Подопечные

      – Лиза! Вставай!       Лиза открыла глаза и увидела себя. Наиболее короткие прядки волос, обрезанные маникюрными ножницами, по утрам упорно торчали дыбом. Лизе понадобилось немало времени, чтобы понять, какой сегодня день.       – Вставай, к завтраку опоздаешь!        Нина закрыла за собой дверь, а Лиза села в кровати. Спать хотелось со страшной силой. Вчера Лиза долго не могла уснуть. Переживала за Димку, думала о его родителях и о вероломстве Тамары Михайловны. Паника накатывала на Лизу стремительно и беспощадно, когда в голове возникала мысль, что Димку могут снова отправить в ПЦ. Только надев его футболку и запретив себе думать о чем угодно, кроме поцелуя, Лиза успокоилась и смогла провалиться в сон.       Она вскочила с кровати, зашла в ванную комнату и открыла кран, повернув его в сторону до упора. Умылась ледяной водой. Запустила мокрые руки в волосы и растрепала их. Упаковываться в жаркое и колючее форменное платье было неприятно. Лиза посмотрела на часы – пятнадцать минут восьмого!       Она вышла в коридор, сбежала по лестнице вниз. Сердце неприятно сжалось и тут же отчаянно забилось: Димки не было в столовой.       Антон Викторович в пушистом махровом халате, Ева – в маленьком шелковом, полностью одетая для школы Ольга и пустой стул вместо Димки.        – Садись, чего стоишь? – сказала Ева. Она уже с утра была накрашена. Ольга отодвинула Лизин стул.       – А где? – спросила Лиза.       – Он уже ушел в школу, – тихо ответила Ольга, – сегодня дежурит.       Лиза с облегчением опустилась на стул.        – Опаздываешь, воробей, не дело, – пожурил Антон Викторович.       – Извините.       На улице было уже совсем тепло, по-весеннему, Лиза сняла куртку и повесила на сумку, птички голосили вовсю, асфальт очистился от снеговой корки и даже, местами, высох.        – Ты вчера поговорила с ним? – спросила Лиза, зацепившись пальцами за подставленный Ольгой локоть.       – Да. Он, вроде, в адеквате. Говорил, что не собирается делать ничего противозаконного. Вроде как, осознает, что ему светит ПЦ за любые провинности. И не хочет туда возвращаться.       – А про меня что-нибудь спрашивала?        – А как же, только говорить не буду, он просил не рассказывать.       – Оля!        – Сказал, сам с тобой поговорит.       – Звучит фигово, – протянула Лиза. Ольга пожала плечами.       У входа в школу было столпотворение. Народ из разных классов стоял у дверей и у турникета, но внутрь никто не заходил. Ольга с Лизой переглянулись и ускорили шаг.       – Что происходит? Турникет сломался? – спросила Ольга у Кати, стоявшей чуть поодаль в одиночестве.       – Работает, – ответила Катя, – охранник сказал, чтоб никто не входил, сам пошел туда.       Ольга протиснулась через толпу, Лиза – за ней, обе приложили по очереди свой код и прошли в холл. Там тоже толпились ученики. Лиза пыталась найти глазами Димку, но его нигде не было.        – Сказано было – никому не входить, – раздался голос охранника откуда-то со стороны раздевалки. Ольга встала на цыпочки и ахнула. Лиза проследила за направлением ее взгляда.       На печкинском экране крутился тот самый социальный ролик, который Лиза увидела первым в новой школе: зареванного чумазого пацана спасает кукольно-красивая сотрудница «Печки». Но поверх желтой краской было намалевано здоровенное слово «ложь». Очевидно, кто-то забрался на строительные леса и взял валик на палке, которым пользовались рабочие. Некоторые ребята стояли, приложив руки ко рту, другие – откровенно радовались, переглядывались с восторгом и недоверием. Разговоры велись шепотом, поэтому толпа шумела как осенний лес во время листопада.       – На выход, всем на выход, – скандировал охранник.        – Всем по домам, – верещала Тамара Михайловна. Она стояла на лестнице, так, что ее макушка возвышалась над всеми учениками.       – Прогулочные коды у всех аннулируются до завершения расследования. Кто посмеет пойти куда-либо, кроме дома – окажется в ЦПНБ!        