Мэри Сью? Нет, спасибо!

– Агата, ты не спустилась к обеду, еда уже остыла. Я настолько увлеклась изучением купленных мне подарков, что совершенно не услышала кукушку, которая голосила с первого этажа. Минут так, наверное, тридцать назад. – Я не голодна, – моё внимание было полностью поглощено какими-то магическими художественными журналами. – Уверенна? – несмотря на свою нерешительность, ведь раньше звать за стол приходилось мне его, а не на оборот, отец продолжил, – с завтрака прошло довольно много времени. С тяжёлым вздохом подняла взгляд на Оскара. Я, конечно, многое могла ему высказать, но решила обратить внимание на самое очевидное. – Посмотри на тумбочку. Отец перевёл взгляд на указанный предмет интерьера. – Что видишь? – Эмм… – немого помедлив с ответом, Оскар начал перечислять, – книга, коробка из-под торта, ваза с цве… – Торт видишь? – перебивать некрасиво, знаю, но, пожалуй, ускорю процесс. Отец ещё раз осмотрел тумбочку, как будто сие кондитерский шедевр мог прятаться где-то среди цветов. Затем перевёл взгляд на столик у противоположной стены и мельком глянул на подоконник. – Не вижу, – судя по тону, до кого-то стала доходить причина такого расспроса. – А теперь вопрос: как думаешь, я всё ещё хочу есть? Отец неуверенно улыбнулся, слегка кивнул и молча вышел из комнаты. Ну а что? Торт оказался действительно вкусным. Сначала хотела съесть только пару кусочков, а очнулась, собирая пальцами крошки в рот. И как в меня столько влезло? Поёрзав попой на подушке, вернулась к чтению журнала. Всего в куче покупок нашла четыре экземпляра этой корреспонденции. Судя по датам, журнал выходит еженедельно, и у меня последние по «свежести» выпуски. Начнём с того, что «Творец Сегодня» был цветным, а не чёрно-белым, как газета, и состоял из нескольких разделов. Обложка журнала не несла какой-либо смысловой нагрузки, из надписей только название и дата, а вот анонс всего журнала был на первых страницах. Дальше шли «живые» фотографии картин, истории их создания и краткое упоминание об авторе. По какому принципу выбирали картины для этого раздела, я поняла, только дочитав первый журнал. Художники сами отправляют фотографии своих работ в «Творец», а редакция уже отбирает, что опубликовать. Выходит, что-то вроде бесплатной рекламы для авторов. После идёт рубрика «Великие шедевры». Несмотря на громкое название, в этом разделе чаще всего встречаются портреты, как я поняла, богатой прослойки общества и лишь изредка – иные виды художеств. Сюда попадают самые дорогопроданные картины недели (эти самые портреты) или победители и участники различных художественных выставок. Предпоследний раздел собирает самые яркие отзывы читателей к работам из предыдущего выпуска. Сюда попадают как положительные, так и отрицательные характеристики картин. Последний же раздел является рекламным. Сюда можно отправить фотографии своих работ с контактными данными за один галлеон, разместить объявление о поиске подходящего художника за десять сиклей. Плюс тут размещены рекламы различных магазинов. Ещё в этом журнале разыгрывается 500 галлеонов за лучшую работу каждый месяц. Картина победителя станет обложкой журнала для четырёх выпусков. Если проще, то на месяц. На двух изданиях Июля изображён портрет девушки в плаще под деревом, а на остальных – ночной пейзаж. Все мои познания местной денежной системы ограничены канонными и фанонными сведеньями из прошлой жизни, поэтому не могу сказать, дорогие ли расценки в журнале или нет. С одной стороны, по книгам и фильмам известно, что один галлеон равен пяти фунтам стерлинга. С другой – я не представляю, что можно купить на пять фунтов в обычном мире, а точнее, что можно купить на пять фунтов в Англии 80–90-х годов. Позже лучше хоть немного разобраться в этом вопросе. Все картины в журналах можно было разделить на два типа: барокко – мрачные, величественные, с динамичным сюжетом, и рококо – лёгкие, в нежной цветовой гамме, без особой смысловой нагрузки. Возможно, картины были и в других стилях, но тут дело ограничивалось моими малым познаниями в живописи. Я, может, и достаточно