Tender Caregiver

— Арми, привет, — громко объявил Тимоти на весь дом, закрывая за собой дверь и защёлкивая её на собачку. Несколько минут назад парень написал Хаммеру сообщение, что уже подъезжает к его дому. Помня о первом разе, когда он прибыл сюда, Шаламе не захотел торчать на улице. Арми откликнулся, что дверь открыта, и он наверху, готовится к их вечеру, так что пусть Тим заходит и чувствует себя как дома. За месяц Тимоти успел несколько раз побывать в этом доме и уже не чувствовал себя здесь чужим. Коттедж был хоть и большим, но не вычурным: о его хозяине можно было сказать, что он любит качество и функциональность. Тимми не обходил весь дом, разумеется, но видел, что Арми не чурается обычных вещей по скидкам и из какой-нибудь Икеи. Поэтому ему почти перестало быть неловко за вещи из Zara и Uniqlo. Хотя Шаламе не сомневался — если на запястье Хаммера блеснёт маленький циферблат от Breguet, то он окажется приобретён в бутике на Пятой авеню, а не заказан у какого-нибудь талантливого дельца с просьбой как можно точнее срисовать лейбл. Тимоти ждал Арми недолго — должно быть, не больше двух минут, — и воодушевлённый мужчина вышел встречать его. — Ты раньше, чем я ожидал, малыш, — отметил Хаммер и протянул к Тимоти руку, приглашая в объятия. — Разве? — поинтересовался Тимми и охотно прильнул к нему. — Всего минут десять, особой роли не играет. — Почему же не играет? — мужчина накрыл его губы голодным, страстным поцелуем, и Шаламе тут же подался ему навстречу, прижимаясь к мужчине. — Десять лишних минут для нас. Тем более, сегодня важный вечер, — ещё поцелуй. — Так ты всё-таки хочешь попробовать? — с восторженным блеском в глазах спросил молодой человек. Хаммер усмехнулся. — Это я у тебя должен спрашивать. Я же знаю, как люди реагируют на мой кинк. Тимоти засмущался. — Мне немного страшно, не скрою, — он как раз снимал обувь и мог не смотреть Арми в глаза, но когда ботинки были поставлены на коврик, а юноша выпрямился, чтобы расстегнуть куртку, визуальный контакт был уже неизбежен. — Но ты же не собираешься делать мне больно? Да и вдруг мне это понравится, потом оттаскивать будешь, — застенчиво усмехнулся он. — Это нормальные переживания, Тимми, — мягко погладил его по плечу Хаммер. — Я буду нежным… в основном. Я ведь обещал наказать тебя ремнём за ругань. Но к промыванию это не имеет отношения, — подмигнул он. — Главное — доверяешь ли ты мне? — Арми, что за глупый вопрос, — на автомате ответил Тимоти. — Малыш, — Арми положил ладони ему на плечи, — меня не устраивает такой ответ. Ну, я понимаю, мы не так давно встречаемся, но многое зависит сейчас от того, готов ли ты довериться мне? — Господи… конечно же, да, — другого ответа в голове парня и не возникло. Не зря он ещё накануне решил, что расскажет Арми историю с Лэнсом, которая даже породила в нём некоторые комплексы, такие, что Тимоти несколько месяцев не искал себе новых отношений. Хаммер же сразу вызвал в парне доверие и постоянно подкреплял его, и не только потому, что был старше. Мужчина не только сам говорил о своих желаниях, но и интересовался мнением партнёра, это не могло не породить симпатию. — Тогда тебя ждёт незабываемый вечер, — Арми поцеловал Тимми в щёку. — Но ванну я ещё не наполнял, ждал своего малыша, чтобы вода не остыла. Малыш… Тимми издал гортанный вздох, едва слышный, но Хаммер по-доброму усмехнулся и снова погладил его по плечику. — Мальчик в нетерпении, я понял. Они поднялись в спальню Арми. Это место парню нравилось, даже