***
Они встречаются. И делают все те вещи, которые обычно подразумеваются в отношениях: ходят на свидания, целуются, смотрят фильмы вместе и иногда занимаются сексом. Не так часто, как делают всё остальное, но иногда это происходит. Почему так? Много причин. Например, суровое расписание, в котором они с трудом могут найти время даже встретиться у Юнхо в общежитии, чтобы хотя бы уснуть вместе. Может быть, причина была в несовпадающем сексуальном темпераменте — наименьшая из проблем, когда в основном они могли считать себя соулмейтами. Им приходится мириться с высоким либидо Минги. Хотя это неэнергозатратно, пока он вполне справляется с ним сам, не требуя слишком много внимания от сублимирующего сексуальную энергию в творчество Хонджуна и находящегося где-то в асексуальном спектре (но уверенно отрицающего это) Юнхо. Но даже если порой с ним трудно, Минги всё ещё остаётся правильной деталькой в их сложном механизме, который исправно работает вот уже больше года. Трахаться или, как велит называть это Юнхо, «заниматься любовью» — приятное времяпровождение. Бессмысленное и расслабляющее. Они убивают целую стаю зайцев: проводят время вместе, получают разрядку, отдыхают и разгружают голову от переживаний. В любом случае никто из них не думает о сексе и его проблемах слишком часто, потому что почти всё пространство в их головах занято любовью, расписанием, лирикой песен и порядком движений в хореографиях. Именно поэтому никогда не предпринимались усилия, чтобы экспериментировать. В основном они занимаются сексом вдвоём, но только потому, что уж слишком тяжело найти подходящее время и место для троих. Чаще — Минги и Хонджун. Реже — оставшиеся комбинации. Но сегодня особенный день. Они могут провести время втроём. Юнхо вообще-то планировал для них свидание, но всё сложилось совсем иначе: утром сил встать с кровати не оказалось ни у одного из них, так что весь день они провели в постели, смотря сериалы, наблюдая за безуспешными попытками Минги одолеть Юнхо в Мортал Комбат, объедаясь пиццей и, конечно же, занимаясь любовью. — Ещё, — в бреду шепчет Минги, когда Юнхо отстраняется от его живота, слизав чужую сперму. — Детка, ты знаешь, что такое рефрактерный период? — смеется Хонджун, укладывая голову на его грудь. — Но я снова возбуждён? Хонджуну приходится засчитать возмущение, когда он опускает взгляд и видит чужой полутвёрдый член. — Юнхо выглядит слишком сексуально, когда… отсасывает мне, — пытается оправдаться Минги. — Когда делаю тебе приятно, — поправляет его Юнхо, давно сдавшийся своей любви к эвфемизмам и романтичной натуре. — Хонджун может помочь тебе? — вопрос адресован сразу двоим. Минги кивает и поворачивает голову в поисках ответа на его лице. — Что бы ты хотел, чтобы я сделал, м? — Хонджун приподнимается на одном локте и ведёт пальцами по голой груди Минги, вызывая у того табун мурашек. На лице Минги мелькает тень задумчивости. — Доставь мне удовольствие? — он сталкивается с недоверчивым взглядом Хонджуна. Минги пытается играть по чужим правилам, но невинность ему не к лицу, — Окей, просто вставь в меня свой член. Юнхо тяжело вздыхает под чужой смех и отодвигается, позволяя Хонджуну занять своё место. Минги выглядит грешно: выступившая на груди и бёдрах испарина, поведённый от недавнего оргазма и новой волны возбуждения взгляд, несколько капель спермы на животе, которые то ли случайно, то ли нарочно обошёл стороной Юнхо, и плюшевые, манящие поцеловать, приоткрытые губы. Минги разводит ноги в стороны, показывая ещё больше. — Тебе не нужно в душ? — интересуется Хонджун. — Я достаточно предусмотрительный, чтобы подготовиться… когда утром был в ванной, — Минги пожимает плечами. — О, хорошо, — удаётся ответить ему. — Я давно хотел спросить, — привлекает к себе внимание Юнхо. — Это не утомительно? Хонджун ведёт ладонями по бёдрам Минги, но останавливается, заинтересовавшись намечающимся диалогом. — Ты про подготовку к сексу? — уточняет Минги и, когда видит чужой кивок, продолжает. — Ну, мне не привыкать. — Если честно, то иногда я боюсь тебя разочаровать, потому что ты предпринимаешь много усилий, чтобы я… вставил в тебя свой член, — наконец преодолевает себя Юнхо и называет вещи своими именами. — Ты меня никогда не разочаруешь, детка. И вообще-то это моё желание. Я знаю, что вас обоих полностью устраивает быть сверху, а меня устраивает возможность быть снизу и иногда… — он снова предпринимает попытку выразиться более романтично, но сдаётся, — трахать чей-нибудь рот. Прости, Юнхо, если грубо. Быть снизу достаточно приятно, чтобы я запаривался над подготовкой, вот и всё, — он неловко улыбается, нисколько не теряя своей соблазнительности. Юнхо открывает рот, чтобы что-то сказать, но колеблется и отводит взгляд. — Юю? — зовёт его Хонджун. — Я не знаю… я просто… может ли быть так, что это подходит не всем? Минги вдруг резко сводит ноги в коленях и садится на кровати, обращая всё свое внимание на Юнхо. — Я думал, что у тебя был только гетеросексуальный секс до… нас. — О… да, ты прав. Но я про самоудовлетворение, — щёки Юнхо, как и всегда в такие моменты, заливает румянец. Насколько бы раскрепощённо он порой себя ни вёл вместе с ними, небольшое смущение никогда не оставляло его. — Ты пробовал анальную мастурбацию? — удивлённо спрашивает Хонджун, и даже бесстыдник-Минги перед ним давится воздухом. Обхватив ладонями щёки, чтобы их остудить, Юнхо нервно смеётся. — Я убил атмосферу этим диалогом? — Забей, Хонджун меня может отлюбить в любое другое время, — Минги всё же находит в себе целомудрие и прикрывается одеялом. — У тебя… что-то пошло не так? — спрашивает Хонджун. — Нет… нет, всё было в порядке. — Почему ты решил попробовать? — вмешивается Минги. — Будь терпеливее, — тяжелый вздох Хонджуна заставляет Минги замолчать. — Ты всегда выглядишь так, будто это очень приятно, — обращается он к Минги и получает кивок, — и… окей, дальше будет звучать странно. Тебе бывает настолько приятно, что ты можешь… — Юнхо вздыхает, не в силах продолжить. — Кончить без рук? — догадывается Минги. — Да. Это очень красиво с моего ракурса, и, должно быть, очень приятно с твоего, потому что такой оргазм кажется более долгим. И я хотел узнать, каково это. И просто узнать, что ты чувствуешь в процессе, — наконец рубильник нерешительности в голове Юнхо ломается, и он начинает говорить увереннее, — поэтому я решил попробовать. — Почему ты не попросил меня или Хонджуна? — Это тоже странно. Я не знаю… я не был уверен, что смогу правильно подготовиться, и я думаю, вы бы приложили все усилия, чтобы сделать мне приятно, но я даже не представлял как среагирую… Будет ли это хорошо? Поэтому решил начать изучать себя сам. К тому же я не знал, как вы можете отнестись к идее попробовать… Потому что мы никогда не говорили об этом, всё всегда было просто: оральный секс