хорошо рисовала в прошлой жизни, но относилось к художникам-самоучкам, то есть академической базы у меня не было. В журналах же стиль картин вообще не указывался, что странно. Закрыла и отложила корреспонденцию к остальным. Ну, что могу сказать? В подобных стилях я никогда не рисовала и вряд ли буду. Картины, конечно, красивые, и их создавали, безусловно, талантливые художники, но вот присутствует в этом некое… однообразие, что ли? Сцены, сюжет, виды на картинах разные, но вот стиль… Как будто бы все Хогвартские картины, представленные в фильмах, собрали в эти журналы. «Мда… Я явно буду не ко двору у местной публики, если решу зарабатывать живописью». Ну, в целом это меня мало волнует, но было бы хорошо зарабатывать деньги на своих работах. Сразу же решились бы финансовые вопросы в будущем. Вот что-что, а работать на госаппарат я не собираюсь. В прошлой жизни такой ерундой не страдала и в этой не планирую. А если ещё вспомнить, какое дерьмо в министерстве будет твориться (если это, конечно, оригинальная или околооригинальная версия мира). В общем, поднялась с кровати и занялась переносом своих богатств в личную рабочую зону на первое этаже. Перенесла, разобрала и распихала по нужным местам материалы. Вот теперь можно и испытать своё детское тельце на способность держать карандаш. Спустя несколько часов, если верить зовущей на ужин кукушке, и кучу исписанных альбомных листов, я убедилась в трёх вещах. Во-первых, я всё ещё помню, как рисовать те или иные объекты, и проблем с представлением, где и какая линия должны быть на рисунке, нет. Во-вторых, у меня весьма хорошая мелкая моторика. Рискну предположить, что связано это с моими привычками часто что-нибудь выписывать из книг и учебников. В-третьих, не самая приятная новость: все длинные линий как прямые, так и кривые, руки просто отказываются рисовать хоть сколько-нибудь правильно. Они то съезжают, то дрожат, то вообще имеют не ту форму. И что мне с этим делать? Потратить столько часов, чтобы понять, что, чтобы вернуть навыки из прошлой жизни, всё нужно начинать если не с нуля, то практически с основ, как-то удручает. Всё же я надеялась на какое-то подобие Мэри Сьюшности, чтобы раз – и картина Леонардо да Винчи. Вот теперь сижу перед кучей изрисованных и вырванных страниц, смотрю на небо в ожидании заката (летом поздно темнеет) и размышляю: а на кой мне всё это сдалось? В подростковые годы я всегда была тем человеком, что быстро загорался идей, хотел творить и познавать новое, но также быстро и прогорал, как спичка. С годами я стала прогорать, даже не загоревшись: хочу научиться водить машину, но не согласна каждый раз выходить из дома на занятия, хочу выучить какой-либо язык, но не хочу прилагать усилия. И так во всём. Самое интересное, что уже после школы я осознала, что отношусь к типу людей, которые продолжают «гореть» только если их труд и работу оценивают, а малейшая критика моментально «тушит». Но даже осознание этого не избавило меня от такого влияния. Вот вроде всё понимаешь, а продолжать всё равно уже не хочешь. «Эх… Может, реально забить на это рисование?». Наверняка найдутся какие-нибудь другие развлечения. Ну а заработок… Так я всегда могу купить Биткоины в 2009 году, если криптовалюта в этом мире вообще появится. Хотя потом ещё на что-то жить нужно будет года четыре до первой значимой прибыли, а до большой вообще ждать до 2017 года. Слишком долго. А вот в иных инвестициях я не разбираюсь. Не Мэри Сьюшный попаданец с готовым списком взлёта и падений всех акций мира. – Агата! – Ёп ты ж! – меня так резко выдернули из морального саморазложения, что я чуть в повторное перерождение не отправилась от испуга. Заметив, как я подскочила на стуле и чуть не упала, отец тут же извинился. – Прости! Не хотел напугать. Оскар начал нервно поправлять рукава своей рубашки. Верный признак беспокойства. Вот когда он волосы лохматит, то скорее просто чествует себя неуютно. А при смущении начинает тереть шею и затылок. – Пора ужинать. – Вот скажи мне, пап, зачем сейчас меня звать есть, если раньше тебя это мало заботило? – удивление и