Подопечные

      Мама собирала Лизу на плановый медосмотр в поликлинику. Это всегда делалось особенно тщательно: мама долго промывала волосы, осматривала кожу головы, стригла Лизе ногти, конечно, сама, чтоб Лиза ни в коем случае не порезалась ножницами, чистила Лизе уши, Лиза ненавидела это, но сидела смирно. Каждый синячок на теле обязательно должен был иметь историю, безопасную – как и почему возник. И Лиза запоминала и повторяла эти легенды, чтоб потом правдоподобно объяснить врачу, не сбиться, не подставить маму, иначе – штраф. Отглаженное белье, белые колготки, специальное платьице без единого пятнышка или дырочки.        Лиза не любила осмотры. Врач засовывал противные деревянные палки в рот, оттягивал уши вверх, а круглая штучка, которую прикладывали к груди, была очень холодная. В щеках становилось горячо и хотелось спрятаться, когда врач заставлял раздеться. Маму оставляли в предбаннике, а Лиза будто переставала принадлежать себе и становилась собственностью врача на время осмотра. Это чувство очень быстро спряталось куда-то глубоко в душу. Мама всегда говорила – «врач – бесполое существо». В детстве Лиза не понимала, что это значит, но, постепенно усвоила: стесняются и боятся только жалкие и глупые. В этот раз врач смотрел Лизу особенно долго, неодобрительно качал головой. Потом позвал маму и сказал:       – У нее шум в сердце. Скорее всего, порок.        – Не может быть, я же много раз проверялась во время беременности! Мне бы дали направление на аборт!       – Бывает, пропускают. С таким заболеванием она не сможет родить здорового ребенка, – врач развел руками.       – Надеюсь, мне не выпишут штраф, – сказала мама, а врач достал шприц с лекарством. Лиза почувствовала, как сердце застучало в ушах. Врач был очень большой, сильный, он взял Лизу за руку.       – Не бойся, просто укол, ты от него уснешь и все будет хорошо.       Мама кивнула, Лиза попыталась вырваться, но врач был сильнее, он крепко держал ее. Из приоткрытой форточки потянуло гарью – видимо кто-то жег сухую траву. К дыму примешивался противный запах паленого мяса. Лиза увидела за окном красные и оранжевые всполохи, как от большого костра, врач тянул за руку с такой силой, что, казалось, собирался оторвать ее.  Лиза толкалась и дергалась, пока не проснулась. И обнаружила, что рука запуталась в простыни и онемела. Лиза выпуталась из постельного белья, покрутила кистью – ощущения вернулись противным мелким покалыванием в пальцах. В носу будто все еще стоял смрад – этот запашок Лиза помнила из детства: около ее подъезда по непонятным причинам загорелся мусор в баке, и все говорили, что там дохлая кошка, поэтому такая вонь. Лиза пошла в ванну – умываться холодной водой.       Администрация школы решила не дожидаться каникул, чтоб начать ремонт. Около экрана Печки появились строительные леса. Рабочие красили стену в желтый цвет. Как только Лиза вошла в школу, в нос ударил едкий запах краски. Ученики торопились, всем хотелось побыстрее переодеться и разойтись по кабинетам. Лиза понимала, что надежда спрятаться за дверьми классов от вони – ложная. Но был и один плюс – леса частично перекрывали набивший оскомину экран. Как назло, сдавать куртки по-быстрому не получалось. В окошке раздевалки торчал Славик и был он в гордом одиночестве. Ольга, отдавая Славику куртку, задержалась.        – Почему ты один сегодня?        – Ковров, походу, заболел.       – Угу. Заболел. Тебе ничего по этому поводу не сказали?        – Приплыла Вобла с утра, глаза лопаются, будто под кайфом, – Славик понизил голос и Лиза едва смогла расслышать его слова, – говорит такая «Славочка, сегодня один».       – Понятно, – буркнула Ольга. Лиза ощутила тычок в спину, обернулась.        – Давай двигай, чо застряла, – раздраженно бросила Варя. Позади нее стояла Катя, какая-то совсем пришибленная. Глаза опухшие, нос – с картошку размером.        – Что с Кириллом, – без обиняков заявила Лиза.       – А что с ним? – притворно удивилась Варя.       – Не тебя спрашиваю. Это он взял твой телефон? – Лиза снова обратилась к Кате. К ним, расталкивая толпу, с грозным видом приближалась Таня.        – У него в рюкзаке нашли мой чехол, телефон не нашли, – ответила Катя слегка хрипловатым голосом.        – И где он? Кирилл. А не телефон, – спросила Лиза.       – Не знаю, – у Кати в глазах заблестели слезы.       – Всегда есть надежда, что родители его прибили, – хихикнула Варя.       – Может, ты заткнешься уже, – лениво протянула Ольга, наматывая прядку на палец.       – Что у вас тут? – Таня наконец смогла протиснуться к ним.       – Деточки, что за столпотворение? Продвигаемся! – раздался голос Тамары Михайловны и Лиза с Ольгой поспешили в класс.       Кирилл стал снова появляться в школе лишь к концу недели. Его завалили нравмором и обязательными сеансами у психолога. Когда дежурить по раздевалке выпадало Лизе, она обращала внимание, что куртка Кирилла остается последней, уходил он вместе с Тамарой Михайловной. Кирилл был мрачным, бледным и ни с кем не общался. Лизе ужасно хотелось выяснить, где он пропадал, но она не решалась спросить.        Приближалось распределение и все нервничали. Димка совсем перестал разговаривать. Но и над учебниками уже не корпел. Просто сидел, уставившись в одну точку на всех уроках, не обращая внимания на то, что его щека, похоже, стала жить отдельной жизнью – быстро ритмично сокращала разные свои части от уха до угла рта. Хорошо, хотя бы Антон Викторович не появлялся в доме и не подкидывал Димке лишних поводов для психоза.       Ольга стала гораздо больше курить. Лиза даже сказала ей как-то, что у ее волос появился едва различимый запах сигаретного дыма. Ольга махнула рукой: «не выдумывай, Лизок!» Но Лиза заметила, что по вечерам Ольга перестала выходить «гулять», становилась очень раздраженной и все время грызла колпачок ручки.        Лизе было наплевать на распределение. Не существовало такого варианта, который устроил бы ее. Если Ольга пройдет в свою «АСБ», то с Лизой они не будут видеться подолгу, полугодиями, а то и вовсе – годами. С Димкой было еще сложнее. Лиза была уверена: Димка использует возможность прекратить общение. Даже если они и попадут в один институт. Хоть он и сказал, что между ними все нормально, но Лизу он избегал. Возможно, конечно, дело было в загруженности в связи с итоговыми контрольными и предстоящим распределением, но Лиза осознавала – это не так. Да и как общаться по-дружески, если она чувствует совсем другое?        Ощущение, что она опять теряет тех, кто стал ей дорог, не оставляло Лизу. И вот, настал Тот Самый день.       В кабинете нравмора было душно и жарко. Несмотря на робкие просьбы учеников, Мария Владимировна не открывала окна. Лизу удивляла такая неприязнь к свежему воздуху. Но, за слишком рьяные споры можно было схлопотать внеочередной код на посещение психолога. Правда, Тамара Михайловна итак уже была тут: именно Тамара Михайловна давала всем ученикам характеристики для Попечительского Совета. И ей же приходило итоговое распределение. Ольга села с Димкой, Лиза – одна за их спинами. Акимушкины были первыми по алфавиту. Лиза чувствовала, как шею щекочут струйки пота, стекавшие к слишком узкому воротнику платья. Он впивался в кожу, душил и кололся, а манжеты на рукавах, застегнутые на все пуговицы, стягивали запястья.  Димка вцепился пальцами в край парты так сильно, что костяшки побелели, Ольга притопывала ногой.       – Акимушкин, – объявила Тамара Михайловна, – Дмитрий.        Димка выпрямился, замер. Лиза вдруг поняла, что после ПЦ он стал очень не выигрышно выглядеть. Волосы немного отросли и теперь торчали строго перпендикулярно голове, делая Димку одновременно и смешным и жутким, с этой худобой, выпирающими ключицами и ввалившимися глазами. Лиза заметила, что Ольга прячет руку за спиной: скрестила пальцы. Лизе стало еще жарче, она принялась расстегивать манжеты чтоб закатать рукава.       – Училище экономики и сервиса имени Матросова, специальность – бухгалтерский учет.       У Лизы перед глазами запрыгали черные точки. Отказали. Как же так? Лизин желудок будто кто-то сжал в кулаке. Рядом назойливо жужжала муха. Димка встал, он все еще держался за парту, Ольга дернула Димку за рукав рубашки, но он не обратил внимания.       – Почему? – спросил он.       Тамара Михайловна оторвала взгляд от списка, удивленно подняла бровь.       – Попечительский Совет при участии Здравсовета решил, что в связи с твоим состоянием здоровья…       – Но, вы же говорили, если я отлежу в ПЦ, шансов больше, – перебил ее Димка.        – Это не мне решать, Димочка. Я только даю рекомендации. Члены комиссии – люди самой высокой квалификации, с огромным стажем. Не думаю, что они могли ошибиться. Возможно, против тебя сыграла твоя упавшая успеваемость.       Ольга обернулась, всего на секунду: она сжала губы в еле сдерживаемой ярости. Лиза ответила ей таким же злым взглядом. Муха жужжала над Лизиным ухом, все громче и настырнее, пот жег глаза, мокрые волосы прилипали к шее, дышать было уже вовсе невозможно, то ли от духоты, то ли из-за воротника.        – Как у меня могла не упасть успеваемость, если я торчал в ПЦ? – спросил Димка.       – Ты реагируешь слишком эмоционально, Димочка, будь же мужчиной! – сладко проговорила Тамара Михайловна, – напоминаю всем, чтоб избежать впредь истерик. Эти результаты предварительные. Пред-ва-ри-тель-ные! Итоговые вы получите в мае, и до этого времени у вас есть шансы исправить недочеты. Если, конечно, вы будете вести себя адекватно и будете способны к сотрудничеству с представителем Попечительского Совета, то есть, со мной. Сядь! – рявкнула она на Димку, – Акимушкина Елизавета.        Лиза даже удивилась, когда услышала свое имя, поначалу не поняла – при чем тут она? Или Тамара Михайловна заметила, что Лиза в бешенстве?        – «Институт социального учета и аудита». Неплохой результат, Лизочка, поздравляю, – сказала Тамара Михайловна и до Лизы дошло: ей дали распределение в ВУЗ, куда хотел попасть Димка. Он дернул локтем и с парты упал учебник. Димка наклонился, чтоб его поднять, Лиза была уверена – Димка сейчас обернется, посмотрит на нее, но он положил книгу на парту и просто еще сильнее выпрямился на стуле. Муха села на Лизину шею, Лиза замахала руками, чтобы отогнать ее, Тамара Михайловна удивленно выпучилась.       – Лиза? Ты что, не рада?        – Очень рада.       – Хорошо. Акимушкина Ольга. «Академия вспомогательной работы Попечительского Совета».       Лиза не сразу поняла, что институт – не тот, только когда Мария Владимировна скривилась, будто лимон съела, и сказала:       – Но я же писала вам, что у Оленьки имеются все данные для «АСБ» и высший балл по моему предмету.        – Конечно, и я передала ваши комментарии комиссии, – кивнула Тамара Михайловна, не глядя на Ольгу, – но, очевидно, для работы в высших структурах Попечительского Совета требуется безупречное прошлое.        – Что вы имеете ввиду? – спросила Ольга. Ее голос звучал очень спокойно, будто она просто читала очередной доклад, – моих биологических родителей?        – Мы говорим о твоем прошлом, Оленька.       – Все эпизоды нежелательного поведения имели место сразу после разобщения. Я находилась под пагубным влиянием биологических родителей, но впоследствии я ведь проявила осознанность. Кто, как не человек, имеющий такой опыт, сможет лучше помогать другим детям в подобных обстоятельствах?        Кирилл бросил на Ольгу злой взгляд. Да и Лизу скрутило отвращение, даром, что она знала – Ольга притворяется.       – Оля, все, что ты говоришь, убедительно. Но решаю не я. Повторяю еще раз. Результаты предварительные.       – Есть ли у меня шанс исправить положение?        – Думаю, да. Если докажешь свою лояльность.       