Последнее желание джина

ВНИМАНИЕ!!! БОЛЬШУЩИЙ ДИСКЛЕЙМЕР!!! Я считаю, что сказки нужны не только детям. Конечно, они созданы для того, чтобы читать их именно им, но я считаю иначе. Надеюсь, вы тоже. Так вот, к чему, собственно, этот дисклеймер. Это сказка для взрослых, без всякого назидательного характера. Сказка про вигуков, которую вы прочитаете на ночь и радостно заснете, переваривая в сознании приятную историю... Сказку. Поэтому спешу предупредить - это не серьезная работа, а именно легкое чтиво. Как говорится, не судите строго и приятного вам чтения))) Сам омега не мог дать ответ, почему он выжил, но его бывшие хозяева-караванщики ответили бы, что он очень сильный. И выглядит хорошо, зубы все на месте. Быть может даже найдется какой-нибудь непритязательный господин, который и в гарем его приобрести не побрезгует. Но этого не произойдет. Неизвестно сколько времени пролежав в песке, он смог подняться и даже сообразить, что остался один. С одной стороны данный факт должен радовать — теперь он свободен, и мечтам продавцов не суждено сбыться. С другой же все было не так радостно. Оглянувшись по сторонам, он видел вокруг только песок. Также от внимания не ускользнул и ветер, который становился все сильнее, а это не предвещало ничего хорошего. Зато не жарко — хоть что-то. Перечислять плюсы и минусы можно было долго. Если так подумать, то до конца жизни, потому что ветер начал усиливаться. Не найдя ничего лучше, омега обвязал висящую ткань с тюрбана на лице и двинулся вперёд. Результат не заставил себя долго ждать. Вскоре, впереди показалась гора, которая сливалась с горизонтом и в совокупности с бурей была совершенно незаметна. Дойдя до нее, омега увидел темный проем. Наверное, это была пещера. Однако, забраться в нее не означало окончательно спастись, ведь вход могло занести песком. Про скорпионов и другую живность и говорить нечего. И вообще лучше не думать. С осознанием положения, в котором находился юноша, подступала паника. Тело слегка подрагивало, но не от холода, а как раз от этих ненужных сейчас размышлений. Но даже если дать волю мыслям и догадкам, вариантов не так уж много, поэтому омега забрался внутрь пещеры. Внутри она оказалась очень просторной и сразу же уходила вправо, то есть против направления ветра, а значит была вероятность, что до утра ее не заметет песком. После недолгого продвижения вперёд, он увидел свет, который становился все ярче, зовя к себе. С приближением стало заметно, что по стенам разливаются размытые пятна света, как будто там подсвечивается… -Вода, — сказал омега слабым и очень охрипшим голосом. Только сейчас он осознал, насколько у него пересохло во рту и горле. А губы за долгое время пребывания в спокойном состоянии тут же лопнули от натяжения в нескольких местах. Но все это было пустяком по сравнению с тем, что ноги не могли быстрее нести его к воде. Он всё-таки дошел и награда была великолепна. Перед омегой было прекрасное холодное озеро, освещаемое непонятно откуда голубым светом, а вместо песка кругом золотом горели сокровища. Вода была освежающая, но настолько холодная, что омеге тут же свело зубы. Он скинул тюрбан и принялся умываться, заливая жилетку и штаны водой. Быстро привыкнув к холоду, омега скинул одежду и погрузился в воду, благо озеро становилось с каждым шагом все глубже. Купание вернуло ясность мысли, поэтому он принялся дальше исследовать пещеру. Придя в себя, омега наконец понял, что жёлтый отблеск даёт золото, которое здесь было вместо ковров. Кругом монеты, украшения и разная утварь, которой могли пользоваться только богачи. Если так подумать, омеге никогда не приходилось видеть столько золота разом. Наверное, также выглядит казна какого-нибудь султана. А может, это она и есть? Может, где-то тут спрятана потайная дверь, ведущая в замок ближайшего королевства? И тогда дела омеги становятся более плачевными, ведь с ворами разговор короткий. Одним отрубленным