Предчувствие

Вроде бы ничего не изменилось, но Дин сразу почувствовал — она здесь. Перехватил кий, которым как раз собирался отправить шар в лузу, и отбросил уже ненужную палку на стол. Та пару раз подпрыгнула и острым концом вспорола сукно. — Эй, парниша, ничего не попутал? У нас тут ставки вообще-то, — рыпнулся было бритый наголо плотный молодчик, которого Дин уже вынес в двух партиях и точно бы повторил это в третьей. Алкоголь или раздутое эго всему виной, но тот был точно уверен, что отыграется. Вот только соперник потерял к игре всяческий интерес. И даже проигнорировал кучку мятых зеленых бумажек на столике у окна, равно как и часы, ноутбук, ключи от нового "Форда"... — Эй, слышишь... — кому понравится за секунду стать невидимкой, пустышкой? — Да я тебя... Ну сейчас... Сжал потной рукой горлышко опустевшей бутылки и замахнулся. — Хрен тебе, фраер, — еще один посетитель в темной одежде, почти незаметный в темном углу, щелкнул пальцами, и агрессор исчез в короткой вспышке без единого звука. Этого даже никто не заметил. — Погоняй-ка пока лучше крыс и бездомных на свалке самого греховного города мира. Довольный своей работой кивнул, расслабил галстук и вскинул руку: — Гарсон! Мальчишка-официант, уже привыкший за вечер откликаться на старомодный вычурный зов, с готовностью бросился через зал с десятым по счету разноцветным слоеным коктейлем в высоком запотевшем бокале. На самом деле адская смесь. Любой другой после первого же свалился бы под стол невменяемым телом. А этому хоть бы что. — Чего уставился? Брысь! Хотя стой, — поймал ловко за ухо. Мальчишка скривился, но и не пикнул. Уж больно щедр был на чаевые чудак. — Видишь тех вон двоих? Правильно смотришь. Мой приятель и рыжая. Притащи-ка им за дальний стол вискаря. И закуски — что там любят девчонки? — Сейчас, сэр. Все устроим. Так точно... Пацан вприпрыжку ускакал к бару, оглядываясь на притихших друг напротив друга двоих. Любовники, что ли, встретились, после долгой разлуки? Да нет... Не похоже. Дин между тем встряхнулся, перестал гипнотизировать взглядом. В последний раз он видел ее совсем не такой. Последний раз он бы хотел забыть, как страшнейший из снов. В последний раз — он лучше бы сам за нее тогда умер. Сглотнул, ловя глазами счастливые искры, что будто зажгли ее изнутри. Как при молитве в соборе зажигают лампадку. — Соскучилась по старшему брату, мартышка? — в горле что-то давило, булькало и изо всех сил мешало. — По брату, который никогда не хотел иметь такую сестренку? — шагнула робко вперед. — Вообще сестру не хотел. — Ну я же не знал, что такие, как ты, где-то бывают. Раскрыл руки, и Чарли — славная, любимая Чарли, рванула, повисла на нем, обхватив за шею руками. Невесомей пушинки. Дин перехватил запястья, погладил. И задрожал, прижимаясь к живой, теплой коже щекой. Он не смог, не сберег, упустил, не успел. Это он... Ей бы жить и цвести, ей бы взламывать Пентагон и секретнейшие правительственные базы, загорать на белом песочке, нырять с аквалангом, влюбляться. Ей бы жить и смеяться, озаряя улыбкой весь мир. Идти по дороге из Желтых кирпичей и править в волшебной стране, восседая на троне. Устраивать ролевые. Уехать ночью автостопом тайком, чтобы через полгода объявиться опять у них на пороге... — Дин, перестань, — строго прикрикнула Чарли. — Мы все это уже проходили. Или ты забыл, что весь сценарий написал Чак? Никто ничего не смог бы поделать... — зарылась носом в мягкую фланель, втянула запах пороха, соли и пота. — Как же я соскучилась, Дин. — Если бы я не был идиотом и лучше тебя охранял... Стукнула по плечу кулачком. Конечно, он даже не покачнулся. — Если бы Кроули был Клементиной, а Ровена — Рональдом, если бы Кас не возомнил себя Богом, если бы я не велась на провокации, как девчонка... Что теперь-то говорить о