Энциклопедия в моментах

В подвальном зале очень душно. Еще в длинном затемненном коридоре, как в дороге на эшафот, можно учуять запахи сырости, крови, пота и пороха. Игорю рассказали об этом месте, когда он в последний раз был на тренировке в качалке-заброшке Игната. Очень давно.   Зал взрывается свистом и гулом десятка голосов, когда Игорь пересекает порог и его замечают. Кто-то кричит его имя, смеется, плюется вслед и скалится, как трусливая псина, чтобы он - мент позорный сдох. Лица знакомые и нет мелькают перед глазами бессмысленными образами, словно он бредит, когда толпа, толкающаяся у стола в центре, сама ведет его к причине своего веселья. Кого-то сталкивают со старого железного табурета на пол и оттаскивают за шкирку, освобождая для него место. Игорь садится.   Игорь Гром ищет смерть.   С тех самых пор, когда, потеряв всех своих друзей и знакомых, в метре от окровавленного тела своей невесты сжимал в ладони крупный кусок стекла, вознося его над шеей рыжего дьявола с желтыми глазами. Чужая безумная игра превратила его жизнь в цикл кошмары-переработки-алкоголь. Не помогли таблетки, не помогла и клиника Рубинштейна, забрав у него работу, все служебные звания и то последнее, что он мог называть Игорем Громом.   Зазывала рядом кричит, размахивая пустым револьвером, вокруг кипит черный азарт, когда собираются ставки. Игорь поднимает взгляд на человека перед собой. Мужчина, может быть, даже юноша. В острых чертах серого обескровленного лица этого так просто не понять. Когда-то давно, еще в академии, таким давали специальное название: маска Гиппократа. Он истощен, сгорблен, и кажется, что он где-то далеко-далеко, но не здесь. Ровно до тех пор, пока между ними на стол не упадет и не закружится оружие, чтобы указать на того, кто первым попробует сделать свой последний шаг. Незнакомец смотрит в ответ, и внутренности Игоря сковывает льдом. У него кружится голова, когда он поднимает револьвер, остановившийся дулом перед ним, чтобы прижать к своему виску. Такими же мертвыми обесцвеченными глазами на него смотрела Юля с холодного плиточного пола венецианского замка.   Пустой щелчок влечет за собой новый взрыв голосов, и все такой же твердой рукой Гром протягивает револьвер незнакомцу. Его пальцы тонкие, узловатые и холодные не медлят, ложатся на спусковой крючок, будто он нетерпелив, когда оружие оказывается у головы. Но выстрел не звучит и у него.   Снова крутится барабан, револьвер делает круг между своими мишенями, но смерть не торопится забирать никого из них. На третий раз у Игоря сжимается горло, как перед истерическим смешком, потому что жизнь, кажется, решила, что он не достоин ни счастливого конца, ни вечной темноты, даже когда намеренно смотрит ей в глаза. На лице незнакомца мелькает что-то едва уловимое и совсем непонятное, когда из его рук выдергивают револьвер. Кто-то кричит, что пули нет, кто-то уверен, что заряд холостой, среди накала два пустых щелчка неуловимы, а третий оглушает выстрел, когда пуля уходит в потолок.   Но Игорь не отводит взгляд от игрока напротив, пока заводила по-новой заряжает барабан. Закрывает глаза только на секунду. Он не уберег никого из призраков за своей спиной, но все еще может попытаться кого-то спасти.   Гром ловит заводилу за руку, заставляет наклониться ближе к себе и забирает из его руки револьвер, пока между ними зависает его последняя просьба. Большие карие глаза незнакомца следят неотрывно, на его лице, кажется, остается смятение, потому что никто из когда-либо сидевших за этим столом не позволял себе подобных вещей и смены правил прямо в игре. Проходит всего несколько секунд перед тем, как на стол упадут еще пять патронов. Игорь самостоятельно заряжает револьвер. Шесть из семи. Крутит и защелкивает, поднимая взгляд и встречаясь с легкой тревогой на бледном лице. Теперь незнакомец похож на маленького запуганного зверька. Несмотря на отчаяние, он не хочет умирать. - Мне не нужны деньги. Если я выиграю, я хочу забрать его.   - Немого? - лицо заводилы вытягивается от удивления, но восторг от безумного шага в пропасть пересиливает в нем все остальное. Через крики и гомон он спешно оборачивается куда-то назад, видимо, рыщет по толпе своего хозяина, и поворачивается снова. Кивает быстро, как болванка, разве что не брызжет слюной от восторга и жажды наживы, - Хорошо! Будет тебе то, чего хочешь!   А Игорь Гром ищет смерть.   Зал замирает в неестественной тишине, стоит только Игорю снова прижать нагретое от предыдущего выстрела дуло к виску. Он закрывает глаза. Где-то там, если он достоин, если он заслужил, когда-то еще помогая людям, его ждут Юля, отец, старые друзья и сослуживцы. Ему уже не страшно, когда он жмет на курок.   Игорю кажется, что он оглох, потому что следующие секунды после щелчка он не слышит совершенно ничего. Гул загнанного биения сердца. А потом револьвер просто выпадает из его ослабших пальцев, теряясь где-то на полу, когда его хватают за плечи несколько чужих рук и трясут. Зал визжит и кричит: те, кто сделал ставки, бесповоротно проиграли тем единицам, которые в мгновение, когда жизнь Игоря Грома не замерла, стали богаты. Он смаргивает мутную пелену, и в эту минуту на него смотрит лишь замерший напротив незнакомец.   Кто-то называет его немым, кто-то Германом. Но на самом деле его зовут Андрей. Об этом Игорь узнает, когда ему разрешают забрать паренька, как какую-то ставшей ненужной вещь. У Андрея кривой уродливый шрам на шее, сиплый хрип вместо голоса и сжатые в тонкую полоску губы. Он не благодарит, только смотрит настороженно, будто Гром может обречь его на что-то иное, нежели на игру в русскую рулетку. Игорю и не нужны ни слова, ни жесты, ни благодарности, когда он набрасывает на плечи Андрея собственную кожанку, стоит им оставить поединки между жизнью и смертью позади.   В эту ночь Гром купит две шавермы, и они остановятся где-то на берегу Невы, чтобы молча съесть их и не думать больше ни о чем. И тогда на лице Игоря появится легкий намек на улыбку, потому что Андрей, так жадно вцепившийся в лаваш, будет возмущенно сопеть и мычать с набитым ртом, когда уделает всю куртку и руки, пока ест. Новый вдох стылого влажного воздуха становится сделать немного легче.   Игорь Гром искал смерть. Но в конце концов нашел что-то большее.