V.
Резкие вспышки яркого света сменялись кромешной тьмой, пробивая сквозь сомкнутые веки и обжигая сетчатку глаз. Неровный, тревожный грохот, напоминающий лязг металлических конструкций, наполнял замкнутое пространство, врезаясь в сознание осколками звука. Тело ощущало неприятную тряску, словно находилось в жерле действующего вулкана. Ви попытался открыть глаза и приподняться, когда вокруг вновь сгустилась непроглядная темнота. Каждое движение отдавалось болью в натруженных мышцах. — Лежи, курсант, — твёрдый голос прозвучал совсем рядом, а крепкая ладонь уверенно опустилась на грудь, прижимая Ви к холодной поверхности. Тепло чужой руки согревало, успокаивая внутренний тремор. — На него ставки есть на следующий бой, — где-то в районе ног раздался насмешливый голос Корна, словно издалека. — Сомневаюсь, что он на него выйдет, — ответил обладатель тёплой руки, и его голос показался смутно знакомым. «Минус 10 баллов, курсант Хо!» — воспоминание яркой вспышкой пронеслось в измученном сознании. — Капитан Сох… — с трудом выдохнул Ви, узнавая строгого наставника. — Да, да, курсант, — в тоне капитана промелькнула снисходительность. — А теперь спи. Сквозь пелену боли и усталости Ви ощутил, как напряжение покидает измученное тело. Веки отяжелели, погружая его в забытье под надежной хваткой капитана Соха.***
Сине-рыжее пятно медленно собиралось в фокусе помутневшего зрения, обретая очертания знакомой фигуры. Корн, нависая над Ви, сохранял на лице озадаченное выражение, будто не мог поверить своим глазам. Когда Ви, наконец, открыл глаза, Корн растянул в зубастой усмешке невидимые из-за буйной бороды губы. — Капитан, он очнулся! — радостно выкрикнул он, обернувшись. — Ну привет, новичок. Быстро ты очухался после таких потрясений. Я уж думал, ты до самого завтрашнего дня пробудешь в забытьи. Ви попробовал приподняться, но тут же зашипел от резкой, жгучей боли, пронзившей грудь и отдавшейся в ребрах. Боль словно раскаленным ножом вспорола бок, заставив замереть. — Сломанные рёбра! — возвестил Корн с нескрываемым восторгом в голосе. — А ещё вывих голени, сотрясение мозга и всё лицо в крови! Настоящий красавчик! — он издал довольный смешок. — Хочешь, принесу зеркало, чтобы ты мог полюбоваться? Его преувеличенно радостное состояние и по-детски восторженное улюлюканье вызывали у Ви нарастающую пульсирующую боль в висках. — Оставь его, Корн, — раздался строгий голос капитана, и улыбка тут же сползла с синего лица беты. — Ну, курсант, может, расскажешь, что заставило тебя, одного из лучших выпускников, припереться в Нору? На что баллов не хватило? — капитан Сох подкатил к кушетке удобный трёхногий стул, сел на него и протянул Ви стакан с прозрачной жидкостью. — Выпей, это коктейль — обезболивающее, противовоспалительное и витамины. На запах дрянь, конечно, но тебе сейчас очень нужно. Ви поднёс стакан к разбитым губам и машинально принюхался. От жидкости исходил отвратительный, тошнотворный запах, отдаленно напоминающий что-то протухшее. — Запах — дерьмо, — просипел Ви, поморщившись от боли в горле. Капитан хмыкнул: — Ну так и ты уже взрослый альфа, а не ребёнок. Пора привыкать к тому, что не всё в жизни пахнет розами. — Давай, не жмурься, — подбадривал Ви Корн, хихикая в свою рыжую, всклоченную бороду. — У омег с Астона и похлеще ароматы бывают, а они ой какие популярные штучки! — он шально подмигнул Ви и разразился раскатистым смехом, отдававшимся эхом в тесном помещении. — А что, если я тебя с собой прихвачу, как поеду туда в следующий раз? Заодно и развеешься малость. — Спасибо, не нужно, — процедил Ви сквозь плотно стиснутые зубы, силясь сдержать гримасу отвращения. Астон — станция-бордель, так окрестили её из-за огромного количества омег, бет и даже альф, что были согласны разделить с тобой постель за десять-двадцать баллов. — А чего же? — не унимался ехидный Корн. — Только не говори, что ты один из тех высокоморальных, что ищут свою единственную пару, — он смачно сплюнул на решетчатый металлический пол и промокнул кончики бороды засаленным рукавом. — Или может ты по альфам потягиваешься? — Корн игриво приподнял брови и снова разразился громким смехом. Ви фыркнул, ощущая, как к щекам приливает жар стыда и злости. Зажмурившись, он залпом осушил стакан с безвкусной, но отвратно пахнущей жидкостью. Смесь только попала в горло, а боль в рёбрах и конечностях уже начала понемногу утихать. Капитан Сох наблюдал за этой сценой с нескрываемым раздражением. Свысока поглядывая на развязного Корна, он многозначительно откашлялся. — Хватит дурачиться, Корн. Думаешь, ему есть дело до твоих похабных шуточек? Капитан бросил на Ви тяжёлый, изучающий взгляд: — Ну так я жду твой рассказ, — напомнил о себе капитан Сох. И Ви рассказал. Излил всю боль без утайки, потому как чувствовал, что капитан поймёт и не осудит. — А потом я приехал в Нору. Ну а дальше вы и так знаете… видели. Повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь шумом работающей вентиляции да редким стуком мелкого марсианского мусора, прилетающего в иллюминатор. Казалось, время замерло, позволяя каждому обдумать услышанное. — А я даже не знал, что ты сын Ли… — сдавленно произнёс капитан Сох, первым нарушив молчание. — Совсем на него не похож внешне. — Вы знали моего отца? — Ви впился в капитана жадным взглядом, ловя каждое его слово. — Да, — капитан кивнул, поднимаясь со стула и слегка кряхтя от непривычных движений. Он закашлялся, словно пытаясь скрыть неловкие звуки. — Мы познакомились на церемонии распределения, а после некоторое время служили вместе в войсках, пока твой отец не перевёлся работать на Арвен. Я даже бывал у вас в гостях, когда ты был совсем маленьким, — он прервался, окинув Ви всё тем же пристальным, изучающим взглядом. — Наверное, поэтому я тебя и не узнал сразу. Рядом с