Икс-лыжников не бывает

Только спустя несколько дней пребывания на курорте Реми изъявил желание прогуляться по окрестностям. Его не смущало ни своё заросшее лицо, ни помятая рубашка. Но Мари не терпела такую запущенность. — Дорогой, вдруг ты встретишь здесь какого-нибудь важного клиента? — она выбрала для него чистую рубашку и бордовый свитер в ёлочку. — Не произноси это слово на «к», — попросил Реми, с кислым прищуром оглядывая свой лохматый вид в зеркале, — тебе не кажется, что я стал похож на… — Йети? — Мари изогнула бровь, заглядывая в зеркало через его плечо. — Логана, — Реми отнял у неё рубашку, — спасибо, дорогая. Этот день выдался холоднее, чем предыдущие, и желающих кататься на склоне было немного. Лишь самые упорные и упрямые пытались добиться идеального скольжения на тренировочных трассах. Реми, в отличие от Курта, не относился к таким. Официант принёс две порции грибного супа с гренками, и Реми блаженно закрыл глаза. — Мне начинает нравиться, когда кто-то готовит для меня. Кажется, я больше никогда в жизни не подойду к плите. Выгорание — вещь страшная. Особенно, когда начинаешь внезапно ненавидеть то, что любил больше всего на свете. — Вот увидишь, это пройдёт, — ласково улыбнулась Мари, — и пары дней не пролетит, как ты соскучишься по своему ресторану. Реми недоверчиво хмыкнул, с аппетитом поедая суп. С каждой ложкой его ворчливое настроение улетучивалось. — Странно, я давно не видела профессора и Хэнка, — Мари задумчиво оглядывала столики, — как думаешь, они не заболели? — Профессиональное выгорание может случиться с каждым, — Реми вздохнул, — и у них тоже сложная работа… не удивлюсь, если они предпочитают проводить время в одиночестве. Мари пожала плечами и вернулась к своему супу. — Реми, дружище, — едва он отложил свою ложку, откуда-то взялся Логан и хлопнул его по плечу, — я надеюсь, что ты готов? — К чему готов? — Реми непонимающе смотрел на него, — если ты про десерт, то я пока воздержусь. — Ты ему не сказала? — Логан обратился к Мари. Та отвела глаза. — Я не успела. Реми прищурился, буравя жену взглядом. — Что за тайны, Cherie? — Я попросила Логана помочь тебе развеяться, — Мари заправила прядь волос за ухо. — Но я… С Логаном спорить было сложно. Так, ощутив на себе все прелести погоды, Реми оказался у развилки между трассой №3 и №4, помеченных синими квадратами. — Знаешь, я на лыжах не катался уже лет пять, — с сомнением он поглядел на свои ноги. — Бывших лыжников не бывает, так говорят, — ухмыльнулся Логан, — может, расскажешь, что у тебя за депрессия? — Если я начну жаловаться, то меня уже не остановить, — предупредил Реми, — я в последнее время слишком много ворчу. Бедная Мари. А ведь она выходила замуж за успешного, безумно привлекательного бизнесмена, которого никто не мог бы сравнить с йети. — Да брось, сколько ты заработал за этот год? — Ну… миллионов семь чистой прибыли, — скромно ответил Реми. — Думаю, что она всё ещё может считать тебя успешным, — Логан воткнул палки в снег, на них повесил маску, шлем, и стал расстёгивать куртку. — Э, ты чего за программу тут мне устраиваешь? — Реми с опаской смотрел, как друг развесил куртку между двумя палками. — Утяжеляющий фактор, — оставшись в майке и лыжных штанах, Логан улыбнулся краем рта. — Я, пожалуй, останусь в одежде, — Реми почувствовал даже холодок по телу, наблюдая, как Логан растирает плечи снегом, — и как Джин к этому относится? — Она меня во всём поддерживает, — ответил Логан. Реми не поверил своим ушам. Он сейчас слышал в его голосе нотки обмана? — Случилось чего? — осторожно спросил он. — Выиграешь, отвечу. Логан вынес ногу на склон, и вот уже Реми приходится торопиться, путаясь в двух палках, чтобы догнать его. Логан определённо знает эту трассу, судя по его манёвренности и смелости. Реми же вообще не понимал, где