Frozen Heart

Вэй Ин всё ещё ходил по коридорам дворца, когда откуда-то наконец послышался шум шагов. — Ин?.. Принц замер в какой-то странной позе у одной из дверей, так и не дотронувшись до ручки. Он обернулся к вопросительно смотрящему на него Сичэню. Первым делом в глаза бросилось отсутствие украшений в причёске и тёплый камзол с подбитым мехом голубым плащом, заменившие тонкий белый фрак. — О, Сичэнь! Ты закончил с делами? — Да. Теперь можно отправляться, — кивнул тот. — Ин… Зачем ты пришёл к комнате Ванцзи? Вэй Ин поднял брови. — Так это она? — юноша перевёл взгляд на дверь. — Хах… Я нашёл… — он улыбнулся, но, положив руку на дверь, снова нахмурился. — Сичэнь, что там? Дерево… Кажется таким холодным… — он слегка надавил на резные узоры. — Ин, не стоит… — хотел было остановить его Сичэнь… но замер на полуслове, поражённо глядя перед собой. Ин дёрнул на себя оказавшуюся незапертой дверь, и открывшаяся за ней картина заставила его застыть на месте. Лица коснулся холодный воздух. Изморозь тянулась по полу; если присмотреться к ней внимательно, можно было понять по её следу, как Ванцзи долго стоял у окна, после направившись к двери, ручка которой изнутри была холодной как лёд. В комнате кружился снег, медленно и неотвратимо падая на пол. По оконному стеклу, от льдистых отпечатков на подоконнике и до самого верха, тянулся инеистый след. Казалось, подобное могло быть сотворено лишь там, где северный ветер встретит ледяное море — но никак не посреди лета в теплой комнате дворца… — …Это… — едва выговорил Ин. — Сичэнь, это… оно тает? Оно хотя-бы тает, или он так… постоянно… Сичэнь едва заметно покачал головой. — …Я не знаю. Ин прерывисто выдохнул. — Он… Да он с ума сошёл! — принц вдруг повысил голос. — Я за ним. Я точно за… Сичэнь! — он порывисто развернулся и бросился прочь из комнаты. — Едем сейчас же! Где там ваши лошади?!.. Ин скрылся в коридоре, не дожидаясь ответа. Сичэнь медленно сделал шаг, позволив по-зимнему холодному воздуху полностью окутать своё тело. Сердце упало вниз, стоило подумать, сколько лет брат провёл в стенах этой комнаты… Вдруг король заметил один предмет, заледеневший меньше остальных. Казалось, снег и иней удерживало что-то, что не желало навредить этой вещи. Стоящий в дальнем углу комнаты сундук. В обычные дни Сичэнь никогда не стал бы трогать вещи брата без его разрешения. Но потрясение от увиденного было всё ещё столь велико, что король, сам не понимая, зачем это делает, опустился на колени рядом с сундуком. Ключ лежал поблизости, на столе — как будто Ванцзи совсем недавно зачем-то отпирал этот сундук, но торопился, оставив ключ на таком видном месте. Смахнув тонкий слой снега, Сичэнь тихо открыл замок и аккуратно поднял крышку… Сундук оказался почти доверху заполнен белыми и голубыми перчатками. Сичэнь опустил руку внутрь, осторожно взяв несколько сложенных в аккуратные стопки перчаток. Все они были длинными, тёплыми и, должно быть, вплотную облегали кожу, когда их надевали. Большинство перчаток казались по размеру и Сичэню, но какие-то были до странного маленькими, словно рассчитанными на руку… ребёнка не больше десяти, а то и семи лет. Сердце больно забилось в груди, стоило взять одну из таких маленьких перчаток в руки. Всё это время… Значит, всё это время, возможно даже с того самого дня, когда Ванцзи закрылся в этой комнате, брат не снимал перчатки, надеясь, что они хотя-бы немного обезопасят его близких от магии. Но ведь тогда Ванцзи было всего