ними раздался громкий присвист — это синий великан Корн привлекал к себе внимание. — Это всё, конечно, трогательно — ваши воспоминания и семейная грусть, — протянул он с нескрываемой издевкой в голосе. — Но не пора ли нам перейти к делу? У нас уже два спонсора, и ставки на новичка растут с каждой минутой. — Но я же с переломами, — возразил было Ви, как вдруг получил внезапный, но не слишком сильный удар по ребрам от капитана Соха. К его удивлению, боли не последовало. — Что происходит? — нахмурился Ви, ошеломлённый странным ощущением. — Небольшое вмешательство нанотехнологий, — спокойно пояснил капитан, убирая кулак в карман. — Ничего страшного. — Нанотехнологии? — переспросил Ви. — В биомассе, что ты выпил, содержались наноботы, — кивнул Сох. — Не беспокойся, переломы все на месте. Но… Он подтянул к себе небольшой аппарат и, взяв в руки датчик, прислонил его к груди Ви. Вторая рука ловко развернула в воздухе голографическую проекцию, на которой отчетливо виднелись контуры скелета. — Вот, видишь? — капитан ткнул пальцем в одно из рёбер на проекции и увеличил картинку. — Они словно металлический чехол, фиксирующий кость на время заживления. Ви впился взглядом в изображение, ощущая, как по спине пробегает холодок. — Они… навсегда там останутся? — с трудом выдавил он, вопросительно глядя на капитана. — Нет, что ты, — тот покачал головой. — Только до полного восстановления костей. Как только ремиссия закончится, наноботы сами распадутся и выведутся из организма. Корн расхохотался, глядя на ошеломленное выражение лица Ви, на котором причудливо переплетались эмоции. Бета почесал заросший буйной рыжей растительностью подбородок и шало подмигнул парню, как старому приятелю. — Новичок, пока они внутри тебя, я буду называть тебя Наноальфа! — провозгласил он, расплываясь в широченной зубастой усмешке. Его массивная ладонь похлопала Ви по плечу с такой силой, что тот ощутил лёгкую вибрацию, прошедшую сквозь плотную ткань робы. — Эй, Наноальфа, готов выйти на арену и показать всем, на что способен? — в грубом голосе Корна зазвучали горделивые нотки, отдававшиеся в ушах звоном боевого клинка. — В последнее время в Норе мало новичков. Все здешние спонсоры уже облизываются, предвкушая возможность ставок на тебя! Или против… — Ему нужны тренировки, — сухо вмешался капитан Сох, чья хмурая физиономия выражала лишь неодобрение безрассудным идеям Корна. — На всех бойцов его костей не хватит. Ви оглядывался по сторонам, с трудом осознавая всю причудливую манящую реальность, что внезапно открылась перед ним в полной красе. С одной стороны, холодящий душу страх при мысли о предстоящих боях отдавался мелкой нервной дрожью в глубине тела. Но с другой — пламя жажды покорять космос полыхало в груди ярче любого огня на склонах Олимпа. Наноботы, невидимые создания, уже ворочались у него под кожей, залечивали повреждения и восстанавливали работоспособность истерзанного тела. Это было ново, экзотично… захватывающе! — Ты говорил, что в первом бою не ставят сильных бойцов, да? — не удержавшись от любопытства, спросил Ви, привлекая к себе взгляд Корна. Синее лицо просияло в предвкушении щедрого рассказа о местных кулачных забавах. — Это так. Но дальше… Ох, парень, таких бойцов отборных насыпят! — с жаром заговорил он. — У нас тут один альфа по прозвищу Дробилка, он даже в рукопашной не гнушается использовать свой роботизированный протез! Это он, кстати, Хо сломал, — Корн сделал небольшую паузу, ухмыляясь. — А еще есть многоликий Хаметаэль, у этого ящера в арсенале такие приёмчики, что после него омега родная не узнает… — он сплюнул сквозь зубы, видимо, представив что-то совсем уж ужасающее. Капитан Сох лишь покачал головой, выражая молчаливое недовольство, но промолчал, позволив буйному воображению беты во всех красках расписать ожидающие Ви испытания. Пусть боится, пусть сомневается, — но бездействие и излишняя осторожность погубят всё начатое им на корню. Словно уловив настроение капитана, Корн вдохновенно принялся живописать картины боёв во всех жутких подробностях. Ведь сколько можно юлить? Ви слушал и явственно понимал, что тренироваться ему нужно, и немало. Осталось составить график, что позволит совмещать работу в ангаре, тренировки и бои.***
Первые недели пролетели, будто во сне — тягостном и изматывающем кошмаре, не дающем возможности набраться сил. Капитан Сох проверял Ви на прочность, стремясь любыми способами извести его досуха. Тренировки были поистине жёсткими и долгими, не оставляя и крохи времени на передышку. Изнурительные физические нагрузки в условиях заброшенной станции-города Стоун, с практически бездействующей системой вентиляции и, как следствие, дефицитом кислорода, придавали каждому движению особую трудность и вязкость. Каждый вдох отдавался жгучей болью в лёгких и словно горячим паром обжигал изнутри. Голова гудела, отзываясь тупой пульсирующей мигренью на малейшее резкое движение. А худшим испытанием для Ви стал специальный утяжелённый костюм, в котором приходилось проводить большую часть дня. Дополнительный вес, многократно превышающий собственный, придавливал к поверхности планеты мёртвым грузом, вынуждая напрягать каждый мускул до предела. С каждым новым часом движения становились всё вялее и плавнее, ноги будто вязли в жиже, руки отказывались слушаться от усталости. Капитан Сох был неумолим. Он неотступно бродил вокруг, подхлестывая непрекращающимся потоком резких окриков и требований удвоить или утроить нагрузку, позволяя лишь короткие перерывы на дозированные глотки из баллона с воздушной смесью и глоток биожидкости. Временами его поджарая фигура мелькала в поле зрения Ви, заставляя стискивать зубы и продолжать борьбу с собственной слабостью. Тренировочный бокс с потрескавшимся иллюминаторами открывал вид на бескрайние марсианские пустыни, простиравшиеся до самого горизонта. Выжженные ветрами кремниевые ландшафты навевали тоску одним своим видом. Но стоило только капитану вновь надеть перчатки для спарринга, как Ви всё забывал. Адреналин от боя вымывал из головы последние остатки слабости. Он летел по импровизированному залу, рассыпая брызги пота, отбрасывая лишние мысли и сосредотачиваясь лишь на движениях противника…***