не шло ни в какое сравнение с домом Аджая, пахнущим старой пряжей и вязаными круглыми салфетками. Будь Сирша на его месте, она бы засомневалась, а стал бы состоятельный мужчина звать любовника именно в свою спальню, а не в какую-то другую комнату в доме, но признаки жизни указывали на то, что хозяин дома действительно проводит своё время и спит именно здесь. Ручка с чуть потёртым блокнотом на столе, выглаженная рубашка на вешалке, на тумбочке книга с закладкой… Дверь в ванную была приоткрыта; плюхаясь на кровать, Тимоти успел разглядеть кусочек уже знакомой ванны. — Я хотел бы сначала спросить о правилах игры, — начал он смущённо. — Какое у нас будет стоп-слово… Типа такого. — Разумеется, детка, давай обсудим все условия нашей игры. Раз играть, то по правилам, да? — рука Арми взъерошила кудрявые волосы. Пока набиралась ванна, они сошлись на следующем: Малыш должен уважительно относиться к папочке и называть его так всегда, пока продолжается игра. Папочка обязан заботиться о малыше. За капризы и плохое поведение малыш получает наказание. Игра прекращается, когда участник называет стоп-слово «персик». — Ну всё, малыш, пора купаться, — Хаммер начал игру, взяв Тимоти за худенькую ладонь и отводя его в ванную. — А если я не хочу мыться? — Шаламе мгновенно вошёл в роль и даже дурашливо показал язык. — Я боюсь, что шампунь попадёт в глазки… — эти самые невинные глазки уставились на Арми невинными зеленоватыми озёрами. Мужчина не прочь был утонуть в этих изумрудных озёрах. — Я прослежу, чтобы не попал, — хмыкнул Хаммер, помогая Тимоти раздеваться и подводя его к ванне. Тимоти сел с идеально прямой спиной и провёл на пробу руками в воде. Достаточно тёплая, чтобы мурлыкать от удовольствия и млеть, но и не кипяток. Una via di mezzo. Арми присел рядом и горсткой воды плеснул в личико Тима. Тот, смеясь, потёр лицо. Бриллиантовые капельки осели в пока что сухих кудряшках юноши. — Тебе нравится, маленький мой? — Ммм… да, папочка, тут так хорошо, — Тимми замурчал от удовольствия и блаженно разлёгся, позволив кудряшкам завораживающе развеваться в воде. — А игрушки нет? — вдруг решил он выдать экспромт с озадаченным видом. — Я хочу купаться с игрулькой… Хаммер усмехнулся. — Игрушки нет, но есть бомбочка для ванны, — он потянулся за лиловым платком с причудливыми картинками, скомканным и с бантом сверху, будто в него завернули тяжёлый камень. Но даже платок не мог скрыть пряный и приятный запах шарика, который чуть осыпался, стоило Арми осторожно развязать тканевый узел. — Можно? — Шаламе ощутимо расслабился, тряхнул мокрыми поникшими кудрями и потянулся за плотным шариком ультрамаринового цвета с вкраплениями нежной фуксии и лимонных пятен. Опустив бомбочку в воду, он с детским восторгом наблюдал, как пузырьки кипят на её поверхности, а по ванне расплываются сначала синие, а затем и нежно-розовые, и мятные, и миндальные волны. Белые пенные разводы с шипением разошлись по поверхности, и Тимоти теперь напоминал эльфа, который налил в свою ванну из бутылочки целый Млечный Путь и с радостью окунулся в него. Аромат мяты и грейпфрута защекотал носы Тимоти и Арми, и они, похихикав, нежно поцеловались. — Какой ты у меня нежный, — мужчина с улыбкой смотрел на Тимми. Тот очень не хотел прерывать эти заботливые комментарии, о которых так давно мечтал, но он хотел поведать Хаммеру историю о Лэнсе. — Персик, — проговорил Шаламе, чем заставил любовника нахмуриться. — Арми, не переживай, мне всё нравится, я не передумал. Я