Икс-лыжников не бывает

Шесть горнолыжных трасс общей протяжённостью почти тринадцать километров; перепад высот 700 метров; три подъёмника; десять уютных гостевых домов и восемьдесят сотрудников — таково новое хобби Джонатана Сторма. Его небольшой горнолыжный курорт у подножия пика Шторма в Скалистых горах нельзя назвать уж совсем импульсивным приобретением… лишь на пятую часть. Джонни улыбнулся, с вершины тренировочного холма осматривая маленькие домики, чьи силуэты в утренних зимних сумерках различались благодаря роскошным рождественским гирляндам. Медленно в ангар заползали после смены шелестящие ратраки. Солнце уже скоро покажется из-за пиков гор, наполнит розовым сиянием заснеженные склоны и тщательно убранные тропинки. Ещё через пару часов курорт оживёт, когда проснутся гости. Хм. Интересно. Джонни вглядывался в крайний гостевой дом, в котором вчера вечером разместил своих друзей из Академии Ксавьера. В одном из окон горел свет. Неужели кто-то уже проснулся? Свет погас. Джонни, переборов любопытство, перевёл взгляд на запястье. Навороченные часы показывали минус пятнадцать градусов по Цельсию. Неплохой прогноз. К полудню, возможно, повысится до минус двенадцати, и, если не будет ветра, отличный день для катания намечается. Он уже во всех подробностях представлял, как покажет друзьям лучшие уголки этого места, научит их парочке приёмов, и наконец-то, проявит свои сильные стороны. До этого они могли думать, что он просто знаменитость с кучей денег и жаждой развлечений, но здесь они увидят его как талантливого менеджера, и тренера, и просто спортсмена. Джонни испытывал гордость за проделанную работу и искренне надеялся, что сможет стать полезным этому миру. Пусть не в битве с космическими пришельцами, но со вселенским злом, с которым людям приходится сражаться каждый день. Стресс. Усталость. Напряжение. Снег и горы — вот прекрасное лекарство. Немножко спорта, массаж от тайских специалистов, ресторанное меню почти на любой вкус, комфортные ортопедические матрасы, ароматы можжевельника, ели и сосны, свежесваренный кофе и уютное тепло камина. Он начал это, чтобы доказать, что он чего-то стоит, но теперь чувствовал, что сказка, которую он создал, радует его самого. Джонни ступил второй ногой на сноуборд и защёлкнул крепление на ботинке. Кататься ранним утром по только что выровненному склону он считал одной из своих любимых привилегий. «Ради этого стоило потратить пару миллиардов долларов», — шутил он в разговоре с Ридом. Джонни опустил маску на лицо. Тёмные стёкла делали сумеречный пейзаж почти что ночным, но даже если бы яркие фонари вдоль трассы не освещали путь, Джонни бы спустился со склона и с закрытыми глазами. Это ведь была его трасса. Он ухмыльнулся и подпрыгнул, начиная своё движение вниз. Снег зашелестел под доской, рассекавшей ровный, «вельветовый» покров. Эта трасса была одной из самых интересных, с лёгким серпантином и чередой тренировочных трамплинов. С первого трамплина он взлетел в передний прыжок с разворотом на 520 градусов, придерживаясь рукой переднего канта доски. Ощущение полёта пробуждало его энергию, казалось, что жизнь становилась ярче и сочнее. Со второго трамплина Джонни вышел в заднее сальто, и при приземлении едва не потерял равновесие. Да, со всеми административными делами он явно стал терять хватку. Но ещё несколько недель таких утренних тренировок, и он осилит даже тройное сальто. Взяв ещё парочку разворотов в воздухе и проехав метров сто спиной назад, Джонни совершил кувырок, чтобы вернуться в изначальную стойку. Конец трассы был близок, и Джонни, понемногу остановившись, опустился в снег, чтобы передохнуть. Сердце бешено стучало, было так жарко, что он был уверен, если взглянет назад, непременно увидит пламенный след от сноуборда. Снег будто таял под его телом, а холодный воздух, ласково охлаждая щёки и ноздри, становился тёплым. Джонни поднял маску, глубоко выдохнул и посмотрел на вершину горы. Там уже было солнце. И голубое небо, открывающееся вслед за солнечным светом, предвещало только хорошее.