непонимание с его стороны, тяжёлый вздох – с моей, – раньше я спокойно пропускала приёмы пищи, и ты об этом даже не знал. Ты просто не интересовался, поела я или нет. Что изменилось? Вот сейчас отцу реально некомфортно, и все эмоции на лице: отчаянье, вина, самобичевании, раскаянье, стыд. О да, совесть у Оскара есть. И если раньше она была зарыта где-то глубоко под слоем неуверенности, то теперь я целенаправленно на неё давлю, вызывая все те неприятные для него чувства. Зачем? Всё просто – я отыгрываюсь, мщу в меру своих возможностей. Грязно? Некрасиво? А оставлять ребёнка на произвол судьбы – красиво? Уж не знаю на сколько хватит его совести, прежде чем она опять будет запрятана глубоко-глубоко, но я отыгрываюсь. Хоть немного. Смотрю на него, а отец, как всегда, глазки в пол и тихое: «Извини…» Вздохнула, встала, да и потопала в сторону кухни. Не голодать же, в самом деле. Ужин проходил в напряжённой тишине. Вот мне интересно, изменившиеся отношение отца ко мне – это какая-то фишка для девушек-попаданок, как в иссекаи? Прямо как во всяких веб-новеллах: главную героиню отец не любит, избегает и вообще всячески игнорирует. Потом она умирает, перемещается в прошлое, понимает, что так жить нельзя, посылает своего папу лесом. И тут начинается. Он за неё и волноваться начинает, и помогать старается, и больше времени проводить вместе. И вообще оказывается, что отец её любил всегда, только по каким-то космическим причинам этого не показывал. Или же героиня в силу возраста это не замечала. Маленькая я могла бы не замечать скрытой заботы в силу возраста, но не нынешняя я. После самопереваривания в больнице пришла к выводу, что отец, к сожалению, реально неуверенный, помешанный на цветах и работе человек, который избегает и боится свою дочь. Боится не как чудовище или монстра, нет, а как нечто в планы и в личный комфортный мирок не входящее. «Может я вообще по залёту на свет появилась? Тогда почему не с матерью живу?». Я не великий психолог, который сходу определяет те или иные эмоции человека и их причины. Просто у отца вот прям реально всё на лице написано. Даже моего не очень-то большого жизненного опыта (всё же мне было только двадцать пять на момент смерти в прошлой жизни) хватает, чтобы его прочитать. Как он вообще ведёт бизнес? Его же собственные покупатели могут облапошить! А вдруг этот мир – это фанонный вариант, где все, от мала до велика, крутые и расчётливые интриганы, а Хогвартс – сосредоточение этих интриганов, где никто даже лишнего вздоха не сделает, если посчитает это нецелесообразно? Ну, эта версия мира отпадает. Отец бы в ней не выжил. Отправив последний кусок картошки в рот, стала думать: чем заняться? Рисовать желание пропало, и, скорее всего, всё накупленное отцом так и останется пылиться на полках. Хотя мне до Хогвартса ещё года четыре, со скуки, может, и попачкаю бумагу краской. – Агата, – моё меланхоличное разглядывание потолка прервал голос отца. – М? Свою порцию Оскар, кажется, уже давно съел, но уходить из-за стола не собирался. Он неуверенно переводил взгляд с меня на свои руки, не решаясь начать. – Что-то важное? – молчание, – пап, мне ещё посуду мыть, не тяни! Мытьё посуды – это то немногое, что я делаю по дому. Готовит обычно отец, за редким исключением, и прибирается тоже он – магией. Я до магии пока не доросла, поэтому только мытьё посуды и то лишь тарелки да кружки. Все кастрюли и противни Оскар чистит магией. «Добавить в заметки: после поступления в Хогвартс выучить заклинания для уборки!». – Я просто хотел сказать, – заминка длиной в пять секунд, – увидел твои рисунки, когда звал на ужин. – И? – пытаюсь скопировать приподнятую бровь Снейпа, – всё настолько плохо, что ты решил… – Нет! – меня перебили, – Напротив, мне кажется, у тебя талант. Сидим. Молчим. – Я думаю, – тихо заговорил отец, – у тебя отлично получилось. И мне правда жаль, что я раньше не сообразил купить тебе хотя бы карандаши. Всё ещё молчу. – В общем, это всё. Отец поднялся из-за стола, потирая шею, и ушёл на второй этаж. Я же встала, помыла посуду и пошла рисовать. Что ж, будем практиковаться.