том, Дин? Все это — случилось. Вокруг звенела, пульсировала тишина. Засасывала их, поглощала. От бара слышался приглушенный звон бутылок, стаканов, плеск жидкости, шелест одежды, шепот людей. Все это — далеко-далеко, не здесь, через стену. В другой комнате, здании, в соседнем городе даже. Словно вокруг них двоих выросла невидимая преграда, оградившая двоих от всего остального. От всех. У Дина екнуло сердце, когда Чарли прижала теплую ладошку к лицу. — Все хорошо. Я же все равно рядом. И когда-нибудь мы встретимся, как прежде. Я и вы с Сэмом. Завалимся в твою наикрутейшую тачку, наберем газировки, чипсов и пива. Рванем на рок-фестиваль. В Остин, к примеру. Будем орать песни и беспробудно пить несколько суток. Возможно, ввяжемся в оргию... Там точно будут сотни клевых девчонок... Дин... — звенящий голос все же сорвался. — Ну пожалуйста... Тонкие пальчики стирали и стирали мокрые дорожки с колючих щек. Не справлялись, как дворники в ливень — с потоком рухнувшей внезапно с неба воды. — Ты могла бы остаться. Сейчас. Здесь, с нами. — Теперь это против правил. Джек даже для вас с Сэмом не сделал бы исключения, — прошептала она и вдруг взлохматила его волосы, встряхнула за плечи. — Хэй, но разве не круто, что мы с тобой вместе прямо здесь и сейчас? Винчестер, я не узнаю тебя! Что с манерами, Дин?! Предложишь девушке выпить? А что насчет партии? Спорим, я сделаю тебя, как зеленого пацана? Чарли тормошила его и трепала, пихала то в спину, то в бок. Запрыгивала, подкравшись сзади, обхватывала ногами бока, подгоняла, как скакового жеребца, и заливисто хохотала: "Попался!" В конце концов Дин ожил. Он перестал кусать губы и вспарывать ногтями ладони. Он чокался с ней — глотая по очереди пиво и виски. Совсем не пьянел. Он с головой окунулся в исходящий от нее мягкий свет и — вдох за выдохом — учился снова дышать. И, кажется, что-то, что лопнуло в его сердце в той ванной комнате в ту страшную дождливую ночь, оно затянулось. — Скоро рассвет. Видишь, там по краям окон — полоски, — они сидели рядышком на бильярдном столе и болтали ногами. Все посетители давным-давно расползлись по домам. Официант с набитым деньгами конвертом похрапывал мирно под стойкой. Кроули в своем темном углу смаковал черт его знает какой по счету коктейль... Вроде бы, препирался с тенями, ползущими по стене. — Твоя карета скоро лопнет, как перезревшая тыква, и ты навсегда останешься здесь? — негромко спросил Дин, вроде бы просто дурачась. Вроде бы. — У тебя дела, помнишь? — напомнила Чарли и положила голову ему на плечо. Сэм — не тот, кого Дин смог бы забыть. Вон и у Смерти до конца не вышло заставить его... Но как же сильно он сейчас сожалел, что брата не было этой ночью здесь, с ними. — Еще все будет. Я обещаю, — привстала на цыпочки, прижимаясь губами к щеке. Дин полной грудью вдохнул — воздушная карамель и пряная вишня, чернила. — До встречи, малыш, — ладони скользнули по спине, обнимая. И силуэт растаял в руках горсткой тумана. Сзади стул заскрипел ножками об пол, когда демон отодвинул его, поднимаясь. Закряхтел, показательно разминая конечности и поясницу. — Это была охренительно длинная ночь. Я чуть не лопнул от этих коктейлей. Кажется, до конца века буду ссать исключительно радугой. Все — из-за тебя, Белка. Поняв, что, придуриваясь, ничем ему не поможет, позвал серьезно и тихо: — Дин, ты готов? — Спасибо, Кроули, что дал попрощаться... — дернулся, вытирая лицо, и закончил фразу совсем другим тоном. — Да, теперь готов, возвращай. Сэмми там, наверное, уже с ума сходит. Секунда. Беззвучная вспышка заполнила пустой бар слепящим — белым — белее белого снега — режущим светом. И тут же погасла, позволяя тьме себя поглотить. Официант, пробормотав что-то во сне, перевернулся на другой бок и устроился щекой на пустом бочонке, мечтательно улыбаясь.