Подопечные

      Завтрак получился унылым. Ева то и дело касалась пальцами головы и выпила три чашки кофе, Ольга мрачно смотрела в тарелку, Димка был бледнее обычного, под глазами у него чернели круги небывалых размеров, он ерзал на стуле, крутил стопами, будто домашние тапочки были сделаны из крапивы. Каждый раз, когда ножки стула издавали скрип, Ева морщилась и притрагивалась к вискам. Ольга злобно ела: так, будто каждый кусок нанес ей смертельную обиду и она была рада вгрызться в него зубами. У Лизы опять пропал аппетит. Она не собиралась запихивать в себя еду и, потянувшись за солью, специально задела стакан с соком так, чтобы все его содержимое вылилось в тарелку. Но это не помогло: у Нины была припасена еще порция.       Надев куртку, Лиза обнаружила, что кто-то наполовину расшнуровал ее ботинки. Лиза села на корточки и принялась пропихивать шнурки в люверсы. Неожиданно к ней подсела Ольга, взяла второй ботинок и занялась им.       – Ты забыла подарок, – сказала Ольга. Лиза почувствовала себя так, будто Ольга дала ей пощечину.        – Издеваешься?        – Вообще нет, Лизок. Ты хочешь, чтоб Нина или Ева докопались, почему ты не отдала подарок? Хочешь объяснять им?        – Нет, – Лиза осознала, что Ольга права. Ее длинные, тонкие пальцы очень ловко расправлялись со шнурками. Она выудила второй ботинок из Лизиных рук.       – Отдай ей подарок. Пусть почувствует себя виноватой, – тихо сказала Ольга, – выйдет отличным дополнением к твоему лицу. Тебя всю ночь пчелы жалили что ли?        – Все-таки издеваешься.       – Удивляюсь. Что ты не понимаешь – твоя жизнь изменилась. Ты не сможешь ничего вернуть, как раньше уже не будет. Для семейных ты отныне и навсегда будешь человеком второго сорта. Даже если они будут дружить с тобой, это не будет дружба на равных, для них это всегда будет милостыней, из жалости, из благотворительности. Усекла?       Лиза промолчала, но за подарком в комнату вернулась.       Лиза решила дождаться Катю в раздевалке. Димка не хотел оставлять Лизу одну, нарочито долго переобувался, то и дело поглядывая на нее. Когда тянуть дальше было уже невозможно, он нерешительно сказал:        – Пойдем?        – Иди, – ответила Лиза. Димка посмотрел на нее с сомнением, – Я обещаю не устраивать скандала. Отдам ей этот долбаный подарок и уйду. Честно.        Катя появилась в раздевалке почти перед звонком. Она завязала волосы в два хвостика, но вчерашние локоны, видимо, обильно залитые лаком, еще держались. Катя была в новой форме, не выпускала из рук подаренный телефон. Когда она увидела Лизу, довольная улыбка сошла с ее губ. Лиза старалась держаться максимально спокойно. После вчерашней истерики опухшие веки будто давили на глазные яблоки, которые, по ощущениям, чесались изнутри.       – Привет! С днем рождения, – Лиза протянула Кате подарок в мятой коробке.       – Спасибо, – Катя не торопилась открывать, – но день рождения завтра.       – И что? Ты ведь не суеверная, как я вижу, отметила заранее, – ответила Лиза.       Катя молчала. Лиза думала, что она примется оправдываться, скажет: просто забыла позвать Лизу! Или, что пригласить Лизу не позволили родители, что она, Катя, думала, будто у Лизы нет разрешения посещать такие мероприятия. Все это Лиза мысленно проговаривала и вчера вечером, и сегодня, с утра. Лиза думала, что поверит Кате, если она будет врать убедительно. Но Катя просто стояла, молча смотрела на Лизу.        – В чем дело? – Таня как раз успела переобуться и подошла к девушкам, поправила очки, сделала суровое выражение лица.       – Ни в чем, – сказала Лиза.       Она не хотела получить лишний код на психолога, поэтому просто развернулась и пошла на урок. Экран напротив раздевалки показывал ролик про то, как две девушки после окончания школы открыли свое кафе. Одна из них была семейная, а вторая – подопечная. Лиза подумала, что это, наверняка, вранье.        