просто хотел рассказать тебе… — он чуть смутился. — Помнишь, я тебе недавно сказал, что у меня была неприятная история во время секса? Никто не знает её, но тебе расскажу. Арми напрягся, но начал поглаживать мокрое плечико. — Хорошо, детка. Конечно, Тимми. — Ну… мы расстались больше года назад, и было всё так… Однажды мой парень хотел по-быстрому перепихнуться, а я был против, сильно в туалет хотел. Знаешь… когда кишечник уже полный, — шёпотом произнёс Тимоти. — Но он уезжал на полторы недели… в общем, уломал он меня, — щеки Тима приобрели багряный оттенок. — Короче, презерватив он выбрасывал с криком «фу» и весь туалет залил освежителем воздуха. До сих пор стыдно за тот аромат «соснового леса»… Арми сделал себе мысленную пометку не покупать подобных освежителей. — Кстати, когда он уехал, то я понял, что он додумался смыть ту грязную резинку в унитаз. В общем, я ещё и сантехника вызывал, чтобы он прочистил слив, — Тимоти уже не отводил стыдливо голову, а попросту ворчал с лёгким оттенком смущения в голосе. — Тридцать пять долларов я отдал, чтобы мне вытащили из слива этот долбанный грязный презерватив! Тимоти взял паузу, но это был явно не конец истории. — Все полторы недели, пока его не было, мне всё как будто напоминало об этом случае. За зеркалом в ванной лежала спринцовка. Я раньше на неё не обращал внимания, а теперь краснел каждый раз, когда открывал шкафчик. В общем, пока его не было, я кое-как убедил себя, что ничего страшного, мы не чужие друг другу люди, и он об этом даже не вспомнит. Но когда он собирался возвращаться, то тут же написал мне: «Привет, засранец, не обгадишь мой член снова?». На этом месте Шаламе со стыдом закрыл лицо руками, пока Хаммер хмурился. — Я попросил его не напоминать об этом, — сознался Тимми, — но он продолжал подшучивать. Сказал, что это идеальная кринж-история и что он даже поделился ей на форуме его приятелей-айтишников… ну да, как он сам с визгом выкидывал резинку, он рассказывать не собирался. Я сказал, что в таком случае мы расстаёмся, а он взбесился, мол, какая разница, мол, твоё имя я не называл, и вообще, Тим, вечно ты делаешь из мухи слона. Это как — нормально вообще? Я заблочил его сразу же. И потом переживал, что он назло расскажет нашим общим знакомым, но Лэнс только треплется и нихрена не делает. Молчание. — Так что если такого у нас с тобой не повторится, я готов потерпеть, Арми. Тимоти устало посмотрел на окрасившуюся в голубой цвет воду, уже чуть менее тёплую, но всё ещё приятную, и прилёг, прикрыв со вздохом глаза. Историю оказалось рассказывать тяжелее, чем он думал. Сочувствие плескалось в глазах Арми, и от этого было легче, пусть даже Тимми почти что не поднимал взгляд на любовника. И пока Тимоти отмокал в тёплой воде, Хаммер любовался на его шелковистые волосы и невольно представлял себя на месте того парня, Лэнса. Нетрудно догадаться, что Арманд был не в восторге от грязного секса. И будь он на месте того бывшего, он бы в принципе не довёл до того, чтобы Тимоти было так стыдно. Но так как с момента рождения Хаммера Земля сделала тридцать один поворот вокруг Солнца и стремительно завершала в августе тридцать второй, а половую жизнь мужчина вёл с шестнадцати лет, всякого дерьма в прямом и переносном смысле он уже успел навидаться. Интересно, смог бы он удержаться при виде желанного тела даже при всех своих заскоках, особенно в молодости? Далеко не факт. Особенно, если бы это был Тимми. И, так как у Арми уже была заготовлена