здесь трасса. Везде кругом лежал снег, везде был крутой спуск, везде валуны, похожие на трамплины. Никаких ограничительных линий или знаков. Единственным ориентиром для него был Логан, но его белая майка так и норовила слиться со снегом. Реми повертел головой, оглядывая местность, и за это время Логан уже куда-то свернул. Медлить на трассе нельзя. Пусть даже здесь никого и не было, легко можно прозевать разворот или не вписаться в него. Потеряв вообще всяческие знаки, Реми свернул у очередного валуна, и кажется, не туда… Он понял это только, когда начал проглядывать молодой ельник сквозь лыжи, и Реми осознал, что едет не по трассе, а по обычному склону. Снег здесь был рыхлый, никем не тронутый. Редкие деревья вскоре начали превращаться в бор. — Неужели нельзя было нормально потратиться на ограждение? — пыхтел Реми, с трудом пригибаясь под ветками и закрывая лицо руками. Он выставил палки вперёд галочкой, в слабой надежде, что это защитит его от столкновения с деревьями. Ельник кончился и склон резко пошёл вниз. Реми успел среагировать и развернуться боком, выйдя в плуг поперёк горы. Этот склон был слишком крутым… нужно постараться найти объезд. Реми поднял маску, чтобы внимательней разглядеть окрестности. Внизу был везде только снег и редкие заросли ельника. Никаких признаков курорта, или Логана. Реми хмыкнул. Он был бы счастлив оказаться в таком месте ещё неделю назад. Когда капризные клиенты вносили бесконечные пожелания в меню, а подрядчики, которых он нанимал, портили даже то, что испортить было нельзя. В моменты, когда телефон разрывался от жалоб, истерик и новых-новых заказов, ему до безумия хотелось всё бросить и оказаться в глухой чаще, без людей и средств связи. Чтобы никто и никогда его не нашёл. Но сейчас эти перспективы уже немного начинали его пугать. Он был уверен, что Логан уже добрался до подножия горы. Сколько времени пройдёт, прежде чем он поймёт, что друг не тормоз, а просто потерялся? Реми шмыгнул носом. Было довольно холодно, и щёки начинали покрываться как будто слоем инея. Он вновь натянул маску, закутался плотнее в шарф и медленно побрёл поперёк горы, ища хорошее место для спуска. — Если что, всегда можно снять лыжи и скатиться кубарем, — утешил он себя. Вот наконец, показался хороший, удобный склон. Деревьев здесь почти не было, и Реми без опаски стал спускаться. Виляя по рыхлому снегу, он почему-то совсем не переживал за то, что может бесследно затеряться в горах. Видно, виной всему была его эмоциональная опустошённость после нескольких месяцев напряжения и психического насилия. Он бы не справился без Мари и её поддержки, и она, пожалуй, была единственной причиной, почему он всё же хотел найти дорогу домой. Склон становился то круче, то наоборот, похожим на равнину. Внезапно из-за деревьев показались тонкие нити канатной дороги. Сердце Реми дёрнулось в радостном возбуждении. Оранжевые гондолы медленно поднимались и спускались, значит, где-то рядом должен быть конец трассы. Реми взял немного вправо, снижаясь, обогнул пару деревьев, поднял целую тучу снега в красивом развороте, и выехал на разровненный, идеальный склон. Медленно и грациозно, как победитель олимпиады на круге почёта, Реми доехал до флажка, означающего конец трассы и отстегнул лыжи. Когда он поднял взгляд, то с изумлением увидел, как по трассе крутыми виражами спускается Логан. — Как ты…? — Логан резко затормозил. — Я был уверен, что впереди тебя. — Ловкость ног, и никакого мошенничества, — Реми хитро улыбнулся, — кажется, ты мне проиграл. Логан усмехнулся и закинул лыжи на плечо. — Узнаю Реми Лебо. — Так как насчёт ответа? — тут же полюбопытствовал Реми, следуя вслед за ним в направлении зоны отдыха. — Всё нормально, — ответил Логан, хлопая его по плечу. И Реми снова почувствовал, что его пытаются обмануть.