и иногда мы с Хонджуном трахаем тебя. Хотите ли вы меня в этом смысле? Считаете ли привлекательным? — он вздыхает. — Если честно, я не считаю… я крупный и угловатый. — О… хорошо, — Хонджун утешающе гладит бедро Юнхо. — Ты не должен был переживать из-за нашей реакции. Просто, да, наверное, нам надо ввести какое-то правило по поводу обсуждений нашей сексуальной жизни, потому что в прошлый раз ты боялся сказать, что не хочешь делать это так часто, — виновато улыбнувшись, он придвигается ближе и утыкается носом в чужое плечо, — мы не против. Никогда не будем против хотя бы просто поговорить о волнующих тебя вещах. И, — Хонджун кидает взгляд на Минги, — тебя тоже касается. Нас всех. В любом случае, всё окей, если ты начал с изучения себя. — По поводу последнего тебе точно не стоит волноваться, — понимающе улыбается Минги, — я тоже крупный и не соответствую каким-то там гей-стандартам. И раньше, до отношений с вами, когда я искал связи в клубах и на афтепати для айдолов, многие предполагали, что я исключительно актив. По моему внешнему виду, конечно же. Но я свитч! — он закатывает глаза. — И у меня есть флешлайт, чтобы трахать его. Так что в клубах я искал того, кто бы трахнул меня. Морщится даже Хонджун, толкая увлёкшегося воспоминаниями о былом Минги в плечо. — А я искал девушек, — всё же добавляет Хонджун. — Но в основном интересовал я парней. — Ты выглядишь, ну… натурально как твинк, — удивляется Минги. — Чего ты ждал, болван? Юнхо смеется над их любовными неудачами, прикрыв рот ладонью. — Так что дальше? — Минги напоминает Юнхо продолжить. — Ну… это было просто никак? Типа, я был достаточно расслаблен, никакой боли, но одновременно с этим я не почувствовал того, что могло бы заставить меня получить какое-то невероятное удовольствие. — Ты нашёл простату? — интересуется Хонджун. — Да, но это было… неприятно. — Неприятно? — Слишком… сильно. Почти больно, — растерянно отвечает Юнхо, пытаясь описать свои ощущения. Хонджун не знает, что и думать. Как и Минги, который, вообще-то, единственный из них имеет опыт в необходимой сфере. — Это может быть гиперчувствительность, — наконец выдвигает предположение младший, — это нормально. Просто тебе не подходит прямая стимуляция. — Я не могу получить то же удовольствие, что и ты? — уточняет Юнхо. — О, нет, ты можешь. Насколько я знаю. Просто нужно быть аккуратнее и не идеально попадать в точку, а касаться рядом. Если это действительно так. Хонджун никогда не слышал о подобном и на секунду задумывается, ждёт ли его такая же участь, если однажды он рискнёт поэкспериментировать?! — Ты хочешь продолжить дальше исследовать себя сам или мы можем… сделать это вместе? — спрашивает Минги. — Одному делать это неловко, — Юнхо дует щёки, — мы можем… вместе, да? Если вы хотите, конечно же. — Ты сведёшь меня в могилу, — стонет Хонджун. — Я так боялся, что ты скажешь нет. Мы ведь сделаем это втроём? — Конечно, — одновременно отвечают ему два голоса. Юнхо нервно смеётся. — Вот чёрт, — задушенно шепчет Минги. — Окей, Хонджун-хён, ты не представляешь, какой эффект на меня произвела идея отлюбить Юнхо… На чём мы там остановились? Ах точно, ты ведь собирался вставить в меня свой член.***
С одной стороны, они действительно пренебрегали экспериментами и намеренным исследованием тел друг друга, с другой — то, что было у них, и так было достаточно экспериментально. Юнхо и Хонджуну вообще пришлось задуматься о своей негетросексуальности и попробовать много чего, о чем они раньше не имели никакого понятия. Даже легкому на подъём Хонджуну потребовалось не меньше трёх лет дружбы и почти полугода отношений, чтобы зайти куда-то дальше взаимной мастурбации и орального секса. А Юнхо потребовалась половина жизни, что он знает Минги, и целый год отношений, потому что осмелел он только в их годовщину. К тому же это всё ещё были полиаморные отношения, которые подразумевали групповой секс, что уже было пределом извращенности для многих. Так что их не слишком быстрый темп устраивал даже «озабоченного», по словам старших, Минги, голова которого не меньше остальных была занята анализом непривычности происходящего. Учитывая все аспекты их отношений, Минги предполагал, что следующей ступенью будет первый раз Хонджуна снизу, и то, тот случится не раньше их третьей годовщины. А Юнхо, по его методам измерения, предложит что-то такое только к десятому году после свадьбы. Так что ожидать он мог всё что угодно, только не Юнхо и только не сейчас. Хотя, учитывая их расписание, дай бог, общий выходной у них будет к десятому году после свадьбы. Они иногда проводят время вместе, но ни Минги, ни Хонджун не заикаются про повисшее в воздухе предложение Юнхо, терпеливо ожидая, когда тот будет достаточно готов и когда у них троих будут достаточно большие выходные. Как минимум два дня, потому что сначала им нужно выспаться, а потом дать время Юнхо восстановиться. Никакой спешки. Никакого давления. Выходные неожиданно случаются в туре, когда из-за проблем с авиабилетами компания даёт им целых четыре дня в Париже. И если остальные отправляются на экскурсию, то они втроём соглашаются в одном: к чёрту фотку с Эйфелевой башней, когда они могут потрахаться в отеле на её фоне. Даже романтичный Юнхо звереет вместе с ними. Ладно, сначала они высыпаются в течение двух дней в самом большом номере, который достался Минги, а потом уже всё остальное. Юнхо будит дневное солнце, и он потягивается на кровати, хрустя затёкшей спиной. Раскидывая руки в стороны, он ожидаемо хочет натолкнуться на кого-нибудь из своих бойфрендов и прилипнуть с объятиями к жертве, но его ладони опускаются на скомканные простыни, так никого и не найдя. Юнхо приоткрывает один глаз, чтобы удостовериться в своем одиночестве. — Хонджун? Минги? Он садится на кровати и оглядывается. Всё еще никого. Наверное, спустились за завтраком или — чёрт знает, сколько сейчас времени — за обедом, думает Юнхо. И наконец находит в себе силы, чтобы подняться и привести себя в порядок, а то выглядит он уж больно неважно: волосы спутались и торчат во все стороны, лицо отекло, а домашняя одежда помялась. Он не хотел бы предстать в таком виде перед уже ухоженными парнями, поэтому плетётся в ванную, чтобы смыть с себя последствия двенадцатичасового сна. Но его планам не суждено сбыться. Юнхо открывает дверь в ванную комнату и натыкается на Хонджуна и Минги, которые шёпотом препираются друг с другом, попутно делая что-то, что вошедший сонный парень не может сразу осознать. — Юнхо? — удивлённо вскрикивает Хонджун, когда замечает третьего человека в комнате, — чёрт, мы думали разбудить тебя чуть позже. — А что происходит? Юнхо заглядывает за спину Хонджуна — благо тот достаточно низкий, чтобы это не представляло собой проблемы — и видит большую ванну, заполненную водой. Он чуть щурится, и наконец разглядывает