Внимание! Может быть неприятно! * Эдмунд Эмиль Кемпер 3-й - американский серийный убийца, известный как «Убийца студентов». В подростковом возрасте убил своих дедушку и бабушку. Меньше, чем за год Кемпер убил восемь человек (6 студенток, мать и ее подругу). Он подбирал студенток, отвозил в укромное место, где пытал их, насиловал и убивал. После этого трупы студенток он отвозил к себе домой, отрубал им руки и голову, совершал акт некрофилии, а останки выбрасывал. Мать была алкоголичкой и очень властной женщиной, которая постоянно оскорбляла сына и издевалась над ним. Он ненавидел ее и молотком забил до смерти, пока она спала. Далее он отрубил ей голову, вырезал язык и голосовые связки. Ее тело засунул в шкаф, а голову водрузил на него же. В этот же шкаф положил тело подруги матери, которую убил и совершил акт некрофилии в этот же день. Затем сдался полиции.
– Что? – спросил Лу Цзюньчи. Ему было не по себе, когда он смотрел на картину, но он не мог расшифровать ее смысл. Су Хуэй на мгновение замешкался и осторожно предположил: – Он ищет ответы, возможно, у нас есть шанс спасти ее. – Мать Фу Юнчу живет не в Хуаду, а в Аньчэне, – Лу Цзюньчи повернул голову и посмотрел на карту. – В Аньчэн ведет государственная дорога и водный путь. Если предположение Су Хуэя верно, Фу Юнчу, возможно, уже вырвался из окружения. Вспомнив сцену в подвале, Лу Цзюньчи все же немного испугался. Он глубоко вздохнул и сказал: – Понял. Я немедленно поеду туда и попрошу помощи у полиции Аньчэна. Остальные сотрудники продолжат поиски в Хуаду. К счастью, они находились недалеко от Байхушань, а от Байхушань до Аньчэна можно было срезать путь, который был бы намного короче, чем другие. Лу Цзюньчи изменил направление и поехал в Аньчэн...ххх
На закате Фу Юнчу припарковал машину под жилым домом. Он никогда раньше не бывал в этом месте, но номер двери запомнил твердо и не мог его забыть. Это был уже не Хуаду, а Аньчэн. Даже если бы полиция была умной, она не смогла бы так быстро среагировать. Фу Юнчу был одет в женскую одежду, и хотя он был высоким, черты его лица были андрогинными, поэтому он не выглядел неуместно. Чтобы его не выследили, он изменил свою внешность, пересев в брошенную машину. Эта маскировка также могла выиграть ему немного времени. Ему повезло, что полиция не обнаружила этот относительно новый брошенный автомобиль, что позволило ему скрыться. Надев туфли на высоком каблуке и прикрыв рану на руке, Фу Юнчу дошел до верхнего этажа здания и постучал в дверь. Вскоре она открылась. Это была его мать Янь Сюэ. После развода она так и не вышла замуж и жила одна в Аньчэне. По воспоминаниям Фу Юнчу, Янь Сюэ была красивой, суровой и холодной. Если у него что-то не получалось, его ругали или били. Теперь, когда он увидел Янь Сюэ, он все еще нервничал, но женщина, стоявшая перед ним, сгорбилась и постарела. Он не знал, когда между ними произошли изменения, но воспоминания о детстве... Янь Сюэ выслушала слова Фу Юнчу, опустила голову и посмотрела на нож, который он направил на нее. Затем она посмотрела на его левую руку, на которой уже проступили пятна крови. Трудно было представить, что он проделал весь путь от Хуаду в таком состоянии. Янь Сюэ поняла, что Фу Юнчу не шутил. Дело действительно дошло до этого. Она спросила дрожащим голосом: – Ты здесь, чтобы… убить меня? – Да, даже если я умру, я утащу тебя с собой! – Фу Юнчу поднял нож и вопросительно посмотрел на нее: – Я пришел сюда сегодня, чтобы спросить тебя, почему ты превратила своего сына в убийцу, сделала из него такое чудовище? Янь Сюэ сделала два шага назад и села на стул, глядя на сына, которого не видела много лет. Она горько улыбнулась и сказала: – О, чудовище... Так вот как ты себя называешь? Она подняла голову и посмотрела на ребенка, которого родила. Спустя столько лет он вырос и стал совершенно чужим. Янь Сюэ спросила: – Как ты думаешь, как ты стал таким? Фу Юнчу крепко сжимал нож, его глаза налились кровью. – Я... я помню... Когда я был ребенком, ты постоянно била меня и ругала. Другие дети могли получить материнскую любовь и объятия, а ты всегда критиковала меня! Ты оставляла меня одного в кафе, когда я был маленький, позволив играть в одиночестве! – Я часто поднимал глаза и не мог найти тебя. Я паниковал и