словно разные пазлы, собираются вместе, создавая маленькую картину нашей семьи. На протяжении всего фильма мы смеялись, волновались и эмоционально откликались на происходящее на экране. Каждый из нас нашел в этом фильме что-то свое, что задело за живое и подарило нам много эмоций. Быть вместе, обсуждать события, размышлять о содержании фильма — это был поистине магический момент, который приносил мне такое счастье, которого я не испытывала давно…       — Приходи к нам теперь почаще, — с улыбкой говорит мама, провожая меня вместе с Итэром и папой в холле. Завтра мне в университет, поэтому мне пора ехать к себе в квартиру.       Я обняла их крепко-крепко, чувствуя, как наворачиваются слезы. Ведь они не знают, в отличие от меня, что мне осталось жить всего лишь неделю, и это наша последняя встреча. Каждое мгновение становится более ценным, когда время ускользает как песчинки, сыпящиеся сквозь пальцы. Я хочу запечатлеть в памяти этот милый образ мамы — её теплую улыбку, глубокий взгляд и нежные слова, которые звучат сейчас так близко, но скоро исчезнут навсегда. У меня осталось семь дней…       Семь последних дней… Так мало времени, чтобы попрощаться, чтобы сказать всё, что хочется. Я жалею о потерянных возможностях, о невысказанных словах любви, о нереализованных мечтах. Но что уже сделано, то сделано.       Внутри меня что-то меняется, я уже не та, кто была раньше. Время поджимает, каждая минута становится более ценной. Я стараюсь наслаждаться каждым мгновением рядом с родными, но печаль не отпускает.       — Мама, папа, Итэр… — слова перед уходом даются невероятно тяжело. — Я вас очень сильно люблю, спасибо… Спасибо вам за всё, что вы вложили в меня. Прощайте…       — Люмин, ты как-то странно говоришь, — обеспокоенно сказала мама, кажется, заподозрив неладное. — У тебя всё хорошо. Ты же придешь к нам ещё?       — У меня всё хорошо, — с натянутой улыбкой отвечаю, но игнорирую последний её вопрос, выходя их родительской квартиры. Не хочу обещать того, чего не смогу исполнить…       Итак, с родителями я помирилась, и это уже принесло мне облегчение, но время неумолимо быстро несётся вперёд. Прошло уже два дня, а я… Я почти ничего не исправила в своей жизни. Я должна сделать все, чтобы исправиться за это время, даже если мне придётся не спать сутками…

***

      Семь дней… Семь дней до моей смерти, и сегодня я иду в университет. А ведь именно там находятся большинство людей, которых я жестоко и несправедливо обидела.       Я шла по просторным коридорам университета, ощущая на себе странные взгляды всех студентов. И я слышала отовсюду одну и ту же фразу: «она единственная выжившая с того рейса». Раздражает, но стараюсь не обращать на это внимание. Мне кажется, что многие разочаровались, что я выжила, и это было… Обидно осознавать. Как только я прошла в аудиторию, мои одногруппники, до этого что-то активно обсуждавшие, замолчали, уставившись на меня. Я тяжело вздохнула и уселась за первую парту.       — Почему она к нам не подходит? — услышала я голос Ёимии сзади. — Может, не заметила? Давай пойдем поздороваемся.       — Хочешь, чтобы она устроила скандал по поводу того, что мы её не навестили в больнице? Мне подходить страшно. Чем спокойнее Люмин, тем больше можно ожидать беды, — отозвалась Кэ Цин, моя вторая подруга. Хотя… Я никогда её не считала подругой, она была лишь моим фоном, за что мне стыдно, ведь сама Кэ Цин была искренна по отношению к нашей дружбе.       — Давай ей расскажем о Фишль, — предложила Ёимия. — Она будет в такой ярости, что не будет на нас злиться.       А это уже интересно… Что там такого Фишль натворила, что я аж в ярости должна быть? Мне даже самой захотелось подойти к девочкам. Но к счастью Ёимия и Кэ Цин решились на это всё-таки сами.       — Люмин, привет! — с натянутой улыбкой поприветствовала меня Кэ Цин. — Мы были в шоке, когда узнали о том, что самолёт разбился. Это чудо, что ты выжила! И так быстро выписали из больницы! С выздоровлением!       — Девочки, — я, кажется, взглянула на них слишком жестко и холодно, по привычке, что они мгновенно замолчали и даже сжались. — Я слышала ваши перешёптывания. Что там с Фишль?       — Ах, с Фишль… — Ёимия улыбнулась, почесав затылок, пытаясь казаться более невозмутимой. — Если кратко, то она снова начала встречаться с Беннетом! И мы выгнали её из компании.       — А… Всего-то? — безразлично отозвалась я. — Рада за неё. Но вы неправильно поступили, выгнав её.       Мои подруги переглянулись и шокированно уставились на меня. У них было такое выражение лица, будто я незнакомка, с которой они заговорили по ошибке, обознавшись.       — Люмин, всё нормально? — опасливо уточнила Кэ Цин. — Ты, наверное, не поняла. Мы увидели, как Фишль целовалась с Беннетом! Они теперь пара, понимаешь?       — Не вижу в этом ничего особенного. Если они счастливы, то пусть встречаются, это не мое дело, — знаю, что этим ответом ввожу подруг в еще больший шок, но что есть, то есть.       — М-да, хорошо же ты головой ударилась, — пробормотала Ёимия. — Ощущение, что ты не в себе. Ладно, потом побеседуем, когда будешь в порядке.       Я вполне понимала их шок. Ведь если бы я узнала эту новость неделю назад, я бы, наверное, снова вычеркнула Фишль из списка своих подруг, при этом прописав ей пару хороших ударов. На самом деле… Фишль уже вылетала из нашей компании, и всё так же из-за её симпатии к Беннету.

