***
Я старался не смеяться. А смеяться очень хотелось! Я будто был опьянен той возможностью, тем риском, на который пошел Рэйтан, лишь бы мы были счастливы. Я не мог стоять на месте, наворачивая круги по храму. Я подготовил все для ритуалов, которые пройдут сегодня ночью. Мои руки дрожали от нетерпения, будто я и в самом деле лишь глупый мальчишка. Глупый-глупый, но её! Я чувствовал, что она согласиться. Уверен, её напугает мое предложение, но знал, что не подведу её. И лишь одно смущенное и неловкое «да», и я буду счастлив. На много лет…на много жизней вперед. Рэйтан был спокоен, но я чувствовал, что он был задумчив. — Рам, будь аккуратен и благоразумен. — Рэйтан, конечно! Я не мог общаться с ним, как с другом, но сегодня все рабочие границы утратили своё влияние. Он великий аватар божества, которому многие поклоняются. Я должен молиться и ему тоже, за все то, что господин Вайш сделал для меня. И еще сделает. Но я не мог не думать о том, что это достаточно миролюбивый и добрый жест с его стороны. — Я знаю, что ты хочешь кроме ритуала крови провести и майтхуну. Я надеюсь, мне не надо озвучивать то, что такая практика может привести к беременности? — Господин Вайш… Я и правда сегодня несколько помолодел. Если тревога набавляла мне лет, то воодушевление и энтузиазм прилично скинули мой возраст. Хотя бы на сегодня. Большего я не смею просить. — Я лишь прошу уведомить меня, если появятся какие-то…проблемы. Ты ответственен за её здоровье тоже. Мы решим этот вопрос, если понадобится. Я пытался скрыть румянец, что проступал на смуглой коже. Я понимал, что наша любовь не сможет привести к рождению ребенка, а вот ритуальный секс — вполне. Я не позволял себе и мечтать о том, чтобы Деви носила под сердцем моего ребенка, боюсь, белокожий англичанин сразу поймет, что жена ему не верна. Может, в следующей жизни наши дети будут называть наши имена? — И еще… Рам Дубей, вы понимаете, что это должно быть секретом? Я понимал, на какой риск мы идем. Играть против всех сразу. Против дюжины, против британского лорда, против судьбы и против божеств. Но, я слышал, иногда большие жертвы могут смягчить Кали. Что, если она даст добро на то, чтобы мы имели смелость быть счастливыми и в этой жизни? — Я обещаю, Махадева Рита-Шива. Я готов понести полную ответственность за все последствия, и снять её со всех, кто причастен. Ни одно имя не выйдет из меня, кроме моего собственного. Как же я отчаян в своей любви. Я люблю и ненавижу себя за это, потому что Я — Дубей, я должен… Должен. Какое противное слово, однако. — Господин Дубей? Господин Вайш? Я обернулся на голос, и понял, что я больше никому ничего не должен. Кроме неё. Я — Рам Дубей, самый никчемный из Дубеев, если не сделаю так, как считаю нужным. Я не Рам Дубей, если не решу все сам. Я не Рам Дубей, если не отзовусь на злорадный шепот Кали в моей голове, которая все заранее знала. Зал украшен цветами, на полу — большой красный ковер, вокруг свечи, благовония, фрукты и вино. А еще нож. — Деви Шарма! Давно не появлялись на службе. Как ваши дела? Я больше не могу показывать свою неуверенность и страх. Я пообещал себе, что возьму все на себя, пусть на видит, верит, знает, что я со всем разберусь. Девушка отвернулась. Её эмоции было трудно понять. Смятение? Страх? Стыд? А еще она не смела смотреть мне в глаза. Боялась меня? Или себя? Я тоже себя боюсь, учитывая в каком красивом сари пришла главная наследница рода Шарма. Лишь бы не наделать глупостей. — Деви, будь добра, закрой дверь. Рэйтан был спокоен, но тон был властный, даже приказной. Никто из нас не смел бы ослушаться такого спокойного, но одновременного величественного голоса. Деви поспешно закрыла дверь, проворачивая ключ в замке. — Махадева, вы предложили мне провести с вами ритуал. Правда, я так и не смогла понять, какой из. Все предсвадебные ритуалы я совершила у себя в резиденции. Божество отвело взгляд в сторону от девушки. Я улыбнулся, смутив Деви. Рэйтан не любил врать, поэтому предложил мне просто недоговорить правду. — Деви… Рэйтан пытался найти слова, чтобы не напугать её. —…есть один ритуал, который может тебя заинтересовать, учитывая обстоятельства. — Обстоятельствами вы, господин Вайш, называете жертву в лице меня для британского лорда? За это я и любил Деви Шарму. Я любил главу рода Шарма, единственную, прошу заметить, младшую наследницу, которая смогла власть в свои руки и установить матриархат в одной из четырех самых значимых семей Бенгалии. Острый язык, язвительность, непокобелимость, желание власти и процветание для своей семьи, ответственность, а так же непревзойденная красота, изумительное образование и ещё молодая девичья сексуальность. Она подобна кошке без хозяина. И этим хозяином могу быть только я. Я — Рам Дубей, и все мое всегда возвращается ко мне. — Деви… Я сделал шаг к девушке, на что она непроизвольно сжалась. — Мы с Рэйтаном хотим провести ритуал, который свяжет