что-то вроде лепестков цветов и облаков пены, и под конец замечает самое важное — свечи на бортиках. — Мы, — Минги застенчиво улыбается и чешет затылок, — пытались создать романтическую атмосферу для свидания. — О, — удается сказать Юнхо, а затем он прерывается на смешок, — не ожидал от вас, — неловкость повисает в воздухе. — Это не слишком? — спрашивает едва отошедший от растерянности после сорвавшегося плана Хонджун. — Ммм, — тянет Юнхо, судорожно поправляя волосы и пытаясь начать выглядеть чуть более презентабельно для свидания, — это очень мило, — наконец говорит он, растекаясь в улыбке, — но я бы не доверял вам открытый огонь, — и кивает в сторону свечей. — О, мы потушим их, если ты хочешь, — неуверенно предлагает Минги, раздавленный невесть откуда взявшимся в нём стыдом. — Ну уж нет. Это буквально лучшее утро, что у меня было. И прекратите, черт возьми, смущаться, — он смелее улыбается, — это я должен испытывать стыд, потому что выгляжу, как тролль. — Но Юнхо… — К чёрту. Хонджун, будь добр, сходи за халатами, пока я буду наслаждаться плодами ваших усилий, — командует Юнхо, снимая футболку и уверенно шагая в сторону ванны, — а ты, Минги… тоже снимай одежду. И Хонджун! Оба снимайте. На самом деле они немного не рассчитали количество воды, поэтому, когда Хонджун возвращается и опускается в объятия Юнхо, добрая часть выливается на пол. И Минги всё же судорожно тушит свечи, которые норовят уплыть вместе с волной, поднятой Хонджуном. Как всегда, романтика уступает место жестокой физике. Юнхо забавляет нелепость всего происходящего, и он прячет свою улыбку в волосах Хонджуна, наклонившись, чтобы поцеловать его в затылок. Ванна, на удивление, оказывается достаточно просторной для них троих, поэтому Хонджун с удовольствием дурачится, обливая Минги и прячась под воду, чтобы ответная атака досталась не ему, а безвинному Юнхо. — Думаете, это хороший день, чтобы я попробовал быть снизу? — спрашивает Юнхо, будто бы не догадываясь, к чему были пена и свечи. Хонджун и Минги бессовестно переглядываются. — Если что, то вы могли не заморачиваться так сильно с атмосферой. Это не такое большое событие. — Только если ты хочешь, — пожимает плечами Минги. — И нет… может быть, вышло немного неловко, но с этой дурацкой романтикой гораздо лучше. Если мы и решим попробовать что-то, чего не делали до этого, тебе должно быть комфортно. Я, типа, имею в виду максимально. Я больше не знаю способов помочь тебе расслабиться, — извинительным тоном заканчивает он. — Я не против сделать это сегодня… но ты имеешь в виду то, что будет больно? — Скорее всего, если ты захочешь зайти дальше пальцев, — вздыхает Минги, — мы с Хонджуном сделаем что угодно, чтобы твой «первый раз» был максимально комфортным, но… даже если мы не облажаемся с подготовительной частью, то мы всё ещё должны учитывать, что тебе не подходит прямая стимуляция. Если честно, такое чувство, что я волнуюсь больше вас всех! — возмущается Минги. — Ты единственный знаешь, как это ощущается, — ворчит Хонджун, удобно устроившийся на груди Юнхо, — хотя… окей, я ни за что не хочу повторения той истории. — Какой истории? — спрашивает Юнхо, не понимая, о чём говорят его бойфренды. — Мы использовали слюну вместо смазки, — закатывает глаза Минги, — и не то чтобы это оказалось приятно. — Детка, я думал, что ранил тебя, — взволнованным голосом перебивает Хонджун. — Минги выглядел так, будто ему очень больно. — Боже, забудь. Всё ведь в порядке. Но Хонджун всё равно в извиняющемся жесте поглаживает чужое колено, и Минги только одаривает его небольшой улыбкой, опустив голову на бортик ванны. — Просто, если честно, мой «первый раз» не был идеальным, но я бы хотел, чтобы твой был, — он ловит под водой лодыжку Юнхо и щекочет чувствительную кожу. — А что было в твой первый раз? — спрашивает Юнхо, отдёргивая ногу, чтобы избежать мурашек, вызванных чужими нежными прикосновениями. — Ну… технически мой первый-первый раз вообще был с девушкой, к нему вопросов нет. Мы были одноклассниками, романтика, неловкость, всё такое. А потом у меня был мой первый парень, — Минги подпирает щёку, без особого интереса рассказывая об этом, — старше меня на несколько лет, тоже стажёр в компании. Ну… на самом деле я просто не был готов, но почему-то сказал ему «да». В итоге это было как-то очень неловко, мы оба не совсем понимали, что делать… и да, это было не слишком приятно. Мы потратили слишком мало времени на подготовку, а моей моральной подготовке мы вообще не уделили времени. И потом я отходил от этого первого раза ещё пару недель с мыслями о своей недостаточной мужественности и о прочем дерьме... Не хочу, чтобы у тебя было что-то подобное, — он тычет пальцем в Юнхо, — так что десять раз подумай, действительно ли ты готов. А пока сиди в окружении этих несчастных свечей, пены и лепестков роз и получай удовольствие от своей сладкой жизни. Юнхо смеётся, действительно наслаждаясь дурацкой романтикой. Ему нравится обнимать Хонджуна, который лежит на его груди и невольно щекочет шею своими мокрыми волосами, и ему нравится играть в эти бессмысленные гляделки с Минги, в которых Юнхо всегда смущается и отводит взгляд на третьей секунде. Он наслаждается и тем, как, сидя напротив него, Минги может дотянуться только до его лодыжек и дразнит касаниями гладкую (потому что перед туром Юнхо сделал эпиляцию) кожу. — О, — он резко приподнимается, осознав важную вещь, — у меня нет ничего, чтобы я мог подготовиться… — Ты про… — Минги не успевает закончить фразу. — Стать чистым… я про это, — Юнхо неловко улыбается. — В шкафу с полотенцами. Я всё ещё достаточно предусмотрительный, — Минги разводит руками, — там всё, что может тебе понадобиться. — Это так неловко, — мычит Юнхо в затылок Хонджуна, пряча за его головой горящие щёки. — Такова жизнь. — Могу я… — начинает Юнхо. — Нам уйти? — Минги дарит ему понимающую улыбку. — Пожалуйста. Хонджун выскальзывает из его объятий, напоследок наклоняясь, чтобы невесомо поцеловать. — Мы будем ждать, — скомкано говорит он в чужие губы. Минги следует за ним, подцепляя один из махровых халатов из стопки, которую принёс Хонджун.***
