Frozen Heart

В Гусу прошёл полдень. Страшная метель, бушующая в горах, всё же не спустилась к городу, однако на покрытых льдом и снегом улицах холодало весьма быстро. Кто-то укрылся в домах, но большинство людей вовсе не смогло уйти с площади — дороги были заметены слишком толстым слоем снега. Во дворце были растоплены все камины и плотно закрыты окна, поэтому в бальном зале сохранялось тепло. По распоряжению молодого короля, отданному перед его отъездом, гостям и горожанам раздали тёплую одежду, позволили расположиться в бальном зале и приготовили согревающие напитки. Пока что всё было под контролем — насколько могла быть под контролем августовская зима… но если морозы продлятся… — Кто бы мог подумать, что принц — злой колдун… — доносился голос какого-то человека, стоящего у столов в нише за колоннами. — А я догадывался! — заносчиво фыркнул другой, явно стараясь произвести впечатление на стоящих рядом дам. Судя по бело-голубым одеждам, он был из мелкой знати Гусу. — Давно сказал себе, не чисто тут дело, коли замок стоит, будто проклятый! — Ах, как вы складно выдумываете, — коротко улыбнулась девушка в сером, расшитым золотом платье Цинхэ, кутающаяся в тёплый плащ. — Ни капли! — затряс головой мужчина. — Проклятье… — А мне сказали, принц таким рождён, вовсе не проклят! — возразила другая дама в сиреневом цвете Юньмэна. — Что у него от рождения ледяное сердце… — Это может быть истиной, — ухмыльнулся первый мужчина. — Ледяной колдун с холодным сердцем! — приободрился второй. — Есть в Гусу легенда о сердце льда… Что способно заморозить весь мир до конца вечности! — Враньё! — отрезал первый. — А вот и нет! Принц способен заморозить нас всех, вот увидите… — Как же там сейчас король Сичэнь… — И наш принц! Принц Ин ведь с ним! Принцесса Яньли, стоящая в стороне от разношерстной стайки аристократов, но слышащая их разговор, опустила голову. В глазах вновь показалась тревога за младшего названного брата. Он и король Сичэнь выехали из ворот замка на исходе ночи, уже прошло много времени. Ваньинь тоже волновался, хоть и показывал это, ругая безрассудного брата на чём свет стоит. Но сейчас Ваньиня не было рядом — он разговаривал с другими, верхушкой знати разных королевств, которые пытались решить, что делать, если зима продлится. Ведь по заледеневшим водам фьорда было не уплыть… — Ваше Высочество? — окликнул вдруг её чей-то голос. Яньли подняла голову. Рядом стоял принц Цзысюань, и, должно быть, он сам не знал, зачем окликнул девушку. Наверное, дело было в беспокойстве на её лице. — …Вам холодно? —невпопад спросил он. Яньли только теперь заметила, что машинально растирает свои холодные пальцы. Она отдала тёплые варежки Ину перед тем, как он уехал, и сейчас девушка надеялась, что брату тепло. — Всё в порядке, Ваше Высочество, — покачала она головой. Несколько секунд Цзысюань мялся, словно не зная, уйти или остаться, но потом снял свои тёплые перчатки и, отводя глаза, протянул их Яньли. Та слабо улыбнулась, принимая их. Принц Яо молча наблюдал за братом из тени высоких колонн. Метель в горах не коснулась города, но сейчас в Гусу действительно стояло затишье перед бурей. Бальный зал медленно, но впускал в себя холод заиндевевших улиц, и недовольство людей было лишь вопросом времени. Королю Гусу и принцу Юньмэна в самом деле будет лучше вернуться скорее… Сзади раздались шаги. Обернувшись и увидев приближающегося отца, Яо поспешно склонился в вежливом поклоне. — Ваше Величество. Король Гуаншань коротко смерил его взглядом и отвернулся, глядя на первого сына. — Цзысюань…? — Наследный принц ни о чём не догадывается, — ответил принц Яо. — Чудно, — Гуаншань запустил руку в складки плаща. — Люди растеряны и напуганы, все отвлечены, стража