клеёнка, кипячёная вода и новый резиновый мешок с соединительной трубкой, мужчина точно знал, что подобные ситуации у них вряд ли произойдут. — Сейчас я почешу тебе спинку, малыш, — сообщил Хаммер и взял в руки губку. *** — У меня тоже была постыдная ситуация, — вспомнил Хаммер. Голубая вода быстро исчезала вихрем в сливе, а Тимоти уже стоял вымытый, пахнущий лавандой и отголосками мяты. На спине юноши истаивали еле заметные розовые следы, оставленные губкой во время массажа. Мужчина проворно обтирал мокрое обнажённое тело большим махровым полотенцем. — Раньше мои мысли по поводу чистоты были более навязчивы. Дико навязчивы. И я обрабатывал руки антисептиком перед сексом. Однажды облил руки спиртом, а он не успел высохнуть, когда я полез ими к девушке в трусы… Тимоти покраснел, но начал глупо хихикать. — Как долго она визжала? Арми неловко мотнул головой и чуть смущённо улыбнулся. — Она вылетела из квартиры в процессе вопля, больше я её не видел. — Может быть, она до сих пор визжит, — предположил Шаламе. Теперь хихикали они оба. Тимоти не привык видеть Арми смущённым. Это была новая эмоция, раскрывавшая мужчину с новой стороны. Тим подумал, что это очень ценно — видеть своего партнёра таким, каким он не показывается другим. Если Арми проявляет к нему доверие и рассказывает о своих слабостях и промахах, то Тимми точно приложит все усилия, чтобы не смущаться перед партнёром. — Это было во время пандемии? — поинтересовался парень. Тряхнув мокрой головой, он зачем-то натянул на себя белую майку, но ничего больше. — Нет, в 2016 году. — Да уж, ты будто бы всю жизнь готовился к коронавирусу, — хмыкнул юноша. — Ну, он показал, что осторожность не помешает, — ухмыльнулся Хаммер и помог Тиму устроиться на кровати. — Тебе нужно быть осторожнее. — Мне? — захихикал Шаламе и немного развёл ноги. — Вы что-то задумали, мистер Хаммер? — О да, — на гортанном выдохе сообщил тот, обхватил пальцами худенькие лодыжки Тима и с нажимом повёл вверх. — Я собираюсь удовлетворить себя несколько за ночь, малыш. И ты поможешь мне в этом. Игра началась. *** Тимоти валялся на кровати недолго: любовник пришёл уже через несколько минут с какими-то вещами, среди которых Тим успел разглядеть зажимы и тюбик смазки, и лёг рядом с ним. Они игриво поцеловались. — Малыш, ты не забыл, какое у нас стоп-слово? — Большой палец Арми любовно скользнул по скуле Тимми. — Я остановлюсь, если будет некомфортно. — Папочка, ты начнёшь? — начал гундеть Тимоти. Арми вздохнул и велел Тимоти двигаться к краю кровати, где была предварительно заготовлена новенькая скользкая клеёнка. Юноша лёг на скрипучий пластик и немного неуверенно подтянул худенькие коленки к груди, таким образом, что Хаммеру открылся отличный вид на промежность. Он мягко погладил пальцем нежное отверстие между ягодиц, а затем впустил туда палец, смазанный гелем. — Хм… — прогудел Тимоти. Пальцы он любил, они нежно и умело ласкали тугое нутро. Некоторое время Арми позволял себе побаловаться с простатой юноши и любоваться, как он отрывисто дышит, когда становилось слишком хорошо. Когда же Тимми расслабился так, что начал мурлыкать, Хаммер заменил палец на резиновую трубку с наконечником, а сам сосуд был надет на блестящий крючок металлического штатива. Придержав резиновую трубку, чтобы Тимоти случайно не вытолкнул наконечник, Арми осторожно повернул кран. В воздухе повисло тихое журчание воды и дыхание обоих мужчин — одно размеренное и спокойное, а второе — немного судорожное. Арми