плакал... Я боялся, что ты бросила меня и больше не хочешь меня видеть! – Официантки там, на первый взгляд, боялись тебя, но из-за твоей резкости они говорили гадости за твоей спиной и запугивали меня. Они дразнили меня и плевали в мою еду… – Однажды, когда я не смог тебя найти, я пошел на кухню поискать и столкнулся с официанткой. Обжигающий кофе пролился мне на спину. Первой реакцией официантки было громко выругаться в мой адрес. На моем теле остались шрамы, которые невозможно стереть, и запах кофе, который невозможно смыть! – Но... но когда ты узнала, ты не утешила меня, а ругала меня вместе с другими! Казалось, что во всем виноват я! А позже я стал тебе просто не нужен! – Ты оставила меня с отцом... Ты больше никогда не спрашивала обо мне и не смотрела на меня! Ты жаждала избавиться от меня, как будто я был какой-то мерзкой тварью! – Ты постоянно била меня, ругала, обвиняла и жаловалась. На моей памяти с детства и до зрелого возраста ты никогда не дарила мне любви! – Ты спрашиваешь меня, почему я не обнимаю тебя, почему не дарю тебе материнскую любовь. Сегодня я скажу тебе ответ... – Эти слова копились в ее сердце столько лет, и теперь она, наконец, набралась смелости и посмотрела прямо в глаза Фу Юнчу: – Потому что я боюсь тебя, дитя мое. – Несмотря на то, что я родила тебя, столько лет я жила как в кошмаре. Я тебя не понимаю. – Когда ты был ребенком, ты был таким маленьким и милым, как маленькая фрикаделька. Иногда ты плакал, иногда смеялся, и был прекрасен. В то время я думала, что отдам тебе всё, что у меня есть! Позже, когда ты немного подрос, с трех лет, ты был невероятно умным. Говорить и ходить ты начал гораздо раньше, чем обычные дети. Ты не представляешь, как я гордилась тобой в то время, как сильно любила тебя. И я обнаружила, что у тебя есть талант к искусству. Ты мог рисовать красивые картинки, и умело использовать цвета. Твой профессор рисования бесконечно хвалил тебя... В этот момент в глазах Янь Сюэ появился намек на робость: – Но ты постоянно неосознанно совершал жестокие поступки. – Помню, когда тебе было три года, ты начал ловить насекомых, чтобы поиграть с ними - бабочек, жуков, дождевых червей и даже рыб. Позже это были птицы. – Независимо от вида животного, ты с удовольствием отделял их головы от тел, а затем смотрел, как они мучаются, удовлетворенно улыбались. – Я испробовала всевозможные методы. Я рассказывала тебе истории, говорила, что это неправильно, учила тебя любить маленьких животных, и строго отчитывала тебя. Я хотела, чтобы ты был таким же, как другие дети. Каждый раз, когда ты играл с другими детьми, я волновалась, опасаясь, какие шокирующие и возмутительные поступки ты можешь совершить! Я признаю, что именно моя халатность лишила тебя идеального детства, и именно из-за того, что я плохо заботилась о тебе, ты получил ожог. Но на это тоже есть причина. – Я отправила тебя в класс раннего развития, и профессор скоро пришёл и сообщил, что ты не общителен и конфликтуешь с одноклассниками. – Я водила тебя к врачам, в исследовательские институты и во все места, где тебе могли бы помочь. Но все было бесполезно. – Я брала тебя в свой бар, но это было единственное место, где я могла следить за тобой во время работы. Я наблюдала за тобой из-за толпы. Я думала, что ты просто немного эксцентричный и странный и что с возрастом ты постепенно станешь нормальным. Но я ошибалась. Однажды я увидела твой этюдник... увидела твои рисунки... – Вспоминая содержание этих рисунков, Янь Сюэ все еще содрогалась. Она беспомощно закрыла лицо руками... Янь Сюэ схватила Фу Юнчу за запястье костлявой рукой и попросила: – Но, Юнчу, после того как ты убьешь меня, пожалуйста, сдайся... Я умоляю тебя... Когда разговор дошел до этого момента, снаружи вдруг послышался шум. Фу Юнчу обернулся и увидел вооруженных полицейских и снайперов, которые целились в их сторону. Полиция прибыла на удивление быстро! –Ты просто тянешь время! – Фу Юнчу повернулся и посмотрел на Янь Сюэ. – Я не… Я не знала, что ты придешь или, что ты сделал… – Янь Сюэ покачала головой. – Если бы я вызвала полицию, зачем бы мне просить тебя сдаться... Фу Юнчу достал из сумки пистолет и приставил к виску Янь Сюэ. – Ты просто эгоистка, ты всегда думала только о себе, и никогда не думала обо мне!ххх
