О нездоровой тяге к опасности и совсем немного — о чувстве вины

— ...Загадка? Вопрос, совершенно не вписывающийся в общую атмосферу, заставил Рампо несколько сбавить шаг и поравняться с идущим на пару с Ацуши Дазаем. Судя по голосу, с ним заговорил именно последний. Не обращая внимания на недоуменный взгляд Накаджимы, что поочередно прошелся сначала по бывшему мафиози, а затем упал и на него самого, Рампо равнодушно хмыкнул. — Ты про что это? На сегодня все загадки решены. Эдогава не преувеличивал — сейчас, когда небо постепенно приобретало вечерние краски, а расследование по признанию вины одного новичка-полицейского благополучно завершилось, единственное дело, которым планировал заняться детектив, было связано только с поеданием его сладких запасов. — Ну-у... — улыбнувшись в уже выученной манере, Осаму вдруг обратился к плетущемуся рядом Накаджиме. — Кстати, Ацуши, а почему бы тебе не написать отчет о нашем сегодняшнем деле? Ты ведь много нового узнал, да? Такой неприметный тихоня, как Сугимото, и вдруг убийца... — Н-ну да, но... — Никаких но! Если бы не растянутая на все лицо чужая улыбка, Эдогава, все это время наблюдающий со стороны, вполне мог бы счесть такой дурашливый тон Осаму по своему цепляющим... Поймав себя на этой мысли, он едва заметно покачал головой. Нет. Дазай Осаму определенно не тот человек, на которого стоило как-либо засматриваться. Да, Рампо не отрицал — в роли стратега он представлял для их организации огромную ценность, но вот как равный коллега и товарищ... У детектива всегда были сомнения на этот счет, как бы его босс иной раз не упрекал юношу в его излишней любви к логике. Тем временем Дазай, которому все таки удалось спровадить новичка в общежитие, что уже возвышалось перед ними знакомым строением, вдруг остановился — спрятанные в карманы руки, заметно посерьезневший взгляд и угасшая, почти обратившаяся в тонкую полоску, улыбка. Рампо был уверен, что все, кто когда-то имел дело с этим экс-мафиози, на его месте уже бы прикидывали пути отступления, но... Вопреки всякому чувству самосохранения, Эдогава встретился взглядом с коллегой и скрестил руки на груди. На самом деле, этот жест должен был произвести то же впечатление, что и обычно — точно также детектив днями напролет показывал свои детские капризы, но сейчас, перед возвышавшимся над ним Осаму, это скорее виделось как попытка укрыться от еще неизвестной, но верно надвигающейся на него угрозы. — Как вы там ответили на вопрос Миноуры о том, кто я? Еще немного, и этот тихий голос заставил бы детектива поежится, но он упрямо сохранял серьезное — отнюдь не напуганное — выражение лица. — Неужели... Я и правда являюсь для вас такой уж загадкой, Рампо-сан? — не смотря на царившее между ними напряжение, Дазай чуть приподнял уголки губ, из-за чего выражение его лица заметно смягчилось. — Решил уточнить, пока мы одни, и заодно... — Мы не были одни. Рампо невесело хмыкнул, впрочем, по-прежнему не теряя свою сосредоточенность. Его очки, как назло, сейчас покоились где-то в кармане, а вцепившиеся в предплечья собственные пальцы никак не поддавались элементарному желанию их разомкнуть, и все таки... Эдогава не собирался поддаваться натиску этих до невероятного темных глаз. Он давно догадался, что их обладатель, как бы кто его себе не воображал, умел управлять этой тьмой. Знал, что в зависимости от желания окружающих, экс-мафиози придаст этим глазам абсолютно любое выражение... Наверное, именно этим он и представлял наибольшую опасность для людей — каждый видел в нем то, что хотел. Это вам не чрезмерно дисциплинированный и предсказуемый Куникида, бывший учитель математики, ни Ацуши, который даже себя самого с трудом помнит... Нет. На фоне создаваемых образов — даже не смотря на то, что в Агенстве у Осаму он был преимущественно один — Рампо всегда, сколько себя помнил, напрягался, стоило напускному веселью показаться на чужом лице. Лице, голосе, глазах... Должно быть, экс-мафиози уже давно заметил, насколько далеко с каждой утекающей секундой уносится череда чужих мыслей, но, вопреки ожиданию, совсем не спешил их прерывать. — Я полагаю... — Рампо невольно скосил взгляд в сторону лестницы, но там, наверху, дверь, как назло, не подавала признаков жизни. — Ты ждешь честного ответа? На сей раз он понизил голос, когда до его ушей вдруг долетел смешок. И тот был сделан вовсе не образом, который Агенство видело в Осаму днями напролет, а им настоящим — пустой тьмой, не знающей сытости точно также, как не знает не раз порицаемая самим Дазаем способность его бывшего ученика. — Ты не загадка, Дазай. — Рампо покачал головой, зная, что стоящий перед ним юноша ловит каждое слово. — Ты - пустота. И вряд ли такого, как