Два месяца назад

      Мы сидели в аудитории и смеялись над одногруппниками, обсуждали фотографии других студенток и писали гадости, пока ждали Фишль, которая приходила в университет немного позже нас. В общем, просиживали свои задницы в бесполезном деле. Ёимия листала ленту в социальной сети и показывала нам с Кэ Цин, если находила что-то смешное или интересное.       — Люмин… — обреченно и испуганно произнесла Ёимия, увидев что-то в смартфоне. — Смотри, это же Фишль, да?       Она развернула ко мне телефон, и я уставилась в экран, чувствуя, как внутри меня закипает ярость. Это была фотография со странички Беннета, и на ней он с Фишль ел сладкую вату, одну на двоих.       — Как она посмела пойти на свидание с этим неудачником?! —мгновенно взвинтилась я.       — Она позорит нас! — подхватила моё негодование Кэ Цин.       — Её надо выгнать! — подтвердила Ёимия.       — Я устрою этой парочке сладкую жизнь, — зловеще заявила я.       В аудиторию вошла Фишль и уверенно направилась к нам. Светлые волосы, остроумный взгляд и милая улыбка придавали обаяние, несмотря на ее несовершенство — она потеряла один глаз в трагической аварии в детстве. Но для меня это никогда не играло роли, я никогда не позволяла кому-либо насмехаться над ней, пока Фишль находилась под моим крылом. Однако сегодня все изменилось, ее предательство просто не могло остаться безнаказанным.       — Пошла вон отсюда, одноглазая, — презрительно прошипела я, испытывая дьявольское удовлетворение. — Ты больше не часть нашей компании.       — Люмин, но почему? — в её голосе чувствовалась горечь и удивление.       — Я что говорила тебе по поводу Беннета?! Ты меня ослушалась. Так что пошла вон!       Мои слова сулили ей только одно — страх и издевательства, я объявила Фишль живой мишенью для всего университета. Быть предателем имело свою цену, и она будет платить ее полной мерой.       Я превратила жизнь Фишль в ад. Все стали издеваться над ней за её внешность. Ей дали прозвище «уродинка», которое стало всем известно.       Беннет был единственным человеком, который действительно заботился о Фишль. Он был её поддержкой и единственным другом. Но и его жизнь превратилась в ад. Благодаря моему парню Чайльду мы и ему устроили «весёлую жизнь». Друзья Чайльда начали преследовать его, ловить и безжалостно избивать. Они сделали его жизнь невыносимой, стараясь напугать и принудить Беннета бросить Фишль, чтобы она чувствовала себя еще более уязвимой и одинокой.       Фишль, наконец, осознала, на что я способна, и поняла, что больше нельзя играть с огнем. Поэтому спустя месяц прибежала ко мне в слезах просить прощения. На Беннете живого места не было, и она боялась, что из-за неё хулиганы могут нанести ему смертельные раны.       — Люмин, пожалуйста… Прости меня. Я не ослушаюсь тебя больше, я рассталась с Беннетом. Я не хочу терпеть все это.       Я дала ей шанс и снова приняла к себе в компанию, но некоторые люди до сих пор называли её «уродинкой», но это уже было не так катастрофично, по сравнению с тем, что было.       Зачем я всё это устроила? Дело в том, что моя жизнь казалась идеальной, я была центром внимания, всегда окружена восхищением и заботой. На вечеринках и мероприятиях, где я появлялась, гости толпились вокруг меня, стремясь получить хоть немного моего внимания. Мне казалось, что я обладаю непревзойденной красотой и изысканным вкусом, что мои достижения и успехи в жизни делают меня лучше остальных.       Я была зависима от своей репутации и популярности, будто это было главным смыслом моей жизни, и эта одержимость превратилась в настоящую тюрьму для меня и моих подруг. Я запрещала им встречаться с обыкновенными парнями, считая, что они ниже меня и не соответствуют моему статусу.       Ёимия, Кэ Цин, Фишль — все мои три подруги были из богатых семей, а Беннет — самый обыкновенный парень, к тому же неудачник, который попадает во всякие глупые передряги. Я искренне не понимала, что Фишль в нём нашла, и сразу сообщила ей, чтобы она даже не думала об отношениях с ним.       Но если Ёимия и Кэ Цин, тоже, как и я, одержимые славой, подчинялись мне беспрекословно (только Ёимия один раз провинилась, но об этом позже), то Фишль решила пойти против меня, надеясь, что я об этом не узнаю.       Я не могла терпеть нарушение своих правил — ведь это означало, что Фишль не принимает меня всерьез, что я не могу контролировать её, быть руководителем. Поэтому я со всей жестокостью и позором исключила её из нашей компании. Я думала, что таким образом верну себе свою прежнюю силу и доминирование. Но на самом деле я лишь продолжала погружаться в бездонную пропасть одиночества, теряя друзей…