тоже. Так что поспеши дать это Цижэню. Король извлёк что-то из складок плаща и небрежно протянул сыну. Яо принял предмет у него из рук и, чуть нахмурив брови, взглянул на маленький бутылёк, заполненный прозрачной, немного мутной жидкостью. — …Что это? Гуаншань лишь ухмыльнулся. — То, что Сичэнь уехал, действительно мне на руку. Принц Яо понял. И тут же поспешил убрать бутылёк в карман. Это был яд. С самого начала король Гуаншань вынашивал весьма коварные планы на день коронации. Ещё очень давно он начал налаживать отношения со знатью и правящей верхушкой других королевств, чтобы получить их доверие, но после таинственного закрытия ворот и смерти прежнего короля, взор Гуаншаня полностью обратился на Гусу. Такой чудесный шанс — молодой, не знающий жизни наследник, чьё доверие заполучить наверняка будет совсем просто! Останется выпытать тайны Гусу, а потом… использовать их, использовать Сичэня, завладеть богатствами северного королевства, ведь как мальчишка сможет вовремя увидеть эти манипуляции?!.. Однако короткого разговора на похоронах прошлого короля Гусу хватило, чтобы Гуаншань понял: Сичэнь отнюдь не так наивен и неопытен, как надеялся король Ланьлина. К тому же, никто не знал, каков из себя его брат, да и герцог Цижэнь, опытный регент с железной хваткой и недоверием ко всему миру, не спешил отходить к праотцам. Куда уж — ему было тридцать семь, хоть глупая бородка и старила герцога лет на десять. Гуаншаню нужно было что-то, благодаря чему он бы получил доверие мальчишки Сичэня и осуществил все планы… или кто-то, кто бы сделал это за него, преданный, надёжный и, желательно, ровесник Сичэня — ведь сверстникам доверяют больше. Но Цзысюань, первым пришедший на ум, на эту роль совсем не годился. Да и Гуаншань держал коварные планы в тайне от сына… Тут-то король Ланьлина и вспомнил, что у него есть ещё один ребёнок. Принц Яо превосходно играл свою роль. Он был готов на всё, чтобы получить признание отца, ведь мать всегда надеялась, что у её сына будет лучшая жизнь во дворце, и даже перед смертью не переставала верить, что король вернётся за ней и их ребёнком. Внезапная зима действительно расстроила изначальные планы Гуаншаня, но вместе с этим дала новые, лучшие возможности. Влить яд между губ потерявшего чувства Цижэня, не боясь разоблачения, — ведь все подумают, что он умер от случившегося на балу удара. Потом парой слухов настроить и без того разозленную толпу против наследного принца, подловить момент и в начавшейся неразберихе убить Лань Сичэня… Всё казалось таким простым, что становилось смешно! Принц Яо без слов угадал все планы отца. И в другое время его рука бы не дрогнула, если бы он давал кому-либо яд. Но она почему-то дрогнула сейчас, когда Яо прятал прозрачный бутылёк в карман. — …Вы считаете, от живого герцога больше не будет пользы?.. — осторожно спросил он. — Не навлечёт ли беду эта спешка?.. — Нет, — отрезал король. — Чем скорее обезглавим Гусу, тем лучше. Избавиться от Цижэня сейчас легко, а от этих мальчишек Сичэня и Ванцзи и того легче. — Но… — принц Яо на миг отвёл глаза. В голове помимо воли возник образ короля Сичэня. — Я лишь тревожусь о возможных последствиях… Король Гуаншань смерил сына тяжёлым взглядом, заставляя замолчать. — Если хочешь, чтобы я однажды признал тебя по-настоящему, придержи язык и подчиняйся, — процедил он. — Ты и так годен лишь на то, чтобы улыбаться и льстить. Был бы ты хоть девчонкой, сосватать тебя Сичэню было бы не менее хорошим решением. А так… — король брезгливо скривил губы. — Докажи уже, что ты не совершенно бесполезен. Несколько коротких мгновений принц Яо молчал. Но после опустил ресницы и улыбнулся, показав ямочки на щеках. — Слушаюсь, Ваше Величество. Отец с сыном почти