— Да-а-а, похудел ты сильно, — задумчиво протянул Сох, окинув Ви внимательным взглядом. — За последнюю неделю три пункта по весу минусом, не меньше. Он тяжело опустился рядом с Ви прямо на пол и запустил пальцы в свою чёрную гриву, сильно сжимая пряди. Капитан словно обдумывал какую-то идею. Ви молча ждал, опустив взгляд. Как он мог контролировать потерю веса? — С другой стороны, это хорошо, — медленно произнёс Сох, сощурив глаза. — В легчайшем весе меньше конкуренции… Но и ставки там не столь высоки. Он резко поднялся и подошёл к огромному иллюминатору, устремив взгляд вдаль. Снаружи, в марсианской разреженной атмосфере, клубился лёгкий дымок, тонкой струйкой поднимаясь над Олимпом. Похоже, вулкан пару дней как начал спускать потоки лавы по своим изрытым склонам. — Кстати, у тебя есть омега, курсант? — внезапно отвлёкся капитан. — С кем ты пар спускаешь или гон проводишь? — Постоянной пары нет, — безразлично ответил Ви после паузы. — Да и зачем? Я ещё молод. До установленных сроков создания семьи есть время, а дети… — он беспомощно замолчал на мгновение. — В общем, я один. Пока. — Понятно, — кивнул Сох и тяжело вздохнул, будто облегченно. — Значит, случись что, печалиться будем только мы. — И Хо, — автоматически поправил его Ви. — Я был на орбите, — вновь сменил тему капитан, и Ви замер, разглядывая его профиль на фоне вида из иллюминатора. — Рискнуть и нарушить пару законов того стоит, — произнёс он мечтательно и, резко развернувшись, направился к выходу из бокса, ведущему к шахте транспортного лифта. — Завтра я буду поздно. Работа, — словно извиняясь, произнёс Ви ему в спину. — У тебя неделя отпуска от тренировок, курсант, — беззаботно махнул рукой Сох. — Задача — нагулять бока и выспаться как следует. — Но у меня через неделю гон, — возразил было Ви, ошарашенный перспективой. — Я так и понял, — капитан обернулся, и тёплая усмешка тронула уголки его губ. — Я скажу Корну, пусть заявит тебя на эти дни. Только ты за эту неделю постарайся кило два-три набрать. Ви проводил взглядом капитана, направляющегося к лифту. Выйти на арену в период гона… Возможно, это и правильно.***
Голое мускулистое тело Ви блестело от пота в тусклом свете раздевалки. Капли солоноватой влаги стекали по рельефным изгибам торса, подчёркивая чёткость каждого выпуклого бугра литых мышц. Двигаясь плавно и легко, он облачился в специальный облегающий комбинезон из упругих нано-волокон. Эластичный материал повторял малейшие изгибы его поджарой фигуры, словно ставший второй обтягивающей кожей. Тело Ви сейчас было чистой демонстрацией хладнокровной ярости и безудержной силы — идеальным боевым инструментом, задуманным самой природой. Каждая жилка на нём пульсировала, распираемая изнутри адреналином, выплеснутым в кровь на волне возбуждения. Сердце грохотало где-то в горле тугим комом, гоняя горячую кровь по венам. Ви закрыл глаза, погружаясь в это неповторимое состояние альфы, готовящегося к бою. Ясность разума достигла пика, сосредотачиваясь на единственной цели — полной концентрации духа и плоти. Все посторонние мысли, тревоги и сомнения отступили, выметенные первобытным зовом будоражащих инстинктов. Гормоны гона клокотали где-то в глубине существа, разливая по венам огненный коктейль из агрессии, тестостерона и неприкрытого возбуждения. Ви отклеил защиту с ароматной железы и, вдохнув полной грудью пряный запах собственной плоти, ощутил, как внутри разгорается пламя агрессии и безумия. Оно требовало выхода, яростного выплеска ради самого выплеска. Выхода через борьбу, через подчинение себе других тел. Кожа горела огнём, каждая мышца буквально вибрировала от затопившей организм гормональной волны. Закрепив на комбинезоне утяжелители, Ви вышел в смежное помещение. Под сводчатым потолком плескался загадочный полумрак, сочетаясь с гулкой тишиной. Казалось, все звуки здесь были отключены намеренно — для того, чтобы каждый, кто участвует в боях, мог погрузиться в свой собственный транс перед выходом на арену. В воздухе висел терпкий запах пота, смешанный с металлическими оттенками свежей крови. Эта смесь резала ноздри, пробуждая в глубине существа древнее начало. Ви позволил себе окунуться в него без остатка. Впереди были арена, противник и бой… А там будь что будет…***
Он выиграл. Он был хозяином арены в этот раз. Жар недавнего боя всё ещё бушевал в венах, смешиваясь с ярким возбуждением. В ушах гремели крики разгоряченной толпы, и этот звук отдавался пьянящим эхом где-то в глубине черепа, сплетаясь со сдавленными стонами омеги. Ви прижимал её хрупкое тело к холодной стене раздевалки, вбиваясь бешеными, яростными толчками. Плоть к плоти… дико и безжалостно. Остатки адреналина находили выход в акте первобытного слияния. Каждый рывок, каждый удар бёдер выплёскивал из него напряжение битвы, помогая совладать с бурлящими инстинктами альфы в гоне. Ви смотрел на омегу рассеянным, отстраненным взглядом. Её распахнутые губы, кончики вздернутых грудей в тусклом свете, запутавшиеся волосы — всё это почти не отпечатывалось в его сознании. Для Ви она была лишь сосудом, принимающим в себя плотскую ярость и необузданную силу. Телом, чьи стоны растворялись в гомоне арены. — Мой альфа поставил на тебя тысячу баллов, — задыхаясь, прошипела омега. Её неоново-розовая кожа, покрытая каплями пота, расцветала сиреневыми всполохами там, где её касались руки Ви. — Я… я бы поставила две… Она