пальцем он точно не отделается, тут явно руку, да по локоть… Благо если одну. И даже смягчающий факт того, что юноша является омегой, никак не поможет. А впрочем, ну отрубят, и что с того? При таких обстоятельствах, наверное, даже больше шансов выжить, чем, если все это окажется плодом его воображения перед погребением в пески. Мысль о том, что пещеру может завалить, и он просто умрет от голода также была не сильно приятна… Сокровищ было полно, но толку от них, если добраться до деревень или городов нет никакой возможности. Вот если где-то тут завалялся тюк для воды и какая-нибудь сумка, чтобы собрать в нее монет… После более подробного осмотра пещеры, омега не нашел потайных ходов (может просто не увидел?), зато другая находка принесла хоть немного радости. Скелет, лежавший в золоте, сжимал в руке какой-то предмет, а одежда на нем почти истлела. Но сумка рядом с ним была ещё в более менее сносном состоянии, потому что была пошита из более прочно материала, нежели легкая одежда. Там омега как раз нашел бурдюк и золото, которое скелет будучи живым человеком пытался вынести из пещеры. Но почему у него это не вышло? Надеясь, что это случилось не от проклятья, он взял тюк и пошел наполнять его водой. Через пару часов (а может и больше), омега осознал, что замерзает. При этом веки его отяжелели, и накатывал сон, который вскоре погрузил омегу в темноту, как бы он не старался бодрствовать. И тут глаза открыл он. Чонгук умел чувствовать людей рядом. Давно поблизости с ним не было живого человека. Гадать по ощущениям, кто перед ним — альфа или омега, ребенок или старец, ему не особо хотелось. К тому же альфа давно не появлялся в телесной оболочке. Конечно, ради такого стоило вылезти из лампы. По всем пунктам. Во-первых, у Чонгука ни разу не было такого красивого хозяина. Молодой омега, судя по одежде, был рабом или просто нищим, а значит его желания были банально просты. Но как бы ему не хотелось, чтобы эти желания являлись таковыми. Спящий, свернувшись комком, он был прекраснее всех омег, которых встречал Чонгук. А повидал он много. И никто никогда хоть немного не мог сравниться с ним. Даже не смотря на обилие шрамов, недостатка в весе, и сухость неухоженных кожи и волос. Каким же станет омега, если за ним будут ухаживать, как за принцем или наложником? Невольно альфа нарисовал себе картинку. Спящий омега оказался в кровати с шелковыми простынями и сотней подушек. Его кожу и темные длинные волосы увлажнили лучшими маслами. Щеки порозовели, а талия обозначилась округлостями бедер и плеч. Глаз не оторвать. Розовые соски затвердели от холода… Но откуда ему взяться в теплых покоях, где горят множество ламп и благовоний? И картинка, нарисованная воображением Чонгука, прекратилась. Перед ним снова был изнеможенный, скорее всего терзаемый нерадивыми хозяевами юноша. Как же захотелось, чтобы когда-то полет его воображения оказался реальностью. Но все было в руках самого омеги. В сухих, с поломанными ногтями и грязью под ними, но все равно красивых и длиннопалых руках. Такими бы в пору перебирать струны какого-нибудь музыкального инструмента, а не хвататься за грудь и бока, ежась от кошмаров, терзающих сознание, даже во время отдыха. К сожалению, просто так разбудить юношу и начать выполнять его желания джин не мог, а вот положить лампу в его поле зрения было необходимо. Сделав это Чонгук вернулся в свою обитель и принялся ждать. Думая о своем порыве воображения. Чем оно являлось? Признанием красоты, рассмотренной даже под пеленой бедности и изнеможения? Да он таких рассмотрел больше сотни за время своей… карьеры. А такое было впервые. Красивый образ — это пока все, что альфа знает о юноше. Посмотрим, как он покажет себя, когда проснется, и тогда Чонгук поймет, важен был его порыв или нет. Сон хоть и был беспокоен, Тэхен проснулся отдохнувшим. В пещере как будто стало теплее и вообще комфортнее и даже сон на золоте никак не