Настоящее время, 7 дней до смерти

      Вспомнив всё, что я устроила пару месяцев назад, меня охватил ужас. Больше не из-за того, что я натворила, а из-за новости от девочек о том, что они выгнали Фишль из компании вновь, а это значит… Она снова подвергается издевательствам. Надо было срочно остановить это. Ведь это из-за меня! Я должна использовать свою популярность хотя бы раз на пользу обществу!       В аудиторию прошел Чайльд. Увидев меня, он направился ко мне и, наклонившись, оставил легкий поцелуй на моих губах. Мое сердце забилось сильнее, а лицо расцвело яркой краской стыда и возбуждения одновременно.       — Привет, красотка! — прозвучал его голос, в котором я уловила легкую дрожь.       — Привет, Чайльд, — ответила я с нежностью в голосе, не в силах скрыть радость встречи. Но затем мой тон стал несколько разочарованным и раздражительным. — Почему ты не навестил меня в больнице?       Он замялся на мгновение, словно слова застряли у него в горле. Взгляд его стал неподвижным и растерянным. Похоже, что он думал, что я начну орать на него и выносить мозг, как я это делала обычно. Признаю, хоть я и виновата перед ним за свои бесконечные истерики, сейчас я и впрямь была несколько зла на него за то, что он не нашел времени прийти ко мне в больницу.       — Э… Ну… Тебя так быстро выписали, что я даже не успел навестить! — произнес он, сразу же выражая сожаление.       И хотя в моей груди проносилась волна разочарования, я попыталась скрыть его и улыбнуться. В конце концов, я не должна усугублять ни с кем отношения, это не то, чем мне следует заниматься за семь дней до смерти.       — Не беспокойся, все в порядке. Главное, что ты здесь сейчас, — сказала я, стараясь окружить его своим теплом и пониманием.       Чайльд выглядел удивленным, не менее потрясенным, чем Ёимия и Кэ Цин. Я улыбнулась, словно пытаясь подчеркнуть искренность своих слов.       — И ты даже… Не будешь злиться? — осторожно спросил он.       — А зачем? Если ты не нашёл времени навестить свою девушку, то, вероятно, ты действительно был очень занят. Не вижу смысла устраивать скандалы на пустом месте, — я потянулась к нему и сомкнула наши губы в поцелуе еще раз. Но глаза Чайльда всё ещё сверкали недоверием.       — Сильно же ты головой ударилась, Люмин…       Диалог и нежности пришлось прервать, ведь в аудиторию вошла Фишль. Первым на её появление отреагировал Чайльд:       — О, уродинка пришла! — воскликнул он с насмешкой. — Я слышал, тебя Люмин снова выгнала из компании? А знаешь почему? Потому что ты неудачница! И Беннет твой лох. Два лоха нашли друг друга.       По кабинету прошлись смешки, а мне стало невероятно стыдно за Чайльда перед Фишль, хоть винить надо и меня. Это я установила такие правила.       — Слушай, Фишль… — я вышла вперед, кое-как подбирая слова. — Мы можем поговорить наедине?       Фишль нервно сглотнула, но всё же опасливо кивнула. Наблюдая за нами, одногруппники снова начали хихикать.       — О-о, теперь я узнаю свою Люмин, — восторжествовал Чайльд.       — Ну сейчас Люмин задаст этой лохушке взбучку, — сказал кто-то с задних парт.       — Люмин, ударь её во второй глаз! — ехидно посоветовал другой одногруппник.       Игнорируя все едкие комментарии, мы вышли в опустевший коридор. Фишль сверлила взглядом пол, не в силах посмотреть на меня.       — Слушай, мне жаль… Я была не права, обращаясь так с тобой и подстрекая других студентов на издевательства. Прости, Фишль.       — Это какая-то шутка, да? — внезапный ответ заставил меня замереть. — Твоё очередное издевательство? Или ты решила немного унизиться передо мной, лишь бы я снова стала твоей «подстилкой»?!       — Вообще-то, я просто хотела вернуть подругу… — спокойно и на полном серьезе ответила я.       — Очень смешно! Отстань от меня! Вам заняться больше нечем, кроме как ко мне цепляться?! — Фишль развернулась и быстрым шагом начала удаляться прочь.       Я вздохнула. А что я ещё ожидала? Что она возьмет и так просто простит меня? Конечно, после того, что я сделала ей, мои извинения действительно выглядят как насмешка. Наверное, нужны не слова, а действия. Но я пока даже не представляла, что мне нужно сделать…