выгнулась в оргазменной судороге, обмякая в крепких объятиях альфы, позволяя ему закончить дело в собственном яростном ритме. Когда последние капли вожделения излились в прерывистом вздохе, альфа едва ощутил, как его покидают остатки дикого безумия. Пустота вновь разливалась в груди, заполняя собой всё жизненное пространство. Он сделал шаг в сторону, отпуская омегу и опираясь лбом в металлическую обшивку бокса. Омега, даже не приведя дыхание в норму, поспешно натянула на распаленное тело облегающий комбинезон и, мило улыбнувшись, промурлыкала: — До встречи, милый, — и выпорхнула за плавно отъезжающую дверь бокса, столкнувшись лицом к лицу с Корном. Бета даже присвистнул, провожая взглядом стройную фигурку. — Хороша штучка! — беззастенчиво облизнулся он. — И это только начало, Наноальфа! Он ухмыльнулся и, не смущаясь, шлёпнул Ви по обнаженным ягодицам, после чего уселся на скамью перед ним, закинув ногу на ногу. — А ты в гоне хорош! Мо буквально соскребали с арены после боя, — в его голосе слышалось удовольствие. — Сколько? — коротко бросил Ви, вытираясь какой-то тряпкой, похожей на полотенце. — Моя доля две триста пятьдесят баллов, — охотно отозвался Корн, поглаживая бороду. — Нора забирает пятьдесят процентов. Твои — одиннадцать с половиной тысяч. Капитану отстегнешь, сколько решишь сам. Он не гордый. Ви лишь коротко кивнул, принимая информацию к сведению. Его взгляд скользнул к двери бокса, за которой скрылась омега, и медленно перетёк в сторону иллюминатора. Красная пустыня взрывалась фонтанами газа, создавая на поверхности причудливый рисунок. Одиннадцать пятьсот… ещё раз двадцать по столько, и он купит себе место среди пилотов… но не факт, что вне гона результат будет таким же. — Назначай бои подряд. Пока гон не закончился. — Отличное решение! — синие лицо Корна растянулось в широкой улыбке, которая располосовала его морщинами. — Готовься на завтра. Крякнув, бета поднялся на ноги и широкими шагами направился на выход, снова насвистывая свою мелодию. Рядом с Ви завибрировал коммуникатор, и на экране появилась счастливая физиономия Хо. — Привет, дружище! — раздался его воодушевленный голос. — Ты не поверишь, что случилось! — Привет, — устало отозвался Ви, потирая ноющие виски. — А ты расскажи. Вдруг и правда поверю. — Родители моего пирожочка оплатили наш сертификат на брак! — выпалил Хо на одном дыхании. Его лицо сияло от восторга, а голос буквально дрожал от нахлынувших эмоций. — Представляешь? А мои купили нам отличный семейный бокс в новом семейном секторе! Я просто… — он сбился, не в силах подобрать слова. — Ви, ты же прилетишь на церемонию? Шаттлы от Арвена к нам отходят ежедневно… — Я постараюсь, — ровным тоном ответил Ви, стараясь не выдать усталости. — Ты же понимаешь — работа… — Я напишу заявление на имя канцлера! — перебил его Хо. — Тебе обязательно дадут пару дней. Ты же как семья для меня. На лице друга сияла такая тёплая, открытая улыбка, что Ви невольно дёрнул уголки губ вверх. — Ой, не прячь её! — погрозил пальцем Хо. — Твоя улыбка так редко бывает у меня на экране. — Иди ты… — Ви закатил глаза, пытаясь скрыть смущение. — О! Кстати! — спохватился Хо. — В день брачной церемонии будут присутствовать двоюродные брат и сестра моего пирожочка. Они — омеги-близнецы и, по рассказам, всегда вдвоём… Ну, ты понял… — он игриво приподнял брови, словно намекая на что-то. — Хо… — укоризненно протянул Ви. — Ты же знаешь меня, я… — Это не сводничество! — замахал руками друг. — Это возможность расслабиться! Я пришлю тебе их фото — они просто знойные штучки! А ещё у них кожа… меняющая окрас. Омеги-хамелеоны. Не отказывайся сразу. Ви бросил рассеянный взгляд в сторону иллюминатора, он чувствовал себя сейчас как эта безжизненная марсианская пустыня, выжженным и мечтающим о каплях воды, что успокоили бы его разгоряченное тело. Тяжело вздохнув, он вернулся взглядом к экрану: — Ладно, Хо. Я… Мне пора. Увидимся. — Конечно! Мы с пирожком будем ждать тебя. Дату я отправил, — Хо сверкнул белозубой улыбкой и отключился. Ви ещё некоторое время смотрел на потемневший экран коммуникатора, обдумывая услышанное. Его лучший друг наконец-то получил возможность создать полноценную семью, обзавестись домом и партнёром. А он сам… Словно чувствуя приступ внезапной меланхолии, Ви решительно встал, встряхнув головой, отгоняя невесёлые мысли. Приглашение старого друга так вовремя, оно позволит хоть ненадолго окунуться в обычную жизнь. А встреча с близнецами-омегами поможет восстановить душевное равновесие.«Семейный кодекс»
Глава 5. Социальные обязательства граждан с вторичным половым признаком «Альфа» Статья 32. Заключение брака 1. Все граждане Марсианской Республики, имеющие вторичный половой признак «Альфа», обязаны вступить в официальный зарегистрированный брак не позднее своего четырнадцатого дня рождения. 2. Лица, не исполнившие данное требование к указанному сроку, облагаются ежемесячным штрафом в размере 15% от совокупного количества баллов на счёте. 3. Штраф взимается вплоть до официальной регистрации брака. 4. Исключения могут быть сделаны только по решению Департамента при наличии веских оснований. Статья 33. Налог на бездетность 1. Граждане с признаком «Альфа», не имеющие детей к пятнадцатому дню рождения, облагаются дополнительным ежегодным налогом на бездетность. 2. Размер налога на бездетность устанавливается ежегодно, но не может быть менее 20% от общего среднего годового дохода граждан с признаком «Альфа». 3. Уплата налога производится ежемесячно равными долями. 4. Налог взимается до рождения первого ребёнка. 5. Исключения могут быть сделаны только по медицинским показаниям согласно заключению врачебной комиссии. Глава 8. Обоснование и цели Семейный кодекс Марсианской Республики призван обеспечить стабильный рост населения, укрепление института семьи и общественной нравственности. Специальные обязательства налагаются на представителей марсианского общества с вторичным половым признаком «Альфа» как наиболее фертильную и жизнеспособную часть популяции. Согласно многочисленным медицинским и социальным исследованиям, альфы, состоящие в официальном браке и имеющие детей, отличаются более высокой трудовой активностью, продолжительностью жизни и законопослушностью. Таким образом, установленные в Кодексе меры направлены на сохранение здорового социального климата, уменьшение числа правонарушений и общественных конфликтов. Следование принципам Кодекса — это вклад каждого альфы-гражданина в благополучие и процветание всей республики. От слаженности и дисциплинированности данной категории населения зависит успех всего населения.***