наши души. Я был без повязки, как все последнее время, поэтому я буквально физически мог чувствовать её смятение и страх. — Он создаст связь между нашими душами. Мы сможем чувствовать друг друга на расстоянии, мы будто будем «светиться», нас будет тянуть к друг другу. Мы будем в состоянии очень легко понимать чувства и эмоции друг друга, наши тела будут получать неимоверное удовольствие только от одних касаний…но, естественно, это не обязывает нас быть в официальных отношениях. Я хочу предложить тебе найти друг друга в следующей жизни, ведь, связав наши души, все это будет переходить из жизни в жизнь. Но, конечно, мне нужно будет твое согласие. Я выпалил это как скороговорку. Кажется, моя речь не поражала ясностью и логичностью повествования, но я попытался рассказать очень коротко о самом важном. Деви молчала. Мне кажется, или её глаза заблестели? От слёз? — Я понимаю, что ты еще очень юна, и такое решение не должно приниматься сразу, но, боюсь, у нас просто больше не будет времени. Лорд не позволит тебе ходить в храмы Кали, по-крайне мере, я так предполагаю. — Ты будешь проводить ритуал? Деви наконец что-то ответила. Я не ожидал интереса к деталям, но понимал, что подробный рассказ поможет мне расположить девушку к себе. — В целом, я мог бы провести его и сам, так как я брахман, но раз господин Вайш является проводником божественной энергии, а именно её прямого воплощения, то при его согласии я бы был рад, чтобы он был свидетелем. — Деви, Рам говорит правду. Я могу помочь в реализации этого ритуала, но, надеюсь, ты понимаешь, что никто не должен знать не только о ритуале, но и о самом факте этого разговора? Даже если ритуал не случиться. Сердце бьется сильно-сильно. Казалось, из пелены моего самообладания все же пробивается скрытая даже от меня самого мольба. Я готов молиться на Деви Шарму, лишь бы она хоть где-то была моя. — Такой ритуал мало кому доступен. И мало кто умеет делать всё правильно. Я не сомневаюсь в Раме, но я…помогу, если моя помощь вам понадобиться. Махадева продолжал посвящать Деви во все тонкости вопроса. У меня болела голова, меня трусит от напряжения и переживаний. В голове лишь эта несносная, но все ещё самая завидная из невест. Госпожа Шарма. — Я согласна. Казалось, в голове что-то помутнело. Может быть, именно так люди и теряют рассудок? её ответ, как ритуальный нож, рассек всего меня. Я в неверии смотрел на Деви, которая наконец смотрела и на меня тоже. — Госпожа Шарма, вы уверены? Махадева специально говорил официально, показывая, насколько это должно быть взрослое и взвешенное решение. — Мы давно не юные, Деви. Тебя влечёт ко мне, хоть ты и прикидываешься, будто все иначе. Этот ритуал не для спасения тебя одной. Это связь со мной, это и мои чувства тоже, это притяжение, от которого уйти очень трудно. Я прошу тебя не играть со мной, если ты не уверена в своих чувствах. Я сожалею, что судьба нам дала так мало времени для осознания своих чувств, но я благодарен даже за это. Мне, как брахману, намного легче сделать такой шаг, потому что идеал моей жизни на земле — не находить целью своего существования материальные зависимости. Я не хочу тебя обременять, но я… »…я хочу тебя» Пока я говорил и запинался в поисках слов, Махадева уже закатывал рукава. Видимо, для него самого уже все было ясно. Я старался даже не дышать лишний раз, чтобы ненароком не спугнуть решение, которое сейчас озвучит девушка. — Уверена. Хочу быть с тобой до конца. На меня смотрела не просто юная девушка, а уверенная в себе женщина, которая знает, что хочет. Её слово весомо, к ней прислушиваются даже Басу, я знаю, что госпожа Шарма меня не обманывает. Уверен, у неё несколько причин для такого поступка, но я верил, что она относится ко мне серьезно. Я кивнул. Без понятия, что будет самым лучшим ответом на её решение. Подошёл к Деви ближе и взял её за руку. Важно выйти на середину храма, чтобы нас окружали напольные знаки защиты. Я чувствую, как она дрожит. Она знает, что в ритуале нужна будет наша кровь, я чувствую, как Деви бледнеет. Моя махарани… Я приобнял её за талию сзади, поддерживая. Она начала снова прерывисто дышать, боясь боли. Бедняжка вжимается в меня, стараясь спрятаться от Рэйтана, который подходит к нам с небольшим лезвием. — Нужно будет… — Не говорите, пожалуйста, иначе я упаду уже прямо сейчас. Я вам доверяю. Я вся ваша. При всём уважении, Деви, не ваша, а моя. — Госпожа Шарма, прошу, закрой глаза и слушай мой голос. Дивия несколько раз кивнула и с силой закрыла глаза. Её дрожащие ресницы выдавали сильное напряжение. Я молча протянул Рэйтану свою руку. Он поспешно закатал мой рукав и провел острием по моей ладони. Порез шел чётко вдоль линии жизни, огибая большой палец. Я стиснул зубы, чтобы не выдать боль ни божеству, ни маленькой госпоже. Махадева одними глазами показал мне на Деви. Я собрался и начал тихо и спокойно шептать ей на ухо. — Деви, расслабь руку. Я