сразу разошлись, и фигура Яо в тёплом светлом плаще и золотом сюртуке Ланьлина под ним скрылась в полумраке коридора. Гуаншань был прав — проникнуть в покои Цижэня будет легко, если внутри, конечно, не окажется лекаря. Всё Гусу было в смятении, умы людей оставались заняты разговорами о наследном принце, зиме и магии, так что никому не было дела до шепчущихся в стороне аристократов — абсолютно все перешептывались, переглядывались и опасливо озирались по сторонам, всего-то обсуждая колдовство, но выглядя со стороны намного подозрительнее настоящих заговорщиков. Поднимаясь по пустой лестнице, — слуги от страха, охватившего весь город, старались не показываться — принц Яо думал, как, в случае, если лекарь будет при герцоге, заставить его хотя-бы ненадолго покинуть комнату. На Лань Цижэня юноше было абсолютно всё равно — он лишь выполнял приказ отца. Но почему-то… Почему-то шаги Яо были медленными, а перед мысленным взором всё ещё стоял непрошенный образ молодого короля Сичэня. Когда принц Яо впервые увидел Сичэня на балу… он не почувствовал ничего. Лишь холодно отметил про себя, что новый король Гусу и наследный принц очень похожи в своей заснеженной нордической красоте, что лицо принца непроницаемо, как заиндевевшее окно, а король приветлив, но твёрд. Однако что-то в изгибе улыбающихся светской улыбкой губ и в блеске серых глаз, дало Яо понять: это будет не так сложно. И принц действительно рассчитывал получить за вечер доверие молодого короля, чтобы в дальнейшем, без единой эмоции в душе, пользоваться этим, как прикажет отец… …Вплоть до момента, когда он нечаянно подслушал разговор Сичэня с одним из герцогов Гусу. Конечно, Яо волновался, что слухи о его истинном происхождении испортят всё, если дойдут до ушей короля. Никто ведь не захочет марать себя, общаясь с сыном женщины из публичного дома, — уж этот урок Яо усвоил с самых ранних лет. Даже если поначалу люди улыбались ему, все как один начинали кривить губы, лишь прознав о… Но король Сичэнь почему-то сказал тому герцогу, что о людях нельзя судить по их происхождению. И после, вновь заговорив с принцем Яо, улыбался ему даже чуть более искренне, чем в самом начале бала. В первую секунду это насторожило Яо лишь сильнее. Где ловушка? Чего хочет добиться молодой король, любезничая с ним, уж не расположения ли Гуаншаня?.. Было бы забавно, ищи оба короля подход друг к другу через Яо, но… Наверное, это было удачно. Принц тут же, поначалу не допуская и мысли о том, что король может быть искренен, решил сменить тактику; слегка «открыться», делая вид, что доверяет и подпускает Сичэня ближе, ослабить его бдительность… Однако Яо слишком быстро понял, что Сичэнь не притворялся и действительно был искренен. И слишком поздно — что начал быть искренним сам. С самого начала Яо должен был быть подделкой. Насквозь фальшивой куклой, лгущей даже о таких мелочах, как возраст или любимая еда. Он должен был говорить то, что от него хотят услышать, безупречно подстраиваться под собеседника, стать тем, что нравится другому во всём, соответствовать так, словно у него вовсе не было собственной личности. Ведь только так можно было гарантировать, что сам Яо не будет испытывать ничего. И за свою жизнь он действительно в совершенстве научился играть роль бездушной улыбающейся куклы… Но в этот раз привычка изменила. Лишь на миг он допустил слабость, слегка открывшись Сичэню в какой-то мелочи, но молодому королю хватило этой щели, чтобы распахнуть двери полностью. «На самом деле, я очень люблю фрукты, особенно персики…» «Никогда не учился играть на музыкальных инструментах, и не знаю, хочу ли… но, думаю здорово уметь это…» «Это действительно тяжело — всю жизнь искать своё место, но никак не находить… Я говорю