Мин
Выйдя из тесной подсобки, служившей ему и Сонджу укромным местом для интимных встреч, Юнги чуть не споткнулся о неприметный порожек. После только что пережитого оргазма ноги казались ватными, каждый шаг давался с трудом. Сонджу была неутомимой в плане секса и выдергивала сержанта медицинской службы Мина на «срочную помощь» как минимум дважды в день. Хорошо, что её смены были два через три — в противном случае он попросту изнемог бы под напором её неуёмной похоти. Нет, Юнги не жаловался на Сонджу как на партнёршу, ведь она была воистину прекрасна. Изящные изгибы стройного тела вызывали восторг, а когда её пухлые губы смыкались вокруг его члена, творя поистине волшебство, Юнги захлестывала волна экстаза, ввергая его в забытье. Но при всём физическом удовлетворении, которое она дарила, парень не мог избавиться от тоскливого ощущения пустоты внутри. Глядя в зеркало, Юнги поправил китель и расчесал растрепанные после бурной страсти волосы. Не дожидаясь, пока Сонджу выберется из их тайного гнездышка разврата, он зашагал к своей ячейке, торопясь побыстрее оказаться подальше от соблазнов. Он вышел за дверь и окинул взглядом длинный стерильно-белый коридор больничного комплекса. Массивные капсулы криогенных камер у дальней стены отбрасывали холодные блики на идеально гладкие панели. Всё здесь излучало бездушие, словно дышало высокими технологиями этого футуристического мира, который люди создали в погоне за прогрессом, утратив при этом способность к глубоким переживаниям. Юнги тяжело вздохнул, вновь испытывая мучительное чувство неудовлетворенности и какой-то смутной тоски, и направился в сторону его ячейки. Юнги дёрнул на себя дверь и тут же встретился взглядом с спиной Ким Намджуна, который стоял посреди приёмной и смотрел в окно за столом помощника. «И чего ему здесь понадобилось?» — промелькнула смутная догадка. Вот уже чуть больше месяца Юнги был личным ассистентом Кима. Их отношения были максимально натянутыми. Казалось, они ожидали подвоха друг от друга и медленно сближались, общаясь строго в рамках устава и контракта. Впрочем, работа на подполковника нравилась Мину. Намджун был начальником строгим, но справедливым, не обременял его лишними требованиями, не задерживал на службе допоздна и не гонял по ненужным поручениям. Всё так, как требует устав медицинской службы. Единственное, чего подполковник терпеть не мог — опозданий, а Юнги обожал понежиться подольше под одеялом по утрам. Эта маленькая слабость пару раз омрачала их совместную службу, но в остальном всё шло гладко. Юнги мог слово в слово процитировать все немногочисленные фразы, которые произнёс подполковник Ким за это время, и он ценил эту скупость на слова — его неразговорчивость была огромным плюсом. Однако сейчас, глядя на напряженную спину Намджуна, Мин ощущал некое смятение, витавшее в воздухе. Он прочистил горло, обозначая своё присутствие. Подполковник резко повернулся. Лицо его было бесстрастным, однако во взгляде Юнги уловил отблеск сомнений. — Мин, я… У меня к вам дело, — выпалил Ким и тут же нахмурился. Юнги обошёл Кима и взял со стола планшет со стилусом, приготовившись записывать. — Я слушаю вас, подполковник. — Нет, это… Это скорее личная просьба, — Намджун слегка поморщился, словно сомневаясь в чём-то. Мин же смотрел с недоумением, — он не так хорошо знал этого сухого и строгого человека, но таким смущённым видел впервые. — Мне нужно ознакомиться с дневниками вашего деда. — Деда? — Юнги окончательно опешил от неожиданности. Повисла тяжёлая, гнетущая пауза. Время словно замедлило свой бег, а воздух в кабинете вмиг сгустился, став почти осязаемым. Обстановка накалилась от напряжения. Юнги едва заметно сглотнул, встретившись с Кимом взглядом. В карих глубинах глаз подполковника отражалась целая буря противоречивых эмоций. Казалось, Намджун боролся сам с собой, решая, стоит ли продолжать этот разговор. Наконец, он тяжело вздохнул, собравшись с мыслями. — Это имеет крайне важное значение, Мин. Я не могу сейчас вдаваться в подробности, но поверьте, это не имеет отношения ни к военным, ни к медицинскому центру. Юнги нахмурился, слушая столь туманные, но в то же время исполненные глубокого смысла речи. Он заметил, как Ким опустил плечи и сник, будто сама необходимость этих слов была для него невыносимой ношей. — Ваш дед, господин Мин Сокмин… При жизни он был одним из исследователей и первопроходцев. Он… Юнги поднял руку, останавливая подполковника. — Думаю, что я могу вам дать с ними ознакомиться. Но я не могу вам их передать, — Юнги протянул подполковнику свою визитку тату-мастера. — Приходите вечером. Я всё подготовлю. Там и объясните. **** Рассказывать или нет полковнику Сон Ёнхо о странной просьбе Ким Намджуна, для Юнги даже вопроса не стояло. Он решил сохранить всё произошедшее в строжайшей тайне, как и все остальные дела, случавшиеся в кабинете его непосредственного начальника. Вообще нездоровый интерес, который старший по званию проявлял к Киму, вызывал у Мина