буду крепко держать тебя, чтобы с нами не случилось. Господин Вайш будет очень аккуратным. Сделай вдох и не открывай глаза, пока я не скажу. Мисс Шарма протянула руку без лишних сомнений. Я легонько улыбнулся: пыталась храбриться из всех сил. Лезвие в руках божества также же прошлось вдоль линии жизни, повторяя траекторию. Чувствую, как Деви хмурится, но в обморок не падает. Значит, терпимо. Рэйтан отошел, чтобы вымыть лезвие. Я наблюдал, как кровь выступала на порезе её руки, замечал внутреннюю борьбу девушки с неприятными ощущениями. Я сильнее стиснул талию Деви. — Поднеси порез к моему лицу, не хочу тебя запачкать. Жмурясь, Дивия наощупь поднесла запястье к моему лицу. И я целую его, надеясь забрать боль. Я готов болеть и за нее тоже, пусть же она будет счастлива… — Можешь стоять? Я должен встать напротив. — Могу. — Я рядом. Я, придерживая её за нетронутую руку, встаю напротив. Господин Вайш вернулся, чтобы закончить ритуал. — Открой глаза, Деви. И она открыла. Я видел её слезы, легкую дымку дурмана от боли, но она изо всех сил смотрела на меня. — Не больно? — Нормально. Говорила тяжело, пытаясь совладать со слабостью, что распространялась в теле. — Господин Дубей, госпожа Шарма, возьмитесь за руки. Мы поняли, что соприкасаться надо ранами. Я решительно взял ее ладонь в свою, касаясь её крови. Казалось, это самое интимное, что я мог испытать в этой жизни. Мы будто стали одним целым. Одной болью, которая существует вопреки всему. Я чувствовал, как наши ладони становятся горячее. Повышение температуры тела — обычное явления для таких ритуалов. Махадева шепчет что-то, слегка прикрыв глаза, продолжая наблюдать за нами. Я расслабился, полностью доверяясь процессу, что не скажешь о девушке. Она не до конца понимала, что происходит. — Наши энергии смешиваются. Часть твоей будет во мне, а часть моей — в тебе. Наши тела примут их, мы научимся чувствовать и различать друг друга среди прочих, при этом необязательно физически чувствуя друг друга. Мы смотрели друг на друга, все больше понимая, что сделали все правильно. Вот так и должно было быть. Я старался улыбаться и поддерживать госпожу Шарма, но внутри я и сам не был уверен в том, что будет происходить в ближайшие месяцы после этого. Да, скорее всего я никогда не смогу её назвать «Моя госпожа Дубей», и она никогда не станет моей женой официально… Но теперь наши души близки, как ничьи другие, и вот эту связь невозможно запретить и не разрешить. — Пройдет время, и связь станет еще крепче. Мне пора. Господин Дубей, позаботьтесь… — Конечно, Махадева Рита-Шива. Спасибо. Я знаю, что мы еще успеем это обсудить. Потом. Сейчас важны только я и она. Деви явно засмущалась после ухода божества. Я смочил кровь и подождал, когда кровотечение окончательно успокоится. — Расслабь тело. — У меня не получается. — Сейчас получится. На талию Деви легли мужские пальцы, невесомо коснувшись её, а у самого уха послышался низкий голос. — Так даже лучше, что ты не можешь расслабиться сама. Я чувствовал, насколько мы разгоряченные после ритуала. Связь еще не вступила в полную силу, но я точно знаю, что все ощущения физической близости обострились. Я провел пальцем от плеча до кисти рук, наблюдая за возникающими мурашками на женской коже. — Нравится? Я усмехался и не мог скрыть радости от того, что Деви сейчас со мной наедине…вся для меня. — Что ты делаешь? Разве ритуал ещё не закончился? — Да, но без новых впечатлений точно не оставлю. Скажи мне правду, что бы тебе хотелось, Деви? Она молчала. Пока я ждал её ответа, я аккуратно убрал волосы от шеи. Ощущаю, как её дыхание замирает в предвкушении. Ладонью привлекаю девушку спиной к своей груди. Деви краснеет и не знает, как реагировать на мои действия…она просто не знает, сколько удовольствия она может получить. Я легонько прикоснулся губами к обнажённой коже на её шее. Вот он, настоящий секс. Настоящий секс это самые вкусные прелюдия для своей госпожи. В Индии так и не прижилось называть друг друга «мистер» и «мисс». Так и называют господинами и госпожами. Но с сегодняшнего дня я не просто господин Дубей для госпожи Шармы. Я господин Дубей для госпожи Шармы. Чувствую, как она медленно краснеет. Целую ещё, медленно и аккуратно. Пытаюсь дразнить её, но по итогу дурнеет мне. Казалось, касаться её — это все, что может быть мне нужно. Душевная связь влияла и на меня тоже, и, кажется, я сам стал одной большой эрогенной зоной. Чувствую, как Деви пытается отстраниться. Не нравится? Или пытается играть со мной? Надавил слегка сильнее, возвращая её на её место. — Не противься. Шумный вдох был мне ответом. Улыбаюсь. Ну конечно, как я мог подумать, что Деви может быть послушной. — Тебя не смущает, что меня мог трогать лорд? О как мы заговорили. — Ещё скажи, что неровно дышишь к нему. Госпожа Деви, вы слишком часто врете, даже самой себе. Одной рукой продолжаю прижимать к себе, другую же запускаю в её волосы, слегка