ты, что-то может заполнить... Моральные приципы, понятия о правильности и неправильности, нормальные человеческие эмоции. — он мрачно хмыкнул. — Уверен, ты всегда был от этого далек, предпочитая воспринимать окружающих, как в лабораториях воспринимают подопытных мышей. Сделаешь больно — последует соответствующая реакция. Только с людьми отчасти сложнее и оттого, хоть и не намного, но таким, как ты, только интереснее... Я ведь прав? Осаму молчал. Глаза цвета молодой листвы смотрели на него так, как, вероятно, смотрели на каждого ранее пойманного преступника. По прошествии времени экс-мафиози понимал, что только в мафии Осаму Дазай был особенным. Даже сейчас, наблюдая явное напряжение и тщательно скрываемый Эдогавой страх, Осаму невольно возвращался к словам Огая, Чуи, и множества других людей о том, какой он непредсказуемый. Чокнутый. На языке темного мира, к какому он когда-то принадлежал, это значило только одно. Лучший. И только от одной мысли, что когда-то это и впрямь виделось ему самой что ни на есть правдой, хотелось смеяться. Эти зеленые глаза... Они, с жестокостью всезнающего взрослого — отнюдь не ребенка, которым Рампо был горазд приворяться — говорили, что он, Дазай, всего лишь очередной. Очередной, с кем что-то случилось, кого когда-то недолюбили или же просто тот, кому не повезло родится с каким-нибудь отклонением. Дазай ни разу не усмехнулся, продолжая всматриваться в до боли знакомые черты. Помнится, ему было так занимательно изучать Эдогаву со стороны, прекрасно зная, что излишнее общение с ним может стать для него настоящей угрозой. Угроза... Возможно, дело было как раз в этом. Словно нарочно потакая стереотипу, он, сплошь перепачканный собственными грехами, крутился рядом с Эдогавой так, как какой-нибудь зверь с нарушенным инстинктом самосохранения шел бы прямиком в капкан. Впрочем... Наверное, ему уже стоило признать, что в ловушку он попал давным давно. Понадобилось только раз-другой посмотреть, какое внимание его единственный друг уделял трем сиротам, как вытащил тогда еще непутевого Акутагаву с задания, на котором тот мог умереть, как, в конце концов... Общался с ним, безразличным даже к собственной жизни, как с тем, кому безоговорочно доверял. — Пустота, да? Дазай невольно подумал, что, похоже, даже без своей привычной роли, ему в какой-то степени удалось обмануть Эдогаву — вероятно, этому поспособствовало отсутствие привычных для зеленоглазого детектива очков, что само по себе могло показаться смешным, но сейчас... Дазаю это было только на руку. — Если позволите, я кое-что сделаю... В этот момент Эдогава в заметном волнении ощутил, как чужие руки легли на его плечи. — Вам ведь интересно, в чем вы ошиблись? Так уж вышло, что... — Осаму улыбнулся, чуть более ощутимо, насколько он мог, чтобы не спугнуть, надавив пальцами на чужие плечи. — Мне всегда было проще показать, чем рассказывать. Эдогава недоуменно моргнул, почувствовав, как наполовину забинтованная ладонь вдруг переместилась на его волосы. — Дазай... — Когда вы говорили о том, что меня невозможно заполнить... Это не совсем так. Раньше мне хватало жестокости, крови, множественных смертей и манипуляций... Я думаю, вы можете себе это представить, но, так уж случилось, что надолго этого никогда не хватало. Даже сейчас у меня есть небольшой соблазн... Ладонь экс-мафиози сместилась ниже, проходя по взмокшей шее так, словно Осаму всеми силами удерживался от того, чтобы не стиснуть пальцами податливую кожу... И вопреки всей мешанине чувств, Эдогава понял, что, к своему стыду, очень этого ждет. Даже имея шансы прямо сейчас оттокнуть Осаму или хотя бы закричать, чтобы из двери на другом конце лестницы кто-то показался, он этого не делал. Что же касалось экс-мафиози, то он просто наблюдал. Сплошь раскрасневшееся лицо, участившееся дыхание, наконец, заметно выступающая ткань в области паха... Рампо был готов поклястся, что на какое-то мгновение в этих глазах цвета темноты он увидел удовлетворение. Это он хотел ему показать? Что он, Рампо Эдогава, при всей своей правильности, реагирует на опасность не только так, как положено, но и... Юноша сглотнул, на что Дазай только слабо улыбнулся, на этот раз оказавшись совсем близко к его губам. — Так и знал, что не ошибся. — Прекрати... — Почему? — Потому что нас могут увидеть... Осаму моргнул, после чего рефлекторно прикрыл рот ладонью, скрывая лукавую улыбку. — Ну и ну... Если честно, я расчитывал услышать что угодно, но не это. — В отличии от тебя... — Рампо внезапно запнулся - правда горчила на языке и сам Эдогава всячески боролся с инстинктивным желанием засунуть ее куда подальше. — Я себя не обманываю. — он качнул головой, понизив голос до едва слышимого