понимал, что он делает всё аккуратно и медленно, но при виде того, как его солнышко напряглось, сердце мужчины сжалось. Он не удержался и прошептал, покусывая ушко Тимми: — Малыш, всё хорошо… — Я знаю, папочка, — всхлипнул Шаламе. Вода пойти кончилась. Наконечник был убран и заменён на пробку маленького размера. Тимоти отнял ноги от чуть вздувшегося живота и тихонько погладил его через тонкую маечку. — Выждем минут семь или десять, малыш? — Арми мягко сжал его ладошку. — Не больно? — Непривычно… — Тим немного поёрзал. Ему нравилось, что такой огромный, крепкий и властный мужчина был столь нежен и заботлив с ним, это подпитывало возбуждение молодого человека и стирало боль, превращая обычную медицинскую процедуру в будоражащую любовников прелюдию. Игриво целуясь, они и не заметили, как истекли десять минут. Арми помог Тимоти встать и пройти в ванную. Там он оставил парня наедине с собой, хотя очень любил легонько поглаживать животик или же просто наблюдать. Но в первый раз не стоило смущать Тимми слишком сильно. Бедолага и так поделился непростым для себя опытом. Тимоти вскоре покинул ванную, задумчивый и уже абсолютно обнажённый. Доверительно уткнулся Арми в плечо. — Папочка, я чувствую себя таким чистым малышом, ты мной доволен? — мягко прошептал он. Сердце мужчины растаяло. — Ты сейчас меня порадовал, — он взял парня за подбородок. — Но несколько дней назад ты меня расстроил, когда ругался. Взрослым дядям можно материться, а маленьким мальчикам — нет. — Я плохой мальчик? — Тимоти понуро опустил голову, но Арми едва-едва, но уловил похотливый отблеск в его глазах. — Когда ругаешься — да, — мужчина предупредительно хлестнул сложенным пополам ремнём. — Непослушные малыши заслуживают порки. Посмотрим сегодня, как будешь удовлетворять папочку. Арми не видел этого, но Тим жадно облизнулся. — Большой хуй папочки раздербанит мою скользкую дырку? — поднял он дерзкий взгляд. За что получил первый шлепок по предплечью. Хаммер в момент стал очень строгим. — Малыш жаждет ремня? Встань на четвереньки, на постель. Тимоти охотно послушался, ожидая, что задница будет сейчас гореть от долгожданной порки. Но этого не произошло. Прошло не меньше минуты, а Арми не рвался приступать к наказанию. — Папочка? — юноша растерянно завертел кудрявой головой. И наконец-то он ощутил руку Хаммера, правда, только на спине. — Ты огорчил меня, — довольно натурально вздохнул мужчина. — Разве приличные мальчики напрашиваются на наказание? Тимоти понял, что рассердил папочку. — Что мне сделать, папочка?.. — Ты будешь стоять неподвижно в этой позе, пока я не скажу, что можно двигаться. Если постараешься, то я пойму, что мой мальчик терпелив. Тогда я тебя выпорю. — Хорошо, — покорно ответил Тимми, думая, что он справится достаточно легко. Ведь что такое всего лишь четвереньки на мягкой постели? Но время шло, Арми сидел в кресле и лишь иногда щёлкал ремнём, но не давал команды шевелиться. К тому же, у молодого человека начала затекать шея, а попытку опустить голову Хаммер тут же пресёк. Уже через десять минут Шаламе готов был умолять, готов был рухнуть на постель и тереться возбуждённым пенисом о простынь. — Достаточно, — прозвучало долгожданное. У Тимоти вырвался вздох облегчения, когда холодная пряжка проехалась вдоль позвоночника. А затем — крик, когда полоска ремня резко коснулась его обнажённой ягодицы, оставляя красный след. — То, что я обещал своему малышу, — пояснил Арми и хлестнул ещё раз, уже другую бледную половинку. Вскоре