отразился на теле омеги. Это было крайне странно, но списывалось на вселенское везение, потому что думать о последствиях не очень хотелось. Если выжил — значит для чего-то он ещё в этом мире нужен. Возможно, это также значит, что повезет и дальше. Или судьба уготовила ему более мучительную смерть в пустыне под палящим солнцем. Потерев глаза, омега встал и снова пошел к воде. Он уже давно привык есть мало и с большими перерывами, прямо как верблюд. С одним лишь отличием — его предел наступал гораздо раньше, чем у этого красивого и стойкого животного. Надо было как можно скорее двинуться в путь. Постараться пройти его, пока в теле есть силы. Их надо растянуть как можно на дольше. Тэхен не мог знать, куда ему идти, и сколько времени прошло с его последнего приема пищи. Его насильно накормили перед тем, как двинуться караваном в пустыню. Из этого следовало, что он не ел как минимум сутки. Одно хоть радовало — нутро можно было вдоволь наполнить водой. Вообще, если бы не этот источник омега точно бы умер. Вернувшись к вещам, Тэ заметил новый предмет, которого точно не лежало около сумки. Лампа, как из сказки, в таких обычно живет… -Джин, — прошептал омега, только без радости в голосе. Однако при всем при этом взял лампу и потёр ее. Сделал все, как рассказывала мама. Из лампы показался темно-синий, похожий на звездное небо, дым и начал складываться в человеческий образ. Образ стал приобретать все больше деталей, став более плотным, а затем окрашиваясь в цвета. Перед омегой престал богато одетый молодой мужчина, который по всем признакам и был джином. Только от человека он отличался лишь необычным появлением. Никаких отличительных черт в виде блестящей кожи, третьего глаза, или, может, какого-нибудь уродства на лице. Как раз-таки оно было вполне себе красивым. Четкие черты лица, пленительный взгляд и пару темных кудрей, выбивающихся из тюрбана. Черные толстые стрелки, большие золотые серьги в ушах и дорогой наряд. Только два совпадения: появление из лампы и скрещенные руки на груди. Почти во всех сказках, услышанных омегой, они стояли, скрестив руки на груди. И все… Вообще, это радовало, потому что юноша почти не испугался. -Здравствуй, человек. Я — джин, и имя мое — Чонгук. Теперь ты — мой хозяин, поэтому я готов исполнить три твоих желания. Только джин хотел продолжить что-то говорить, как ему вручили лампу в руки. -Нет, джин, мне не нужны твои услуги. Я знаю, что вы всячески коверкаете людские желания, потому что ненавидите нас. К тому же мне нечего желать. Чонгук не мог показать свое удивление. А ещё неподдельную радость об осведомленности омеги. Но как же так, он что-ли совсем ничего не хотел? Конечно, это тоже его несказанно порадовало. Первый случай, до этого был только он сам. Но даже тогда Чонгуку было нечего простить для себя, но не для своей семьи. -Любой человек по натуре своей чего-то хочет, или быть может ты не человек вовсе, и я ошибся? — грозно спросил Чонгук, так, что от его голоса сотрясались стены. -А что мне одинокому рабу желать в этой жизни? Загадаю я много денег, а как их потратить не знаю. К тому же я слаб, у меня их отнимут. Любовь ты мне не найдешь, а без любви я мужа не желаю. Мертвых не воротишь. Стало быть ничего мне от тебя не нужно. Если только что-то нужно тебе? От этого вопроса джин аж отшатнулся. Неужто он знал это правило? Уловку, которая превращается в проклятье, поражая их, джинов? Хотя про вредности он осведомлен, почему бы не знать про последнее желание джина. Коротко об этом. Джином можно было стать двумя способами. Либо тебя заточает в лампу темный маг, который одаривает тебя бессмертием и странными магическими способностями, при этом лишая любой свободы и управляя безграничной силой, словно человеческая душа — это оружие. Либо ты выполнял желание джина. Только вот они не удосуживаются рассказывать какое. Джину достаточно только сказанных ему слов: «я выполню твое желание», чтобы