беспокойство. Словно зудящее подсознательное чувство, что во всём этом кроется какая-то недоговоренность, какая-то скрытая угроза. Особенно настораживали постоянные совместные полдники, которые полковник, казалось, нарочно придумал. Под благовидным предлогом попить кофе за неспешной беседой. Он изображал это как возможность просто пообщаться и отдохнуть от служебной рутины, однако это напрягало Мина. Тем не менее, отказаться от мягких, душистых булочек, которые пекла жена старого друга отца, было выше сил Юнги. Их сдобный аромат и восхитительный вкус были попросту непревзойденными, а возможность отведать это лакомство манила безотказно. Небольшой внутренний дворик, прилегающий к рабочему кабинету полковника, позволял им устраивать эти посиделки на свежем воздухе. Скромный оазис зелени и тишины посреди бездушного бетонного панциря медицинского центра, где можно было позволить себе немного расслабиться и выкурить ароматную сигаретку в компании чашечки крепкого кофе. В такие моменты эта скудная иллюзия уюта на какое-то время позволяла забыть о гнетущем, стерильном однообразии центра. Короткие тридцать минут передышки, когда можно было насладиться обычными земными радостями. Однако с каждым разом подобные встречи приносили Юнги всё меньше умиротворения. На самом деле его лишь сильнее терзало странное, зудящее чувство — ощущение, что за всем этим кроется некий скрытый мотив. Смутное подсознательное беспокойство не покидало Мина. Юнги ощущал себя пешкой в какой-то непонятной игре. Один военный старший по званию, зачем-то используя его, тщательно выведывал сведения о другом, порождая всё новые и новые загадки, словно зашифровывая невысказанное. Подтекст этих бесед с каждым разом становился всё более непрозрачным и зыбким. Юнги нередко терялся в море недомолвок и иносказаний, которыми Ёнхо буквально забрасывал его во время этих встреч. А после у него в голове постоянно роились мысли и вопросы, на которые он не мог найти ответов. И вот теперь дневники деда. **** Юнги даже разулся, заходя в свой салон, чтобы голой кожей почувствовать этот тёплый камень, который он так тщательно выбирал и сам же укладывал на пол. Он вдохнул запах благовоний, и на лице растянулась широкая улыбка, а глаза превратились в полумесяцы. — Привет, чешир. Мягкий голос Чона словно обернул его пледом заставляя поежится от приятного тремора. — Я дома… — почти промурлыкал Мин. — Ты чего сегодня припёрся? И что у тебя в руках за пакеты? Вкусняшки? — как всегда с детской экспрессией напал на него Чонгук. — Я домой собирался. Сегодня были только проколы, и на завтра есть запись на вечер к тебе, — отчитывался он, забирая из рук Мина пластиковые пакеты. — Никогда не думал, что это скажу… но я по тебе скучал, мелкий. — Я тоже, хён. О!!! Тёплые мясные булочки! Мама передала? — Мама, — кивнул Мин. — Тогда я задержусь. А это что за тетрадки? — Дневники деда. Подполковник просил. Хочет почитать. Он вроде его фанат. — Ты же говорил, что он к твоему отцу не очень относится? — Чон ушёл в подсобку включить воду и заварить чай. — К отцу не очень, а дед видимо его восхищает, — Мин растянулся на диванчике, чувствуя, как каждая клеточка его тела словно оживает, наполняясь атмосферой этого места. Его места. — Как же я скучаю… В дверь позвонили. Намджун приехал в назначенное время, ох уж эта его пунктуальность… а так хотелось успеть перекусить в компании Чона, а теперь придётся быть радушным хозяином. — Чёрт… — проскрипел Мин и пошёл открывать дверь. Подполковник Ким, одетый в мягкий спортивный костюм и невероятно белые кроссовки, это совсем другой человек. Молодой мужчина с тёплой энергетикой и милой улыбкой, что рождала ямочки на щечках, казалось, он старше Мина максимум на год. Юнги неосознанно даже руку протянул поздороваться, а Ким ответил на этот жест, пожав его ладонь сразу двумя руками. — Прошу, проходите, подполковник Ким. — Можно просто Намджун? — будто спросил Ким — Можно? — Юнги было неловко. — А вот и чай! — выплыл из подсобки Чонгук, освещая пространство своей улыбкой. — Коль мы тут все на ты…? — он подождал, пока оба мужчины кивнут головой. — Значит можем перекусить в дружеской атмосфере. А ну все на диван. Мин в этот момент подумал, что нанять когда-то этого мальчишку администратором было самым лучшим его решением. Он круто мог разряжать обстановку, превращая всё в посиделки. Мясные булочки госпожи Мин и ароматный чай от Чона — вот залог хорошего настроения и приятной беседы. — Я принёс дневники, — начал Мин, вытирая руки и рот. — Нужны все? — Ох, да. Так давно не ел домашней еды, что совсем забыл. В казарме — максимум рамен, а на службе — столовка, — смущаясь, произнёс Намджун, а Мин почему-то почувствовал укол в сердце, услышав это. — Мне нужны записи за период его работы младшим научным сотрудником в нашем медицинском центре. Мин потянул к себе пакет и стал доставать оттуда тетрадки, на каждой из которых чётким почерком были написаны даты, места работы и проекты, частью которых был дед. — Вот, — торжественно произнёс Мин, положив перед Намджуном две тетради, которые тот тут же взялся смотреть. — Невероятно! Это было почти сто лет назад! — Твой дед так давно жил? — удивился Чонгук, — Сколько ему было, когда родился твой отец? — Насколько я помню, дед не хотел детей, у него на эту тему был пунктик, но бабушка уговорила и родила отца, когда ей было сорок пять… деду тогда, наверное все пятьдесят было. — Ого! Интересно, чего он так тянул. — Я думаю, вот это расскажет, почему, — раздался голос Намджуна, и он протянул Мину тетрадь.***
Дневник Мин Сонмина