массируя затылок. — Да, к нему. Он мне уже свадебный подарок подарил. Подарки это хорошо, но если я сейчас свяжу её, будет ли она моим подарком? — Не смеши меня, Деви. У тебя нет вкуса, если ты позволяешь генерал-губернатору трогать себя. Я же знаю тебя, тебя не заставить делать то, что ты сама не хочешь. Крутить романы у жениха за спиной — ненормально. Но отказывать себе в удовольствии? Добровольно лишать себя всех прелестей жизни из-за мнимых и выдуманных обязательствах перед женихом? — Вообще-то…Ра-ам… Не собираюсь даже слушать это чушь. Сжимаю волосы у затылка и оттягиваю к себе, заставляя её запрокинуть голову мне на плечо. — А в моих руках ты все же умеешь быть послушной. Как это непривычно. Госпожа Шарма всегда такая собранная и независимая, но в моих руках она мартовская кошка, которая хочет гладиться. Но я и сам как зависимый. Связь все набирает обороты, наши души хотят раствориться друг в друге окончательно. Победная усмешка озарила моё лицо. Раскрасневшаяся глава богатого рода Шарма беззастенчиво ласкалась ко мне, позволяла трогать её. Это не может не льстить. — Деви, как чувствуешь себя? Я был таким бессовестным. И ей это нравилось. Я был несчастным все время, что себя помню. Пора менять правила игры. — Жар. Мне жарко. Госпожа Шарма наблюдала за тем, как я ласково дую ей на лоб, слегка остужая. — Это жар распаляет тебя, заставляет открыться мне. Когда мои руки начали оглаживать её плечи, маленькая госпожа наконец поняла, к чему это все ведет. — Я могу уйти, не смотря ни на что. — Так уходи. Я отпустил её, уходя из-за её спины. Доброжелательно показал на выход, напомнив, где он находится. Все же я не должен держать тут никого силой Самой-то не смешно? Я смешной, спокойный и своенравный. Но здесь во мне включается что-то животное и пошлое. Но я стою и молча жду решения этой особы, которая вынуждает меня ждать её каждый день, ловить её взглядом на собраниях дюжины, искать на службах, надеяться снова улыбаться и шутить рядом с ней. Я видел, как она хочет меня. Раскрасневшаяся, слегка лохматая, с большими блестящими глазами от предвкушения. Деви потянулась ко мне и осторожно поцеловала меня в уголок губ. Я хочу рыдать. Не позволяю ей отстраниться. Притягиваю к себе, рукой веду по спине вверх, от чего она выгибается и жмется ближе. Поднимаю лицо наследницы за подбородок. Мои глаза бегают по её лицу, я съедаю её взглядом, губы подрагивают, на языке вертятся несколько важных слов, и как я хочу услышать в ответ на них короткое. Я Деви увидела, что я наклоняюсь к её лицу, и с готовностью ответила на поцелуй. Поцелуй быстро стал глубоким и долгим, мы не могли насытиться нашим первым, таким вкусным и сладким поцелуем. Тебя Я не мог медлить. Все смущение, что было до этого, растворялось в воздухе ароматом секса и похоти. Наше влечение, наконец, стало осязаемым, открытым, развязным и страстным. Я улыбался сквозь поцелуй, отчетливо улавливая тихие постанывания Деви. И правда, впервые такие простые ласки могли приносить такое внеземное удовольствие. Люблю. Мои руки скользили по её телу, вызывая все больше мурашек. Наконец, я слегка сжал шею Деви, на что она широко и довольно улыбнулась. Если её улыбка была просящая, то моя больше походила на довольную усмешку, а на пике удовольствия — в самодовольную усмешку, моё эго невероятно подпитывали реакции госпожи Шарма на любые мои действия. — Выпей вина, Деви. Я отошел, спиной чувствуя недовольный взгляд девушки. Деви решительно присела на пол, где стояли два бокала. — Ты даже не спросишь зачем? Я улыбнулся и присел рядом. В похотливом настроении Шарма была решительна и рискована. Она быстро опустошила свой стакан, на что я удивленно приподнял брови. — Деви, не стоит, тебе с непривычки надо всего ничего, чтобы опьянеть. Разве ты не здесь, чтобы наслаждаться? Я сделал глоток красного вина, наблюдая за девушкой. Невольно засмотревшись, я не почувствовал, как капля напитка выкатилась из уголка губ. — Я тут ради Рама Дубея, и никто не посмеет меня остановить, осудить, запретить мне наслаждаться. Молчу, но улыбаюсь. Деви рывком приближается ко мне, приоткрывая губы, в надежде испить остаток вина из моих губ. Девушка с готовностью открыла рот, я же поспешно примкнул губами и передал остатки вина. Я хотел отстраниться, но госпожа Шарма разыгралась не на шутку: с силой притянув меня к себе за шею, она снова целует, не давая даже вдохнуть лишний раз. — Не думал, что мне когда-то будет так нравиться поцелуй. — А что будет, когда мы займемся сексом? — Это ты должна была попасть в ловушку, Деви. — Но попался ты, Рам. Она хитро улыбнулась и поднялась с колен, ловко отстраняясь от меня. Хотела поиграть? Я резко встал следом и схватил её за руку, ловко возвращая к себе назад. Поиграем. — Когда я раньше задумывался об тайных отношениях, я никогда не думал, что буду их участником. Утомительно, рискованно…но вот смотрю на тебя, как ты только и