***

Темнота уже опустилась на окрестности, но из окон шале всё ещё можно было разглядеть катающихся по лёгкой трассе в свете ярких высоких фонарей. Реми чувствовал себя превосходно впервые за целый месяц, и спустился на гостевую кухню, чтобы сварить для себя и для Мари пару порций какао. Но вдохновение застало его, как говорится, прямо в пижаме. Масло зашипело, как только сырое яйцо вылилось на сковородку в своём вольном танце. Реми, напевая какую-то мелодию, полез в шкафы искать приправы. Найти свежий базилик он, разумеется, не рассчитывал, но то, что не нашёл совсем ничего, кроме соли и перца, его слегка обескуражило. Какая-то постная яичница у него получится… — Дорогой, — Мари обняла его сзади, запуская руки под его пижамную кофту, — не ожидала тебя здесь обнаружить… — Я хотел тебя порадовать, — Реми эффектно закинул зефирные сердечки в кружки с какао, — благодаря твоим усилиям я снова в строю. — Я очень рада это слышать, — прошептала она, разворачивая его к себе и поглаживая его спину и грудь медленными массажными движениями. Реми улыбнулся, глядя в её сощуренные зелёные глаза. Она призывно скользнула язычком по верхней губе и приблизилась. — Одну секунду, дорогая, — Реми выключил плиту и закрыл сковороду крышкой. Аппетитный аромат глазуньи говорил о её готовности. Он повернулся и притянул Мари к себе, нежно вдыхая аромат её шеи и волос. Она пахла апельсином и корицей, как рождественский пирог. Он целовал её шею и плечи, медленно стягивая рукав её махрового белого халата. Кожа на ощупь была мягкой и слегка влажной, пропитанная ароматами мыла и крема для тела. Мари пальцами взъерошила его волосы, прижимая его голову к себе. — Сюда в любую минуту может кто-то зайти, — прошептал Реми, оттесняя жену к столу и обхватывая руками её бедра в шёлковой ночнушке под халатом. — Здесь все свои, — отмахнулась она, нетерпеливо обнимая его бёдра ногами и целуя его лицо. — Здесь есть персонал, — шепнул Реми, — но и про «своих» ты явно погорячилась. — Реми, я не надела трусики явно не для того, чтобы слушать твои рассуждения, — она кокетливо наклонила голову набок и прикусила губу, наблюдая, как меняется выражение его лица. — Ох, mon chou, — Реми обдал жар, он ощутил, как его тело само по себе тянется к ней, такой милой, но удивительно дерзкой и соблазнительной, сидящей на столе и дразнящей его отсутствием белья. — Tu m’as fait quoi jeune fille? Он схватил её плечи и пылко поцеловал, одним скользящим движением обнажая её руки и наклоняя всё ниже к поверхности стола, губами переходя от лица к шее, к ключицам и к груди, выглядывающей поверх тонких кружевных лент. Он чувствовал, как Мари, цепляясь пальцами ног за его пижамные штаны, стаскивает их вниз, и придвинулся к её бёдрам вплотную, заставляя её негромко вскрикнуть. — Ты знаешь, что меня возбуждает, когда ты говоришь по-французски, — шепнула она ему на ухо, когда Реми приподнял её со стола. — Je suis fou de toi, — ответил он, целуя её губы и заглядывая в её влюблённые глаза, которые без слов умоляли его не останавливаться, — Tu es tellement séduisante… Мари запрокинула голову, в удовольствии прикрывая глаза. Реми продолжал шептать ей на ухо, всё крепче сжимая её тело и вдавливая подушечки пальцев в её упругие ягодицы. — Tu es magnifique, — промурлыкал он в ответ на её приглушённые стоны. Снаружи послышались шаги и