пять лет… Всё это… было слишком… Нечаянно взглянув на сундук вновь, Сичэнь вдруг осознал, что на самом дне, под перчатками, хранилось что-то ещё. Он вытащил несколько перчаток и осторожно достал один из лежащих на дне распечатанных конвертов. Внутри было письмо. И с первых же строк Сичэнь узнал одно из старых писем Вэй Ина. Кажется, тогда ему и Ванцзи было не больше тринадцати: Ин в который раз писал, как сильно скучает по ним обоим, рассказывал о поездке в королевство Цинхэ и знакомстве с братом короля, одного возраста с самим Ином, о том, как ему не понравился приехавший в Юньмэн пару недель назад жених Яньли… Всё подряд, что только придёт в голову. Долгие тринадцать лет Сичэнь передавал брату все письма их друга, но даже не подозревал, насколько бережно хранил их Ванцзи на самом деле. Бумага была сложена крайне аккуратно, холодная, но не тронутая снегом или льдом, что покрывали всю комнату. Словно магия Ванцзи не хотела причинять этим письмам ни малейшего вреда. Среди писем на дне сундука Сичэнь вдруг увидел ещё несколько конвертов, отличающиеся от остальных небольшой деталью. Взяв один из них в руки, король поражённо поднял брови. *** Когда Сичэнь покинул дворец, площадь, несмотря на крепчающий мороз, казалась куда более оживленной, чем несколько часов назад. В дальнем конце мелькнула фигура Вэй Ина, бегущего к паре оседланных лошадей. Их вывели быстро и беспрекословно — наверняка Ин ворвался в конюшню, с порога выкрикнув, чтобы готовили лошадей по приказу короля, не дав конюхам и мгновения на размышления. — О, Сичэнь! — Ин слегка прищурился, взглянув на дворец. Принц также переодел тёплый чёрный плащ, только из излишней предосторожности прихваченный сестрой в северное королевство, и столь внезапно пригодившийся на деле. — Пора… Пока Яньли, Ваньинь, я скоро! — он бросился к лошадям. — Стой сейчас же! — принц Ваньинь резко преградил брату дорогу. — Ин, ты вечно ищешь неприятности, но это уже слишком! Тебе мало забот сейчас, раз бросаешься неизвестно куда?! — Эй, я знаю, что делаю! Всё будет хорошо, — Ин вновь постарался пройти мимо брата к длинноногой вороной лошади. — Я уеду, найду Ванцзи и вернусь, не останавливай меня… — Слышать тебя не хочу! Куда уедешь? В неизвестность?! — Ваньинь повысил голос. — Ты же понятия не имеешь, где искать этот ходячий кусок льда! Скажи уж, что собрался за проклятый горизонт! — Волнуешься за меня, Ваньинь? — ярко усмехнулся Ин. Брат задохнулся от возмущения, и в этот миг Ин, воспользовавшись секундой отвлечения, бросился к лошади. — Ин! — Ваньинь едва успел обернуться. — За горизонт и ладно! — выкрикнул Вэй Ин, хватая поводья из рук конюха. — Путь за горизонт — тоже путь. И не переживай, Ванцзи меня не ранит! — Нужен ты мне! — ругнулся принц, вопреки резким словам вставая на пути лошади. — Не ранит? Проклятые шипы в бальном зале были почти у твоего лица! Если этот принц Ванцзи отморозит тебе конечность, так и знай, я просто отрублю её! — Ну ладно, нарочно не ранит! — отмахнулся Ин, тут же переводя взгляд на приблизившегося ко второй лошади короля. — Сичэнь! Наконец-то! Сичэнь также перехватил поводья. Мягко проведя рукой по гриве своей снежно-белой лошади, он поставил ногу в стремя и легко оттолкнулся от земли, садясь в седло. — Отправляемся? — он взглянул на Вэй Ина. Тот горячо закивал, в свою очередь запрыгнув в седло. — Да! — Нет! — Ваньинь схватил вороную лошадь под уздцы, от чего та недовольно забила копытом. — Хватит лезть куда не стоит! Ин