ххх
Он осознал, что добровольно отбросил все воспоминания о счастье и радости, включая того человека... За эти два года он лишился всех ощутимых эмоций, как будто весь мир не имел к нему никакого отношения. Потому что он не хотел больше никогда испытывать подобную боль. Но теперь все прошло. Лед растаял, и что-то внутри его тела ожило. Су Хуэй повернулся на бок и сел на кровати. Видимых повреждений у него не было, но нога, похоже, была вывихнута, и при прикосновении к ней возникала боль. К счастью, она была терпимой. Кроме легкого головокружения, небольшого дискомфорта в лодыжке и затрудненного дыхания, он не испытывал особых неудобств. Его трость была в машине, но он не знал, куда она делась. К нему подошла молодая медсестра, желая поддержать его. – Эй, пациент, будьте осторожны... Су Хуэй несколько раз кашлянул и настойчиво спросил: – Где человек, который приехал со мной? Где он сейчас? Молодая медсестра, казалось, не понимала, в чем дело, и обратилась к старшей медсестре, стоявшей неподалеку: – Это тот, что из отделения неотложной помощи? – Который из? – спросил кто-то рядом. Эти медсестры и врачи были назначены временно и не были знакомы со спецификой работы. – Кажется, кто-то умер в реанимации. Может быть... – произнес голос. Оставшийся слух Су Хуэя уловил эту фразу, и его глаза расширились. Спотыкаясь, он направился в сторону отделения неотложной помощи. Это был больничный коридор, заполненный врачами и пациентами, и он отчаянно стремился узнать правду. Он не верил в это, не мог поверить, что его ждет такой исход. Он упрямо хотел увидеть все своими глазами, не желая расставаться даже с крупицей надежды. Дверь в отделение неотложной помощи была закрыта. Он не знал, куда идти, кого спросить о конкретной ситуации и местонахождении этого человека. Внезапно его охватил страх. Страх, что слова медсестры оказались правдой. Он стоял в шумном коридоре, охваченный чувством вины за пропущенную встречу. Он чувствовал себя потерянным. – Дорогу, дорогу... – Кто-то проталкивал кровать сквозь толпу. На кровати лежал труп, накрытый белой тканью, который везли в морг, сквозь ткань виднелись пятна крови. Ноги Су Хуэя дрожали, и он прислонился к стене, одной рукой опираясь на стену для поддержки, а другой - прикрывая рот, постоянно кашляя. Запах крови приводил его в ужас, заставляя так нервничать, что его затошнило. Если Лу Цзюньчи умер... Он не осмеливался думать об этом, не имея сил откинуть белую простыню. Су Хуэй понял, что может снова вернуться в то замерзшее место. Внезапно Су Хуэй слабо услышал знакомый голос, настойчиво спрашивающий: – Телефон моего друга недоступен. Не могли бы вы помочь мне подтвердить... – Нет, вы не можете сейчас двигаться. Рану на голове только что зашили... Су Хуэй повернул голову и увидел Лу Цзюньчи. Лу Цзюньчи тоже поднял голову и встретился с ним взглядом. В этот момент его сердце словно сжалось, даже дыхание остановилось. Су Хуэй почувствовал боль в сердце, будто оно разрывалось на части, но он знал, что это была радость от того, что вновь сформировавшаяся плоть прорывается наружу. Великолепно! Отлично! Он все еще жив. Целых пять секунд, глядя на фигуру в палате наблюдения после экстренной операции, Су Хуэй, наконец, вырвался из застоя времени. Дрожа, он направился в ту сторону, словно пересекая границу жизни и смерти, преодолевая два года времени. Он чувствовал, что его глаза становятся влажными, а глазницы - красными, и не мог сдержать желание заплакать. Лу Цзюньчи только что закончил операцию, основные повреждения пришлись на голову и плечо. Он привел Су Хуэй во временную палату для наблюдения, и молодая медсестра тактично задернула занавеску, оставив их наедине. – Я в порядке, не волнуйся... – Лу Цзюньчи посмотрел на его бледное лицо и спросил: – С тобой все в порядке? Ты не пострадал? Когда Су Хуэй услышал голос из сна, звучавший в его ушах, по его щекам покатились слезы. Он наклонился и обнял Лу Цзюньчи. Лу Цзюньчи не знал, что происходит с Су Хуэем. На его памяти Су Хуэй если и грустил, то никогда не видел, чтобы он плакал, тем более так отчаянно. Он протянул руки и обнял его. Он чувствовал, как тело Су Хуэя слегка подрагивает, хрупкое, словно прикосновение может разбить его вдребезги, и боялся обнять сильнее. Находясь в объятиях возлюбленного, в оцепенении, Су Хуэй вспомнил сцену в машине накануне - сильную тряску автомобиля и Лу Цзюньчи, крепко обнимающего его. Он сказал: – Су Хуэй, ты мне нравишься. Теплая кровь потекла по лбу Лу Цзюньчи, забрызгав родинку в виде слезинки в уголке его глаза. Су Хуэй слышал, как кто-то сказал, что