не понаслышке…» Каждая всплывавшая в памяти фраза из тех, что он успел произнести на балу, была всё хуже и хуже в своей неподдельности. Откуда взялось это «я», которое никогда не должно было появиться в разговоре с человеком, которого он потом использует? Доверять должен Сичэнь. Никак не сам Яо! Неужели во всём виноват подслушанный разговор?! Или же… «Найти своё место действительно трудно, — ответил тогда Сичэнь. Они стояли на балконе, вдыхая вечерний воздух августа, всего за несколько минут до того, как король позволил обращаться к нему по имени. — Но мне всегда казалось, что намного важнее встретить человека, с которым можно было бы чувствовать себя… собой. Это ведь тоже помогло бы… найти своё место». …или же дело было в улыбке, с которой молодой король говорил эти слова?.. Так, словно говорил о том… на кого в тот момент смотрели ласковые серые глаза. Яо сам не заметил, как за всеми этими мыслями замер, не доходя до двери в покои герцога Цижэня всего несколько шагов. Замер у мягкой скамьи под большой картиной на стене, где он ещё вчера на исходе ночи снимал украшения из белого золота с головы молодого короля. Почему именно Сичэнь был единственным, кто говорил с ним так спокойно и открыто, улыбался так искренне? Яо знал, что он был искренен — он видел это в изгибе ласковой улыбки, в мягком взгляде серых глаз. Почему именно он, король Гусу, против королевства которого Ланьлин уже много лет расчётливо вёл нечестную игру, а не кто-либо другой?! И почему незначительные слова и поступки этого человека так сильно действовали на принца Яо, что сейчас он не мог заставить себя сделать несколько шагов? Ведь если он сделает их, назад пути не будет. Но зачем ему было назад?.. Принц Яо не успел обдумать эту мысль. Где-то в глубине коридора вдруг раздался вскрик, и принц, резко обернувшись, увидел вдалеке фигурку служанки, метнувшуюся к слабо пропускающему холодный свет окну. Она была далеко, и вряд ли видела, что в коридоре был кто-то ещё. В ту же секунду раздался приглушенный шум в комнате герцога Цижэня — должно быть, лекарь всё это время был при нём. Принц Яо, едва заметно нахмурив брови, бросил беглый взгляд на дверь и подошёл к окну перед собой. Он увидел, что на дворцовую плошадь выбежали люди. Стража, простой народ, местная знать и гости тянулись к открытым воротам, через которые сбивающимся галопом вбежала белая как снег лошадь с растрепавшейся на морозном ветру гривой. Она явно была напугана, лихорадочно перебирала копытами по мостовой, но в то же время не вырывалась, словно обессиленная после долгого бега. А на спине лошади болталось пустое седло. Эта картина поразительно контрастировала с той, что принц Яо наблюдал перед рассветом из этого же окна — с белоснежной лошадью, уносящей за горизонт всадника в меховом плаще. Яо крепче сжал бутылёк с ядом в кармане. Замерев лишь на миг, он разжал пальцы и, развернувшись, бросился обратно к лестнице. Люди, особенно знать Гусу, выглядели очень взволнованными. Конечно — зима среди лета становилась всё суровее, а лошадь короля вернулась без всадника на спине. К выходу из дворца также поспешили принц Ваньинь и принцесса Яньли, которые казались ещё более встревоженными, чем все — ведь вороная лошадь, на которой уехал принц Ин, отчего-то не вернулась вовсе. Седло на спине белой съехало, должно быть, от ветра и быстрой скачки, а сумка была приоткрыта, словно всадник едва успел спешиться перед тем, как лошадь напугало что-то, из-за чего она и убежала обратно. Но что?.. — Какой ужас! Что же случилось с королём? — коснулся ушей принца Яо чей-то голос. — Это наследный принц и его магия! — выпалил другой человек. — Наверняка король нашёл его, а он… Я уверен в этом! Посмотрите на лошадь, вся в