Кто-то толкнул Лизу и она чуть не полетела на Ольгу. С улицы начали появляться печкисты. Один, двое, трое. Вот уже они расползлись зелеными язвами по толпе, начали брать под руки учеников и провожать их к выходу. Ольга брезгливо дернула рукой, когда до нее дотронулся печкист и, схватив Лизу за рукав, поспешила прочь.        Подъехала милицейская машина, следом – еще одна.        – Я очень надеюсь, что это не он, – сказала Ольга.       Пока Ольга тащила Лизу к дому, Лизе казалось, что они плывут под водой. Каждый шаг давался тяжело, будто воздух кругом загустел, на уши давило, дышать было трудно и звуки доносились издалека. Сирены милиции, выкрики детей, неуместно радостный птичий гомон.        Ворота дома Акимушкиных были открыты. Утром во дворе стояла машина Антона Викторовича, но теперь под навесом оказалось пусто. Ольга заставила Лизу достать телефон, Лиза не понимала – зачем. И Ольга сделала все сама, нашла нужный код, приложила к сканеру у калитки.        На пороге их ждала Нина.       – Антон Викторович велел проводить вас в кабинет.       Лиза с трудом смогла подняться по лестнице, ступеньки были будто сделаны из песка. В кабинете была только Ева. Бледная, растрепанная. Со стаканом коньяка в руке. Она ходила из стороны в сторону и отвела взгляд, когда Нина привела Лизу с Ольгой.  Лиза села на диван, его кожа неприятно скрипнула. Ольга опустилась рядом, взяла Лизу за руку и сжала ее.        Стрелка на часах двигалась невообразимо медленно и Лиза стала следить за тем, как убывает коньяк в стакане Евы. Глоток, еще один. Вот, уже на донышке. Ева взяла бутылку из мини-бара и коричневато-золотистой жидкости снова стало больше.        На лестнице послышались шаги, Ева залпом допила остатки. Ольга убрала руку. Антон Викторович с такой силой втолкнул Димку в кабинет, что тот упал. Антон Викторович не дал ему встать самостоятельно – схватил за ворот рубашки и резко дернул вверх, отлетела пуговица. Белая ткань рубашки пестрела красными пятнами, а нижняя губа у Димки распухла и начала наливаться синим. На подбородке виднелись полоски подсохшей крови. Лиза судорожно втянула воздух. Нина осталась стоять в дверях, она смотрела на происходящее жадно, переводила взгляд с одного испуганного лица на другое.       Антон Викторович снова толкнул Димку и тот повалился в кресло, следом Антон Викторович швырнул в него какую-то черную тряпку, Лиза узнала Димкину толстовку. Ольга вздрогнула. Ева отвернулась.       – Ну что, гаденыши, – прошипел Антон Викторович, – решили меня в могилу свести?       Он был весь багровый и брызгал слюной, рубашка оказалась застегнута криво, а волосы – растрепались.        – Что этот петушара учудил! Намалевал, видите ли, слово «ложь» на экране Попечительского совета!        Антон Викторович замахнулся кулаком на Димку и Лиза вскрикнула. Антон Викторович обернулся на нее, прищурился, ухмыльнулся.       – Ничего, воробей, теперь и ты мне пригодишься.        Он тяжело дышал, будто бегал до школы пешком, а не ездил на машине.       – Мы скажем, что ты испортила экран.       – Что?        – Нет! – прокричал Димка, он встал, Антон Викторович толкнул его обратно.        – От тебя, ублюдок, твои родители отказались! На них это не повесишь, – Антон Викторович принялся закатывать рукава рубашки, обнажая поросшие шерстью предплечья, – эх, знал бы я, сколько нервов ты мне вынешь, ни за что не стал бы тебя брать. Мне все говорили, на инвалида так много затрат и никто не проверяет, сколько денег и куда переводишь, удобно! Удобно, как же, – он харкнул прямо на пол, – ты ж мне всю душу извел, уродец. Я думал, вы все инвалиды мирные, безобидные, а ты, вон как охренел! Не ценил хорошего отношения, да?        – Хорошего? – взревел Димка, Ольга закрыла глаза и Лиза пожалела, что не последовала ее примеру. Пришлось смотреть, как Антон Викторович залепил Димке оплеуху.       – Не смейте! – сказала Лиза, Антон Викторович снова вспомнил о ее существовании.       – Вернемся к тебе. На его родителей дело не повесишь. У язвы с родоков взять уже нечего, остались твои. Так что, это ты испортила экран. Усекла?        – Да вы с ума сошли, я ни за что в этом не признаюсь!       – Да всем насрать. Ты по росту подходишь, один в один с малохольным. Капюшон он натянул, думал, не узнают! Только на видосах у него еще рука тряслась, которой рисовал. Ну, потрясешь рукой. Скажешь, на физ-ре потянула.       – Не буду я этого говорить, – отчеканила Лиза и тут же пожалела, Антон Викторович схватил ее за волосы и поднял с дивана, потом вцепился медвежьей хваткой в запястье, резко завел руку за спину, одной лапищей прижал ее локоть к спине, другой начал заламывать предплечье. Плечо Лизы подалось вперед, она невольно наклонилась и закричала от боли.        – Сделаешь, как я скажу, – прошипел ей на ухо Антон Викторович.        Все звуки слились в одно, Лиза слышала, как одновременно что-то вопят Димка с Ольгой, но не могла разобрать слов, боль становилась все сильнее, в ушах гудело, перед глазами поплыли темные круги. Вдруг все прекратилось. Антон Викторович отпустил Лизу и обернулся к кому-то, а Ольга загородила Лизу собой.       Ева стояла рядом с ними с пустым стаканом, а по лицу Антона Викторовича стекали капли коньяка.       – Ах ты стерва фригидная! И ты на меня? Я всю жизнь плачу за твои шмотки, пилинги-фигилинги, за твое бухло и ногти! А ты! – он замахнулся своей ручищей, но Ева никак на это не отреагировала.       – А я всего этого не просила! Мне итак было хорошо и ты это знаешь, – тихо сказала она, – я говорила тебе, что не хочу детей, никогда и никаких. Я говорила, что хочу работать на минимальный оклад в своем кафе, но тебе было наплевать.        – Вы, подкидыши, одинаковые, даже столько лет спустя, – проговорил Антон Викторович, казалось, приступ бешенства утих.       – А ты даже столько лет спустя все такой же дуболом. Нельзя их калечить. Особенно этими вашими ментовскими приемами. Что ты скажешь в больнице, если сломаешь ей руку? Будешь потом всем взятки раздавать, включая младший персонал? Дебил.       – Не смей со мной говорить в таком тоне! – снова разозлился Антон Викторович и вышиб из рук Евы стакан. Он ударился о подоконник и разлетелся на множество осколков. Лиза подумала, что Ева зря распаляет Антона Викторовича.       – Ну ударь меня, – устало сказала Ева, – Ты знаешь, что это ничего не изменит.       – Да, проще дождаться, когда ты сопьешься.       Ева медленно прошла к мини бару, наступила на стекло, оно хрустнуло под ее каблуками. Ева спокойно взяла еще один бокал, налила коньяку и сделала глоток.        Антон Викторович будто забыл, зачем он притащил всех в кабинет. Он не мог оторвать взгляд от Евы, сидевшей на краешке его стола. Димка вытер костяшками пальцев кровь на губе и Антон Викторович пришел в себя. Но теперь он говорил гораздо более спокойно.       – Тамар Михална подготовит рапорт. В нем будет сказано, что экран испортила ты, Лиза. Твои родители пойдут в трудовой лагерь, а ты будешь говорить все, что тебе скажут, чтобы им не стало хуже, – Антон Викторович вздохнул и на его лице снова появилось выражение брезгливости и раздражения, он повернулся к Димке, – а за тобой приедут из ПЦ. Сегодня или завтра. Я поехал в школу, разбираться. А вы чтоб сидели тихо.        В дверях все еще стояла Нина, она отпрыгнула чуть ли не на метр, когда Антон Викторович приблизился к ней. Лиза почувствовала, что боль, разливавшаяся по руке, усилилась. Внизу с грохотом захлопнулась входная дверь. Только когда раздался визг резко стартанувшей машины, Ева встала.        – Нина, убери тут, живо.       – Ева Владимировна, я увольняюсь, – сказала Нина.        – Хорошо, – Ева открыла ящик стола, выудила оттуда чистый лист и ручку, – пиши заявление, я дам тебе расчет. Только сначала убери тут. И отведи детей по комнатам.       