***

В неспешном темпе закончился июль. Отец всё так же ходил на работу, но стал больше времени проводить дома и постоянно маячил где-то на периферии. Он даже на обед заглядывал минут на десять через камин. Наши редкие до этого совместные уроки типа письма, истории или счёта сошли почти на нет. И если раньше отца нужно было шевелить, чтобы он со мной позанимался, то теперь выдёргивать приходилось именно меня. Почему? Ну, я с головой ушла в живопись. Каждый раз, когда думала, что мне начинает надоедать сидеть и рисовать эти каракули, рядом появлялся отец, тихонечко хвалил мои работы, а я опять была готова творить. Но решающий момент в отмене занятий сыграл один случай. В очередной раз при попытке объяснить мне необходимость занятий я психанула. Я не накричала на него, нет. Просто взяла и написала несколько несложных примеров из курса алгебры средней школы (никаких логарифмов и т.п., ибо сама их не помню толком). На шокированное лицо отца смотрела с удовольствием, а на вопрос, когда я этому научалась и почему не рассказала раньше, ответила полуправдой. Научилась давно (в прошлой жизни), не показывала знания, так как хотела, чтобы со мной проводили больше времени вместе на занятиях. А вот теперь не хочу. От такого ответа Оскар опять скис. И да, я всё ещё продолжаю рубрику «Сделай больно отцу, надавив на совесть». Что касается письма и чтения, то тут вообще проблем нет. Маленькая Агата прочитала все книги в своей личной библиотеке, а их там больше полусотни, и все толщиной со словарь Ожегова. А моя взрослая версия, благодаря онлайн-играм, имела хороший словарный запас ненормативной и нецензурной лексики. Письмо же… ну, посмотрела свои записи, немного пописала сама. Перо держать умею, чернила не капают, почерк читаемый. И хватит на этом. Я каллиграфией заниматься не планирую. Про житейские мудрости этого времени и мира я всегда могу спросить у отца, если вдруг понадобится. Что интересно, удалось узнать, что никаких заведений вроде начальной школы в Магической Британии нет. Зато очень распространены домашние учителя. Их можно нанять через министерство в отделе образования, но есть и, так сказать, «частники». По словам Оскара, к их помощи прибегает далеко не все. Некоторые, как отец, например, предпочитаю сами обучать своих детей. Учат эти домашние наставники тому же, чему меня учил Оскар: счёт, письмо, чтение, основы истории и географии и немного жизненно важных вещей. Например, денежный курс (отношение галлеона к канту), правила безопасного поведения в общественных местах и немного о законах (по типу, не укради да не убей, ибо это прямой путь в Азкабан, дитя!). И прямо сейчас я занимаюсь тем, чем давно пора было заняться. Я вышла из дома! Отец недавно ушёл, а сидеть в комнате и рисовать надоело. Ужасно не хватает музыки. Хочется сесть за компьютер и посмотреть какой-нибудь сериал, а ещё лучше перечитать один из любимых фанфиков. Меня последнее время серьёзно начинает ломать без любимых хобби. Вот и решила сменить обстановку, так сказать. Альбом с карандашами под мышку и на разведку территории! Сегодняшнее утро, как и все предыдущие, было приятно солнечным и тёплым. Никаких дождей, пасмурных облаков или ветров. А воздух! Только оказавшись в таком месте можно понять насколько чистым бывает воздух и как, оказывается, приятно дышать. Буквально на секунду сердце кольнуло сожаление: я могла насладиться подобными местами в прошлой жизни. Деньги были, время тоже, а вот желания не было. Быстро отбросив бесполезные теперь уже мысли, отошла от дома и стала осматриваться. Куда не глянь – горы, холмы до поля. Была мысль пойти по тропке до деревни на горизонте, но быстро её отмела. Если в этом мире присутствует