снегу, в гриве даже льдинки! — Но в горах, кажется, сейчас буря… — сомневался кто-то третий. — Может, это ветер, а принц Ванцзи вовсе не при чём? — Как же не при чём! Лошадь так напугана… Точно не обошлось без колдуна! — Но они же братья! — Кого-нибудь это когда-либо останавливало? — Правильно министры решили послать отряд, давно пора… Яо насторожился. Гусу собирается послать отряд за королём? Или же… за его братом?.. На площади перед дворцом король Гуаншань и принц Ваньинь разговаривали с министрами Гусу. Наконец, король отошёл и, заметив Яо, направился к нему. Гуаншань слегка вздёрнул бровь, взглядом указав на карман одежды сына. — …Лекарь был при герцоге, — не моргнув глазом, ответил на немой вопрос принц Яо. — И во дворце началась эта суматоха… — он бросил взгляд за спину отца — конюхи, только сейчас с трудом успокоив белую лошадь, уводили её к конюшням. — Ты слишком медлишь, — нахмурился Гуаншань. — Ладно, это позже. Слушай. Сейчас из Гусу отправится отряд на поиски короля и принца. Вьюга в горах спустилась с северных склонов, все думают, что этот мальчишка Ванцзи там. Ты тоже едешь. Принц Яо удивлённо поднял брови. — Я?.. — Гусу не против добровольцев, принц Ваньинь тоже собирается ехать, — хмыкнул Гуаншань. — Я отправлю с тобой ещё кого-нибудь. И когда вы доберётесь до Ванцзи… — король прищурил глаза, смотря на змеящуюся по мостовой изморозь. — …сделай так, чтобы эта зима закончилась. Если Сичэнь ещё не мёртв, надеюсь, он вернётся раньше вас. С ним разберусь сам. Принц Яо на миг отвёл глаза, опустив длинные ресницы. — Не поторопим ли мы события?.. Если… Во взгляде Гуаншаня сверкнул гнев. — Закрой рот и знай своё место! Чем пререкаться весь день, лучше бы… — Я лишь боюсь, что такая внезапная смерть короля окажется слишком подозрительной! — поспешно покачал головой Яо. — Прошу меня простить, но послушайте… В Гусу наверняка хотят вернуть наследного принца в замок живым… Так не лучше ли будет, если король… погибнет, когда тот попытается сбежать?.. Гуаншань прищурился, всё ещё раздражённо, но внимательно глядя на сына. — Какой расчётливый. А сам принц? Яо слегка улыбнулся, показав ямочки на щеках, и коротко опустил ресницы. — Часть людей уже настроена против него. Раздуть это пламя будет несложно. — …Ладно, — спустя несколько мгновений тишины, неохотно кивнул король Гуаншань. — Но запомни. Если этот мальчишка-колдун навредит кому-то из Ланьлина… — на лицо короля легла мрачная тень. — Убить его. Яо покорно склонил голову. — Слушаюсь. Принц позволил улыбке на губах пропасть лишь тогда, когда он отошёл от отца на несколько шагов. Этот новый план выиграл время. Но долго ли Яо сможет балансировать между готовностью пойти на всё ради признания отца и странным нежеланием убивать Сичэня, причин которого юноша никак не мог осознать?.. С тех пор, как умерла мать, а Гуаншань, впервые узнав о сыне, просто вышвырнул его прочь, Яо казалось, что он всё быстрее падал в бездну. Подобные слова всегда звучат страшно — но, на самом деле, к падению привыкаешь. В какой-то момент страх исчезает, свист ветра в ушах и то, как он бьёт в лицо, становится привычным, и человек, забыв о том, что рано или поздно достигнет дна, больше не пытается схватиться за что-то, что помогло бы подняться обратно. Да и зачем было хвататься, если вокруг пропасти стояло множество людей, но ни один не пытался протянуть руку… К падению привыкаешь. Оно не страшно. По-настоящему страшно становится лишь тогда, когда кто-то останавливает это падение хотя-бы на миг. Весь вчерашний вечер, все сказанные слова и лёгкие улыбки были для Яо всё равно, как если бы Сичэнь внезапно схватил его за руку, пытаясь удержать от падения, которое уже давно стало частью принца. Но как знать, не