Лиза сидела на полу, поджав ноги под себя. Она медленно раскачивалась из стороны в сторону, так было легче переносить боль. Рука ныла и гудела от локтя до плеча, казалось, что Антон Викторович продолжает скручивать ее плечевую кость, Лиза практически видела, как трескается крепкая ткань. Не только костная, а вообще вся – та ткань, на которой была нарисована ее жизнь. Кто-то сильный тянул за противоположные концы и нитки расползались, лопались.        Вошел Димка, сел рядом, обнял. И Лиза почувствовала, как по щекам течет что-то теплое. Слезы.       – Прости меня, – сказал Димка, – я не думал, что Антон подставит твоих родителей. Мне очень жаль.       – Ты не виноват в действиях Упыря. За его скотство отвечает только он сам.        – Меня отправят в ПЦ и теперь, видимо, навсегда, поэтому я должен кое-что тебе сказать.       – Зачем ты это сделал? Ты же угробил себя. Это же просто самоубийство.       – У меня нет будущего. В этом мире, с этими законами – нет. Я не мог по-другому. Я хотел высказаться. И не сумел сделать это иначе. Все эти годы Тамара внушала мне, что все возможно, что все будет! Но она врала. «Печка» – врала. Я не слушал Ольгу, что я могу сказать, был дурак.       Он улыбнулся. Лиза чувствовала себя так, будто снова наглоталась таблеток, эмоции были какими-то примороженными. Усталость, боль в руке, горячие капли на лице. Ни ужаса от произошедшего, ни страха. Она вспомнила, как в детстве гуляла с папой и его другом – врачом из хирургического отделения. Друг упал и сломал лодыжку, пока ждали скорую помощь, друг сидел на земле и рассказывал Лизе признаки переломов и то, почему он был уверен, что у него именно не растяжение. Даже немного поднимал сломанную ногу, чтоб Лиза могла услышать звуки костной крепитации. Когда друга увезли в больницу, Лиза спросила у папы, «разве это не больно – ломать ногу»?  И папа ответил: «Конечно больно, Лизуша, еще как. У него просто сейчас шок». Вот и у Лизы был шок. Она понимала, что все сломано. Но пока что была способна говорить о симптомах.         – Я хочу, чтоб ты понимала меня. Не думаю, что мы еще увидимся. И я очень хочу, чтоб ты не держала на меня зла.       – Перестань прощаться, пожалуйста.       – В общем, я должен сказать тебе. Хочу, чтоб ты знала…       Но договорить ему не дали. Пришла Ольга, в руках у нее был пакет с замороженными овощами.       – Это зачем? – спросила Лиза.       – Снять отек, это вместо льда.        Димка вытащил пакет из Ольгиных рук и сам приложил к Лизиному плечу, Лиза чуть вздрогнула от прикосновения, но боль тут же стала тише.        – И, есть кое-что более действенное, – Ольга вытащила из кармана блистер, – обезбол!       – Откуда? – удивилась Лиза.       – Там дым коромыслом. Нина собирает свои пожитки, Ева заперлась у себя и не велела подниматься к ней. Ключи от аптечки валялись без присмотра, вот я и решила прибарахлиться. Выпей таблетку, полегчает.        Лиза послушно проглотила ибупрофен.       – Оль, мы должны что-то сделать. Димку запрут в ПЦ навсегда.       – Я понятия не имею, что делать, – сказала Ольга и села на пол.        – Может, Стриж поможет?        Ольга насупилась.       – Стриж со мной не разговаривает.       – Что? Почему?        – Я сделала кое-что, чего он не понял и не одобрил. Да я и не рассчитывала, что он поймет.        – Что ты сделала? – спросил Димка.       – Не могу сказать. Плюс, Стриж всего лишь связной. Он не может вывезти тебя из Золотова и отвезти к Беспечным.        – К Беспечным? Погоди, хочешь сказать, у них реально можно перекантоваться? Я очень плохо себе представляю, как они живут.       – А тебе не пофигу? Все получше, чем в ПЦ.        У Димки во взгляде появилась надежда.       – И ты можешь на них выйти?       – Могу, – вздохнула Ольга, – но понадобится время. Я могу попросить Стрижа передать послание, не ради меня, а ради доброго дела. Он не откажет. Но тебя ведь заберут уже завтра, а может, вообще сейчас.       – У вас тут пижамная вечеринка?        