шепота. — Нет. — А я? — юноша ткнулся носом куда-то в шею, словно бродячий пес, ласкающийся к единственному кормящему его человеку. — Я же сказал, что обычной жестокости хватало ненадолго и это правда... — Но?... Эдогава шумно выдохнул, чувствуя, как влажный язык прошелся по его кадыку. — Вы и так поняли... — на этот раз влажной кожи коснулись чужие губы, периодически прерывавшие поцелуи для горячего шепота. — Людей хватает намного дольше. Зарывшись пальцами в каштанового цвета пряди, Рампо ощутимо потянул экс-мафиози назад. — Дазай... Не здесь... Осаму едва удержался от того, чтобы снова не улыбнуться. На секунду захотелось представить, как вытянется лицо обычно крикливого Куникиды, если тот вдруг станет невольным свидетелем их тайных желаний. Впрочем, по отношению к Эдогаве это было бы совсем уж не честно. — Не волнуйтесь... Там, внутри, только Ацуши. Остальные уехали сопровождать директора на какую-то очень важную встречу... Когда экс-мафиози ощутимо прикусил кожу уже оголенного плеча, Рампо зажал рот ладонью, молясь, чтобы его стон не просочился сквозь пальцы. Опустив вторую ладонь с чужих волос на бежевое пальто, Эдогава тут же стиснул в пальцах грубоватую ткань. Осаму заметно дернулся, понимая, что все таки не удержался. Этот вечер откровений вынудил оголить всего себя перед зеленоглазым детективом настолько, что становилось трудно противостоять старым привычкам. — Рампо-сан, я... — Нет... Не останавливайся... Эдогава качнул головой, почти всхлипнув от нестерпимо ноющего члена, упиравшегося в ткань его брюк. Лицо горело. Посмотреть в омуты черных глаз значило снова почувствовать горячую волну возбуждения, и Рампо смотрел, постепенно ощущая, как увлажняются его глаза. Не то от рефлекторно вспыхнувшего стыда, не то от стольких прошедших через него эмоций за весь этот вечер. Крайне необычный вечер... Чувствуя, как ловкие пальцы в тот же момент расправляются с ремнем, детектив не сдержал очередного нетерпеливого полу-всхлипа, полу-стона. Осаму его не разочаровал. Запустив ладонь под ткань коричневых брюк, а затем и под белье, юноша бережно провел пальцами по головке члена, чувствуя, как по фалангам стекают теплые капли предэякулята. Рампо ощутимо дрогнул, рефлекторно поддавшись бедрами навстречу мимолетной ласке. — Дазай... — Да?... — такой же горячий шепот куда-то в ухо, пока вторая свободная рука приобнимала напряженного, изнываюшего от желания детектива. — Укуси меня еще раз... Эта просьба — почти мольба — в каком-то смысле дала Осаму ответ сразу на два вопроса, которые ему, как он думал, еще только предстояло обсудить с Эдогавой после всего... После этого. Когда его зубы вновь сомкнулись на чужой ключице, Дазай значительно резче сжал в руке чужой орган, в тот же момент почувствовав теплую жидкость на своей руке. Не взирая на долгожданную разрядку, Рампо стиснул зубы, помимо удовольствия ощутив еще и явный укол боли. Отстранившись, Осаму обнаружил на месте укуса заметные капли крови. — Вам нужно в душ. Облизнув губы, Дазай ткнулся носом в чужое плечо, дабы не поддаться соблазну и не собрать языком так и манившие его алые капельки. — Тогда отнеси меня... Осаму хмыкнул, на сей раз предприняв попытку заглянуть в зеленые глаза, на что Рампо, судя по все еще восстанавливающемуся дыханию и довольно полуприкрытым векам, не возражал. Не удержавшись, он вновь усмехнулся, но на этот раз по другой причине. — М?... Зеленые глаза, в которых последние лучи солнца за этот день отзеркаливались сияющими золотинками, моргнули в вопросе. Осаму только покачал головой и, продолжая сжимать чужое плечо, отер руку о ткань собственного пальто. — Я внезапно понял, что совсем скоро я буду не единственным, кто приходит на работу весь в бинтах. Мгновение напряженной тишины показалось экс-мафиози если не вечностью, то чем-то максимально к ней приближенным, пока... — Да уж... А ведь это нужно будет еще и обрабатывать. Осаму кивнул, но, вместо того, чтобы взять детектива на руки и унести наверх, снова заметно помрачнел. Он чувствовал, что сказал не все. — Вы - второй. В очередной раз встретившись с полюбившимися ему глазами, Дазай едва удержался от облегченного вздоха, увидев там безоговорочное понимание его слов. — А с первым... — тихо продолжил за него Рампо. — Что-то случилось. — Да. Осаму кивнул, горько улыбнувшись одними уголками губ. — В каком-то смысле, случился я. Не будь экс-мафиози так сосредоточен на всколыхнувшемся в его памяти событии, он бы, возможно, расслышал... Эдогава, по-прежнему проницательный, и, может быть — совсем немного знающий человека, о котором сейчас шла речь — в тот же момент ткнулся носом в чужую грудь, заключая Осаму в свои объятия. — Ты ничего не мог изменить.