упадёт ли Сичэнь следом? И сможет ли он удержать Яо хотя-бы на миг, или же он падал так долго, что это уже бесполезно?.. Зачем Сичэнь, сам о том не ведая, останавливал его? Зачем Яо думал об этом, какая разница, кто упадёт следом за ним? Он и сам утянет за собой кого угодно, если это поможет ему получить признание отца… — …поэтому будь внимателен… — вдруг коснулся слуха принца голос короля Гуаншаня. — Не рискуй, но если будет возможность — убей Ванцзи… Яо замер. Кажется, он очень глубоко ушёл в непрошенные мысли, раз сам не заметил, как снова оказался во дворце. Коридор, ведущий к бальному залу, ещё пару раз разветвлялся по пути, и голос отца отчётливо раздавался за поворотом. — Я не подведу вас, Ваше Величество! — горячо уверил кто-то, и принц Яо узнал голос одного из кузенов, приехавшего в Гусу вместе с ними. Двоюродный брат наследного принца Ланьлина, Цзысюнь, который всё ещё демонстративно не признавал существование второго принца. — Надеюсь, — вновь раздался голос Гуаншаня. — И ещё. Поездка будет не самой короткой, а я не доверяю этому щенку Яо… — Не стоило вовсе признавать его, даже ненадолго! — мгновенно распалился Цзысюнь. — А лучше было вовсе избавиться сразу, чтобы не докучал Вашему… — Говори тише, — осадил его король. Но через секунду тишины, в коридоре раздалось тихое хмыканье. — Отчасти ты угадал. Цзысюнь… если под руку Ванцзи подвернётся этот щенок, не спеши его спасать. Настроить всех против Ванцзи будет легче, если на Северной горе кто-то получит ранения или вовсе погибнет от рук ледяного колдуна… — Понял, Ваше Величество! — в голосе Цзысюня послышалась нескрываемая радость. — Я всё сделаю… Больше Яо не слушал, беззвучно отойдя назад по коридору. Прислонившись спиной к стене и закрыв глаза, принц постоял так несколько мгновений. Когда же он открыл их, на губы легла совсем естественная, до дрожи спокойная улыбка. Значит, вот как. Какая-то часть сознания сбивчиво шептала, что теперь он обязан убить принца Ванцзи. Сделать так, как хочет отец, повинуясь без единого слова, чтобы он всё-таки поверил ему… Этот шёпот тянул вниз, и это было знакомо. Но в то же время Яо не мог поддаться ему привычно быстро, бессознательно сжимая пальцы на руке, держащей его запястье. Странно было смотреть на паука, запутавшегося в им же сплетенной паутине. *** К утру вьюга улеглась. Снег перестал кружить в воздухе так же внезапно, как и начал вчера к полудню, словно у бури, до этого выплескивающей свою ярость на мир, внезапно ослабли её ледяные прозрачные руки, и она без сил упала на колени посреди сугробов. Высокие сосны с переломанными ветками ещё какое-то время тихо стонали, но больше не сгибались под порывами ветра. В воздухе пахло морозом и смолой. Сичэнь, Вэй Ин и Сюэ Ян не стали задерживаться, отправившись в путь, как только проснулись, поели сами и накормили лошадей. По словам Яна, идти оставалось недолго — не больше половины дня. Тропы сильно замело снегом, однако не настолько, чтобы лошади не могли пройти. Лебин вчера убежала, напуганная упавшим деревом, и Вэй Ин предложил Сичэню ехать на Чэньцин по очереди. Однако чем выше они поднимались, тем твёрже становился снежный покров, и, вместе с тем, теснее тропа — проще было спешиться вовсе, что все трое и сделали. — …Красиво, — выдохнул Ин, глядя на деревья, одетые зимним серебром снега, и красиво заледеневшие капли на тонких ветках, которые, казалось, тихо звенели под лёгкими дуновениями ветерка. Сичэнь кивнул, легко улыбнувшись. С самого утра Вэй Ин был непривычно задумчив и молчалив, отвечая невпопад, словно его мысли были очень, очень далеко от леса. Но чем выше они поднимались, чем ближе были к Северной горе — тем быстрее к принцу возвращалась привычная бодрость. Он не