Сегодня мой самый лучший день рождения! Сегодня мне двадцать два, и сегодня наконец-то совещание научного совета Проекта «Новый Рубеж» вселило в меня истинный восторг, подарив настоящий подарок! Долгие годы мы лишь робко теоретизировали о возможности колонизации Марса. И вот сейчас эти смелые фантазии обретают реальные очертания! Последние данные лабораторий говорят о том, что с помощью генетических модификаций и акклиматизации человеческий организм сможет благополучно существовать в суровых марсианских реалиях. Какая невероятная перспектива! Мысль о том, что наша сила разума позволит однажды покорить иной мир, захватывает дух. Воображаю эти бескрайние просторы нового фронтира, ждущие своих первопроходцев. Безграничный простор для исследований и открытий, развития и роста. Последняя граница, которую человеческой расе предстоит преодолеть в нашем неугасимом стремлении к прогрессу! Сердце учащенно бьётся при одной только мысли, что следующие поколения доживут до того дня, когда первые марсианские колонии, ставшие плотью от плоти нашего гения, обретут жизнь! Цикл 187, день 243 Работы по переброске всех отобранных образцов генетического материала на Марс наконец завершены. После долгих месяцев симуляций и испытаний мы приступаем к практической стадии размножения первого поколения колонистов. Оплодотворение in vitro прошло по всем правилам протокола. Зародыши помещены в инкубаторы станции для дальнейшего вынашивания и развития. С замиранием сердца предвкушаю момент, когда смогу лицезреть этих первых марсианских младенцев! Пробуждающееся во мне отеческое чувство гордости омрачается лишь одной гнетущей мыслью — куда приведёт нас эта первая ступень на пути в неизведанное? Остается только ждать и надеяться, что эволюция не выйдет из-под контроля. Цикл 244, день 8 Невероятные новости от экспериментальной группы! Субъекты, перенёсшие генетические процедуры, проявляют поразительную жизнеспособность и приспособляемость к самым экстремальным условиям. Их организмы обрели невиданную силу и выносливость. Похоже, мы действительно стоим на пороге грандиозного прорыва! *** Первые дети Марса появились на свет всего две недели назад, но уже демонстрируют поразительные способности к обучению! Их умственное и физическое развитие идёт невероятными темпами. Однако свежие сведения о новорожденных повергли меня в изрядное смятение. Отчёты указывают на серьёзный дисбаланс полов — число девочек резко сократилось по сравнению с мальчиками. Причины подобной аномалии ввергли нас в глубокую задумчивость. Носители геноматериала не выказывали никаких отклонений, кроме всё тех же признаков высочайшей жизнестойкости. Организмы новорождённых девочек также не имеют явных отличий… Однако у некоторых мальчиков исследователи обнаружили специфические особенности строения, функции которых на данный момент не ясны. Комиссия правительства уже вынюхала неладное и жаждет объяснений. Предстоит колоссальная работа по выяснению этой загадочной аномалии. Не могу отделаться от гнетущего предчувствия… Запросил разрешение на продление экспедиции на два года. Цикл 361, день 92 Давно я ничего не писал сюда. Надо исправляться. А чего ты хотел, Сонмин? У тебя пятьдесят детей. Ты — отец. Хорошо хоть имя своё помнишь! Но всё же продолжим: Тесты, оценивающие физические пределы детей Марса, повергли всю нашу исследовательскую группу в шок и изумление! У этих молодых существ буквально нет границ выносливости. Они проявили способность длительное время обходиться без сна, пищи и воды, а также выдерживать колоссальные нагрузки и давление без малейших признаков стресса. Живучесть и регенеративные функции их организмов попросту не поддаются никакому научному объяснению! Когда юных подопытных подвергали вакууму открытого марсианского пространства, большинство из них встретило это с поразительным хладнокровием. Их жизненные показатели почти не менялись. Мы вынуждены были прекратить тесты из соображений безопасности, однако сей факт уже вселил в меня настоящий благоговейный трепет. Эти создания действительно демонстрируют способность выдерживать нечеловеческие условия на Марсе. Они взяли лучшие черты наших модификаций и усовершенствовали, доведя до абсолютного пика! Цикл 361, день 115 Многие из этих юных существ в возрасте всего двух марсианских лет уже освоили базовые навыки работы с компьютерами и другим оборудованием. Их, буквально поражающая всех, восприимчивость к знаниям ставит научную часть команды станции в настоящий ступор. Наблюдать, как эти создания столь легко постигают сложнейшие концепции и умения — истинное наслаждение для учёного ума. Что ж, это в какой-то степени компенсирует те опасения, которые не перестают терзать меня с момента открытия их нечеловеческой природы. Цикл 361, день 233 Сегодня наш ужас достиг наивысшей точки. По указанию совета учёных начались опыты по заражению детей Марса болезнетворными агентами с Земли. Целью ставилось испытать их иммунитет к нашим обычным вирусам и бактериям. Я сам был одним из немногих, кто высказывался категорически против подобных экспериментов. Однако соображения безопасности в итоге взяли верх. Совет настоял на необходимости оценить, представляют ли эти существа угрозу для человечества как потенциальные разносчики заразы. Поначалу всё шло в рамках обычной процедуры. Юные подопытные стоически выдерживали заражение одним вирусом или бактерией за другой. Температура, пульс, все показатели жизнедеятельности оставались в норме. Но затем случилось нечто невероятное и пугающее… Несколько особей вдруг начали проявлять резкие, небывалые ранее изменения в организме. Как будто все заразные агенты разом мутировали и обрели поистине чудовищные новые формы! Симптомы этих ужасных новых «болезней» повергли нас в шок. У части юных подопытных буквально на глазах деформировались внутренние органы. У других конечности вдруг начали сплетаться в безобразные конгломераты плоти. А странный хриплый клекот, который издавали несколько особей, звучал как поистине потусторонний вопль… Команде