задница Тимми порядочно раскраснелась. Каждый раз, слыша свист, парень в нетерпении облизывал губы и охал, когда по ягодицам прилетал новый удар. Это была боль не адская, а дразнящая, но Шаламе знал: если он снова рассердит папочку, то может и пожалеть, что нарвался на порку. Оставалось быть покорным и надеяться, что Арми страстно выебет его, тихого и послушного. Ладонь Хаммера на пылающих ягодицах показалась парню холодной. Мужчина заворожённо касался пальцами своих трудов. — Папочке нравится, что его малыш наказан? — прошептал Тимми. — Папочке понравится, — хмыкнул тот и лизнул один из красных следов, — если ты сейчас попробуешь мой член в себе. Ты ведь хотел бы этого? Чтобы твоя тугая нежная попка была смазана и раздолбана. Ты будешь тереться и кайфовать, когда я буду проходиться по простате, будешь кричать от оргазма. Молодой человек пришёл в восторг от озвученного. — И чтобы оттуда вытекало, когда папочка спустит в меня, — мечтательно выдохнул он. Ну, здесь им обоим ещё надо было сдать анализы, чтобы не надевать презерватив. Но пофантазировать-то можно. — Сейчас всё будет, — Хаммер уже устроился на постели и подтянул к себе юношу, вовлекая его во влажный и непристойный поцелуй. Тимоти всхлипнул и ответил ему, раскрываясь перед старшим любовником. Рука Арми начала блуждать по тумбочке, выискивая лубрикант. Тимоти чуть покраснел и развёл ножки. — Хочу тебя внутри, папочка, — сжался он в предвкушении сладостного удовольствия, которое выпадало уже второй раз за столь короткий срок: большие скользкие пальцы, задевающие простату. А потом будет ещё и багровая головка, безжалостно вторгающаяся в тело… Уже массаж колечка мышц и простаты заставил его заныть на грани сладости и боли. — Тебе неприятно, малыш? — участливо произнёс Арми, видя, как скривился Тимми. Тот мотнул головой. — Мне хорошо… — всхлипнул молодой человек и скользнул пальцами по торсу Хаммера. — Чёрт, хочу тебя, папочка… Этих слов было достаточно, чтобы завести мужчину. — Как же ты соблазнителен… — хрипло произнёс он и начал входить в жаждущее тело. — Ах!! — Любишь его внутри, детка? — Арми игриво улыбнулся, вглядываясь в лицо Тимоти. Пока губы были чуть поджаты от того, что задница медленно поддавалась натяжению, пуская мужчину всё дальше, в тугую и горячую глубь. Беспомощный, хрупкий, ещё и абсолютно чистый внутри юноша, насаженный на крепкий большой стояк — само это зрелище подстегивало Арми мгновенно спустить в презерватив, будто он неопытный подросток, не держащий себя под контролем. — Люблю… И папочку люблю… — искренне прошептал Тим. За время их встреч он уже успел несколько раз распробовать и во рту, и в заднице здоровенный влажный хер со скользкой головкой и по-настоящему влюбиться в то, как Арманд использует его горячие юношеские дырки. Особенно задницу — нечто сокровенное, что Тимми подставлял мужчине без всяких сомнений. Перед Арми хотелось раскрыться, что Шаламе и сделал, и боже, каждая минута их близости обращалась сладостными воспоминаниями о ночах с умелым любовником. *** Многое из того, что Арми сотворил с любовником той ночью, затянулось дымкой блаженства, но после пары-тройки оргазмов Тимоти не способен был в целом произнести что-то членораздельное и валялся на постели, уткнувшись носом мужчине в грудь и тихонько посапывая. Только поздним утром, когда Хаммер уже ополоснулся и оделся, парень, зевая, нашёл силы подняться в душ. Арми же отправился на кухню готовить в кофемашине лучшее изобретение человечества — горькое