Внизу многоквартирного дома, где жила Янь Сюэ, остановилась машина Лу Цзюньчи. Он срезал путь, чтоб приехать как можно быстрее. Полиция уже окружила дом Янь Сюэ. Ян Шэн, глава Главного бюро Аньчэна, несколько раз присутствовал на встречах с Лу Цзюньчи и знал его. Он поприветствовал Лу Цзюньчи, когда тот прибыл. – Ян, как обстоят дела внутри? – спросил Лу Цзюньчи. – Мы только что эвакуировали жителей. Подозреваемый ранее разговаривал со своей матерью и был очень взволнован. У него есть нож и пистолет... Местность внутри здания сложная, поэтому подстрелить его сложно. – Сказал Ян Шэн. – Как долго это продолжается? – спросил Лу Цзюньчи. – Мы здесь уже десять минут. Вход охраняет спецотряд, мы его уже оповестили, но это не возымело никакого действия... – Ян Шэн выглядел немного смущенным. Лу Цзюньчи повернулся, чтобы открыть дверь машины, и спросил Су Хуэя: – Профессор Су, на что нам следует обратить внимание во время переговоров? Су Хуэй на мгновение задумался и ответил: – Не давайте ему внешних раздражителей, не упоминайте о его вине и об убитых женщинах... – Он сделал паузу и опустил голову. – Слишком много моментов, которые нужно учесть. Могу я просто поговорить с ним напрямую? Переговоры и управление местом происшествия были ответственными задачами, и Лу Цзюньчи не ожидал, что Су Хуэй выступит добровольцем. На мгновение он замешкался. Ян Шэн услышал их разговор и сказал: – Капитан Лу, вы привели с собой эксперта по переговорам? Это замечательно. Нам нужен профессионал для этого... Лу Цзюньчи застыл, раздумывая, стоит ли говорить Ян Шэну, что Су Хуэй на самом деле не был экспертом по переговорам. Но, посмотрев на Су Хуэя, решил ему довериться. В данный момент не было никого лучше Су Хуэя, чтобы поговорить с Мясником. Лу Цзюньчи протянул Су Хуэю портативную рацию Су Хуэй отстегнул ремень безопасности и вышел из машины. Его поясница все еще немного болела, но, к счастью, обошлось без серьезных осложнений. Вдвоем с Ян Шэном они добрались до площадки на крыше соседнего здания, которая выходила на квартиру Янь Сюэ и находилась примерно в двадцати метрах от нее, что позволяло заглянуть внутрь. По обеим сторонам площадки расположились снайперы, но из-за того, что Фу Юнчу прятался и находился очень близко к заложнице, сделать выстрел было невозможно. Су Хуэй встал у перил и сказал Лу Цзюньчи: – Я попробую подманить его к окну. Когда придет время, вы сможете взять его под контроль. Лу Цзюньчи кивнул и достал пистолет. Су Хуэй обратился к Фу Юнчу внутри: – Здравствуй, Фу Юнчу. Фу Юнчу появился в углу балкона, взволнованно крича: – Убирайтесь отсюда! Мне не нужно с вами разговаривать! Если кто-нибудь подойдет, я убью ее. Полицейские смогли только чуть-чуть разглядеть Фу Юнчу через окно, на нем все еще была окровавленная женская одежда. Он держал нож в левой руке и пистолет в правой, прижавшись к стене. – Я видел твои картины, – продолжил Су Хуэй. – Проваливай! Убирайся отсюда! Я не желаю слушать твои бредни! Если ты не отступишь, я убью ее прямо сейчас!!! – Слова Фу Юнчу вызвали бурную реакцию, и он приставил нож к горлу Янь Сюэ. Однако Су Хуэй сохранял спокойствие и сказал: – Убийство матери не принесет тебе облегчения. Во время совершения преступления мотив постоянно меняется, и Су Хуэй быстро пришел к выводу, что мотив Фу Юнчу изменился. Фу Юнчу проехал десятки километров, чтобы добраться сюда, и хотя Су Хуэй не знал, что произошло, он чувствовал, что ненависть Фу Юнчу к его матери ослабла. Поэтому он не стал сразу убивать мать, а решил взять ее в заложники. Не дожидаясь, пока ругань разрастется, Су Хуэй продолжил: – Это как хлеб, который ты любил есть в детстве. Когда ты возвращаешься, чтобы съесть его, то обнаруживаешь, что вкус и воспоминания совершенно другие. – Заткнись! – Фу Юнчу сделал режущее движение. Янь Сюэ испугалась этого жеста, но он был направлен не на нее. Вместо этого он был направлен на Су Хуэя и полицейских, и Фу Юнчу от волнения на мгновение подставил себя под прицел полицейских. Однако это было лишь мгновение, слишком короткое, чтобы что-то предпринять. Лу Цзюньчи крепче сжал пистолет и посмотрел на Су Хуэя. Безрассудная стрельба могла не только не усмирить нападавшего, но и разозлить его или ранить заложника. Нужно