сыпал шутками и не пытался выглядеть весёлым, как вчера — скорее казалось, что он чего-то очень, очень сильно ждал… — Когда мы уже дойдём? — Ин обернулся к Яну. Тот бросил беглый взгляд на скалы. — Лес скоро кончится. До самой вершины — пара часов. Вэй Ин тяжело выдохнул, с нетерпением глядя на синеющую среди облаков верхушку горы. — Ин, — Сичэнь, придерживая одной рукой Чэньцин под уздцы, поравнялся с другом. Вороная лошадь, в отличие от раздражённо шагающего рядом Цзянцзая, казалось, искренне наслаждалась скрипом снега под копытами и застывшими каплями на ветках, которые тихо позвякивали всякий раз, когда Чэньцин задевала их головой. — Мы почти там, — негромко сказал Сичэнь. Принц вздохнул. — Скорее бы… Ин осекся, вдруг услышав странный шорох. Ян и Сичэнь тоже невольно повернули головы в сторону дрожащих кустов на краю узкой тропы, чуть впереди путников. Вдруг, ветки затряслись сильнее, и из кустов выпрыгнул какой-то зверёк, тут же белой молнией скрывшись в соседних. — О, да это же был кролик! — воскликнул Ин. На лице невольно появилась улыбка. — Эй, малыш, иди сюда… Брови Яна слегка двинулись к переносице. — Странно. Ещё вчера было лето, когда он успел сменить шкуру?.. — Ой, да какая разница, — Ин отошёл от Сичэня к кустам, в которых скрылся зверёк, и, не заботясь о личном пространстве бедного животного, раздвинул ветки. — Любые кролики милашки… А-ай!.. Вэй Ин резко отпрянул от кустов, ветки которых тут же с шумом затряслись, и, забыв снять перчатки, с силой потёр глаза. Лицо принца при этом исказила такая дикая смесь удивления, опасения и любопытства, что Сичэнь с Яном тоже невольно покосились на кусты. Вдруг, из них, вспугнутые трясущимися ветками, выпрыгнул не один, а целых два белых кролика… И юноша с королём удивлённо распахнули глаза. — …Какого дьявола… — выдавил Сюэ Ян. Оба кролика были сделаны из снега! Ин с Сичэнем поражённо переглянулись. Белые кролики, один побольше, другой более поджарый, двигали ушками, перебирали маленькими лапками и даже слегка дёргали хорошенькими носиками, как живые… Но они оба совершенно точно были из снега! — У меня галлюцинации? Я уверен, те ягоды не были ядовитыми! — Сюэ Ян усмехнулся, но в чёрных глазах всё ещё горело удивление. — Они… — Сичэнь тоже не мог поверить в то, что видел. Да, за последние дни произошло множество странных вещей… Но это… — Они живые… Как такое… Чэньцин почему-то заинтересованно подалась вперёд. Сичэнь придержал лошадь, но ему самому тоже захотелось посмотреть поближе на снежных кроликов, которые отчего-то не убегали, довольно дружелюбно рассматривая принца и короля. Тем более, что снежные зверьки что-то ему напоминали… Как вдруг Вэй Ин, справившись с удивлением, присел перед кроликами на корточки. Те не убегали. Один из них был немного мельче и гораздо активнее — он беспрестанно шевелил ушками, прыгал и всячески приставал ко второму, крупному и спокойному, с чинно прижатыми к голове ушами. Однако стоило Вэй Ину приблизиться, первый кролик мигом отскочил за спину второго — и тот безропотно прикрыл его собой. — …Ин?.. — окликнул друга Сичэнь. Вэй Ин не ответил. Он осторожно протянул руку к кроликам, и спокойный, стоящий ближе, настороженно повёл носом, но не отстранился. — …Эй… — тихонько окликнул кроликов Ин. — Привет, пушистики… Вас сделал Ванцзи?.. — этот вопрос был бессмысленным — ведь кто ещё мог сотворить снежных кроликов в начале августа. — Не бойтесь, я его друг… Снежные кролики задумчиво шевельнули маленькими хвостиками. Шаловливый первый выскочил из-под защиты спокойного и сначала с любопытством потоптался перед Вэй Ином, а потом принялся бегать вокруг юноши. Ин, слабо улыбнувшись, протянул руку ко второму и похлопал по снежной голове между