спасение для недосыпающих работяг. А пока Хаммер поглощал пустой кофе, Тимми вернулся, посвежевший и пахнущий лавандой, с горящими от любви глазами, и опустился под стол, где сотворил своим языком и губами нечто охренительное. Во всяком случае, так было для Арми. Такой минет не делают на одном лишь голом энтузиазме. Хаммеру чертовски захотелось узнать, на ком и сколько раз этот кудрявый дьяволёнок практиковался. — Спасибо за ночь, папочка, — прохрипел Тимми, вовремя отстраняясь, чтобы сперма не попала в рот, и устроился у мужчины на коленях. Ничтоже сумняшеся он взял чашку у Арми и отпил из неё кофе. — А вот это нехорошо, малыш, тем более, что такой крепкий я тебе не разрешал, — пожурил его Хаммер. — Но, пааапочка, всего глоточек… — Тимоти принялся накручивать кудряшку себе на палец. — Ну всё. — Арми чуть шлёпнул его по бедру. — Сейчас буду тебя кормить. Сделаю тебе какао с маршмеллоу и рисовую кашу с манго. Тимоти поморщился и высунул язык. — Папочка, можно без маршмеллоу? — «наверное, стоило исковеркать это слово?» — подумал он. — Не люблю я его. — Хорошо, без маршмеллоу, — усмехнулся Хаммер. — А я-то думал, ты будешь против каши с фруктами, мой милый малыш. Шаламе, дурачась, высунул язык. Арми скрестил руки, глубоко задумавшись. — Думаю, я свяжу твои руки, — решил он. Лицо юноши озарилось недоумением, а затем — радостью. — О, пожалуйста… — пробормотал Тимми, покорно скрещивая запястья за спиной. — Папочка, я голооодный… Хаммер вытащил из брюк кожаный ремень и скользнул им, сложенным вдвое, по плечу Тимоти. — Ладно-ладно… До чего ты нетерпеливый, ужас! Надо основательно заняться твоим воспитанием. Несколько минут спустя молодой человек, чуть нервно подергиваясь (но это не имело никакого эффекта, так как запястья были надёжно скреплены между собой и со спинкой стула), тянулся за каждой ложкой каши. Арманд получал удовольствие от лицезрения беззащитного любовника и заботливо дул на горячий завтрак. Когда на горке риса высился особо крупный кусочек манго, Тим дополнительно перекатывал его во рту и соблазнительно причмокивал. Обольстительный, обольстительный чертёнок. — Папочка, поцелуешь меня? — невинные глазёнки уставились на него. Хаммер решил не поддаваться и намеренно чмокнул в щёку. — Папочка, у меня рот теперь со вкусом манго. — Тим дёрнулся туда-сюда, качнувшись. — Неужели тебе не хочется моё горло снова, когда я на всё готовый?.. Значит, он не против снова поработать губами и языком? Пришлось собрать силу воли в кулак, чтобы не стянуть с себя трусы и не выебать этот болтливый ротик. — Допивай какао, малыш, — безапелляционно заявил мужчина и поднёс к губам юноши стакан. Со стояком Арми разберётся потом и сам. — И помни, что не нужно злить папочку, — дурашливо коснулся подушечкой пальца кончика носа. Тимоти подхватил несерьёзный настрой — попробовал цапнуть Арми зубами за палец, а когда не получилось — прижался головой к крепкому плечу, хихикая. — Спасибо, что ты делаешь для меня, папочка. Я боялся, что у нас не получится, но ты такой заботливый и строгий… как я мечтал. Хаммер погладил парня по спине. Он тоже переживал, что что-то пойдёт не так, но в итоге даже не самые удачные импровизации вроде Тиминого «игрулька» или приказа неподвижно простоять на кровати на четвереньках органично вплелись в их игру. Арми не собирался лгать себе — он получил удовольствие от их развлечений. — Иногда мне кажется, что я всю жизнь знаю тебя, мой маленький, — вздохнул мужчина и поцеловал парня в висок.