Лиза не совсем поняла, как Ольга может доказать лояльность, но подумать об этом не успела – в приоткрывшуюся дверь заглянул человек, один из тех двоих печкистов, что приходили делать обыск. Кирилл пригнулся, будто надеялся стать менее заметным и начал озираться по сторонам         – Так, пропустим несколько человек по алфавиту и перейдем к Коврову, – сказала Тамара Михайловна, Кирилл дернулся, посмотрел на нее с ужасом, отодвинулся к самому краю парты и уставился на свои руки. Лизе стало страшно. Тамара Михайловна кивнула, в кабинет зашел печкист, а с ним – высокий широкоплечий мужик в камуфляже.       – Я ничего не делал! – выпалил Кирилл. Лизе вдруг перестало быть жарко – она будто вышла из теплого кабинета на январский мороз. Только в ушах продолжали жужжать мухи. Тысячи мух. Тамара Михайловна снисходительно улыбнулась.        – Ты смелый и предприимчивый мальчик, а еще – у тебя отменное здоровье. Поэтому тебе оказана особая честь. Тебя приняли в Институт Пограничных Войск! – у Тамары Михайловны было такое лицо, будто она объявила, что Кирилл выиграл бессрочный код на прогулки и, заодно, выездной.         – Но я не подавал туда, – запротестовал Кирилл, он отъехал на стуле едва ли не до самого окна.        – Дело решенное, – с досадой сказала Тамара Михайловна, – ты должен гордиться. Офицеры отвезут тебя в часть, они ждут снаружи. Вещи можешь оставить, они тебе не понадобятся, тебе выдадут все новое, в том числе и телефон.       Кирилл смотрел на всех по очереди: на Марию Владимировну и Тамару Михайловну, на Димку, Ольгу, Катю. Лиза поймала его взгляд: смесь надежды и укоризны, точно Лиза была виновата в происходящем и могла помочь, но не хотела.       Похожее чувство Лиза испытала, когда лежала в больнице с ангиной: старшие девочки спрятали под тяжеленный пружинистый матрас любимую игрушку одной из младших. Она плакала и искала своего плюшевого песика, а девочки смеялись. Лиза знала, где собачка, но побоялась пойти к медсестре и рассказать.        Димка снова встал. Ольга начала дергать его за одежду с такой силой, что он едва не потерял равновесие. «Сядь», – прошептала Лиза. Но Димка не послушался. Лизу начало потряхивать, будто у нее поднималась температура.        – Он еще не закончил школу, не сдал экзамены, как он может поступить в институт в середине года?        – Акимушкин, хочешь снова в ПЦ? – прошипела Тамара Михайловна, ее слюна почти долетела до Димки, – комиссии виднее, Димочка, – она улыбнулась, но глаза так и остались выпученными, – Вы все должны гордиться, а не спорить. Ковров, на выход.       Кирилл встал, он скукожился, будто стал ниже ростом, лицо его было таким бледным, что веснушки казались гораздо более яркими, он послушно побрел к выходу, пошатываясь, проходя мимо Катиной парты, ударился бедром об угол, Катя подняла на него глаза.        – Ну, пока, – сказал Кирилл, а Катя, внезапно, взяла его за руку, быстро сжала и отпустила. У Лизы зазвенело в ушах, она перестала понимать, что происходит.       Когда Кирилла увели, Тамара Михайловна продолжила бодро зачитывать распределение. Она улыбалась, поздравляла учеников, но все были слишком пришибленными, чтобы реагировать. Лиза даже не запомнила, какие ВУЗы называла Тамара Михайловна.       После распределения Катя с девочками ушли сразу же, а Димка сидел на своем стуле, не шевелясь.       – Давай, пойдем, – сказала Ольга. Димка кивнул и принялся запихивать вещи в рюкзак. Лиза хотела подождать Димку, поговорить с ним, но почувствовала, как рот наполнился слюной, дышать стало трудно, а голова закружилась, будто она затянулась крепкой Ольгиной сигаретой.        – Меня сейчас стошнит, – сквозь зубы сказала Лиза и, оставив сумку, выбежала из кабинета. В коридоре было пусто, Лиза успела добежать до туалета, заперлась в самой дальней кабинке. Когда она уже собиралась выйти, чтоб умыться, услышала знакомые голоса. Не долго думая, она встала ногами на стульчак, села на корточки и замерла.       – Тут камера не пишет звук, точно вам говорю, – вещала Таня, – здесь я поругалась с Маринкой и попросила Тамару отсмотреть видео, чтоб доказать, что эта курица первая начала, но звука не было.       – Думаешь, еще не починили? – голос Алены.       – Нет, камера вся пыльная, как была. Так что ты хотела сказать? Ну, успокойся, умойся.       Лиза удивилась, что Таня не обратила внимания на запертую дверь, а потом вспомнила, что в туалете на первом этаже самая дальняя кабинка вечно не работает и тоже закрыта.  Раздался звук льющейся воды, а потом голос Вари: гнусавый, сбивчивый.       – Кажется, его загребли из-за меня.       – Почему? – сказала Катя.       – Это я взяла телефон, – Лиза едва разобрала сказанное, настолько тихо говорила Варя, и чуть не свалилась в унитаз от Катиного вопля:       – Что?!       – Я хотела, чтоб он перестал тебя доставать и он ведь перестал, – Варя заговорила увереннее, Лиза практически видела, как Варя упрямо выпятила увесистый подбородок.       – У них дома были обыски, его родителям выписали огромный штраф, – разъярилась Катя. Раньше Лиза ни разу не слышала, чтобы она так отрывисто и резко говорила.       – Тише. Не ори так, – забеспокоилась Таня.       – А куртка? Тоже ты? – Катя и не думала понизить голос. Варя ничего не сказала, видимо, или кивнула или помотала головой.       – Думаете, я виновата? – она с шумом втянула сопли.       – Нет, – жестко сказала Таня, – нет. Ты тут не при чем. Придурок сам виноват. А мы ничего никому не скажем.       Раздался скрип двери, девчонки охнули.        – Какие интересные вещи выясняются, – это была Ольга. Лиза как никогда обрадовалась ее появлению.        – Никаких вещей не выясняется. Ты неправильно поняла, мы шутили, – сказала Таня, – что ты вообще здесь делаешь?        – Это общественный туалет. А не специальное закрытое подразделение ЦПНБ. Сюда, вообще-то, Лизок побежала блевать, – в голосе Ольги звучала изрядная доля ехидства.       Лиза спрыгнула с унитаза и вышла из кабинки. Варя закрыла лицо руками, Ольга стояла у выхода, держала в руках Лизину сумку.       – Мы будем все отрицать, – заявила Таня, – ты ничего не докажешь. Это воспримут, как клевету.       Таня угрожающе посмотрела на своих подруг. Алена мелко закивала, она вжалась в раковину и обхватила себя руками, Варя засунула в рот кончик косы и принялась его жевать, а Катя сжала кулаки. По ее щекам, конечно, текли слезы, она открыла рот, потом закрыла и снова открыла. И, наконец, решилась:       – Нет, – Катя посмотрела на Лизу, – я не буду молчать. Это перебор.       – Ты что? – ахнула Варя, – я же ради тебя! Сдашь подругу из-за подкидыша?        – Я тебя когда-нибудь пришибу и уж меня-то ты не сможешь подставить, – практически ласково проговорила Ольга.       – Я была о тебе лучшего мнения, Катерина, – Таня задрала нос.       – Это все из-за вас! Я рассказала вам про Диму тогда, просто хотела посоветоваться, а вы! – Катя покраснела, – из-за вас я…       Она посмотрела на Ольгу, обернулась – на Лизу. И не закончила фразу.        – Посоветовалась бы с Машкой, она бы тебя поняла. Потом вместе бы ходили покупать сертификаты, – брезгливо сказала Таня.        – Вы научили меня обзывать Кирилла подкидышем и он совсем обозлился! – перевела тему Катя.       – Да они же нас ненавидят, – Таня по очереди посмотрела на Ольгу и Лизу.        – Нет, это вы их ненавидите. Варь, ты сама много раз говорила. Про своего папу. Что он так ненавидит подопечных, что бросил из-за них твою маму!        – Не начинай, – попросила Таня, но Катя, видимо, первый раз в жизни набралась смелости и ее было уже не остановить.       – Что там за история про Варькиного отца? – лениво спросила Ольга.       – Ему дали разрешение на троих детей, у них хороший доход. Но Варина мама смогла родить только Варю. Поэтому их обязали взять подопечных, а Варин папа…       – Прекрати! – закричала Варя.       – Можешь не продолжать, я поняла, – Ольга скривилась.        – Что, сдашь меня Тамаре? – спросила Варя у Кати.        – Оля, как думаешь, Кирилла могли забрать из-за телефона? – спросила Катя, робко обратившись к Ольге.       – Могли. Это могло стать последней каплей.       – Мы должны рассказать.       – Тогда Варьке хана. Воровство. Выпишут большой штраф, могут и разобщить.       – Нет, мы не будем так делать, Варю тоже сдавать не станем, – Катя покачала головой, – Варь, телефон у тебя? Отдай.       Варя посмотрела на Таню, потом на Ольгу. Ольга угрожающе нахмурилась и подошла ближе к Варе.       – Давай, у тебя выбора нет. Мы с Лизком свидетели, так и так будет расследование. Но если будешь паинькой, может, обойдется.       Варя достала из сумки телефон, отдала Кате.       – У меня идея. Разобью экран, скажу, сама разбила и побоялась сказать правду, – предложила Катя.       – А чехол в рюкзаке у Кирилла? Не подходит. Давай так, скажешь, он взял твой телефон, например, чтоб время посмотреть, ты побоялась, что он опять коды удалит, начала у него отбирать, чехол снялся, телефон упал, экран треснул. Ты со злости сказала, что Кирилл спер телефон. А мы с Лизой скажем, что видели это.        – А как же камеры? Там же не видно такого! Хотя, там вообще не видно, что происходило за моей партой, даже когда я уже вернулась от доски. Таня и Алена загородили спинами.       – Тамара может поленится проверять, уже фиг знает сколько времени прошло, придется делать запрос в архив. Тем более, что ты пришла с чистосердечным.        – Надеюсь, я смогу, – всхлипнула Катя. Лиза тоже не была уверена, что у Кати получится убедительно врать.       – А чо тут мочь, – Ольга махнула рукой, – реви, размазывай сопли по лицу, ты это умеешь. Только говори не правду, а то, что мы придумали.       – Мы в этом не участвуем, – Таня положила руки на плечи Варе и Алене.       – Даа, – протянула Ольга, – хоть слово пикнете, я тут же сдам Варьку с потрошками, все расскажу, как на духу, что она давала Печке ложные сведения, устроила подлог, акт вандализма и воровство. А вы – ее покрывали. Может, кстати, это мне и в плюс выйдет. Докажу свою лояльность, как Тамара сказала.        Лиза подумала, что Варя сейчас тоже пойдет в кабинку – блевать, а у Тани на лице было такое выражение, точно Марина со своей слабой подачи внезапно залепила ей мячом прямо в лоб.        – Девочки, нам тут больше делать нечего, – сказала Таня и они втроем удалились.       Катя растерянно посмотрела на Лизу, казалось, что с уходом Тани, Катина уверенность улетучилась. Она будто только заметила, что держит свой телефон.       – А телефончик придется разбить, – сказала Ольга, – только зайди в кабинку. А то камера запишет.       Катя смаргивала слезы, Ольга отошла к раковине, встала перед зеркалом и начала переплетать косу, медленно, размеренно, Лиза понимала, зачем Ольга это делает – дает Кате время. Лизе следовало поступить также, но у Лизы в груди вместе с быстрыми ударами сердца пульсировало: «Димка».       – Ты бросила его, когда он рассказал тебе про инвалидность? – спросила Лиза,       Ольга на секунду замерла, вздохнула и распустила волосы – взялась за косу по новой.       – Хуже, – ответила Катя.       – Как может быть хуже?        – Я рассказала девочкам. Они – всей школе. Все начали дразнить его. А я, – Катя всхлипнула, – сделала вид, что между нами никогда ничего не было.        – Действительно, так хуже. Почему ты мне это рассказываешь?        От удивления Катя даже перестала плакать.       – Ты же сама спросила.        – Но ты могла и не отвечать, – Лиза улыбнулась.       – Вообще, да, могла. Зато после этого будет не так страшно идти к Тамаре, наверное, – сказала Катя. Она зашла в кабинку, была она там недолго – грохнула телефон и вышла. Ольга в ускоренном темпе доплела косу и взялась за инструктаж.       – Ты протерла доску, вернулась к парте, там стоял Кирилл, он взял твой телефон, ты потянула на себя, чехол остался у него в руках, телефон упал, треснул. Ты спрятала его, куда? Твои сумки обыскивали?        – Да.       – Черт. Куда ты могла его деть?        – Мы были у окна, просто положила на подоконник за шторы? Они обыскивали только вещи, а когда нашли чехол у Кирилла, там вообще закрутилось. На меня уже никто не обращал внимания.       – Неплохо, – уважительно сказала Ольга, – положим, мы с Лизой не видели, как ты спрятала телефон, просто видели, как ты его уронила. А сейчас вот, в туалете, заметили, что он у тебя. И решили тебя сдать, привести к Тамаре. Правдоподобно. Иначе с чего бы нам приходить вместе? Мы же не дружим.       – Логично, – согласилась Катя. У нее тряслись руки. Лиза чувствовала себя не лучше. Она вдруг подумала, что ее родители не одобрили бы этого – и не важно, что девочки хотели сделать хорошее дело: от таких историй следовало держаться подальше. Кроме того, ничего не изменилось бы, если б Лиза ушла. Ольга с Катей вполне смогли бы провернуть это вдвоем. Лиза посмотрела на себя в зеркало и поняла – она не хочет уходить. Да, ей было очень страшно. Но она хотела быть причастной, сделать хоть что-то настоящее.        У кабинета Тамары Михайловны никого не было. Катя остановилась и принялась медленно вдыхать и выдыхать. Ольга дернула ее за рукав.       – Не сдерживайся, дай себе волю. Ты и должна быть, мягко скажем, расстроена.       – Не хватай меня! – закричала Катя и резко дернула рукой. Ольга снова вцепилась в ее форму, крепче, – я не пойду, пусти!        – Не будь дурой, я все равно все расскажу. Если будешь сотрудничать, тебе же будет лучше! – Ольга схватила Катю и за другую руку.       – Стукачка!       За дверью послышались шаги.        – Это что еще такое? – спросила Тамара Михайловна, высунув нос в коридор, – вы почему еще в школе?        – Мы с Лизой тут поймали кое-кого с поличным, ну, заходи!       Ольга толкнула Катю прямо на Тамару Михайловну, той пришлось отойти и пустить девочек.       Ольга силой усадила Катю на диван.       – Не отвертишься теперь!       – Так! Спокойно. Что случилось?        – Мы с Лизой были в туалете и тут заходит она вот и достает свой телефон, который, вроде как, украден!       Катя залилась слезами. Лиза никак не могла понять, идет ли все по плану или Катя просто сломалась. Тамара Михайловна прищурилась.       – Таааак, покажи телефон!       Ольга вытащила из кармана Катин телефон, отдала Тамаре Михайловне.        – Ну-ка, рассказывай правду!       Катя изложила придуманную Ольгой историю. Выглядела Катя действительно жалко: часто прерывалась, хлюпала носом, глотала слезы, не забывала злобно поглядывать на Ольгу, Лиза кивала, как болванчик. Тамара Михайловна задала несколько наводящих вопросов, потом откинулась на спинку своего кресла, сложила руки в замок на груди.       – И чего вы от меня теперь хотите?       Ольга с Лизой растерянно переглянулись. Даже Катя перестала всхлипывать.       – Она же соврала Попечительскому Совету! – сказала Ольга.       – Пытаешься выслужиться, Оленька? – спросила Тамара Михайловна и Ольга покраснела.       – Н-нет. Но она же нарушила правила.       – Катя уже получила распределение, которое полностью устраивает ее родителей. Я, пожалуй, обращусь к ним лично, штраф заплатят через меня. Чтобы не было мороки с документами. Оля, видишь, ты пока что плохо понимаешь, как работает Попечительский Совет. Нарушения нарушениям рознь. Хочешь проявить себя – нужно что-то получше, чем безвредная эмоциональная выходка хорошей семейной девочки.       – Безвредная? А как же Кирилл? – спросила Лиза. Ольга бросила на нее предостерегающий взгляд.       – Ааа, и ты тут, Лизочка, я тебя и не заметила, – Тамара Михайловна наклонилась вперед и мерзко улыбнулась, – сбоку припека. Разве ты уже выбрала, с кем дружить? Ты же совсем недавно бегала за семейными, а теперь притащилась сюда обвинительницей! Какая ты переменчивая. Или просто идешь за тем, кто за руку поведет?        