Ольга вскрикнула и схватилась за сердце. Димка дернулся и убрал руку с Лизиных плеч, потом демонстративно положил на место. На пороге стояла Ева. Она была в джинсах и свитере, волосы завязала в высокий хвост. Она казалась непохожей ни на ту версию Евы, которая включалась во время приездов Антона, ни на обычную себя, вечно скучающую, с телефоном в руках.       – Спокойно, – она зашла, закрыла дверь, осмотрела комнату и, недолго думая, тоже уселась на пол, – интересные вещи выясняются. Я тут поболтала со своей подругой. Мы уже много лет не виделись и не общались. Но тут я решила, что пришла пора вспомнить прошлое. И она рассказала мне, что, оказывается, у одного ее друга, он, кстати, альбинос, есть долг перед Олей. Она спросила, стоит ли ее другу выехать к нам. И я сказала, что, пожалуй, стоит. Друг будет ждать Диму в секции нижнего белья. Сегодня вечером.        Лиза не понимала, что она несет. Судя по выражению лица Димки, до него тоже не доходило. А вот Ольга выпучила глаза.       – Антон запер ворота, калитка открывается только по коду. Нине ее код все равно больше не нужен. Кстати, когда я включаю в розетку в своей ванной одновременно и фен и плойку, а на кухне кипятится чайник, пробки, бывает, вылетают. А сканер на калитке – на батарейках. Проводишь – вернешься. Если попадешься, отмазы придумаешь сама, Беспечная.        С этими словами Ева встала. Ольга смотрела на нее, открыв рот.       – Вы – подопечная? – быстро спросил Димка, – это правда?        – Да, Правда. Меня разобщили, когда мне было тринадцать. Я очень плохо училась в новой школе, поэтому после выпускных экзаменов никуда не поступила, а сразу пошла работать – в милую, маленькую семейную кафешку. Как-то раз в нее заглянули два парня, друзья, из богатой семьи. Им приглянулась я и моя подруга. Я, кстати, была очень красивая в юности. А один из парней, Антон, не понимал отказа. Он уговорил своего отца купить нашу кафешку. Моим работодателям грозило банкротство, а их сыну – разобщение. Я сдалась. А моя подруга…        Ева достала из кармана изрядно потертую красную ленточку и поцеловала ее. На мгновение прикрыла глаза.       – С ней я сегодня и поболтала. Я позову Нину наверх через полчаса. Удачи.       Ольга вскочила.        – Полчаса? Давайте быстро.       Ева кивнула и ушла. Димка тоже встал, помог Лизе подняться, обезболивающее еще не начало действовать, плечо ощутимо ныло.        – Ты ведь поняла, что она говорила? – спросил Димка.       – А то! – улыбнулась Ольга, – у тебя сейчас один шанс избежать ПЦ – уйти к Беспечным. За тобой уже выехал человек. Альбинос. Он нормальный мужик, я его знаю. Если ты решишься, надо сейчас собраться и уйти. Ты готов?        – Да, – Димка не колебался ни секунды, – другого выхода я не вижу.       – Собери вещи. Лучше – рюкзак, чем сумку, чтоб было удобно. Много не бери, шмотки – только удобные, обязательно куртку, гаджеты оставь, а все таблетки забирай, – Димка кивнул, Ольга –тоже, ему в ответ, – Ладно, я пойду оденусь, оставлю вас ненадолго.       Тут до Лизы начало доходить, что происходит. Димка уйдет прямо сейчас, а если останется – его сгноят в ПЦ.        – Я с вами! – быстро сказала она.       – Останься лучше дома, Лизок. У тебя итак проблемы, мне одной будет гораздо проще отмазаться, чем с тобой.        – Я иду с вами, – четко и спокойно произнесла Лиза, – и ты меня не остановишь.        – Ладно, тогда все собираемся. Встречаемся здесь, – сказала Ольга и вышла.       Димка медлил.       – Ты уверена, что хочешь пойти? Это может быть опасно.       – Хватит, я уже лазила с Ольгой и в ее нычку около школы, и в убежище в сан коридоре. Я не останусь тут, это мое право. Ты что-то тоже ни у кого не спрашивал, когда решил портить экран. И я у вас обоих не спрашиваю.        – Хорошо, – Димка улыбнулся, – а ты боевая. Мне это всегда нравилось.       – Ты что-то хотел мне сказать. Пока Ева не пришла.        Он нервно дернул подбородком.       – По дороге скажу, раз уж ты все равно идешь.       