люди с родинкой в уголке глаза обязаны кому-то слезой из прошлой жизни и должны вернуть ее в этой жизни. Слезы катились из уголков его глаз, Су Хуэй закрыл глаза и потерся подбородком о шею Лу Цзюньчи. Его голос дрожал, когда он сказал: – Лу Цзюньчи, это действительно здорово, что с тобой все в порядке, – он чуть задохнулся и сказал: – Ты мне тоже нравишься... В этот момент хриплый голос молодого человека слился с четким тоном признания из его воспоминаний. Тело Лу Цзюньчи внезапно задрожало. Невольно вспомнились далекие горы за окном в тот день и испуганные птицы, вызванные этим признанием. Человек из его памяти сказал: – Лу Цзюньчи, кажется, ты мне немного нравишься. С той же интонацией, преодолев два года времени и пространства. В тот же миг он окончательно убедился, что перед ним Поэт. Когда Су Хуэй крепко обнял Лу Цзюньчи, он вспомнил, что уже говорил это слово "нравится". В тот день его семья оказывала давление на него, чтобы он женился. Его родители хотели, чтобы он нашел себе девушку, и изводили его множеством слов. Он разозлился и инстинктивно позвонил Лу Цзюньчи, чтобы пожаловаться. Он сказал, что не хочет жить с человеком, с которым у него нет ничего общего, и задавался вопросом, где найти человека, чья внешность и характер соответствовали бы его предпочтениям. Он даже упомянул, как трудно будет найти прилежного человека, умеющего хорошо готовить… А главное, ему нравились мужчины, и он не хотел причинять вред девушке. На середине своей тирады он вдруг замер. Лу Цзюньчи в то время почти всегда молчал. В их общении он играл роль слушателя. Лу Цзюньчи слегка хмыкнул в знак согласия и спокойно выслушал его жалобы. Когда он остановился, весь мир, словно затих, настолько, что слышно было только дыхание. Он моргнул, держа телефон, и внезапно почувствовал, что было бы неплохо, если бы человеком, с которым он провел свою жизнь, был Лу Цзюньчи. Человека, который соответствовал бы его эстетике, обладал совместимой личностью, разделял одни и те же ценности, профессионально дополняли друг друга, которым он восхищался, а также был трудолюбив, умел готовить вкусные блюда и мог сделать его счастливым. Поэтому он неожиданно признался Лу Цзюньчи, и с тех пор они считали себя парой. Хотя они не встречались лично, время, проведенное за общением в Интернете с Лу Цзюньчи, всегда было чудесным. Он с нетерпением ждал того дня, когда они наконец встретятся. Предвкушая их долгое будущее. ...Но он опоздал. Су Хуэй был в объятиях Лу Цзюньчи, и он чувствовал, как его руки постепенно сжимаются. Они были так близко, так близко, что он мог слышать биение сердца Лу Цзюньчи. – Прости меня. Я заставил тебя ждать два года. Су Хуэй почувствовал, что рука на его спине слегка дрожит. Голос в его ухе тоже неуловимо дрожал, – Все в порядке. Я все равно ждал. Два года пропущенных встреч, последний акт принесения в жертву друг друга и долгожданное будущее. Словно в его сердце был невидимый барьер, который разрушился с этой фразой. Холодное оцепенение и безразличие улетучились, словно пламя растопило лед, и новые ростки пробились сквозь мерзлую почву. Только сейчас Су Хуэй понял, что, замкнувшись в себе, он не сможет быстрее залечить раны. На самом деле он жаждал заботы, жаждал чьей-то любви. Именно Лу Цзюньчи постепенно передавал ему свое обжигающее тепло, возвращая его в этот мир. Они долго обнимались, не отпуская друг друга. Су Хуэй, наконец, почувствовал эмоциональные колебания в своем сердце, оцепенение постепенно уходило. Он больше не был равнодушным и апатичным человеком. Он чувствовал, как его переполняют волнение и счастье, тоска, потерянная и вновь обретенная и счастье, которое принадлежало ему. Он... наконец-то прикоснулся к этому реальному и бурлящему миру. Через некоторое время Су Хуэй ослабил хватку и спросил Лу Цзюньчи: – Больно? Лу Цзюньчи покачал головой: – Кости и органы в порядке. В момент столкновения он повернулся, чтобы заслонить Су Хуэя, и ветка дерева пробила кабину, ударив его по голове, что потребовало наложения нескольких швов. И это действие невольно спасло его. Если бы он этого не сделал, ветка могла бы пронзить его грудь. Лу Цзюньчи протянул руку и вытер уголок глаза Су Хуэя, кончиками пальцев провел по родинке, как по редкому сокровищу, которое он потерял и обрел. Ему было хорошо рядом с ним, даже если он был ранен.Глава 112
29 февраля 2024 г. в 16:03
Су Хуэй, наконец, открыл глаза, но на этот раз он находился в больнице. Однако все перед ним было размыто, а уши, словно погрузились в воду. Он попытался сесть, но его тело затекло и онемело, и он не мог пошевелиться.
