What did I notice?

«Что я заметил в первую очередь?» — думает Гризз про себя, глядя на Сэма издалека. Для Гризза нет ничего необычного в том, что он смотрит на Сэма, пристально, если хотите уточнить. Он всегда не сводит с него глаз с того момента, как рыжий парень появляется в комнате, и до тех пор, пока тот не выйдет. Как вторая натура, глаза Гризза естественным образом притягиваются к красивому парню, которого он так отчаянно хочет. На этот раз Гризз спрашивает себя, почему он так сильно любит его. Спрашивает, почему Сэм заставляет его сердце колотиться так сильно, как будто у него был бы сердечный приступ, если бы их взгляды встретились. Он задается вопросом, что привлекло его внимание в первую очередь? Были ли это те доверчивые голубые глаза? Он видел голубые глаза, но голубые глаза Сэма… они другие… они голубее?.. Его мозг превращается в кашу, когда он думает о том, насколько пленительны глаза этого парня. Утонет ли он, если посмотрит в них? Окунется в кристально-голубую воду, чтобы плыть и плыть, пока он не сдастся. Попасть в ловушку его взгляда и никогда не освободиться от него. Сосчитать облака, которые он видит в этом небесно-голубом цвете, в поисках облака в форме сердца, которое отвечает взаимностью на его чувства. Голубой цвет, мерцающий в лунном свете, ловит солнечный свет и гипнотизирует Гризза, заставляя его превращаться во Франкенштейна. Теперь он знает, каково это — быть самим собой, в трансе, неспособным избежать промывания мозгов. Как глаза могут так с ним поступать? Сводят его с ума, заставляя думать о них днем и ночью, говорить о них, как о волшебстве из другого измерения. Из-за темно-рыжих волос? Когда на них попадает солнце, они превращаются в расплавленную лаву, обжигающе горячую, и если к ним прикоснуться, ты превратишься в ничто. Если с него упадет хоть один волос, Гризз сохранит его, чтобы исследовать истинную ценность, как будто он стоит миллионы. Для него это и стоит миллионы. Темно-рыжие слегка волнистые волосы, по которым Гризз мечтает проводить руками каждую ночь. Его пальцы запутались бы в том уникальном оттенке, которого больше ни у кого в городе не было. Так случилось, что рыжий — любимый цвет Гризза… Вселенная благословила его Сэмом, не так ли? Это из-за его розовых губ? Эти губы, которые он хочет съесть и никогда не насытится. Когда он говорит, ему хочется, чтобы розовый стал ярко-красным, если они когда-нибудь попадут на его собственные губы. Мягкие, нежные, гладкие, которые, кажется, никогда раньше не трескались. Как бы Гриззу хотелось прикоснуться пальцем к этим розовым губам и почувствовать их нежность; посмотреть, не прикасается ли он к облаку в солнечный свежий день. Прижаться губами к губам Сэма и позволить бабочкам в животе вспыхнуть и взорваться. Жаждать вкуса Сэма, как будто он уже пробовал его на вкус. Было ли это из-за веснушек? Которые разбросаны по всему его лицу, как будто Бог тщательно и точно разместил каждую из них, чтобы сделать из него шедевр. То, как они сверкают, когда на них падает свет, придает ему божественный вид. Гризз воображает, как с любовью целует каждую веснушку, которую видит, где бы они ни были. Прослеживает каждую из них на теле, как лабиринт, пытаясь найти конец, но с Сэмом Гризз не хочет его искать. Уметь находить каждую скрытую отметину, чтобы только он мог ее увидеть и мысленно запомнить. Была ли это его улыбка? Господи, от его улыбки у Гризза слабеют лодыжки. Сэм обладал огромной силой, если хотя бы слегка приподнимал губы. Это заразительно и смертельно опасно, это заставляет весь мир сиять ярче, траву зеленеть, а цвета становиться насыщеннее. Гризз знает, что он преувеличивает, но это правда. Великолепная улыбка Сэма не излучает ничего, кроме чистой радости. Будто лекарство от любых негативных мыслей, просто чтобы Гризз прятался и копил, будучи единственным, кто когда-либо видел проблеск. Были ли это его руки? Руки, которые он использует, чтобы говорить на своем языке, на котором Гризз хочет научиться свободно разговаривать с Сэмом. Как они двигаются с такой грацией и скоростью, словно принц, танцующий вальс. Гриззу нравятся руки Сэма; они мягкие, тонкие и гладкие, идеально вписывающиеся в его большие грубые руки. Целовать костяшки пальцев, ладонь и всю руку целиком, если нужно, просто чтобы дать Сэму понять, как он любит эту конкретную часть тела. Те руки, которые могут хватать и царапать тело Гризза, исследуя места, о которых он фантазирует и пускает слюни. Был ли это его голос? Когда Гризз впервые услышал его, ему показалось, что симфонии и ангелы спустились с небес. Он почувствовал, как тепло поднимается к его ушам, словно раскаленное железо. Мягкий и пушистый, если его осязать, это будет бархат высочайшего качества. Низкий и робкий, с такой элегантностью, что трудно не представить Сэма принцем королевской крови с блестящей золотой короной. Гризз ничего так не хотел, как услышать, какие еще звуки этот парень может издавать своим милым голосом. Хихиканье, которое превратило бы Гризза в наркомана, ищущего следующую мелодию; следующий негромкий звук, который издаст Сэм, заставит Гризза быть на седьмом небе от счастья. Гризз долго и упорно размышлял обо всех мелочах, которые он видел в Сэме, придираясь к каждой из них и влюбляясь в него все сильнее. Сэм в целом был настолько завораживающим, как он мог не осознавать всего в нем? Он был так влюблен в Сэма с того момента, как увидел его. Годами он анализировал черты парня, как какой-то эксперимент, который Гризз мог проверить. Выстраивал в своей голове сценарии того, как они с Сэмом будут счастливы вместе в маленьком домике с садом. У Гризза в голове крутятся все эти мысли, которые длятся часами, и все же он все еще не может ответить на этот единственный вопрос. Итак, что он заметил первым? Он не знал, как реагировать, потому что знал, что парень захватил его разум, сердце и душу одним взглядом. Не было необходимости думать о том, что было первым, когда Сэм в буквальном смысле был Афродитой в его сознании. Сэм был для него таким, на кого можно было смотреть и чувствовать, как сжимается сердце от влечения и тоски. Так что да… настоящего ответа никогда не было.