Лиза осталась одна, боль в плече начала утихать, или Лиза просто перестала ее замечать. Она подошла к зеркалу и вспомнила, как впервые проснулась в этой комнате и увидела свое отражение. Как ее раздражал постер «Отличников» и пустые белые стены. Как она видела в зеркале мамино лицо.       Лиза не могла представить, что сейчас чувствуют ее родители. Она не знала, пришли за ними уже или они проведут сегодня последний спокойный вечер в их старой квартире. Папа выйдет покурить на балкон, мама сядет у телевизора с чашкой чая, закутается поплотнее в свой халат с цветочками. Папа уже не поставит на ход свою машину и не допишет диссертацию. Кому отдадут папиных пациентов? Наверное, Алексею, папа так его не любил и вечно ругал за небрежность в оформлении историй болезни.        Лиза провела пальцами по лицу. Она никогда не заморачивалась по поводу собственной внешности. Считала себя и не уродиной, но и не красавицей. Ей хотелось только выглядеть более взрослой и стильной. Иногда она завидовала Ольгиной фигуре, но не более того. Лизу устраивали прямые каштановые волосы и серо-зеленый цвет глаз. Ей нравились ее тонкие губы. И, видимо, они нравились Димке. Лиза стащила с себя ненавистную школьную форму, избавилась от колготок, расстегнула неудобный и всегда раздражавший лифчик. Побросала вещи прямо на пол. Сдвинула зеркало в сторону, посмотрела на ряды вешалок с ни разу не одетыми платьями. Запах саше был все таким же сильным, как и в первый день: слишком сладкий, слишком густой. Лиза вытащила Димкину футболку с пятнами крови у ворота. Натянула ее на голое тело. Выгребла из шкафа все имевшиеся в наличии спортивные костюмы. Они были сплошь светлыми, но выбирать не приходилось. Школьные туфли и балетки ей были без надобности, а вот кроссовки могли пригодиться.        Лиза вытрясла из школьного рюкзака учебники и тетради. Нравмор, история, экономика попадали на пол, страницы смялись. Лиза затолкала в рюкзак одну пару кроссовок, сверху накидала белья и носков из ящика, прикрыла все это спортивным костюмом и парой футболок, молния еле застегнулась. Но другого варианта у нее не было – только сумка. Но Ольга сказала, брать рюкзак.        Лиза оделась, зашнуровала кроссовки. Удалила из телефона немногочисленные фотки, закинула в карман пачку с обезболивающим. Она была готова.        Полчаса еще не прошло, в дверь поскреблась Ольга.        – На кой тебе рюкзак?       – Собрала кое-что для Димки, про запас. Футболки, там. У нас ведь одинаковый рост.        – Попихай еще вот это, – Ольга кинула на кровать пакет. В нем были шоколадки и ореховая смесь. Лиза рассовала еду по карманам рюкзака.       – Пошли? – спросила Ольга.       – Да, – ответила Лиза, – хотя нет, погоди.       Она забралась на кровать прямо в ботинках, схватилась пальцами за постер и резко дернула.        – Всегда хотела это сделать.        Ольга неодобрительно качнула головой, но, промолчала.       Димка ждал в коридоре. Он был одет так же, как Ольга – джинсы, кроссовки, только на нем была еще не застегнутая куртка и шапка. Лиза обратила внимание на толстовку – та самая, которой в него швырял Антон Викторович, на ней были желтые брызги краски. За плечами – рюкзак.       – Постойте тут, я принесу нам с Лизой верхнюю одежду.       Ольга вернулась очень быстро, Лиза успела засунуть руку только в один из рукавов, когда услышала сверху, с лестницы, крик Евы:        – Нина! Нина! Иди сюда!        – А что она не по голосовой связи, – спросил Димка. Ольга посмотрела на него, как на идиота, он символически стукнул себя кулаком в лоб, – аа, это для нас.       Звук квадратных Нининых каблуков было сложно с чем-то спутать. Она прошла наверх.       – Идем? – спросила Лиза.       – Нет, ждем, пока вырубится свет и камеры внизу.       Когда лампочки в коридоре потухли, Ольга сказала:       – Бегом.       Все трое спустились вниз и быстро вышли на улицу. Ольга аккуратно прикрыла дверь. До калитки оставалось всего ничего, но Лиза очень нервничала. А ну как охранник выползет поглядеть на ворота? Хотя, по идее, он должен был сейчас переключать пробки в щитке.        