нахмурился, с досадой поджав губы. — Сичэнь, отправляйся вперёд, я сейчас догоню! — он погладил по шее нервно перебирающую ногами лошадь. Король лишь кивнул, и через мгновение толпа на площади расступилась, давая дорогу стройной белой лошади. Вэй Ин перевёл взгляд на брата. — Ваньинь… — он вздохнул. — Я… В самом деле не знаю, чем всё это закончится. Может, мы разгадаем эту тайну, я пойму Ванцзи, он вернётся и всё будет в порядке. А может, всё обернётся бедой. Я даже не знаю, друг я ему, или же он правда меня ненавидит. Но в любом случае… — он на миг прикрыл глаза, не заметив, как к ним подошла сестра. Что бы ни было, он найдёт Ванцзи. Даже если это решение — ошибка, сейчас, узнав о ледяной магии, Ин не боялся. Напротив, чем дольше он думал об этом, чем больше понимал, какой секрет хранил Ванцзи все эти годы, — тем сильнее принца влекло прочь из замка, к нему. Хотелось узнать всё. Получить ответы на вопросы, увидеть ледяную магию во всей её силе, почувствовать и красоту, и ужас зимних морозов с северным ветром. Хотелось узнать и эту сторону Ванцзи, о которой он не ведал долгие годы. Даже если она состояла лишь из снега и льда — главное, это был Ванцзи. — В любом случае, что бы ни было, я должен… — Ин, — раздался голос сестры. Вэй Ин замолчал, переведя на неё взгляд. Яньли подошла совсем близко к лошади, сжимая что-то в руках. Тот сглотнул. — Яньли, не надо… — Яньли, хоть ты останови этого дурака! — с тенью надежды в голосе проворчал Ваньинь. Но сестра вдруг протянула к брату руки, попытавшись вложить что-то в его ладонь. Ин поспешно разжал одну руку, держащую поводья, и перехватил из холодных пальцев сестры тёплые варежки. Яньли с нежной тревогой взглянула брату в глаза. — Будь осторожен. Вэй Ин на миг застыл, но быстро надел варежки и вновь схватил поводья. — Не волнуйся, Яньли. С этими словами он коротко ударил лошадь ногами по бокам, и она, словно только этого и ждала, сорвалась с места, устремившись к воротам. Не оглядываясь на сестру и кричащего ему вслед проклятия брата, Ин выехал за ворота и направился к стенам замка за Сичэнем. Вороная лошадь передвигалась иноходью, но была крайне энергичной и резвой — Ин догнал снежно-белую лошадь друга совсем скоро. — Сичэнь! — крикнул он. Король слегка дёрнул за поводья, давая другу поравняться с ним. — Пока что я не представляю, где он может быть, — признался Сичэнь, смотря на раскинувшиеся перед ними заледеневший фьорд и укрытый снегом лес. — Ничего, — Ин улыбнулся. — За горизонт — так за горизонт. Но назад я без Ванцзи не вернусь!.. *** Склоны горных вершин укрывал снег. Он был таким белым, что на его сверкающей глади не было видно ни одного следа высоких сапог. Последний свет вечера давно померк, и горы окружили морозная ночь, ветер и холодный блеск луны. На белоснежном покрове ярко выделялся лишь нежно-голубой плащ, слегка качающийся в такт медленным шагам. Гусу давно осталось позади, настолько далёкое, что его даже не было видно со склонов северных гор. Ванцзи не следил за течением времени — лишь смутно понимал, что скоро должен быть рассвет. Вокруг была тишина, нарушаемая лишь тихим скрипом снега под ногами и ветром, который, касаясь кожи, стонал в унисон с бурей в сердце. Здесь, близ вершины гор, беспорядочно и медленно кружился снег, и Ванцзи невольно подумал, что так же сейчас кружатся мысли в болящей голове. Магия уже не вырывалась беспорядочными всплесками из рук — но, нечеловеческими усилиями сокрытая внутри, она будто