ждешь, когда я прижму тебя к себе ближе, и моё мнение меняется. — И что же меняется? Деви расслабилась в моих руках, давая себе время на восстановления после вина. Кажется, малышка Шарма в первый раз выпила чуть больше, чем нужно для ритуала. — Теперь я тоже хочу быть ближе. Даже если и обжиматься тайком, то мне важно знать, что я что-то значу для тебя. Молчу, но улыбаюсь и смотрю на неё сверху вниз. А ей и нравится. А она так и хочет. — Я тоже хочу быть ближе к тебе. Вот она. Точка невозврата. Если до этого я и правда мог допустить мысль, что отпущу Деви отсюда невинной девочкой, то после этих слов я навсегда отобрал возможность любого стать её первым мужчиной. Стать её мужчиной. — Но ты ведь понимаешь, что если он станет моим мужем, ты больше не сможешь так командовать мною? Я раздражённо сжал челюсть, но пропустил эту фразу мимо ушей. Она не стоит ни единого моего слова, ни единого моего звука. Она смеялась и подначивала, но только из-за того, что сама боялась. Но все же ждала моего ответа. — Решила поострить? — Хочу увидеть, как ты ревнуешь. — Не стоит. Тебе не понравится. Но Деви настроена дразниться. Выпуталась из моих объятий, делая шаг назад. На мой жест вернуться назад ко мне, она не отреагировала. — Хорошо, подойду я. Не могу представить, чтобы я вел себя так еще с кем-либо. — А с другими и не надо. Заглядываю ей в глаза. Ловлю её дыхание. И правда, никто больше и не нужен. Меня воспитали отстраненным и нелюдимым, так что я и не любил никогда. До этого момента. И наверное потом и не полюблю больше. — Правильно, с другими и не надо. Лишь бы я мог, Деви. Она не давала мне погрузиться в грусть снова. Не сейчас. Только не сейчас. — Я хочу тебя всего. Будь рядом, пока можешь. — Хочешь меня…? Я коснулся большим пальцем её губ, она же все больше поощряла развитие событий сегодняшнего вечера. —…бойся своих желаний, маленькая госпожа. Грубые ласки, смазанные поцелуи, тяжелые вздохи…все это безмерно сводило меня с ума. Шарма же, кажется, сошла с ума уже давно, раз перед свадьбой она не учится прилежно вести себя перед мужем… А делает это. Призывала делать с ней все, что я хочу. Просила, хныкала, когда я трогал её грудь, с удовольствием продолжая ласкать её разгоряченную кожу. Она хотела меня до дрожи в руках, до сумасшествия желая чувствовать меня ближе и больше. Это казалось каким-то странным сном или шуткой богов. Деви когда-то говорила, что мечтает быть мужчиной, мол, им легче. Но как я могу контролировать себя, когда я так вожделею её? Как я могу отпустить её к лорду, если я могу сделать это… Продолжая массировать грудь через одежду, я жадно приникаю к её шее, лаская языком нежную кожу. Не могу контролировать свой напор, хочу целовать, целовать, целовать…ц е л о в а т ь
Представляю, как на Деви мои следы, следы от моих губ, моего языка и зубов, замечают другие, в особенности британский лорд. Сам не понимал, почему эта идея мне так до одури нравилась. Не могу бороться в открытую? Я буду хитрее, я буду ненавязчив, но всегда буду первее, сильнее, желаннее Это зловещее ревностное удовольствие наполнило меня всего, заставляя отбросить все здравые мысли. Как можно описать все то, что происходит? Зло. Именно оно. Зло. То, что чувствую я рядом с Деви. Я становлюсь зависимым и больным. Какой ужас, она хочет заняться сексом со злом. Я продолжал бесстыдно оставлять засосы на её шее, на что Деви тихо поскуливала. Лорд не дурак, но и Деви не ханжа. Все мы — взрослые люди, нет ничего плохого в том, чтобы немного развлечься перед браком. Вот пусть так и скажет ему. А пока я прижимаю Деви к стене, не позволяя выбраться из моих рук. А она и не хочет. Ни я, ни она больше не можем ждать, поэтому я поспешно стягиваю с неё сари. Оголив грудь, оставляю много влажных поцелуев. В каждом моем движении было столько секса, сколько только можно было себе представить. Ну или ощутить. Дальше все развивалось стремительно, поспешно и быстро. Не отдавая себе отчета о правильности и моральности. Была только моя улыбка, моё старание и желание ублажать. Была только её сексуальность, её стоны и её тело. Стонет в моих руках, льнется и трется, распламеняя меня до предела. Тело Деви не слушается её, она начинает медленно оседать по стене, но я развожу коленом ноги и удерживаю девушку. Снова её довольная пошлая улыбка, которая заставляет меня ускоряться в ласках. Шантажистка трется об моё колено, начиная самостоятельно получать удовольствие. Нет, так не пойдет. Позволяю ей помогать мне, и мы окончательно избавляемся от одежды. Заставляю жаться ко мне ближе, чувствовать, как наши оголенные тела реагируют друг на друга. — Нет, мне мало. Я накидываю на большой бежевый ковер шелковое красное покрывало и аккуратно укладываю Деви на пол. Интересно, она точно понимает, что сейчас будет? — Возьми. Шепчет в бреду, протягивает ко мне свои руки, укладывая меня на себя. — Попроси по-хорошему. И она бормотала, повторяла