Ольга приложила к сканеру заранее приготовленный скрин с кодом – Нинин. Дверь открылась. Они вышли за забор и самым быстрым шагом, на какой только были способны, пошли вдоль улицы, за угол.       Ольга вела их уже знакомыми Лизе улицами. Задача максимум была – не попасться на камеры, но Ольга знала в Золотове каждую.       Лиза выдохнула только в тот момент, когда Ольга заперла снаружи замок на калитке брошенного дома.        – Кажется, получилось?       – Гоп будешь говорить, когда перепрыгнешь, Лизок.        Ольга перелезла через забор первой. За ней – Димка. Лиза на сей раз медлить не стала. Оказавшись наверху штакетника она не обернулась, а просто прыгнула, хотя сугробов внизу уже не было – голый растрескавшийся асфальт. Но теперь было не страшно.       Оказалось, что торговый центр был совсем рядом с забором, аккурат между Золотово и автомагистралью. Это в прошлый раз дорога до него показалась ужасно долгой – из-за снега.        – Нас там уже ждут? – спросил Димка.       – Вряд ли, не знаю, нам бы, конечно, было лучше, если б он уже был на месте, нам с Лизой надо поскорее вернуться домой, пока Антон не пришел.       – Что это за чувак, Альбинос? – Лизу раздражали клички Беспечных.       – Васильев. Помнишь его? Он, и правда, немного мне должен.        – Почему Альбинос? Он же вообще не..       – Он взял себе такое прозвище, когда узнал новую фамилию сына – Белов.       – Это отец того мальчика, Сережи? – уточнил Димка.       – Да.        Внутри ТЦ теперь не было снега, только лужи.  От звука Ольгиных шагов с возмущенным щебетом взметнулась вверх стайка пернатых. Широкий коридор был пронизан ярким солнечным светом, прямо сквозь пол проросла трава, на потолочных балках свили гнезда птицы. Димка крутил головой по сторонам, рассматривал надписи и рекламные плакаты. Лиза вдруг осознала, что он вообще не дергался. То ли Ольга натолкала в него таблеток до отказа, то ли нервные тики остались в доме Акимушкиных.        Ольга подошла к своему павильону и прищурилась.       – Ворота закрыты не до конца, значит, он тут. Ну, или печкисты.        Лиза почувствовала, как сердце застучало в горле. Димка взял ее за руку.       – Мне нужно..       – Погоди, – оборвала его Лиза, он нахумрился и, кажется, обиделся.       Рулонные ворота поползли вверх, оглашая окрестности адским скрежетом, из бывшего магазина нижнего белья, пригнувшись, вышел невысокий мужчина. Лиза сразу узнала его. Васильев совсем не изменился – выглядел в точности как на фото, которое показывали в новостях. Лиза ожидала, что он зарос бородой или у него теперь длинные волосы, как и положено бомжам. Хотя она ни разу не видела ни бомжей, ни Беспечных.       – Привет, Змейка, – у Васильева оказался довольно высокий, приятный голос, он протянул ладонь и Ольга пожала ее.        – Змейка? Это Олино погоняло? Подходит, – усмехнулся Димка. Васильев тоже улыбнулся, у него были милые морщинки в углах глаз, видимо, улыбался он часто.        – Как ваш сын? – спросила Лиза.       – С ним все хорошо, спасибо, – было такое ощущение, что они встретились где-то в городе и это был папин знакомый, а не государственный преступник, – благодаря нашей Змейке. Ты Лиза, верно?        – Да, а это Димка.       – Ну что, Димка, готов идти?        Димка вдруг смутился и посмотрел на Лизу.       – Можно мне попрощаться? – спросил он.       – Конечно, парень, только быстро. Дам вам пять минут, – сказал Васильев и прошел по коридору несколько метров в направлении выхода, посмотрел на часы.        – Мне нужно кое-что сказать Лизе, – начал было Димка, Ольга кивнула, но Лиза прервала его.       – Потом скажешь, успеем.        – Когда, потом? – Димка разозлился, – ты, видимо, понимаешь, что я хочу сказать и не хочешь, чтоб я это говорил.       – Нет, ты что! Просто я хочу сказать первая, – Лиза собралась с духом, – Оля, я ухожу с ним.       Ольга побледнела. Димка взял Лизу за плечи.       – Не надо! Зачем это тебе? У тебя есть нормальное распределение и будущее.        – Нет. Нету никакого будущего. Ты еще не понял? Все – ложь. Ты сам так написал.        – А твои родители? Если ты сбежишь..       – Все – ложь, – повторила Лиза, – я все делала, как надо, но их все равно засадили. Нет никаких правил, нет гарантий, я их не уберегу. «Печка» не выбирает своих жертв, а фигачит всех подряд.       – Это из-за меня?        – Нет. Я просто больше не смогу вернуться в дом и смотреть в глаза Упырю, когда он заламывал мне руку и оклеветал меня. Я не смогу не выцарапать глаза Тамаре. Все кончится тем, что я сорвусь и натворю что похуже, но тогда уже не смогу сбежать.       – Она права, – вдруг сказала бледная как снег Ольга, – так все и будет. Лиза не сможет.       У Ольги по щекам потекли слезы.       – Идем с нами, – предложила Лиза, – что тебе там ловить? Зачем? Пойдем вместе! Мы ведь с тобой сестры.       – Нет, – Ольга вытерла нос, – не могу. Если б я не залезла в базу, Альбинос никогда не забрал бы своего ребенка. И не только он. Я добыла кучу информации, и смогу быть еще полезнее, если буду работать в Печке.       – Тебе же не дали распределение в «АСБ», – сказал Димка.       – Дали. Теперь точно. Я кое-что сделала. Я, – она всхлипнула, – заплатила свою цену и теперь не могу сдать назад.       – Какую цену? – Лиза похолодела, – поэтому Стриж с тобой не разговаривает? Стоп. Ты его сдала?        Ольга усмехнулась сквозь слезы.        – Вечно, Лизок, ты думаешь обо мне хуже, чем есть на самом деле. Сдать настоящего Беспечного? Нет. Я сдала не его. А его друга из мастерской. Это он продавал мне сигареты, и не только мне. Он не Беспечный, просто барыга. Но, я настучала на него. Доказала лояльность, – она поморщилась.       Лиза не знала, что сказать, Ольга принялась яростно вытирать щеки обеими руками.       – Ты тоже не одобряешь. Вижу. Да я сама не в восторге. Но его забрали. В Пограничники... Теперь я не могу уйти.        – Понимаю, – сказала Лиза. Ольга кивнула.       – Ребята, пора, – голос Васильева гулко отдавался в пустых коридорах.       Лиза подошла к Ольге, обняла ее, крепко, вдохнула запах ее волос, глаза и нос защипало. Димка обнял их обеих.        – Идите уже, а! – раздраженно буркнула Ольга и оттолкнула Лизу.        Димка взял Лизу за руку и они пошли к Васильеву, а Ольга залезла в свой павильон, наверняка, за сигаретами.       – Лиза решила пойти с нами, – сказал Димка.       – Лиза? Точно? – переспросил Васильев.       – Да, я не смогу больше жить по правилам «Печки». А мы пойдем пешком?       – Нет, ты что. Тут далеко. Оса велела отвезти вас в безопасное место, дала машину на легальных номерах. Тачка стоит на дублере автострады. Мы быстро туда дойдем.       – А нам обязательно брать прозвища? Себе я придумал, а вот Лизе – не рискну, – Димка улыбался, пальцы у него подрагивали, он явно был на взводе и поэтому шутил. Васильев засмеялся:        – Это не обязательно. Какое ты придумал себе?        – Юродивый.        – Что? – спросила Лиза, оглянулась напоследок, но Ольги видно не было. Они вышли в холл и двинулись к заклинившей двери.       – Это старинное слово, нечто среднее между малохольным и припадочным. Я просто инвалид, не знаю, в курсе ли вы, – Димка снова улыбнулся, он смотрел на Васильева напряженно, ожидал реакции.       – У тебя реально проблемы со здоровьем? Или это «Печка» тебя просто списала? – Васильев похлопал Димку по плечу, – не волнуйся, у Беспечных есть нормальные врачи, если что, помогут. Не парься, Беспечные не считают, что одни люди хуже других.        – Серьезно?        – Да.       Они вышли на улицу, солнышко припекало так, что Лиза расстегнула куртку и сняла шапку. Васильев повел их прочь от Золотова.        – А ты что молчишь, девочка? – спросил он, – не пожалеешь, что ушла?        – Никогда, – сказала Лиза и крепко сжала Димкину руку. Она была уверена в своих словах. Ей было очень больно оставлять Ольгу, но она знала: что бы ни ждало их с Димкой дальше, хуже уже не будет.