За весь день никто из волейбольной команды так и не подошел к Лизе. И Маша и Алена просто не замечали ее. За все то время, что Лиза считала, будто они общаются, ни та, ни другая не сказали Лизе ничего, кроме «привет» и «пока». Да и то, в ответ. Катя отводила глаза, Таня смотрела настороженно, будто ожидала от Лизы неадекватного поведения, а Варя, не умолкая, обсуждала вчерашнюю вечеринку. У нее всегда находились собеседники, на празднике, похоже, побывал практически весь класс.        Перед обществознанием Лиза подошла к Димке.       – Давай погуляем сегодня после школы?        – Семейные девочки отшили, так и Димка теперь сойдет? – прокомментировала Ольга, и, не дав возможности ответить, юркнула в кабинет. Лиза проводила ее мрачным взглядом, а Димка смущенно засмеялся:       – Не бери в голову, – посоветовал он. А Лиза подумала, что приходится слишком многое не брать в свою горемычную голову. Она прошла к самой дальней парте, Димка сел рядом, до звонка оставалось всего ничего.       Кирилл зашел в класс последним, делая вид, что ужасно торопится, он с разгону влетел в Катину парту и смахнул на пол все ее учебники, пару раз наступил на тетради, Лиза заметила, что Кирилл был без сменки, да еще и умудрился где-то намочить обувь. Катя принялась поднимать свои вещи, ее любимый блокнотик с щенятами прилип к полу. Кирилл стоял рядом и наблюдал за процессом, носком ботинка отпихнул Катин пенал, так, что ручки закатились под задние парты, Таня и Алена с Машей бросились помогать. Варя побежала к учительскому столу и начала что-то возбужденно втирать Ксении Ивановне. Но та только качала головой и ее лицо становилось все более и более раздраженным. Кирилл громогласно извинялся:       – Мне так жаль, какой же я неловкий! – он вовсю хлопал своими длиннющими ресницами и мотал кудрявой головой.       Катя встала, выпрямилась во весь рост – она едва доставала Кириллу до плеча, она не стала плакать или возмущаться, как в прошлый раз, а тихо, но отчетливо проговорила:       – Ничего страшного.       Кирилл остолбенел.       – Родители купят мне новые вещи, ты можешь испортить хоть все, подкидыш.       Лиза судорожно втянула воздух, она не думала, что Катя в принципе способна произнести такое ругательство. Димка чертыхнулся. Кирилл, кажется, был готов ударить Катю, он сглотнул, раз, еще, его здоровенный кадык двигался вверх-вниз, по щекам расползлась краснота такая яркая, что веснушки перестало быть видно.        Прозвенел звонок. Ксения Ивановна встала из-за стола.       – Угомонились, живо. Сядь, Протасова, – прикрикнула она на Варю, – услышу еще хоть слово, всей толпой пойдете к психологу, пусть Тамара Михайловна с вами разбирается, сил моих нет. Ковров! Тебе штраф за отсутствие сменки.       – У меня туфли порвались, Ксень Иванна, не босиком же было приходить, – ответил Кирилл, он развел руками, пытаясь изобразить спокойствие, но артерия у него на шее пульсировала с нечеловеческой скоростью.       – После урока покажешь. А сейчас – сядь.       Монотонный голос Ксении Ивановны, казалось, быстро привел всех в состояние анабиоза, но Кирилл сидел весь красный, это было заметно даже со спины – по цвету шеи. А тонкие черты Катиного личика светились торжеством.        Лизе снилось, что она идет за руку с мамой, мамина ладошка была такой большой, теплой и надежной, на улице пахло мокрой пылью и озоном, недавно прошел дождь, в лужах отражались солнечные блики. Лиза подпрыгивала так, чтоб не наступать на швы между плитками, которыми был вымощен тротуар. Мама сказала, чтоб Лиза шла нормально, но Лиза все равно прыгала. Девчонки в школе верили, что тех детей, кто наступает на границы плиток, забирает «Печка». Очередной прыжок получился не слишком удачным и Лиза споткнулась, упала прямо в лужу. Белые колготки, нарядное платье оказались перепачканными, переодеваться было не во что, да и время уже поджимало, пришлось идти на линейку грязной. А ведь Лиза должна была читать стихотворение.       