POV: Фишль

      Я неслась по коридору, стараясь не думать о том, что произошло. И вот случайно врезалась в группу парней, которая стояла, задумчиво общаясь. Они, увидев меня, недобро оскалились, словно звери, обнаружившие нежеланного гостя.       — О, привет, уродина, — прокричал один из парней, саркастически фыркнув. — Слушай, а ты, когда утром смотришься в зеркало, не пугаешься своего отражения?       Эти слова ударили меня прямо в сердце. Вся обидная правда и неприязнь, которую они вложили в эти слова, пронзила меня до слез. Я почувствовала, как стягивает горло, и слезы заполнили мои глаза, осыпая меня солёными каплями унижения.       — Если бы у меня было такое лицо, я бы давно совершил суицид от стыда, — презрительно прошипел другой парень.       Я оттолкнула их от себя и понеслась вперед, не желая показать свою боль и обиду от их слов. Я знала, что должна быть сильной, но это окончательно сломало меня. Я забежала в уборную и встала перед зеркалом, приподняв повязку, что закрывала один глаз.       Я увидела свое отражение в зеркале и почувствовала волну отвращения. Вопросы кружили в моей голове: почему я выгляжу так, почему я такая? Мой взгляд зацепился за шрам, его длинная полоса напомнила мне о страшной аварии, которую я пережила в детстве. В один миг, один неосторожный момент, и я потеряла один глаз…       Мои друзья и близкие пытаются утешить меня, говорят, что настоящая красота находится внутри, но я не могу этому поверить. Как они могут знать, каково это — быть отверженной всего лишь из-за внешности? Люмин, которая всегда защищала меня от насмешек, теперь тоже отвернулась от меня, как будто я чудовище, неприятная вещь, которую стоит стереть из своей жизни. Мое лицо отражает страх и непонимание, причиняя боль и страдания мне самой. И я действительно начала задумываться: а, может быть, я действительно уродина? Я не заслуживаю жизни, я никому не нужна… Тот парень прав, с таким лицом, как у меня, нельзя жить.       Я открыла сумочку и достала пачку таблеток, после чего, открыв бутылку с водой, начала одну за другой глотать их…