хоть немного логики, то жители точно заинтересуются непонятно откуда взявшимся ребёнком без родителей. Проблемы маленьких поселений: все всех знают. Будучи всего лишь маленькой Агатой, я была рядом с деревушкой только единожды. Мне было любопытно, как живут обычные люди, и решила посмотреть хоть глазком, пока отца не было дома. В итоге так и не дошла до поселения, испугалась громких звуков на подходе к деревне и убежала. Сейчас я понимаю, что это, скорее всего, был звук велосипедного звонка. Учитывая, что всё окружение было как на ладони, решила пойти в единственную не просматриваемую часть – в лес. Ну, не совсем лес, скорее рощица. Её немного видно из окна в гостиной, и мне она кажется не особо большой. В любом случаи, вглубь заходить я не планирую. Рощица действительно оказалась маленькой. Достаточно было немного отойти от опушки, и уже виднелся просвет с другой стороны. Искренне сомневаясь в возможности тут заблудиться, спокойно пошла вперёд. А там! За рощицей начинался крутой спуск вниз, усыпанный цветами. А у подножья – озеро! Сверкающее, большое, как из фантастических историй! Вид на меня, человека, годами не покидавшего городских пейзажей, произвёл неизгладимое впечатление. И вроде бы нечто подобное частенько можно было увидеть в интернете. Но это совершенно не то! Такой вид нужно не смотреть на фотографиях, а лицезреть вживую, вдыхать окружающий воздух и чувствовать лёгкий ветер в волосах. «Это… Волшебно!» Бежать среди цветов было почти что сказочно и так… по-детски. То чувство странной свободы и ветра в лицо, когда бежишь с особо крутого холма, то странное, непонятное ощущение в груди, как будто бы только сейчас понимаешь, что да – ты в другом мире! Что теперь всё действительно будет по-другому! А к такому выводу привёл вроде обычный вид на озеро, который многие в своей жизни и до меня видели не раз. Уверена, таких мест в мире полно. Но то, что для кого-то обыденность, для меня оказалось чем-то совершенно невообразимым и чуть ли не фантастическим! Добежав до озера, ещё на ходу откинув альбом и карандаши куда-то в траву, быстро скинула обувь и прыгнула в воду чуть ли не по колено. – Холодно! – несколько капель попали на руки и лицо, отчего по телу пробежали мурашки. Выходить я, однако, не спешила. Вода действительно была холодной, но не ледяной. Резко появилось непреодолимое желание искупаться в этом сияющем на солнце озере. Но останавливало то, что я не знаю дна местного водоёма. Не хотелось бы угодить в какую-нибудь воронку. К тому же неизвестно, а смогу ли я держаться на воде. Маленькую Агату плавать не учили. Вдруг тут как с рисованием выйдет. Плескалась я долго, периодический выходя на берег погреть ноги и обратно в воду. К концу водных процедур сырым был даже подол платья. Ещё немного повосхищавшись видом, подняла альбом, нашла все карандаши (они умудрились рассыпаться) и начала творить. Я просто чувствовала, что сегодняшний рисунок будет особенным. Рисунок вышил кривоватым, неточными, местами смазанным и действительно особенным. Было ощущение, что все свои чувства и эмоции от этого места я запечатлела в этой картине. За полмесяца постоянной практики это первый рисунок, который понравился мне. Не отцу, а именно мне. Разглядывая своё творенье, я чувствовала себя как никогда счастливой. Ведь действительно приятно ощущать, что твои старания чего-то да стоят. Даже если это такая малость, как пойманный на бумагу счастливый момент из жизни. Судя по внутренним ощущениям, время близилось к обеду, и нужно было возвращаться. Даже подол платья высохнуть успел. Уже подходя к рощице, сообразила, что забыла обувь на берегу. Пришлось возвращаться. Второй раз к рощице я уже не подходила, а подползала. Кто