разрывала кожу, стремясь вырваться на свободу. Ванцзи крепче стиснул зубы, сжав оголенную руку в кулак. Долгие тринадцать лет он мог сдерживать это. Почему именно сегодня?!.. «Не открывай. Не позволь увидеть. Храни секрет…» Ванцзи поднял руку в перчатке, смотря на ткань, покрывшуюся коркой льда. Одно небо знает, каких усилий ему стоило сдерживать лёд все эти годы. Но каждый раз при мысли о Вэй Ине магию становилось всё труднее контролировать. И сейчас, таящаяся внутри так долго, она бурлила в венах, переполняя тело. «Не показывай. Не чувствуй». Каждый день давался труднее. Труднее было скрывать, труднее не чувствовать ничего, ведь магия крепчала всякий раз, когда внутри улыбался единственный, но слишком сильный страх. А сегодня… Подобно спящему много веков вулкану, магия изверглась ледяной лавой, стоило Ванцзи допустить малейшую слабость. «Молчи. Терпи. Не дай знать Ину!..» Ванцзи до боли сжал скрытую под перчаткой руку в кулак. Ему было всё равно, что скажут о магии другие. Он бы приложил все усилия, чтобы никого не ранить, а дальше… Удивились бы люди, испугались, объявили опасным колдуном — разницы не было. Главное — ни в коем случае не раскрыть магию перед братом и Вэй Ином, ведь тогда… тогда могло бы повториться то, что случилось тринадцать лет назад. Им нельзя было знать… Но теперь… Теперь знали все! Всё было тщетно! Ванцзи сорвал с руки бесполезную перчатку, которую подхватил горный ветер, унося назад. Ладони всё ещё горели ледяным огнём, но сейчас принц был абсолютно один. Как мог он отпустить всё, что случилось? Как забыть, уйти, хлопнув дверью, когда всё, чего хотелось — вернуть то, что прошло? Ведь иначе пути назад не будет никогда. И Вэй Ина не увидеть никогда. Что бы Ванцзи ни сказал или ни сделал теперь, люди не станут слушать, так что ему оставалось? Уйти или замереть на месте, ожидая, когда магия разорвёт его изнутри?.. Ничего не вернуть. Скоро рассвет, но новый день не принесёт ответов и не укажет верный путь. Но, по крайней мере, сейчас Ванцзи абсолютно один. Так пусть бушует шторм. Голубой плащ всколыхнулся на плечах, поднятый внезапным потоком ледяного ветра. Ванцзи закрыл глаза, а с рук яркими искрами сорвался снег. Белые всполохи кружились вокруг принца тоскливо и яростно, вторя урагану в душе. Лёд сам решал, что ему делать, сил сдержать его не осталось совсем. Открыв глаза, Ванцзи увидел кружащийся снег, серебряными лентами скользящий по сугробам и взметавшийся ввысь морозными узорами. Это… было красиво. Опасно — ведь однажды такая же снежная лента навсегда посеребрила прядь чёрных волос Ина. Но всё же… «Мне так нравится твоя магия! — говорил однажды Ин, ещё не столкнувшись с её тёмной стороной. — Поколдуй ещё! Больше снега, чтобы мы могли слепить снеговика!» Ванцзи поднял руку, направив поток искрящихся снежинок вперёд. Они закружились, наметая сугробы по краям дороги. «Сколько ты хочешь». Сугробы вдруг начали меняться, округляясь, сливаясь вместе. Бело-голубой вихрь окутал снег, а когда он спал, на краю тропы появилась пара снежных кроликов. Они сами собой вышли из-под холодных рук, стоило лишь на миг подумать о Вэй Ине. Один из них был немного крупнее, с мягким изгибом прижатых к голове ушей и чинно сложенными под грудью лапками. Второй, немного мельче, весь подобрался, будто готовясь прыгнуть к первому. Его острые ушки были вытянуты назад, но не прижаты, а короткий хвост стоял торчком, совсем как у живых крольчат. «Ты ещё помнишь их? Ты слепил такого