Юнхо появляется в дверном проёме в едва запахнутом халате и опирается на стену, застенчиво улыбаясь. — Иди сюда, — зовёт его Хонджун, отодвигаясь от Минги и освобождая место между ними. — Не могу. Я дрожу. — Волнуешься? — спрашивает Минги. — Мне кажется нет. Но всё равно дрожу, — Юнхо пожимает плечами. — Иди к нам, — Минги манит его пальцем, — просто пообнимаемся. Отлипая от дверного косяка, Юнхо наконец делает несколько шагов и опускается на кровать. Его парни руками моментально оплетают его тело, без какого-либо намёка на пошлость. Действительно, они просто обнимаются. Хонджун берет его ладони в свои, пытаясь согреть похолодевшие от волнения пальцы. — Минги тоже дрожал до того, как ты пришёл, — шепчет Хонджун в его ухо. — Эй, — возмущается Минги. — Волноваться — это нормально, мы делаем большой шаг, — пожимает плечами Хонджун. Юнхо издаёт нервный смешок. — Это просто секс. Ты переоцениваешь значимость того, что я решил попробовать быть снизу. — Тогда почему ты дрожишь, м? — Хонджун целует его в затылок. Юнхо нечего ответить, и он сдаётся, просто обмякая в объятиях и пытаясь успокоить дрожь в теле. Он не волнуется, правда. Он понимает, что это ничего не значит. Он доверяет своим бойфрендам. Он знает, что всё в порядке. Но дрожь и холод в пальцах не унимаются. Юнхо чувствует, как Хонджун тёплыми губами ведёт линию поцелуев по его шее, как обычно он делает, чтобы расслабить Минги. Он несильно кусает кожу, прижимается ближе и кладёт подбородок ему на плечо. Юнхо доверчиво льнёт ближе, преследуя тепло, которое исходит от старшего. И наконец поднимает глаза, сталкиваясь с мягким взглядом Минги, который дарит ему скромную улыбку и кладет ладонь на щёку, щекоча мягкую кожу. Без макияжа он выглядит очаровательным; Минги мило дует губы, на которые Юнхо опускает пальцы, не в силах бороться с желанием коснуться. Они мягкие и немного шершавые, потому что младший в последнее время забывает наносить на них бальзам. Юнхо думает, что должен начать следить за тем, как Минги заботится о своём лице. Вдруг эти самые губы обхватывает его кончики пальцев, а затем Минги несильно кусает их. Юнхо остается только со смешком выдохнуть и щелкнуть по чужому лбу. — Хочешь продолжить? — спрашивает Хонджун. — О, да, конечно, — только сейчас Юнхо осознает, что дрожь почти пропала, — у вас есть какой-то план, да? — План? — тянет Хонджун. — Даже если есть, то Минги меня в него не посвятил. — Ну… небольшой? — младший неуверенно приподнимает бровь. — Я хотел бы растянуть тебя и, если ты захочешь зайти дальше, то продолжит уже Хонджун. Как идея? — Звучит хорошо, — соглашается Юнхо. — Я не думал, что буду как-то прямо участвовать в «первом разе»… — Хонджун делает кавычки в воздухе — Юнхо. Я не готов! — возмущается он. — Ну… у тебя достаточно времени, чтобы смириться, пока я буду растягивать его, — закатывает глаза Минги. — Просто так будет честно или типа того. — Неслыханная щедрость, — со смешком вздыхает Хонджун. — Окей. Тогда… мы готовы начать сейчас? Юнхо кивает, почти не задумываясь. — Как ты хочешь расположиться? — А как будет лучше? — уточняет он. — Я бы предложил тебе лечь на спину, — размышляет Минги. — Если ты хочешь, то можешь встать в коленно-локтевую, но под конец у тебя точно будут болеть мышцы спины. Можно на боку, если тебе покажется удобным. Нет большой разницы. Юнхо наконец отлипает от Хонджуна и устраивается на спине, неуверенно сгибая ноги в коленях. Это ощущается непривычно. Не смея поднять глаза, он чувствует, как Минги садится между его ног и кладет руки на острые колени, разводя их чуть в стороны. Юнхо предстоит ко многому привыкнуть. Закинув руку на его грудь и опустив голову на плечо, Хонджун прижимается ближе, наверное, пытаясь успокоить, почувствовав чужое напряжение. Но сам старший напряжён не меньше. Юнхо переводит взгляд ниже и задаётся вопросом, возбуждён ли Хонджун, потому что мягкий халат скрывает эту информацию, ложась складками ткани где нужно и где нет. — Ты пробовал ещё… сам? — отвлекает его голос Хонджуна. — Один раз, — он замолкает на несколько секунд, борясь со смущением, — было лучше. Как сказал Минги, я попробовал без прямого давления или типа того… — Ты кончил? — спрашивает Минги, открывая невесть откуда взявшуюся у него в руках баночку смазки. Юнхо не может разделить в себе чувство страха и предвкушения, когда видит это. — Признаться честно, рука у меня затекла раньше. Минги едва заметно улыбается на это и понимающе кивает. Смазка капает на пальцы Минги, и у Юнхо от волнения напрягается живот. Младший перед ним не двигается, разогревая вязкую субстанцию на ладони. Глубоко дыша, Юнхо пытается преодолеть дрожь, которая норовит снова появиться. Он практически не возбуждён, но раз Минги ничего не предпринимает, то, наверное, так и нужно. Хонджун скользит рукой по груди и ниже — это отвлекает Юнхо от мыслей. Он невесомо щекочет мягкие соски, заставляя их затвердеть, стать краснее и чувствительнее. — Хорошо? — Хонджун целует его в шею и несильно сжимает один из сосков. — Да… — запоздало отвечает Юнхо, выгибая спину то ли в попытке получить больше касаний, то ли в попытке и вовсе их избежать. — Ты готов? — Минги поглаживает чистой от смазки рукой чужое бедро со внутренней стороны. — Ага, — пытается ответить с уверенностью Юнхо, но из-за вопросительных ноток звучит неубедительно. Минги скользит пальцами между его ног, заставляя Юнхо вздрогнуть и напрячь бёдра, хотя тот коснулся лишь чуть ниже мошонки, позволив смазке стечь. Он ведет ниже, обводит колечко мышц, распределяя смазку, и чуть надавливает подушечками двух пальцев. — Хэй, выдохни, — еле слышно говорит Хонджун, и Юнхо осознаёт, что невольно задержал дыхание. Он чувствует, как Минги массирует там, снизу, прижимая пальцы то сильнее, то практически лишая давления, выглядя при этом очень сосредоточенно. — Всё в порядке? — интересуется он, поднимая взгляд на Юнхо. — А, да, конечно… просто странно ощущается. — Ты напряжён, — еле заметно вздыхает Минги и наклоняется, чтобы поцеловать колено Юнхо, — раздвинь ноги чуть шире. Юнхо слушается и подтягивает колени к своей груди, чувствуя ужасный стыд, когда халат перестаёт прикрывать все участки тела, не оставляя Минги никакого простора для фантазии. Вот он весь перед ним. Чувствует ли себя Минги так открыто и беззащитно, когда Юнхо берёт его? Если так, то Юнхо на грани того, чтобы больше никогда не делать этого. Может, он чувствует себя так растерянно из-за того, что кто-то видит его таким впервые, может, из-за того, что он не уверен в своём теле: у него нет той хрупкости, которая есть у Хонджуна, чтобы мило смотреться в чужих руках, нет и сводящих с ума пышных бёдер, которыми мог похвастаться Минги. У Юнхо нет проблем с самооценкой, но в его голове точно есть стандарты сексуальности, которым он объективно не соответствует. Ему интересно, всё происходит сейчас только потому что его любят, или ещё и потому, что Хонджун и Минги считают его тощие длинные конечности привлекательными? Ткань боксеров Минги, на которой растекается пятно естественной смазки, оттягивается под весом его твердеющего члена потому, что перед ним разводит колени в стороны Юнхо, доверяя себя целиком, или потому что помимо Юнхо в открывшейся картине он видит что-то сексуальное? Он не знает, как быть соблазнительным с этого ракурса. Однако несмотря на рой мыслей в голове, Юнхо хочет, чтобы то, что происходит сейчас продолжалось. Он слишком много думал об этом дне, представлял, дрочил на мысли о том, как позволит Минги или