раз за разом, умоляла. Её тихое и просящее «пожалуйста» выбило остатки самообладания. Мои пальцы легли на внутреннюю сторону бедра, поддразнивая поглаживаниями, после чего они легко вошли внутрь. Деви застонала от желанной наполненности. Наша ритуальная связь и долгие прелюдии сделали свое дело, смазка стекала по бедрам, а движения пальцами были очень легкими и приятными. Любуюсь её лицом, её полными наслаждением глазами, которые дрожат от количества невыразимых эмоций. Стон за стоном, я ловил их губами, чтобы не привлечь излишнее внимание к себе. В такой час в храме никого не должно было быть, но я пообещал себе, что ответственен за нас двоих. Троих. Ещё Рэйтан. Пальцы продолжали двигаться внутри Деви, все больше подготавливая её к большему. Продолжал целовать губы и шею девушки, заставляя теряться в приятных ощущениях. — Раздвинь их…разведи ноги шире. Она не понимает то что я говорю совершенно нисколько, но моментально делает, позволяя ублажать её так, как я хочу. Деви Шарма дошла до той стадии желания, что важно только оно, и она готова забыть совершенно обо всем, бросаясь на встречу новым ощущениям и мне. Я дышу тяжело, передние пряди мешаются и липнут ко лбу, но я продолжаю приносить ей удовольствие. Вхожу глубже и наращиваю темп, усмехаясь неумелым попыткам Деви двигать тазом в одном темпе со мной. Я никогда не любил кого-то прежде, но если это и есть любовь, я готов предаться ей без остатка. Я чувствовал её так, будто мы делали это уже столько раз, столько раз стонали в унисон, столько раз я шептал ей на ухо грубые слова, заставляя её дрожать и с силой сжимать мои плечи. Моя задача — сконцентрироваться на ней так, будто она — весь мой мир. Дать ей почувствовать, насколько сильную, страстную и глубокую любовь она заслуживает. — Ра-ам… Слезы текли из её глаз. Я на секунду застыл в непонимании, дождавшись, когда Деви сможет отдышаться — Не мучай меня. Я хочу тебя. — Командуешь? Мы оба знали, что сегодня веду я. Подняв небольшой протест, она сама отодвинулась от меня и дрожащие руки прижали меня максимально близко к себе. — Возьми меня прямо сейчас, или возьму я. И она мне нравилась в своей дерзости и огромном желании получить своё. Верил, что если она с такой силой хотела меня трахнуть, то и избавиться от мужа она тоже сможет. Не без моей помощи, конечно, но и трахаю её я. — Сейчас я тебе покажу, что значит связываться с Дубеями. Я столько раз пытался не допустить того, чтобы Деви шла на такой риск. Не только со мной, но и с любым наследником из дюжины. А по итогу? По итогу беру её за запястья и задираю руки над головой и обездвиживаю. Вхожу в Деви аккуратно, но быстро, не позволяя растягивать дискомфорт при первом проникновении. Даю отдышаться девушке несколько секунд и покрываю поцелуями её плечи, смазанно целую в губы и продолжаю. Сначала легко и плавно, Деви с трудом сдерживает стоны от первых волн удовольствия, что настигают её. Весь мир перестал существовать. Ритуал дает нам сил, а связь душ крепнет с каждой секундой. Мы чувствуем чистейшую эйфорию, которую не в силах вынести ни единый человек, но мы наполнены любовью до краёв. Мы. А вот это звучит очень правильно. Мы — очень сексуальное слово. Мы — любовь, которую ни чем не сломить. И раз правила игры пишут победители, то мы обязательно победим, всех переиграем. А позже станцуем на их никчемных костях, на их гнилых душах, которые отняли у нас столько времени. Мужская и женская энергия наконец воссоединилась и плескалась, высвобождая столько сил и импульсов, что Кали должна была утопать в наслаждении от такого служения ей. Продолжаю глубоко и ритмично двигаться, любуясь своей Деви. Как сжимает пальцы на ногах, как вертится и пытается справится с удовольствием, которое переполняет её. Передразниваю её стоны, всматриваюсь в бесстыжие глаза, которые отражают только секс и желание быть взятой. Опускаю одну руку госпожи Шармы и переплетаю пальцы, шепчу что-то ей на ухо. Деви выгибается и начинает сжимать меня изнутри. Знает, чертовка, как мне приятно. Сама рассказывает что-то пошлое и подстраивается под ритм, подмахивая бедрами. Напрягаюсь, останавливаю себя от желания взять её еще грубее и заставить подчиниться мне полностью, чтобы у неё совершенно не было возможности дразнить меня. Но для первого раза с неё хватит. Я старался быть мягким и не срываться окончательно, но Деви видимо и сама это поняла, провоцируя быть грубее. Так и знал, что маленькая госпожа не такая уж и милашка. В тёмном омуте… Я вожусь. — Ты моя и больше ничья. Деви закрыла глаза, чтобы осознать мои слова. Примерить их на себя, полностью ощутить каково это, услышать такие слова от Рама Дубея, необщительного и самоуверенного младшего наследника. А потом она посмотрела на меня так, что только один её взгляд приблизил меня к оргазму. — Деви, умоляю, будь моей. Я сделал несколько грубых толчков, сжимая наследницу в своих руках, слушая последний