В палате никого не было, но он заметил недалеко от себя кнопку вызова. Он напряг все свои силы, чтобы поднять палец и нажать на нее.
Вошла медсестра и обрадовалась, увидев, что он очнулся. – Пациент в десятой палате проснулся.
– Ах, он пролежал в коме полмесяца. Он наконец-то очнулся?
– Быстро, вызовите врача.
Су Хуэй словно смотрел фильм, холодно наблюдая за происходящим изнутри собственного тела.
Казалось, что-то закрывает ему глаза, позволяя видеть внешний мир лишь через узкое отверстие.
Взрыв оставил на его теле различные уродливые шрамы и необратимые последствия. Похоже, во время взрыва был поврежден мозг. Он испытывал головокружение и головные боли. В результате взрыва у него сломались ребра, пробив легкие, что привело к удалению части доли легкого. Даже после полумесячного пребывания в коме его раны полностью не зажили. Глубокий вдох по-прежнему вызывал острую боль в груди, как будто ее разрезали ножом. Он часто чувствовал сдавленность в груди, кашлял, а иногда даже кашлял кровью.
Су Хуэй видел, как в комнату вошла Тао Личжи, но не мог разглядеть ее лица. О том, что это она, он мог судить только по ощущениям и голосу.
Тао Личжи села на стул у кровати, глубоко вздохнула и сказала: – Су Хуэй, ты наконец-то проснулся...
Су Хуэй пробормотал слова благодарности и спросил ее: – Как долго я находился в коме? – Его собственный голос показался ему незнакомым.
– С момента взрыва прошло полмесяца. После инцидента директор Тан предложил защитить тебя и исключил твое имя из списка. Тебя перевели на лечение в эту палату особого ухода...
– А что с Цзе Цю? – спросил Су Хуэй.
– Цзе Цю умер. Он получил травму головы во время взрыва, и спасти его не удалось. Капитан Чан и остальные тоже пожертвовали своими жизнями...
– А как же мой телефон... – спросил Су Хуэй, его разум все еще был затуманен. Но он чувствовал, что что-то не так. Где были его отец и мать? Почему их не было рядом с ним?
– Ситуация после взрыва была очень хаотичной, и твой телефон был потерян... Есть и плохие новости... – Тао Личжи опустила голову и сказала: – Однажды твое состояние ухудшилось. В тот день... твои родители попали в аварию по дороге сюда...
Папа и мама, неужели их больше нет?
Рука Су Хуэя крепко сжалась под одеялом. Это был не просто хаос, он словно провалился в бездну. Каждый сантиметр его костей и плоти разлетелся, словно зеркало, разбитое на бесчисленные осколки.
Казалось, его захлестнуло горе, но он оказался не в состоянии пролить ни одной слезинки.
Он безучастно сидел на больничной койке, прислонившись к изголовью и подложив под себя мягкую подушку. Было позднее лето, и кондиционер не работал, но ему было холодно. Было достаточно холодно, чтобы зубы стучали, а тело дрожало.
Он беспомощно наблюдал за тем, как остатки его мира поглощаются пламенем, рушатся и разлетаются на куски, пока не остается только пепел.
Искренние эмоции постепенно рассеивались, словно защищая его от дальнейшего вреда. Равнодушие окутало его, полностью закрыв собой.