Хонджуну, или, чёрт возьми, им обоим взять его. Но реальность ощущается не такой сексуально-идеальной, как его фантазия. Смесь страха и чувства стыда мешают ему даже возбудиться, чтобы всё происходящее хотя бы перестало быть похожим на посещение врача. Минги надавливает одним из пальцев чуть сильнее, и Юнхо вздёргивает таз вверх в попытке уйти от прикосновения. — Детка? Я могу продолжить? — с небольшим волнением в голосе спрашивает Минги, отстранив руку. — Да, конечно. Юнхо тут же жалеет о слишком заметной реакции. — Ты уверен? — Я… я не знаю. Я чувствую себя странно, — растерянно отвечает Юнхо. — Почему? — задает вопрос Хонджун. — Чувствую себя… уязвимо. — Из-за того, что я тебя вижу здесь? — предполагает Минги. Юнхо неуверенно кивает. — Хочешь сменить позу? На менее открытую? — слышит он голос Хонджуна. — Нет… нет, всё в порядке… — Юнхо не хочет останавливаться, — я просто… я не уверен, — он закусывает губу, пытаясь облечь мысли в слова, — я выгляжу хорошо? — неожиданно выдаёт он. Ну, справедливости ради, его действительно волнует этот вопрос, потому что он с трудом представляет, как выглядит с ракурса Минги. Он немного экспериментировал с позами, будучи в одежде перед зеркалом, но не больше, чтобы быть уверенным сейчас. — О, — с едва заметным смешком говорит Хонджун, — ты хочешь немного разговоров? Комплименты? От его тона Юнхо заливается румянцем до самой груди. — Может быть… — Ты очаровательный, — с мягкой улыбкой говорит Минги, накрывая влажной от смазки рукой заинтересованно дёрнувшийся член Юнхо, — очень красивый, — он ведёт шершавыми губами линию от колена по бархатной коже внутренней стороны бедра, а затем несильно кусает, — никогда бы не подумал, что даже здесь у тебя розоватая кожа. Это мило. Хонджун на это удовлетворительно мычит, а Юнхо с трудом сдерживает желание свести ноги и закрыть пылающие стыдом щёки. Ему тяжело признавать, что от этого странного комплимента его член твердеет. — Хочу тебя вылизать, — бессовестно продолжает Минги, и Юнхо всё же предпринимает безуспешную попытку соединить колени: с одной стороны его крепко держит рука Хонджуна, с другой — Минги, и они лишь сильнее прижимают его колени к груди, — ты бы хотел? — Я бы, да… — стонет Юнхо, когда Минги обхватывает его член в кольцо из пальцев, — Не сегодня. Слишком много всего сегодня, — он дергает тазом, пытаясь заполучить необходимую стимуляцию. — Хонджун, позаботься о Юнхо, — тепло чужой ладони исчезает с его паха, возвращаясь ниже, — он издает такие милые звуки, когда мы касаемся его бесполезного сегодня члена, да, Юю? Юнхо сглатывает и кивает, чувствуя, как целомудренный стыд вместе с неловкой атмосферой уходят на второй план, уступая место зарождающемуся внутри живота возбуждению. — Я собираюсь вставить один палец, — Минги снова надавливает снизу, — всё хорошо? Юнхо кивает, чувствуя, как мышцы податливо расслабляются и пропускают палец Минги, который тот медленно вводит до упора. — До скольки пальцев ты дошёл, когда был один? — вопрос Хонджуна заставляет его закусить нижнюю губу. — Два. — Если ты хочешь получить член Хонджуна сегодня, то нам придется дойти до трёх, может, даже до четырёх. Ты справишься? Юнхо согласно мычит. И наконец Хонджун пальцами обводит головку его члена, опуская крайнюю плоть, и дразнит невесомыми прикосновениями. — Молодец, — снова шёпот, снова в самое ухо вынуждают поёжиться и зажмурить глаза. — Как себя чувствуешь? — спрашивает Минги. — Непривычно. Сначала всегда непривычно. — Пока не найдешь простату? — Тогда это всё хоть смысл начинает иметь, — посмеивается Юнхо и тут же болезненно шипит. — О, боже, не смейся. Ты напрягаешься, и становится больно, — и аккуратно двигает пальцем внутри, прижимаясь к передней стенке, ведёт чуть ниже. — Блять, — Юнхо вскидывает таз и открывает рот в безмолвном крике, — не так сильно, Минги, чёрт, — выругивается он. Мышцы его живота перекатываются под кожей, а бёдра болезненно сводит. Такая стимуляция всегда ощущается слишком, ударяя по всем нервным окончаниям одновременно, будто пытаясь свести с ума. — Ох, вау… прости, — Минги практически вытаскивает палец, оставаясь внутри лишь на одну фалангу, — ты, правда, очень чувствительный. Это нарушает покой даже удобно устроившегося на груди Юнхо Хонджуна, который приподнимается на локте, чтобы удостовериться, что всё в порядке. — Ты можешь продолжить, — Юнхо успокаивает напряжение в теле, делая несколько глубоких вдохов. Минги послушно снова проталкивает палец глубже, создавая едва ощутимое трение о стенки и внимательно наблюдая за реакцией Юнхо. Он заламывает брови и приподнимает грудь, когда Минги снова находит нужную точку. — Да… вот так, — на выдохе шепчет Юнхо. На этот раз Минги действует гораздо более аккуратно, в отличие от Хонджуна, которого только раззадоривает полностью затвердевший член Юнхо. Он обводит едва заметные выступившие вены, дразнит уздечку, цепляя её короткими ногтями, давит на покрасневшую от прилившей крови головку, размазывая первые капли предэякулята. Преследуя стимуляцию, Юнхо снова вздёргивает бёдра вверх, тут же болезненно скуля, когда Минги непреднамеренно давит на простату. — Чёрт, детка, будь послушным, — отчитывает его Хонджун, — или мне придётся перестать трогать твой член. — Нет, нет, я… — Юнхо пытается собрать мысли в голове, но его отвлекает Минги, который методично едва задевает простату. — Ты ведь хочешь кончить без рук, так зачем мне трогать тебя? — не унимается Хонджун. Он хочет. Хочет узнать, как чувствует себя Минги в такие моменты, но даже Минги удаётся испытать такой оргазм не так часто. Юнхо мычит, не зная, что ответить. — Юю? — зовёт Минги. — Пожалуйста… Хонджун, — сдаётся он, — оставь руку. Хонджун кивает и снова обхватывает его член, медленно ведя рукой вверх и вниз. — Я могу контролировать твой оргазм и не давать кончить от моей руки, если хочешь, — предлагает Хонджун. Юнхо знает, что это то, что он делает с Минги обычно — контролирует. И Минги нравится. Но в их единственную с Хонджуном попытку сделать то же самое, Юнхо расплакался на третьем отсроченном оргазме и не смог продолжить. Он не хочет так плохо закончить этот день. — Я не смогу, — с неловкой улыбкой отвечает он Хонджуну, — ты ведь знаешь. — Тогда никаких ограничений. Юнхо кивает, согласный на условия. Сейчас, хоть о нём одновременно заботятся два его бойфренда, стимуляция не настолько сильная, чтобы ему удалось приблизиться к оргазму. — Сможешь принять второй палец? — целуя кожу на бедре, спрашивает Минги. — А, да… только медленно, — кивает Юнхо. Он снова слышит, как открывается смазка, и чувствует, как Минги выскальзывает из него. Два пальца — эта знакомая территория, но когда они прижимаются ко входу, Юнхо немного паникует, потому что даже они ощущаются так, будто сейчас ему будет больно. А ведь он собирается принять член