пришлось оперативно изолировать всех этих неудачных подопытных, прежде чем ситуация окончательно вышла из-под контроля. Но теперь нам придётся пересмотреть все протоколы безопасности от самого начала. Если подобные изменения будут прогрессировать, дальнейшие исследования могут оказаться под угрозой. Сам факт, что простые земные микроорганизмы смогли вызвать у этих марсианских созданий настолько чудовищные мутации, повергает меня в настоящий страх. Мы порождаем нечто, чем явно не в силах управлять… Цикл 573, день 59 Мои худшие опасения подтвердились. Годы наблюдений и всесторонних исследований привели нас к поистине ошеломительному, почти невозможному выводу. На Марсе, под воздействием искусственных генетических модификаций и новых условий среды, зародился совершенно новый вид разумных существ! Человеческая природа претерпела поистине эпохальную эволюцию. Изменения затронули всё — от физического строения организмов до укоренившихся инстинктов и моделей поведения. Дети Марса распались на несколько ролевых «каст». Часть из них, называемые нами альфы и омеги, способна к воспроизводству новых особей. Потрясает сама концепция подобного размножения и вынашивания потомства. Остальные же, беты, берут на себя не менее важную работу по поддержанию инфраструктуры и функционирования колонии в целом. В их существах филогенетической ветви, кажется, человеческого не осталось ничего, кроме внешней формы. Они в целом напоминают пчелиный улей с чётким распределением ролей и задач. Все попытки команды исправить ситуацию, повернуть вспять или хотя бы приостановить эти радикальные метаморфозы, пока безуспешны. Похоже, мы столкнулись с феноменом, который выходит далеко за грани нашего нынешнего понимания… Цикл 573, день 124 После долгих дебатов и вполне обоснованной нервозности принято единственно верное, хоть и непростое решение. Проект «Новый Рубеж» должен продолжать работу! Пока не ясно, действительно ли эти новые существа представляют опасность, или их природа попросту столь непостижима для нас. Поэтому наблюдаем и всё фиксируем. Лично я пребываю в смятенных чувствах. Часть меня восхищена и вдохновлена наблюдать зарождение новой формы жизни воочию. Но другая, более изощренная в предчувствиях, сторона ощущает гнетущий страх… Страх перед неизвестным и непонятным, перед тем, что мы, гордые представители разума, не в силах постичь и обуздать. Запросил у Земли ещё время для испытаний. Мне дали пять лет при условии, что по возвращению я и моя лаборатория переходим под управление госдепартамента. Я не мог не согласиться. Я не могу их оставить. Это — мои дети. Все пятьдесят. Мои. Цикл 582, день 197 Сегодня состоялся саммит высших кругов по Марсианскому проекту. Тяжёлые решения приняты, но сердце моё разбито на куски… После долгих дебатов и с учётом неопровержимых доказательств нестабильности и опасности новых марсианских форм жизни, руководство приняло окончательный вердикт. Проект «Новый Рубеж» официально закрывается и объявляется утратившим силу. Работы по терраформированию Марса будут немедленно свёрнуты. Все колонии и научные комплексы подлежат консервации, а их обитатели… Боже, я не в силах выговорить эти страшные слова… Они тоже обречены на заключение в карантин вечного сна. Да, ценою сохранения жизни на Земле станет жертва целого нового мира. Тех немногих искр разума и становления, что мы сами же и разожгли. Наших… марсианских детей. Словно пытаясь объяснить и оправдать перед собой эту неизбежную меру, доводы учёных били по моему сердцу всё новыми тяжелыми ударами. Неконтролируемая эволюция… Угроза пандемии… Потенциальная опасность для человечества… Помутнение рассудка с каждым аргументом делало их уже неразличимыми. В конце концов, разум остудил эмоции. Как бы мне ни было больно, но истина есть истина. То, что начиналось как грандиозная мечта, в итоге обернулось кошмаром. Мы разбудили зло, которое по неосторожности выпустили на свободу. И теперь должны немедленно изолировать угрозу, пусть и единственным способом — уничтожить её в зародыше. Цикл 583, день 72 Роковой день настал. Начата финальная стадия консервации станции «Стоун» и всех прилегающих комплексов. Чтобы избежать утечки биологической опасности, было решено поместить всех… юных обитателей Марса в крипто-камеры автоматически управляемого бункера. Сцены, что довелось наблюдать моим глазам, сопровождали меня кошмарами все эти циклы. Стройные ряды ничего не подозревающих «детей» — от тоненьких, почти крохотных пятилетних особей до рослых десятилеток… Они шли на эту процедуру будто на казнь, провожаемые тяжёлыми взглядами учёных в ужасающих биозащитных скафандрах. Каждый шаг этих невинных созданий будто отдавался глухим стуком в моём истерзанном сердце. Меня охватывало всё большее отчаяние при виде их кротких, ласковых лиц, лишённых и намёка на страх или хотя бы просто удивление… Казалось, они видели меня насквозь и прощали за содеянное. Последний взгляд малышки То’ора, которого она подарила мне на прощание, сопровождался лишь добродушной полуулыбкой, — как будто эта юная душа уже смирилась со своей горькой участью. Или же благодарила меня за саму возможность побывать в этом мире… Сейчас, когда все обитатели находятся в безопасной гибернации под защитой станции, меня сжигает неистовый огонь боли и стыда. Мы не только предали этих созданий, но и стали истинными чудовищами, разбудившими нечто древнее и первобытное внутри самих себя — давний ужас перед неизвестным и инстинкт самосохранения любой ценой. Кошмары не отпускают меня ни на цикл. Лишь одна утешительная мысль остаётся — когда настанет день, и человечество сможет признать и принять своих марсианских «детей», я приложу все силы, чтобы освободить их из заточения. Ведь теперь, несмотря ни на что, они — моя единственная настоящая семья.