протяжный стон, заканчивая следом. Ноги Деви била дрожь, а сама она с трудом шевелила руками, полностью отдавшись приятному оргазму. Я прилег рядом, пытаясь отдышаться. Соображать я стал быстрее, чем она, поэтому быстро одел на неё белье и уложил отдыхать. Она в полудреме просыпалась и искала меня, я же сидел, и гладил её по волосам, пока её голова отдыхала на моих коленях. Она проснулась утром на диване, где обычно я дремал по ночам. Закутанная в шёлк, она с удивлением поняла, что она не дома. Да и ещё раздетая. А потом все встало на свои места, когда она увидела меня. Слегка растрепанного, но все ещё уверенного и довольного. Я бы даже сказал самодовольного. Это все сделал я. — Почему я проснулась в одном белье? — Скажи спасибо, что не без белья. Всё же раздевать тебя мне нравится больше. — Ты меня одевал? — Да. Никто больше не имеет права видеть тебя раздетой. Я был так уверен в своих словах, что Деви лишь кивнула. Мы оба понимали, что отдаваться лорду она не планировала. Мы недолго молчали. Это утро было самым спокойным и приятным на моей памяти. — Рам? Я лениво повернулся к ней. Всё ещё сонный, я с удивлением заметил, что голова не болит. — Что с нами будет? Маленький котенок. Я улыбался. Сейчас своим спокойствием был похож на Рэйтана. Пока тело расслаблено, кажется, что все решаемо и изменимо. — Мы обсудим это тогда, когда придёт время. Не думай о дурном. Его не будет. Перед уходом она плакала. — Не плачь, моя махарани. Если будешь плакать, я буду плакать тоже. И она улыбается мне, давится слезами, но улыбается. Берет мою руку, раскрывает ладонь, и капает слезами на ещё незаживший порез. Мне щиплет, но я смотрю на неё с благодарностью. Кровь снова смешивается со слезами, но девушка кладёт мою руку на свою щеку и обнимает руками за запястье. Она вся испачкалась во мне. В моей крови, страхах и желаниях. Эта картина — произведение искусства, которое я так и буду лелеять в своей памяти. Пока ещё могу это делать…***
Наверное, Рам Дубей вёл такие записи по другому. Он вёл много дневников, чтобы отслеживать свою жизнь, не теряться в датах, годах, десятилетиях. Он никогда не был надёжным рассказчиком. Читая то, что он оставил после себя, многие вопросы остаются спорными, а доводы — неаргументированными. Наверное, я могу простить его за это: он никогда не знал, что возьмёт ответственность по-настоящему. А он в ней захлебнулся, и легкие его разрывало наживую. Эту боль он проносил в себе каждый день. Он был красив в своих страданиях. Я все чаще видел его с вином, и все что мне оставалось — молча злиться. Рам почти никогда не пьянел, не позволяя себе отпустить контроль. Он не позволял себе забыться, потому что цена за бытия — слишком высока. Дубей боялся потерять её во всем этом катастрофическом безумии. Он готов был потеряться в собственных видениях, он был отождествиться с божественным, как когда-то это сделал я… Но потом он смотрел на шрам на ладони. Он совсем блеклый и почти невидимый, но он был той нитью, что держало его тут, в материальном мире. Рам всю жизнь искал собственную правду, и, надеюсь, он нашёл её, умирая. Я не смею вести записи по другому. Мне много лет, и все это время я ждал. Я знал, что расплата за мои действия настигнет меня, пока я ещё буду иметь физическую форму на этой земле. Спустя восемьдесят лет, я начал чувствовать, что старею. Это чувство очень…человеческое, и я знал, что скоро появится причина того, что так сильно тянет из меня силы… И я её нашёл. Старел я стремительно, а значит добрел. Я чувствовал, что моё время тут измеряется десятками лет, если не того меньше. Я все чаще вмешивался в дела смертных, а значит жить становилось все больнее, а обстоятельства душили все сильнее. Амрит Дубей с опаской глядел на меня. Вглядывался в мои глаза, пытаясь найти причины моего угасающего величия. — А если не получится? Если она подумает, что это недостаточно весомый довод? Амрит боялся, что он упустит нечто важное. Боялся, что оплошает, боялся внутри, но никогда не смел показать это ей. Я улыбнулся. Человеческие отношения это всегда очень интересно. Я просто слушал, иногда кивая, одним лишь взглядом успокаивая мужчину. Я слышал шаги. Я чувствую, что меня ждёт ещё один тяжёлый разговор, ещё один раз, когда я помогаю господину Дубею. Я договорился с ней о встрече, и я знал, что она придёт. Она ищет ответы на то, что происходит с ней. И я ей помогу найти эти ответы. За последние сто лет я превратился из строго наставника в очень человечного проводника душ. Я слегка улыбнулся. Не жалею. Амала Басу уверенно зашла в комнату, но как только увидела с кем я был, её уверенность убавилась. Она нерешительно стояла на пороге, переводя взгляд с меня на Амрита. — Амала, добрый вечер. — Амала, я искал тебя. Я постарался не улыбаться. Мой голос тонул в его. Он волновался, но ни за чтобы в этом не признался. Все Дубеи одинаковые, полагаю. — Вот, я здесь. В чем дело? Вот мне