Хонджуна… тот пусть и был не слишком большим, но Юнхо не представляет, как сможет расслабиться настолько, чтобы в него вместилось нечто подобное. Ему хочется восхититься способностями Минги ещё раз, потому что, во-первых, тот никогда не упоминал насколько трудно может быть расслабиться, во-вторых, потому что у него где-то в коллекции была монстроподобная девятидюймовая игрушка. Пальцы настойчиво прижимаются ко входу, и Юнхо неконтролируемо сжимается. — Глубокий вдох, — Юнхо делает то, что велит ему Минги, — расслабься, давай. Тебе не будет больно — я никогда в жизни не использовал так много смазки. И постарайся не сжиматься. Минги медленно, миллиметр за миллиметром, погружает пальцы. Смазка облегчает скольжение внутрь, но от растяжения Юнхо всё равно чувствует жжение и тихо шипит, пытаясь контролировать желание сжаться снизу. Он знает, что будет больно, если он попробует. До этого размеренно ласкающий его Хонджун отводит руку, и опускает её на живот Юнхо, поглаживая и вырисовывая узоры, чтобы не отвлекать от попыток контролировать свое тело. Через какое-то время Юнхо кивает, и Минги, толкается глубже, снова едва задевая простату, чтобы отвлечь от неприятного ощущения растяжения. — Ощущается гораздо больше, чем есть на самом деле, — закусывая губу, комментирует Юнхо, когда чувствует чужие костяшки. — Ага, так всегда. Как минимум сначала, — соглашается Минги, — Я до сих пор задаюсь вопросом, как крошечный член Хонджуна заставляет меня чувствовать себя таким заполненным. Хонджун возмущенно пинает его ногой в бедро, задыхаясь от такой наглости. Юнхо едва сдерживает смех. Пора перестать удивляться каждый раз, когда Минги дразнит Хонджуна. — Давай выйдем поговорим, — бросает Хонджун и закатывает глаза. — Вы когда-нибудь поймёте, что такое «атмосфера»? — приподнимает бровь Юнхо. Видимо, ради него Хонджун успокаивается и снова опускает руку ниже, чтобы вернуть спавшее от неприятных ощущений возбуждение, пока Юнхо пытается привыкнуть к едва знакомому ощущению заполненности. Он ожидал, что не будет большой разницы между тем, что он испытывал будучи наедине с собой. Но это не так. Пальцы Минги ощущаются по-другому. Тяжело сказать, приятнее это или нет. Просто по-другому. Происходящее похоже на первый секс. Отчасти так оно и есть, но Юнхо воспринимал это как что-то гораздо менее значимое. Он ловит себя на мысли, что всё так же: в тот раз он знал, как ощущается собственная рука на члене, но ощущения от чужой ладони совершенно отличались. Чужие прикосновения действуют гораздо более возбуждающе: они непредсказуемы. Удовольствие, которое они посылают по телу, каждый раз приятно-неожиданное, заставляющее вздрагивать и хотеть ещё. Но одновременно с этим, Минги не всегда знает, где искать те самые заветные точки и как правильно их касаться, потому что он может ориентироваться лишь на чужие реакции. Юнхо старается перестать быть скупым на стоны, ведь его скромность совершенно не помогает Минги и Хонджуну делать всё правильно. Не зная, куда деть свои руки, Юнхо сжимает между пальцами ткань распахнутого халата. А Хонджун ещё называл его член бесполезным — бесполезными сегодня были руки Юнхо, который пытался вспомнить, что ими делал Минги, когда был снизу, и наконец чем-то их занять. Неприятные ощущения от проникновения уходят на второй план, и Юнхо наконец тихо стонет, когда удовольствие от одновременной стимуляции члена и простаты прокатывается по его телу. Он на пробу двигает тазом в такт движениям Минги и Хонджуна. — Всё хорошо? — он едва слышит голос Минги, увлечённый приятными ощущениями. — Ага, — Юнхо сжимает простыни, когда пальцы Хонджуна плотнее смыкаются на его члене. — Хочешь кончить? — Я… может быть, — он сглатывает, — не сейчас. Хонджун кивает и возвращает своим прикосновениям эфемерность, не позволяя Юнхо и дальше толкаться в его кулак. Он теперь снова только дразнит. — Ты хорошо справляешься, — свободной рукой Минги гладит Юнхо по бедру. — У тебя это получается быстрее, — вздыхает Юнхо, не очень довольный тем, сколько времени приходится тратить, чтобы он смог достаточно расслабиться для следующего шага. — Это нормально, — он щекочет нежную кожу на сгибе бедра, — главное, что тебе не больно. Юнхо кивает, расслабившись после этих слов. Ему всё ещё хочется, чтобы подготовка перестала занимать столько времени и внимания. Удовольствие, которое прокатывается его телу, стоит Минги только задеть его простату, замедляет его мысли, но Юнхо наконец осознает, что заставляет его чувствовать себя странно — то, что это самое удовольствие получает только он. Привыкший отдавать, он едва может расслабиться, когда всё чужое внимание сосредоточенно на нём. Он тянется рукой к полам халата Хонджуна, наконец переставшему скрывать под собой его полутвёрдый член, но старший перехватывает его ладонь, переплетая пальцы. — Не сейчас. Юнхо остается только сдаться и пристыженно отвести взгляд. — Готов к третьему? — спрашивает Минги. — Думаю, да, — Юнхо чувствует, что два пальца Минги двигаются внутри него без сопротивления. — Сейчас будет неприятнее, чем в прошлый раз, — предупреждает Минги и вытаскивает пальцы. Ощущение пустоты заставляет поёжиться, и Минги понимающе улыбается, заметив это. Смазка капает на простыни, когда три пальца прижимаются к расслабленному колечку мышц. В этот раз Юнхо не пытается отстраниться, с желанием готовясь принять их. — Джун-а, — зовет Минги, — помоги ему отвлечься. — А? — всё что успевает проронить Юнхо, прежде чем Хонджун сжимает его член и настойчиво целует в уголок губ — куда он успевает дотянуться, прежде чем пальцы толкаются внутрь. Юнхо так сильно выгибается в спине, что начинает сомневаться в сохранности своего позвоночника. Он широко распахивает глаза и едва ли сдерживает болезненный стон, который глухо звучит из-за поцелуя, в который его втянул Хонджун. — Хэй, дыши, — тихо просит его Минги, опуская руку на живот, чтобы помочь расслабиться. — Это слишком? Мне вытащить пальцы? Юнхо отрицательно вертит головой, когда Хонджун отстраняется и утыкается носом в его шею, шепча извинения. — Прости, стоило подождать ещё, — вздыхает Минги, ведя по линии тазовых косточек и щекоча бархатную кожу. — Очень больно? — Нет, нет, — пытается успокоить его Юнхо, — я просто не расслабился, — неловко улыбается он, — сейчас почти не больно… но нужно привыкнуть. — Как это ощущается? — спрашивает Хонджун. — Ты ведь не заходил дальше двух пальцев до этого. — Много, — мычит Юнхо, пытаясь распознать ощущения, — чувствую себя очень открытым. Кажется, что не смогу взять ещё больше. Удовлетворенно мыча, Хонджун дрочит ему, пытаясь вернуть возбуждение, спавшее из-за боли. В объятиях Хонджуна жарко — тот льнёт ближе, чтобы прижаться губами куда только дотянется. Шея и грудь Юнхо покрывается испариной, когда он пытается расслабиться и привыкнуть к