ушками. Крупный кролик сначала недовольно отпрянул, но после смирился с несколько бесцеремонными прикосновениями. Вэй Ин, мягко гладя его, обернулся к Сичэню. — Помнишь?.. — вырвалось у принца. — Ты же был с нами. В детстве… мы с ним слепили таких же… Теперь Сичэнь в самом деле понял, что напоминали ему двое снежных кроликов. Он слегка склонил голову, едва заметно улыбнувшись расплывчатым воспоминаниям. — …Помню. Сюэ Ян, стоящий чуть поодаль, поднял вверх брови, медленно моргнув. — Дьявол. Живые. А дальше что, живой и, для полного счастья, говорящий снеговик?! — он иронично закатил глаза, с усмешкой покосившись на кроликов в руках Вэй Ина. — А Снежное Высочество и правда поражает! — Ванцзи… — выдохнул Ин. Он наклонился к кроликам, внимательно смотря на них. — Их сделал Ванцзи, а они прибежали оттуда… — глаза принца загорелись при взгляде на тропу. — Он там! — Там впереди будет ущелье, — лениво бросил Ян. — Только время потеряем, если будем обходить… Вдруг, кролик, неустанно скакавший вокруг Вэй Ина, ударил принца лапкой и запрыгал вперёд по тропе. Второй кролик, украдкой приластившись к гладящей его руке, выразительно повёл ушами. Ин переглянулся с Сичэнем. Сюэ Ян же, заметив эти взгляды, с тяжёлым вздохом покачал головой. — Мы идём за ними! — с молчаливого согласия Сичэня объявил Вэй Ин. — Мне уже всё равно, — Ян похлопал Цзянцзая по шее, с совершенно безразличным видом направив коня следом за сорвавшимся с места принцем. — Но какие вы, богачи, всё-таки странные… Юркий кролик скакал по тропе быстро и всегда оставался на виду, словно действительно понял, кого ищут трое путников, и хотел проводить их. Перед тем как продолжить путь, Вэй Ин подхватил второго кролика на руки, и тот почему-то не пытался вырваться, стойко терпя то, как его весь путь трепали за снежное ушко. Лес быстро редел, и вскоре деревьев на пути не осталось вовсе. Горная тропа вилась мимо скал, замерзших трещин в толще камня и острых сосулек. Но вдруг дорога уперлась в отвесную скалу, покрытую уступами и изморозью. По левую же сторону от них зияло ранее обещанное Яном широкое ущелье. — …Нам… Наверх?.. — Вэй Ин запрокинул голову, глядя на чёрный камень. Скала не казалась слишком высокой, но всё же опасной. Сорвешься — можно упасть и в ущелье… — Боитесь поранить нежные ручки? — широко усмехнулся Ян. — Раз другого пути нет, остаётся путь наверх, — спокойно произнёс Сичэнь. Отчего-то в глубине души закралось сомнение: это место совсем не было похоже на то, в котором можно было укрыться на несколько дней, и в то, что брат мог быть здесь, верилось с трудом… — Видимо… Эй, стой, ты куда?! — кролик на руках Вэй Ина вдруг вырвался из пальцев юноши и поскакал в сторону. Оказалось, другой кролик тоже бежал туда, хоть и намного менее грациозно, чем его друг. — Пушистики, вернитесь! — Ин побежал следом. Скала стояла не вплотную к ущелью, так, что мимо неё мог спокойно пройти человек. И кролики почему-то ринулись туда. Никто не успел и глазом моргнуть, как Ин скрылся за скалой, зовя снежных кроликов… Но после почему-то всё затихло. Сичэнь насторожился, не видя друга. — Ин?.. Ответа не последовало. Король поспешил туда же, Ян, хмыкнув, направился следом. Осторожно проведя лошадей мимо скалы, они наконец увидели фигуру Вэй Ина… Который, уже снова держа на руках обоих кроликов, стоял у самого края ущелья, не отрывая взгляда от ледяных ступеней. Сичэнь медленно поднял голову. Взору молодого короля предстал длинный мост, соединяющий противоположные стороны ущелья. И его ступени вели к самым дверям огромного изящного замка со стремящимися к небу тонкими шпилями башен. И этот замок, как и сам мост, был полностью сделан из гладкого, сверкающего под лучами полуденного солнца чистого льда.