Лиза даже сквозь сон ощутила, как от стыда горят уши, она стояла перед зеркалом в замараном платьишке, чумазая, неряшливая. Из зеркала на нее смотрела Катя, она сидела на троне, вокруг нее стояли девчонки, громче всех смеялась Варя и тыкала в Лизу пальцем. На Лизу светил прожектор и спрятаться было некуда.       Лиза открыла глаза, на потолке мелькали желтые отсветы – фары? Во дворе раздавались мужские голоса, свет вдруг исчез, пискнула сигнализация. Лиза подскочила. Антон Викторович? Лизу охватила паника, она не понимала, почему, но ей захотелось предупредить Еву.        Лиза вышла из комнаты, прошла по коридору в сторону лестницы на третий этаж. И услышала, как открылась входная дверь. Быстрые шаги на лестнице – так стучали о ковер квадратные каблуки Нининых туфель. Лиза нажала на ближайшую дверную ручку, та поддалась.        Лиза оказалась в Димкиной комнате, она надеялась, что Димка спит, можно будет ничего не объяснять, а просто дождаться, пока Нина спустится вниз и пойти к себе.        – Ты с ума сошла? – спросил Димка, Лиза чуть не вскрикнула, он сидел на краю кровати и держал в руках собственную стопу. Лиза пригляделась: у него был бинт, который он наполовину намотал на ногу, из-под одеяла пробивался приглушенный свет телефонного фонарика.       – Ты что такое делаешь? – спросила Лиза.       – Это ты меня спрашиваешь? Ты что делаешь?        – Я... Там, кажется, Антон Викторович.       – Да, – Димка вздохнул, – я видел машину. Притащился, на ночь глядя. А ты-то чего?        Лиза не могла толком объяснить «чего» она. Идея «предупредить Еву», которая пришла Лизе в голову спросонок, казалась невероятно глупой, настолько, что даже вслух произносить было стыдно.        – Не знаю, испугалась, – честно ответила она.        Димка вздохнул.       – Тебе лучше вернуться в комнату.       Едва Лиза подумала о том, чтоб выйти в коридор, где ходит Нина и, возможно, Антон Викторович, перед глазами забегали черные круги.       – Я не пойду туда.        – У меня ночевать останешься?        – Проводи меня, пожалуйста, – попросила она, – не хочу, чтоб меня застали шастающей по коридору в одиночестве.       – Лучше будет, если нас застанут вдвоем? Пропадать – так вместе? – хмыкнул Димка. Лиза упрямо молчала. Он чертыхнулся, принялся разматывать бинт. Лиза пристально наблюдала за его манипуляциями. Когда он закончил, то быстро сунул ногу в тапок. Но Лиза все равно успела заметить, что пальцы на ноге мелко дрожат.       – Пойдем, – сказал Димка и встал. Они вышли в коридор и двинулись к комнате Лизы, но, ощутив резкий запах мужского парфюма, замерли на месте.       – Я просто хочу спать, пусти, – Ева говорила громко, не понижая голоса, очевидно, она стояла на лестнице.        – Ты в моем доме, и тут важно то, что хочу я. А я хочу, чтобы ты со мной поужинала.       – Уже поздно.       – И что? Завтра выспишься, тебе же никуда не надо. Хотя, не мешало бы сходить на фитнес.       Димка побледнел, дернул головой.       С лестницы раздавались странные звуки. То ли всхлипывания, то ли чавканье.       – От тебя пасет винищем. Ты бы хоть по будням не бухала. Ты ж, типа, мать, – Антон Викторович усмехнулся.        – К себе. Быстро. Тихо, – едва размыкая губы произнес Димка. Лиза сделала шаг к своей двери, половица под ее ногой скрипнула и Лиза услышала:        – Тааак, кажется, мы не одни.       Лиза посмотрела на Димку, но его лицо будто транслировали по телеку и шли помехи: гул и серые точки.       – К себе, слышишь, – сказал он и, вдохнув, как перед нырком, вышел на лестницу.       – Малохольный? Ты чо не спишь?        – Я просто хотел попить воды, – Лиза слышала голос Димки сквозь шум в ушах. Она двигалась к своей двери, медленно, опираясь на стену, сглотнула раз, другой, вот она, ручка, нажать, открыть дверь так, чтоб не скрипнула.       – Обойдешься, вали спать. А ты – вниз.       Лиза закрыла свою дверь и прижалась к ней спиной, тяжело дыша и морщась: парфюмерная вонь проникла в комнату вместе с ней. Она услышала, как Димка прошел мимо ее двери – к себе.