Князь Сяоцзин

Ци Жун обессиленно упал на кровать и, не открывая глаз, медленно выдохнул. Он устал вовсе не от тяжёлой работы и не от бесконечной учебы, а просто от однообразного образа жизни, который с каждым днем все глубже и глубже затягивает в свой омут, не позволяя выплыть и вдохнуть свежего воздуха. Каждый день одно и тоже: проснуться, пойти в универ, с универа на вечернюю подработку в кафе, потом домой, уроки, сон и так по кругу. Единственный свободный день – воскресенье, но во время него не хочется даже двигаться. Вот и сейчас, все на что он был способен – это помыть посуду. Парень повернул голову в сторону и заметил лежащую на прикроватной тумбочке книгу. На корешке явно вырисовывались иероглифы: «Благословение небожителей». Вначале Ци Жун взял почитать её с рекомендации подруги. Да и что врать, его подкупило, что у одного из героев его имя. Правда, этот герой оказался последним психом. М-да… Ци Жун взял книгу в руки и поднял над головой, чтобы было более удобно рассмотреть. Провел пальцами по лицу божества. На губах сама собой расплылась улыбка. — Эх, Лянь-эр, не завидую твоей жизни, но завидую тому, в каком мире ты живёшь. Небожители, демоны… Каждый день какая-то движуха. Жаль, что у нас не так. — парень открыл книгу, страницу на которой остановился и приступил к чтению. Вскоре буквы перед глазами поплыли, и парень потер глаза рукой, чтобы чуть-чуть стабилизировать зрение, но это не сработало. Он повернулся на бок, положив книгу перед лицом. Правда, от этого стало ещё хуже. Вокруг потемнело. — Да чтоб тебя! — выругался он и резко сел. В одно мгновение перед глазами исчезли все очертания комнаты, сверкнула ослепительно белая вспышка, а в следующий момент что-то тяжелое прилетело по рёбрами, да так сильно, что он отлетел в сторону и ударился спиной об пол. Он попыталась крикнуть совершенно рефлекторно, но не смог. Легкие сдавило болью, а из горла вырвался еле слышный хрип. — А я говорил, что щенок очнется. — рявкнул злой мужской голос. Ци Жун попытался открыть глаза, но все вокруг расплывалось. Он мог лишь заметить маленький силуэт женщины, закрывшей его от высокой мужской тени. — Не трогай его, муж мой. Лучше меня ударь. Он просто был голоден, еще и болен. — взмолилась женщина. — Голоден? — продолжало разъярятся подобие мужчины. — Он сожрал мою лепешку! — Но он не ел уже два дня. Ему нужно… — отчаяный голос женщины, перешел в болезненный крик. Её ударили по лицу и пнули в живот. — Щенкам и сучкам еда не нужна. — заявил мужик, развернулся и исчез из поля зрения, хлопнула дверью. Несмотря на собственное состояние, в душе у парня вспыхнуло презрение. И к женщине, которая так унижается, и к мужчине, который посмел бить её. Все еще не понимая, что происходит, он попытался сесть, но тело не слушалось из-за боли. Он знал это чувство и искренне его ненавидел. Точно так же было четыре года назад, когда он с мамой попал в автомобильную аварию. Ему тогда с трудом удалось выжить. — А-Жун. — парень почувствовал на своих плечах чьи-то ладони и сжался, боясь пошевелиться, чтобы ненароком не разозлить. Ведь вполне есть вероятность, что женщина сейчас сорвётся на нём. — Сыночек, не бойся. Я не позволю ему больше нас обижать. Сыночек? А-Жун? Что… Ци Жун с трудом поднял голову, чтобы встретиться взглядом с ярко зелеными глазами женщины. Тонкие черты лица и маленькое лицо делали её очень хрупкой, а покрасневшая щека и кровь на губах вызывали жалость. Такую, что аж сердце не выдерживало. Это была его мать. Его родная мать, которая умерла два года назад. Ци Жун видел эту картину как на яву. В его памяти она отпечаталась чётко. Только ситуация была другой. Толпа людей, пытавшаяся вызвались их с мамой из смятой в гармонь машины. Перед глазами начало темнеть, Ци Жун начал проваливаться в беспамятство, но, перед тем как отключиться, услышал перепуганный шепот женщины:       — Ци Жун… Ци Жун, сыночек… мы больше не останемся здесь… Только не умирай… ты больше не увидишь его… Мама… МАМА? От ужаса обуявшего разум, парень попыталась вернуться в сознание, но оно упорно ускользало прочь, а в голове отдаленным эхом звучало лишь одно слово: Мама, мама, мама…