заскрипели половицы. Реми осторожно и быстро скользнул за огромный шкаф, прижимая Мари спиной к нему на весу. Она, не желая пауз, в томлении скользила ногами по его бёдрам, гладила ладонями его спину и затылок, взъерошивая волосы. Реми припал к её груди поцелуями, стараясь быть тихим и нежным. Послышался звук открывающегося холодильника. Реми прервался и посмотрел в глаза жене. По его лицу расползалась игривая улыбка. Мари сдерживалась, чтобы не захихикать, прикусывала губы, и её глаза в ласковом прищуре смеялись вместо неё. Реми сложил губы в трубочку и закатил глаза, делая смешное выражение лица. Щёки Мари округлились от сдерживаемого смеха, она закрыла глаза и потрясла головой. Тогда он медленно стал двигаться, слегка отдаляя и прислоняя её к стене. Мари вцепилась ему в плечи, её ноги начали дрожать. Реми склонился к ней, целуя её губы, всем своим телом толкая её в стену шкафа. — Будешь черничный йогурт? — прокричал голос, в котором Реми узнал Китти. Мари тяжело дышала ему в ухо. Периодически она старалась помогать ему ногами, но быстро уставала. Реми так же чувствовал, что его руки от напряжения начинают дрожать и оттого начинал ускорять темп. Удаляющиеся шаги сообщили о том, что Китти покинула кухню, захватив йогурты, и Реми, не медля, переместился обратно к столу. Мари не сдержала очередной стон. Она уже была на пике, и её губы, так страстно ответившие на его поцелуй, реагировали на каждое движение. Реми провёл ладонями по её вытянутому напряжённому телу, чувствуя, как вмиг оно напряглось ещё сильнее, а затем расслабилось, и её пухлые губы, полные нежности и любви, стали покрывать поцелуями всё его лицо и шею. — Я люблю тебя, Реми, — шептала она, всё ещё прижимаясь к нему, и от этих слов его желание ещё больше взлетало в самые небеса. Она нежно ласкала его, расслабленно отдавая ему своё тело под его интенсивный и горячий напор. Реми чувствовал себя живым и очень счастливым. В этот момент он отдал всю свою энергию, до последней капли, но вслед за расслаблением, окутывающим всё его тело, он ощущал, что с энергией ушла и вся психическая усталость. Всё напряжение, которое копилось в нём, наконец-то стало покидать его мысли. Он стоял, на дрожащих ногах, еле упираясь в стол ладонями, позволяя Мари нежно гладить себя и целовать лицо и плечи. Она мягко соскользнула на пол и обняла его, вслушиваясь в быстрое биение сердца. — Я подогрею какао, — прошептала она, целуя его за ухом и отходя к микроволновке. — Какао… нельзя греть, — тихо возразил Реми, устало падая на стул. Мари улыбнулась, но всё равно продолжила. Запах дымящегося какао скоро заполнил всю кухню, а к растаявшим зефиркам Мари насыпала новых. Но как оказалось, у Реми практически не оказалось сил поднять кружку со стола. Рука предательски дрожала, но несмотря на это, он ощущал себя и сильным, и довольным. — Ох, кажется, на этом курорте и впрямь можно отдохнуть, — едва отпив, он тут же откинулся на спинку стула и запрокинул голову. Мари улыбнулась. Она пила какао, обхватив кружку двумя руками, и закрывала глаза от удовольствия. Реми встрепенулся. — Ой, я же ещё яичницу пожарил, будешь? Мари кивнула, смеясь. — Как же не попробовать яичницу, от самого шеф-повара, — шепнула она. Реми считал любовь и гордость в её глазах. Этого было достаточно, чтобы взлететь на самую высокую точку горы без всякого подъёмника.