было быть предельно осторожным. Су Хуэй сохранял спокойствие, его выражение лица оставалось безразличным, что также успокаивало напряженную атмосферу вокруг. Су Хуэй прищурился и продолжил: – Ты любишь ее, и это не имеет к ней никакого отношения. Су Хуэй разглядел в Фу Юнчу Эдипов комплекс. На его картинах многие женские образы отражали Янь Сюэ, и, возможно, сам Фу Юнчу еще не осознал своей привязанности к матери. Су Хуэй не проявил милосердия... Он безжалостно указал на это, продолжая разрушать мотивы Фу Юнчу. – Ты ничего не знаешь! Вы, полицейские... вы никогда не поймете моей боли... – Фу Юнчу ответил сквозь стиснутые зубы. – Я знаю, что некоторым людям нравятся твои работы, просто ты... отличаешься от большинства, – Су Хуэй сделал паузу, прежде чем продолжить, – но ты не одинок. – Ты лжешь мне! Вы все, полицейские, лжете мне. Вы просто хотите арестовать меня и убить! – Фу Юнчу снова разволновался, размахивая ножом. – Я не лгу, я видел твои картины, мне нравится одна из них, – сказал Су Хуэй после паузы, – эта картина называется "Подводные течения", это та жизнь, которой ты жаждешь. Когда Су Хуэй сказал это, Фу Юнчу застыл, наполовину высунувшись из окна. Он был ошеломлен примерно секунду, и в этот момент половина его тела оказалась за окном. Лу Цзюньчи тоже видел эту картину. Он вспомнил, что картина была написана с высоты птичьего полета и изображала маленького мальчика, сидящего в одиночестве в лодке и смотрящего на озеро внизу с различными отражениями зданий, толп людей и высоток. Когда он увидел картину, то не нашел в ней ничего необычного, но, очевидно, для Фу Юнчу она означала что-то другое. Внезапно Лу Цзюньчи понял. Он думал, что Фу Юнчу никогда не рисовал мужчин, но на самом деле он никогда не рисовал только взрослых мужчин. На этой картине был изображен ребенок. Он также помнил, что среди других работ Фу Юнчу не было картин в теплых тонах, но на этой картине был закат, отбрасывающий темно-красное сияние на мальчика и его мир. Это была единственная картина в его творчестве, на которой была изображена жизнь ребенка. Мальчик на картине, вместо того, чтобы смотреть на воду и рыб, казалось, смотрел на бурлящую толпу в городе, наблюдая, как закат преломляет его собственное отражение. "Подводные течения" представляли собой бушующие волны чувств Фу Юнчу, олицетворяя его стремление к нормальной жизни. В тот момент он отказался от всего своего безумия и жестокости. Но в то же время глаза мальчика были полны отчаяния. Он всегда чувствовал себя чужаком, глядя на этих людей... Он был чудовищем... Кровожадным чудовищем... В одно мгновение Фу Юнчу показалось, что он вернулся в детство, смотрит на толпы людей через стекло кафе, мечтая стать их обычным членом. Фу Юнчу невольно посмотрел на Су Хуэя, его транс длился всего секунду, но это был шанс, которого все ждали. Лу Цзюньчи решительно выстрелил. Он стоял рядом с Су Хуэем, в самой удобной для наблюдения позиции, даже лучшей, чем позиция снайпера. Его рука была твердой, как будто он стрелял миллион раз. Лу Цзюньчи обладал отличной меткостью и психологической устойчивостью. Каждый раз, когда пуля вылетала из его пистолета, она попадала в цель. Казалось, время остановилось: пуля мгновенно долетела до окна и точно попала в грудь Фу Юнчу. В это же время Янь Сюэ услышала выстрел и издала крик, инстинктивно делая движение, чтобы защитить сына. Потекла кровь, когда Фу Юнчу упал. Все произошло слишком быстро, и другие полицейские отреагировали не сразу. Группа спецназа, ожидавшая снаружи, быстро вошла в комнату и разделила Янь Сюэ и ее плачущего сына. Вскоре по рации пришло сообщение: – Подозреваемый только ранен, но не мертв. Его удалось задержать, заложник спасен. Су Хуэй повернул голову в направлении комнаты, его зрение затуманилось. Он знал, что только что там стоял молодой человек, и он заслужил свое наказание; правосудие восторжествовало. Как только чудовища вырвались из клетки, их губы оросила кровь, и они больше не могли жить среди обычных людей. Они будут осуждены массами и наказаны законом. Смысл этой картины был лишь иллюзией, которую он сам для себя создал. С того момента, как этот жестокий человек поднял бензопилу, у него был только один выход - заплатить за свои преступления жизнью.