в детстве…» Ванцзи наклонился ко второму снежному кролику и положил ладонь на его голову, закрыв на миг глаза. Раз он опасен для брата, дяди и Вэй Ина, ему следует вовсе исчезнуть из их жизни. А холод, царивший в горах… Холод никогда не причинял ему вреда. Ванцзи выпрямился, отняв руку от снежной головы кролика, и в последний раз обернулся назад. Так странно. Чем выше он поднимался по ледяной глади гор, тем меньше становилась земля, оставшаяся позади. Там ли Гусу? Кто находится вдалеке, ушедшие люди или только собственный страх? Но они всё равно уже не могли догнать его. Он был один. Но если когда-то Ванцзи не чувствовал одиночества ни в толпе, ни в пустой комнате, то сейчас оно тяжёлым камнем застыло в груди при одном взгляде на снежных кроликов. Ванцзи развернулся и, больше не глядя назад, пошёл дальше по заснеженному склону. Плащ, подхваченный непрекращающими кружиться вокруг рук принца всполохами льда, соскользнул с плеч, больше не сковывая движения, голубой слезой оставшись лежать на снежном покрове. Горный массив прорезало глубокое ущелье с отвесными склонами. Ванцзи замер на его краю, впервые за много лет чувствуя, как магия, текущая по телу, послушно собирается в ледяной шар на ладони. Дядя бы наверняка запретил ему делать это, вновь напомнив обо всей опасности колдовства. Но это было во дворце. В том же дворце Вэй Ин просил его колдовать больше. Кто прав, а кто нет? Истинно ли белый лежащий на пути снег, или же чёрный как ночь по своей сути? Стоят ли чего-то похвала или порицание? Эти вопросы были неуместны в заснеженных горах, вдали от дома. Здесь не было правил, и он мог узнать, на что способен его лёд. Но свобода ли это?.. С длинных изящных пальцев сорвался сноп искр. Снег, лежащий на каменных склонах, взметнулся в воздух, раскрашивая ветер в белый и голубой, слетаясь у самого края в единое целое. Над пропастью легли первые ступени снежного моста. Когда на перила опустилась рука Ванцзи, мост покрыл прочный лёд, придавший тонкость и изящность резным перилам. Не думая больше о правилах дяди, Ванцзи ступил на растущий ввысь под его ногами мост. Он должен был отпустить Вэй Ина. Забыть о пути назад, выбросить из головы яркую улыбку, так и не поменявшуюся за долгих тринадцать лет. И брат… оставалось надеяться, что Сичэнь не отправится за ним. Или, хотя-бы, что его остановит дядя. Ледяной мост лёг над пропастью в горах. Ванцзи сделал последний шаг, взглянув на ущелье уже с противоположного отвесного края. Далеко. Сейчас он стоял безумно далеко от Гусу, от дворца, от брата и Вэй Ина… Значит, здесь он и должен был остаться. Мира из грёз, в котором они играли в бальном зале на льду и снегу, больше не существовало — и не будет существовать, если он хочет, чтобы Ин был в порядке. Ванцзи потерял контроль там, на балу. Но больше Ин никогда не увидит его магию — подобно тому, как никто никогда не видел его замерзшие слёзы. Поджав губы, Ванцзи топнул ногой по заледеневшей глади и раскинул руки в стороны. Он закрыл глаза, позволяя беснующейся в ожидании всё большей свободы магии творить самой. Снег на высоких горных склонах разом пришел в движение, окружив принца плотной завесью ледяных кристаллов. Земля под ногами замёрзла, и ввысь взметнулись ледяные стены. Снежинки кружились в отчаянном яростном танце, сверкая голубым, сиреневым и золотистым в первых, ещё совсем слабых лучах восходящего солнца. Высокие стены, изящные и лёгкие на вид, сошлись вместе, устремившись к небу острыми