жжению, которое осталось после боли от проникновения. Хонджун слизывает каплю пота, которая стекает у Юнхо по виску. — Если я войду глубже, то смогу достать простату. Мне лучше подождать, пока ты привыкнешь, или попробовать помочь тебе отвлечься так? — спрашивает Минги. — Можешь… глубже. Издевательски медленно Минги толкает пальцы глубже, и Юнхо шипит, когда жжение закономерно становится сильнее, но на вопросительный взгляд Минги только кивает, желая вернуть приятные ощущения как можно быстрее. — Минги… — стонет он, чувствуя как тот наконец задевает простату, и короткая вспышка удовольствия мешается с болью. Хонджун подливает масла в огонь, играясь с чувствительной головкой его члена. Теперь он полностью понимает, когда Минги просит быть грубым, тратить меньше времени на подготовку или экономить смазку, потому что мозг Юнхо с трудом способен обработать ощущения, приятно отключаясь. До этого он никогда не любил боль, даже не разделял любовь Хонджуна и Минги к шлепкам, но сейчас он на грани, чтобы изменить своё мнение. — Ещё, — он почти умоляет, хотя знает, что Минги и без этого выполнит любую его просьбу. Он давит сильнее, и грань между болью и удовольствием стирается, потому что гиперчувствительность Юнхо глушит все остальные чувства, заставляя его громко застонать. Минги двигает запястьем, имитируя глубокие и медленные толчки, и не жалеет Юнхо, нажимая подушечками пальцев точно на простату. Старший выгибает поясницу, то ли пытаясь взять ещё больше, то ли избежать граничащих с болью ощущений, но стонет одобрительно громко, не находя сил сдерживаться. Мышцы податливо пропускают Минги глубже, позволяя ему проникать по самые костяшки. Хонджун ускоряет движения на члене Юнхо, который теперь даже не может распознать источник удовольствия: ощущения от стимуляции простаты и от того, что он бездумно толкается в чужой плотно сжатый кулак сплетаются в одно. Вся нижняя часть тела Юнхо горит: от боли, от удовольствия, от возросшей в сотню раз чувствительности из-за сверхстимуляции, и он мечется на простынях, пытаясь развязать тянущий внутри узел. В бреду Юнхо бездумно шепчет «быстрее» и «сильнее», пока наконец не открывает рот в немом стоне. Его член дёргается в чужой руке, а мышцы ритмично сжимаются, когда сперма пачкает его живот и грудь. — Вот так, крошка, — он различает тягучий голос Хонджуна, когда снова начинает слышать и видеть после обрушившегося на него оргазма. — Чёрт. Он разлепляет глаза, и сталкивается с блестящим взглядом Минги, который всё ещё не вынимает из него пальцы, но и не смеет ими двигать, чтобы не причинить боль из-за повышенной чувствительности после оргазма. — Я… — хрипит Юнхо. — Полностью разрушен, — на выдохе комментирует Минги. — Никогда не испытывал такой сильный оргазм, — он загнанно дышит, пытаясь успокоить колотящееся в груди сердце. — Ага… ты хотел узнать, что я чувствую… Вот примерно это. Осталось ли у тебя вопросы, почему мне не лень чиститься? — Минги рукой, не испачканной в смазке, поправляет чужие взмокшие волосы. Юнхо отрицательно вертит головой. — Мне пока вытащить пальцы? — спрашивает Минги, и Юнхо неуверенно кивает. Минги отодвигает запястье под тихое шипение: чужие движения неприятно раздражают чувствительные стенки. Юнхо на пробу сжимается и тихо скулит, когда мышцы не слушаются, оставляя его уязвимо открытым. — Так пусто, — капризно тянет он. — Я могу заполнить тебя, когда ты станешь не таким чувствительным, — с коротким смешком говорит Хонджун. Юнхо кивает, чувствуя, насколько сильное воздействие на него имеют слова Хонджуна, потому что они отзываются точно в его члене. Он так сильно хочет быть заполненным. Зная, что сами Минги и Хонджун возбуждены до предела, он еле сдерживает себя от предложения сделать это сейчас. — Минги, а я не могу… — Юнхо вздыхает, — ты не можешь взять меня после Хонджуна? — Я гораздо больше, чем три пальца и даже чем Хонджун. — Но… — Детка, я знаю, что когда мы ходим в зал с Саном, он говорит, что мышцы надо шокировать. Но эту-то не нужно! — смеется Минги. — Боже, заткнись, — с лёгкой улыбкой возмущается Хонджун под короткие смешки Юнхо. Они не знают, что такое атмосфера. Юнхо наконец позволяет себе распрямить ноги, чувствуя, как к ним, затёкшим от долгого пребывания в одной позе, снова устремляется кровь. Нежными движениями Минги гладит его бёдра, вызывая приятное тянущее чувство в груди своим крошечным жестом заботы. В конце концов он стирает простынью следы спермы с чужого живота, отодвигается и ложится с другой стороны от Юнхо так, что тот оказывается между Хонджуном и Минги. Он до сих пор переживает отголоски оргазма, которые прокатываются по его телу, заставляя едва заметно вздрагивать, когда Хонджун щекочет чувствительную шею и уши своим тёплым дыханием. Старший делает это специально — знает, где в теле Юнхо запрятаны все эрогенные зоны. Ему нужно несколько минут, чтобы вернуть себе нормальную чувствительность и скорость мыслей, и наконец почувствовать, что он может возбудиться снова. Юнхо не нужно говорить это вслух, он просто целует Хонджуна в губы, переплетая с ним языки так, как оба они делают слишком редко. И кивает на его вопросительный взгляд. Сбрасывая с плеч халат, Хонджун оказывается между его вновь разведённым ногами полностью обнажённый. И только сейчас Юнхо видит его болезненно налитый кровью член, который едва ли не прижимается к животу. — Минги? Не успевая проследить за чужими движениями, Юнхо удивлённо приподнимает бровь, когда Хонджун ловит упаковку презервативов. Он почти рвёт картонную упаковку, а затем и фольгу, чтобы удовлетворённо простонать, раскатывая латекс по своему твёрдому члену. Хонджун добавляет смазку, потому что того количества, что было внутри упаковки презерватива, никогда не достаточно. Нависая над Юнхо, он опирается на его притянутые к животу бёдра и зависает. — Джун-а? — зовёт его Юнхо, желая наконец расстаться с «девственностью». — Боюсь сделать больно, — хрипит он. — Юнхо после оргазма более расслабленный, чем когда-либо ещё, — отвечает за него Минги. — Ты можешь проверить его. Вставь три пальца. Хонджун отстраняет испачканную в смазке руку от своего члена и аккуратно погружает пальцы внутрь Юнхо. — Ага, вот так, — комментирует Минги. — Юю, как ощущения? — О, в этот раз гораздо легче, — растерянно отвечает он. — Значит, ты в нужной кондиции, чтобы Хонджун наконец вставил в тебя член, — Минги поправляет чужую челку. — Ты ведь готов? Скорее всего снова будет неприятно, но больше мы никак не сможем сделать ощущения лучше. Юнхо кивает, согласный на это. — Ты можешь, Джун-а. Делая глубокий вдох, Юнхо пытается расслабиться, как только возможно, когда Хонджун прижимает головку члена к его колечку мышц. Глухой стон раздаётся в комнате, когда мышцы с трудом растягиваются вокруг чужого члена, нехотя пропуская его внутрь на