Лиза почувствовала, как горят уши. Тамара Михайловна попала в точку. Лиза часто думала о себе именно в таком ключе, но никогда бы в этом не призналась.       – У меня есть свое мнение, – возразила Лиза.       – Да что ты говоришь! А я вот слышу от тебя то мнение твоих родителей, то Катино, то Олино, то Димино.       – Сейчас у меня мнение свое: что Кирилл был несправедливо наказан.       – А это – в твоей компетенции? Ты у нас кто? Дипломированный психолог? Или может сотрудница Здравсовета? – Тамара Михайловна снова резко сменила злобное презрительное выражение лица на широченную улыбку, – впрочем, это все уже не важно. На распределение Кирилла произошедшее не повлияет. Как и на распределение Кати. Я поговорю с твоими родителями, Катюша. А ты, докажи, что ты благоразумная девочка и, скажем, неделю не используй прогулочные коды. Я прослежу за этим.        – Но ведь Кирилл не виноват, – начала Лиза и получила от Ольги и Кати по злому взгляду.       – Я поняла, – сказала Тамара Михайловна, – ты тут из-за Кирилла. Ты действительно очень переменчивая, Лиза. Что, Диму уже разлюбила? Он теперь не такой красивый, как раньше?       У Лизы заложило уши, накатил новый приступ тошноты.       – Если погранвойска приняли Кирилла и с его послужным списком, с чего ты взяла, что им необходимо знать, что он в чем-то там не виноват?        Тамара Михайловна встала, подошла к Лизе и посмотрела ей в глаза. Ворот извечного черного свитера Тамары Михайловны оказался засаленным, от волос пахло перхотью, а цвет глаз оказался не черным, как раньше думала Лиза. Это были расширенные почти во всю радужку зрачки, по краю которых тянулся тонкий карий ободок. Лиза невольно отпрянула.       – Или ты считаешь службу в погран войсках наказанием, Лиза? – зашипела Тамара Михайловна. Изо рта у нее пахло чем-то сладким, химическим. За ее спиной Ольга яростно мотала головой.       – Нет, не считаю, – сказала Лиза.       – Врешь! Ты – маленькая глупая девчонка! Ты не понимаешь, что Институт Пограничных Войск делает настоящих мужиков из таких вот асоциальных щенков, как Кирилл. Мой сынок – яркий тому пример! Он тоже плохо себя вел, нарушал распорядок, говорил всякие нехорошие вещи! Даже таблетки не помогали. Чего я только ему не назначала!        Она отошла к столу и взяла фотку в рамке, сунула Лизе в нос.       – Смотри, какого героя из него сделали в погранвойсках! Выбили из него всю дурь! Смотри!       Лиза невольно посмотрела в глаза парня на фото. Теперь ей показалось, что они испуганные и жалобные.       – Он ведь умер, – тихо сказала Лиза.       – Да. Но теперь матери есть чем гордиться!        Тамара Михайловна достала из шкафа свою сумку. Покопалась в ней и извлекла на свет блистер с таблетками.       – Ох и тяжелый сегодня день, – проговорила она и проглотила пилюлю, не запивая водой, – советую вам впредь стать мышками, тихими, серенькими мышками. Оля – думай лучше. Лиза – не усугубляй своим поведением и без того тяжелую жизнь своего брата. А то ведь я могу подумать, что это именно он на тебя так пагубно влияет. И придется наказать его. Катя, телефон передам твоим родителям. Идите. А то пропустите время выхода из школы и получите по штрафу. Ну! Кыш!       Тамара Михайловна смотрела им в спины, пока они не вышли на лестницу. Лиза смотрела на лица Кати и Ольги и они казались ей такими похожими сейчас. Хоть и были вовсе разными. Но и на Катином курносом и на Ольгином широкоскулом застыло одно и то же выражение – безысходности. Лиза понимала, что и она выглядит так.        – Надо покурить, – прошептала Ольга.       – А мне – домой, – сказала Катя.       – Ты – молодец, – похвалила ее Ольга.       – Спасибо. Я пойду, еще с родителями разговаривать. Думаю, расскажу им все как есть.        – Пока, – сказала Лиза.       – Я же говорила, с Тамарой трудно, потому что она – чокнутая, – резюмировала Ольга, потом добавила, – но я не думала, что настолько.