слишком много эмоций. Предвкушение. Страх. Волнение. — Есть о чем поговорить… Господин Дубей все ещё думает, что он знает все-все. Но я никогда не признаюсь ему в том, что я знаю. Это слишком сильно заденет отношения членов дюжины между собой. — Наконец-то вы вместе. Я не мог терпеть. Ловлю две пары удивлённых глаз. Я смотрел то на девушку, то на юношу, мысленно подавляя возмущения и вопросы. Они же не надеялись на то, что я ничего не узнаю? Рэйтан Вайш знает все. Наконец-то они вместе… — Амрит, не тяни. Посвяти Амалу в то, что ты знаешь. Время все меньше. Потом может быть поздно. — Слушаюсь, Махадева Рита-Шива. Амрит был самоуверен. В его положении это был только плюс, но он смотрел на меня честно и правдиво, без намёка на издевку. Я наблюдал за тем, как Амрит подбирал слова, а Амала украдкой поглядывала на меня. Хочет узнать мою истинную реакцию? Меня же повсюду преследовало ощущение дежавю. Куда бы я не приходил, мне казалось, что я там уже бывал… Видел их. Видел себя. Видел эту маленькую трагедию, которая разыгрывается в мирской жизни. Ох уж эти люди. Они такие предсказуемые и импульсивные, зависимые и жадные. Но люди любят. В каждой катастрофе есть слезы, которые очищают карму лучше, чем сотни прожитых жизней праведником. Они рыдают над обезображенными телами, они молят о пощаде… Я же снова зритель в этой истории. — Амрит, ты все ещё что-то скрываешь от меня? Девушка начинала закипать, в недоверии уставившись на Дубея. — Амала, иначе бы я очень быстро наскучил тебе. Я знал, что Дубей просто переживает. Но я не посмею шутить над тем, что раньше делалось со слезами. — Прекрати, Амрит. Расскажи госпоже Басу правду. Амрит все же начал раздражаться. И я знал почему. Её душа привлекала меня все больше и больше. Я столько пережил с ней, что отдавать её кому-то другому достаточно трудно. Но я пообещал себе, что не предам тех, кто когда-то доверился мне, даже если и это будет разрывать меня изнутри. Хоть где-то они должны быть счастливы. Плата же за моё счастье окажется слишком высокой. Возможно, я соперничаю с Амритом Дубеем… …но я не могу не видеть в нем Рама Дубея. Однажды он рассказал мне о теории героя и злодея. В этот раз, он точно злодей. Самый настоящий, пленительный и сексуальный. А я герой. — В чем дело? Амала Басу вскипала. Амрит улыбнулся, снова обращаясь к ней. А в этот раз её личность очень яркая и требовательная. Хороша. — Речь пойдёт о природе нашей связи, Амала. Почему мы привлекаем и чувствуем друг друга. Амала замолчала на несколько секунд, обдумывая его слова. Глаза вспыхнули с интересом. Она так давно хотела понять, что с ней не так. Амрит протянул руку в девушке, улыбаясь. Они уже знали, что произойдёт. Амала протянула руку в ответ. Я не мог знать точно, но догадывался о том, что они испытывали. Между кожей возникает приятное тепло, которое согревает не только тело, но и душу. Особенное и приятное, от него становилось радостно, хотелось ликовать и наслаждаться. — Обычно, Амала, люди не могут ловить настроение друг друга, эмоции, сердцебиение и присутствие. Господин Дубей неспешно продолжал объяснять Амале то, во что и сам начал верить относительно недавно. — Но бывают исключения. Между теми, кто обещан друг другу. Они близки к сути, как никогда прежде. Я старался не выражать эмоции. Зато Амала Басу выражала все за нас двоих. Её недоумение искренне радовало меня. — Клятва перед богами и ритуал крови связывают души крепкой нитью. Осталось совсем немного. Скажи это, Амрит. — Воля богов заключается в том, чтобы мы были вместе, Амала. — Поженились? Амала Басу понемногу стала отвечать на все то, что говорил господин Дубей. — И шли рядом по жизни, рука об руку. Это будет правильно. — Это было предрешено ещё много лет назад. Я наконец-то тоже что-то сказал. Горло будто пересохло. Важно контролировать то, насколько много я могу сказать. Я слушал откровения Амрита Дубея о том, как давно он ждал её. Насколько она желанная в его жизни. Он думает, что ждёт её все те осознанные годы, что себя помнит. Но я знаю, что он ждёт её уже целую жизнь. Он дождался её. Я не смею говорить о том, что было раньше, не могу знать, что будет дальше. Я знаю, что меня уже не будет, и их, возможно, тоже. Но я через всю свою жизнь буду нести момент, когда Рам Дубей плакал ночью от головной боли и молил меня убить его. Он боялся, что так и не будет счастлив с ней..Но судьба всегда забирает свое.
Она забрала их слезы, мольбы и стоны отчаяния, забрала их измотанные страданием тела. Возможно, даже, судьба позволила одному похоронить другого, разрешая сердцу окончательно разбиться от горя. Но я не буду говорить того, в чем не уверен сам. Вы можете не верить мне, но поверьте ему. Он так хотел, чтобы ему верили. Верили, что он сможет быть с ней, даже если на это потребуется несколько жизней. Колесо сансары пламенем сжигает все на своём пути… Но не их.Господин Вайш, 1980 год.
Погиб в том же году.