несколько миллиметров. — Чёрт, — рычит Хонджун, тяжело дыша. — Вот так, детка, — мурлычет Минги, опустив руку на полувозбуждённый член Юнхо. — Расслабься и позволь Хонджуну заполнить тебя. Юнхо хнычет, потому что он хочет, чёрт побери, очень хочет, чтобы Хонджун наконец был полностью внутри, чтобы наконец Юнхо принадлежал ему, чтобы у него в голове снова не было мыслей, а мозг был занят только попытками обработать удовольствие, но расслабиться достаточно кажется ему нереальным. Даже если Хонджун сможет протолкнуть в него больше головки, то едва ли сможет двигаться, пока Юнхо так сильно сжимает его. Он беспомощно скулит от тягучей боли, которая пронзает позвоночник. — Мы можем прекратить, если это слишком, — напоминает ему Минги. Юнхо только отрицательно качает головой. Он зашёл так далеко не для того, чтобы не завершить то, чего хочет. Хонджун терпеливо не двигается, гладит бока и тазовые косточки Юнхо, чтобы тот почувствовал себя лучше. — Продолжай, — говорит Юнхо, и чуть морщится, когда Хонджун приподнимает его, обнимая под поясницей, и медленно погружается глубже. Юнхо чувствует себя заполненным до предела, но знает, что внутри него разве что треть. Боль притупляется, и он выдыхает, скользя всё ниже и ниже по члену Хонджуна. — Ты хорошо справляешься, — говорит Минги, и Юнхо кивает. Он чувствует, как Хонджун своими бёдрами ударяется о его и громко стонет, заглушая сбивчивое дыхание Юнхо. — Блять, — тянет Хонджун на выдохе. Только в этот момент Юнхо осознает, что тот полностью внутри. Он открывает рот, но закрывает его, не зная что сказать. Хонджун ждет, не двигаясь. Юнхо нужно кивнуть, чтобы тот начал? Может быть, в этот раз Минги снова сможет ему подсказать? Но тот молчит. И время замирает. Все замирает, кроме неловкости, потому что быть внутри и не двигаться как-то странно. Наконец он кивает, думая, что, наверное, привык. Хонджун выходит из него на несколько сантиметров — слишком чувствительный, но Юнхо сдерживает желание зашипеть. Тот делает пробный медленный толчок и тихо стонет. — Узкий… — хрипит Хонджун. Юнхо кивает, потому что чувствует, насколько мало места внутри него. Минги гладит ничуть не потерявший твёрдости член Юнхо, и тот вертит головой. — Без рук. Я хочу без рук, — умоляет он. — Займись своим членом, детка, ладно? — просит он Минги. — Я пока не могу, а ты, — он опускает взгляд на выглядывающую из-под пояса белья головку, — так сильно возбуждён. Минги сглатывает и кивает, обхватывая рукой собственный член сквозь ткань боксеров и облегчённо выдыхая. Продолжая медленно двигаться, Хонджун задевает простату Юнхо. Так как нужно: не слишком сильно. Юнхо выгибает спину и тихо стонет. — Ещё, — просит он. И Хонджун продолжает двигаться в этом невыносимо медленном темпе, каждый раз идеально попадая по простате, заставляя удовольствие искриться в нервных окончаниях. — Идеальный, — шепчет он в бреду, наклоняясь чтобы поцеловать Юнхо, сухо прижавшись губами. Юнхо согласно кивает, теряясь в чувствах. Он слышит тяжелое дыхание Минги, шлепки, когда тот трахает свой кулак, хлюпающие звуки смазки, которой они использовали не меньше половины флакона и ругательства вперемешку с восхищёнными комплиментами от Хонджуна, и даже не смеет открывать глаза, потому что тогда станет слишком. Он знает, как невероятно выглядит Хонджун, когда гонится за своим удовольствием: приоткрытый рот, заломанные брови, раскрасневшиеся от поцелуев губы и полуприкрытые глаза. Юнхо видит это, и становится лучше вдвойне. Он видит удовольствие на лице Минги — в сотню раз. Хонджун двигается быстрее, и Юнхо подходит к какой-то грани, о существовании которой не знал до этого дня. Минги втягивает его в поцелуй, и Юнхо падает за эту грань. Голова становится свободна от мыслей, он даже с трудом различает то, что видит перед глазами, потому его мозг перегружен ощущениями: остатками жжения там, где Хонджун растягивает его, короткими вспышками удовольствия, где чужой член бьёт по простате. Его спина горит от трения о простыни и скомкавшийся халат, когда толчки Хонджуна становятся бесконтрольно сильными и глубокими. Ощущения от того, что он чувствует, видит и слышит сливаются воедино — в сводяящее с ума нечто. Он давно за неизвестной «гранью», когда слышит глубокий стон Минги и чувствует, как тот кончает на его бедро. От прежнего скромного и здравомыслящего Юнхо не остается ничего, когда Хонджун разрушает его на простынях кровати в номере Минги, заставляя давиться стонами и криками. Чувствуя привычный затянутый узел удовольствия внутри, Юнхо непослушно тянет руки ниже, но член Хонджуна вовремя упирается в простату, отчего Юнхо выгибается на кровати, потому что тянуть руки к члену становится бессмысленно. Он кончает только от члена Хонджуна внутри. Белый шум смешивается со стонами Хонджуна, и Юнхо не удается прочувствовать его оргазм, потому что он слишком занят попытками почувствовать хотя бы свое тело. — Пиздец, — красноречивый комментарий Минги достигает его ушей через несколько минут. — Ты реально кончил без рук. — Ага, — сорванным голосом хрипит Юнхо. Они пытаются отдышаться. Юнхо безвольно растекается на кровати, чувствуя эйфорию, наполняющую его тело. — Ахуеть, — на выдохе произносит Хонджун, стаскивая презерватив и кидая его на пол. — Я больше не человек, — самая длинная фраза, на которую способен Юнхо. — Ага… Первым в себя приходит Минги, который к тому же находит в себе силы встать и сходить в ванную, чтобы вернуться с мокрым полотенцем и стереть сперму и смазку с Юнхо, который недовольно стонет, когда жесткая ткань касается самых чувствительных участков кожи. — Поздравляю тебя с лишением девственности? — Минги усаживается на край кровати, смотря через плечо на медленно проходящего в себя Юнхо. — Я лишился её в шестнадцать, Минги, — вздыхает он. Они снова замолкают, не имея ни достаточного количества сил, ни мыслей в голове, чтобы продолжить диалог. — Понравилось? — наконец спрашивает Хонджун. — Да… — тянет Юнхо. — Пиздец, даже я не испытывал таких сильных оргазмов, как ты сегодня, — Минги находит в себе силы хихикнуть. — Да уж… — растерянно смотрит на них Хонджун. Юнхо чувствует, как его глаза непослушно слипаются, и он трёт их, надеясь не заснуть сейчас, когда он потный и грязный, но диалог дальше не продолжается, чтобы помочь ему справиться с накатившей усталостью. — Хэй, Минги, что насчёт... помнишь, ты упоминал, что у тебя есть игрушки? — полушутливо спрашивает Юнхо. — Боже, он после этого никогда больше не захочет меня трахать, — жалобно стонет Минги в плечо Хонджуна, находя в нем утешение. — Зря мы это затеяли. Тот смеется и гладит Минги по спутавшимся волосам. — Окей… но, может быть, тогда он захочет трахнуть меня в следующий раз? — спрашивает Хонджун. Минги стонет в отчаянии. Но как бы театрально он ни страдал, Хонджун не получает отказ.