ж знал, что склон окажется действительно крутым, особенно на подъем. «Тя-я-яжко!» Уже переступая порог дома, пришла к окончательному выводу, что бежала со склона исключительно на эмоциях и второй раз такой фокус повторить не смогу – не та физическая подготовка. Из этого какой вывод? Правильно: больше отдыхаем – меньше ходим! Я не какой-нибудь Мэри Сьюшный герой, чтобы после обнаружения такой проблемки начать активно заниматься спортом. На деле я уже занимаюсь упражнениями, но они все тратят не больше двадцати минут в день (если случайно не забываю про них) и направленны исключительно на поддержание мышц спины и шеи. Как ни как, сидячий образ жизни в прошлом отражался не лучшим образом на здоровье. Заниматься просто приходилось, чтобы потом не лечить спину. И сейчас я дни провожу сидя и лишь поэтому продолжаю упражнения. Но никаких серьёзных занятий спортом не планирую. Или, как это называют попаданцы, немного бега по утрам через весь город в течении двух часов. «Нет уж, увольте!» Стоило закрыть входную дверь, как из кухни вышел, практически выбежал отец. Выглядел он весьма встревоженным. Молчание воцарилось на долгую минуту. Отец оглядел меня с ног до головы и с облегчённо выдохнул. Я же молчала, пытаясь восстановить сбитое непривычной нагрузкой дыхание. – Агата, всё в порядке? – Оскар ещё раз окинул меня взглядом и немного нахмурился, – что-то случилось? Ты от кого-то бежала? – отец подошёл к окну и выглянул на улицу. – Всё в порядке, – дыхание восстановлено, можно и говорить, – я гуляла и немного не рассчитала сил, вот и устала. Оскар ещё раз взглянул на меня и кивнул. – Уже обед, – голос снова тихий, – будешь есть? – я кивнула, – хорошо, пошли. Кинув альбом с карандашами прямо на кухонную тумбу, я помыла руки на села за стол. Обед прошёл спокойно. Отец уже собирался уходить, когда я сказала: – Я сегодня нашла озеро. Красивое место, – не знаю зачем ему это говорю. Похоже, не смотря на мою асоциальность, в общении я всё же нуждаюсь. Поэтому желание поделиться впечатлением хоть с кем-то было велико. Интернета нет, пост не выложить, фотографию в Instagram не загрузить и как итог, не прочитать комментарии в ответ. Приходится общаться вживую. Хотя отца озеро вряд ли впечатлит, столько лет рядом с ним прожил. – Озеро? Где? Оп-па! А удивление-то не поддельное. – За рощицей той, что из комнаты с камином видно, – отец повернулся в сторону гостиной, – ты не знал о нём? – Не знал. – Там, на склоне, растёт очень много цветов, – на этих словах лицо Оскара просветлело. Ну ещё бы! Уж на чём, а на цветах отец серьёзно помешан. – Нужно будет сходить туда, – прошептал Оскар. Ещё немного постояв, отец отправился камином на работу. Кстати, запомнила название места работы этого цветочного маньяка – «Цветочный магазин Оскара Бакли». Прям как «Кафе-мороженое Флориана Фортескью». В смысле информативно, но неоригинально. Ну, не мне судить. И вообще, как можно жить и не знать, что у тебя под носом целое озеро? Ах да, о чём это я. Одна моя одногруппница всю жизнь прожила в Питере, но ни разу не была в Эрмитаже. Что ж, все мы люди. Прибравшись на кухне и забрав с собой альбом, я поднялась в свою комнату. Устроившись на кровати, стала рассматривать своё сегодняшнее творение. Эйфория от сильных впечатлений немного схлынула, и картина уже не казалась такой волшебной. Однако я всё ещё чувствовала некое тепло, просто смотря на нарисованное озеро. «Интересно, а рядом с домом Уизли озеро такое же сказочное? Нужно будет посмотреть, если представиться возможность. Вдруг в этой версии мира его вообще нет». Убрав альбом в тумбочку, я решила устроить себе послеобеденный сон. Такой счастливой я засыпала впервые за долгое время.