шпилями ледяных крыш. Земля и воздух искрились от невероятной мощи ледяных чар, пугающей, но красивой настолько, что при взгляде на колонны, резные лестницы, высокие двери и стреловидные окна у любого бы перехватило дыхание. Но Ванцзи не открывал глаз. Принц открыл их лишь тогда, когда стены увенчали последние ледяные лепнины. Голубоватые своды замка сверкали над головой, снег всё ещё вился, образуя прекрасные узоры на колоннах и гладком полу. В далёком детстве Ванцзи часто использовал свою магию, но он не представлял, что она способна и на такое. Она слушалась его, словно действительно была даром, а не проклятием… Но сейчас это было не важно. Проклятие, дар — на принятое решение это уже не повлияет. Ледяные искры потухли на ладонях Ванцзи. Он поднял руки, снимая с головы топаз на нити из белого золота и тонкую голубую тиару. Белые камни на ней сверкнули, отразившись бликами в светлых глазах. Он не вернётся назад. Брат, дядя, Ин… Они должны отпустить его, забыв навсегда. Так, словно идеального второго принца Гусу никогда не существовало. Значит, и этот знак принадлежности к королевской семье теперь был излишним. Ванцзи опустил руку, и топаз с тиарой выпали из разжавшихся пальцев. Снежинки вновь взметнулись вверх, плотно окружив принца; белоснежная, чище самого белого снега, дымка укрыла тело, тонкой ледяной тканью спав по рукам. Сотканный из снега фрак впервые в жизни не сковывал движения, высокий ворот, давящий на шею, исчез, как и высокие сапоги. Ванцзи вновь поднял руку, распустив тугой пучок — чёрные тяжёлые пряди каскадом рассыпались по спине. Лишь белая шёлковая лента ещё держала высокий хвост, и две длинные пряди свободно обрамляли лицо. Такая же причёска была сегодня у Вэй Ина. Ванцзи резко опустил руки, направившись к открывшимся ледяным дверям полукруглого балкона. По плечам тонким снежным покровом заструился полупрозрачный плащ, колыхнувшийся в такт шагам. Лучи восходящего солнца упали на балкон — рассвет был тёмным, над снежной гладью горели золотистые и красные полосы, так похожие на тот красный, который любил Вэй Ин. В двух вещах Ванцзи не мог врать себе. И первая — свободы нет нигде. Тринадцать лет его комната на самом деле была ловушкой, скрывающей магию. Бесконечные тихие дни, жестокие тени прошлого, замерзшие реки среди тепла и инеистые рисунки на стёклах перед глазами. Дворец в горах был просторным, высоким и безлюдным, в нём не было замерзших окон и потухших каминов — но клетка оставалась клеткой. Только теперь ни в одну из её дверей не постучит брат, и до неё не дойдёт ни одного письма. Вторая же — он никогда не сможет забыть Вэй Ина. Но если раньше Ванцзи надеялся, что однажды они смогут поговорить вновь, теперь оставалось встречать рассветы, вспоминая, что Ина в его жизни больше нет. Ванцзи прикрыл глаза, позволяя лучам рассвета упасть на лицо. Последний раз он чувствовал тепло тринадцать лет назад, ведь улыбка Ина была намного теплее любого солнца. Но с тех пор остались лишь ледяные стены, ледяная кожа, ледяной взгляд. Возможно, кто-то решил бы, что у него заледенело и сердце. Не важно. Даже лучше, если так. Он вернётся в зиму, а Вэй Ин останется там, где лето — где место им обоим. Шторм в сердце вновь сдавил грудь, отозвавшись ледяными искрами на руках. Но Ванцзи впервые в жизни даже не пытался усмирить чары — лишь последний раз вдохнул морозный горный воздух и развернулся, не глядя на рассвет. Пусть бушует шторм. Здесь он всё равно не навредит никому.