поставить теперь бывшего хозяина на свое место. Таким образом, есть джины, которые служат живой силой своему создателю, либо тому, кто подчинит их. Второй же вид появился от джинов, которые смогли скинуть свои оковы, переложив их на другого человека. И дар мага превращался в проклятье - нужда выполнить три желания человека. Джин не имеет права действовать вне приказов хозяина. Всячески помогать ему или же наоборот погубить. Любое непослушание подавляло волю и так подневольного магического создания. Однако, поддерживать жизнь в хозяине, пока он не выполнит три желания джин обязан. В общем, все пути были насильственны по отношению к потенциальному джину. А джином непременно должна стать человеческая душа. Чистая и сильная, которой на свою беду оказался Чонгук. Он был солдатом на войне в далеких землях. Конечно, ему никогда не хотелось там оказаться, но семью, состоящую из матери — вдовы и трех сестер прокормить было очень трудно. Конечно, девушки быстро повзрослели и стали помогать маме, но омеги очень редко могли самостоятельно заработать хоть какие-то деньги. Им повезло оказаться служанками одного богатого господина. Только он был жаден и строг, поэтому младшие сестры иногда получали только побои вместо жалования. Очень часто хозяину было трудно угодить. И ничего с этим сделать не представлялось возможным. Поэтому, как только его взяли в отряд воинов, Чонгук бросил тяжелую работу грузчиком, теперь рискуя не надорванной спиной, а жизнью. Найдя в далеких землях труп с лампой, он сразу все понял. И все равно потер ее, зная все, что за этим последует. Ни капли не сомневаясь, он пожелал добрых и порядочных женихов сестрам, преданное для них, а для мамы сумму, на которую она может прожить спокойно до конца своих дней. Приняв все желания, джин кивнул, и попросил об услуге. Чонгук повелся. Наивный, он думал что все так просто. Теперь с тех пор прошло… лет десять? А может веков? Кстати говоря, джин все сделал. Сестры вышли замуж, только все умерли в ближайшие года. Одна рожая третьего сына, другая сломала шею, поскользнувшись на мокрых ступеньках в банях, третья от неизвестной болезни. Мать же ограбили и зарезали в ближайшие пару месяцев. Тогда Чонгук уже не чувствовал связь с ними. Он стал другим и больше не питал любви. Эти знания просто закрепились в голове с пометкой — они были моими родственниками и умерли, жалко, но такова жизнь. После этого Чонгук понял чего хочет на самом деле. Вернуть все как было. Стать человеком из плоти и крови. Возможно, он умрет от горя и одиночества, но он сделает это. Не будет больше бездушным вечным рабом без радости. Сейчас же он был наполнен презрением. И интересом. Словесные условия имели множество лазеек. Главное понимать их и применять. Чонгук уже долго крутит варианты, как сделать в этом безумном мире на одного джина меньше, и кажется догадался. Ему нужна только помощь человека. И какое-то внутреннее чувство подсказывало, что сейчас ему выпал шанс в лице этого прекрасного и мудрого омеги. Тэхен двинулся в путь. Он взял с собой немного монет, что были в ходу, бурдюк с водой и лампу. Последнее он брать не собирался, но джин объяснил, что пока он не выполнит желания, лампа и так будет преследовать его, появляясь в поле зрения. Поэтому, чтобы не вызвать помутнение рассудка (были инциденты, когда люди от «навязчивости» джина трогались умом), Тэхену было рекомендовано просто взять ее с собой. День в пустыне выдался необычайно комфортным по температуре, поэтому передвигаться было относительно легко, а воду можно было расходовать экономно — всего глоточек, а иногда и вовсе капелька, чтобы смочить губы. Говорить ему тоже хотелось по минимуму, но джин, легкой поступью босых ног шел рядом, не оставляя за собой следов, и требовал подробностей жизни своего нового хозяина. Таким образом, Чонгуку стала известна вся нехитрая жизнь Тэхена. Ему было уже шестнадцать лет, и жил он вполне себе неплохо. Отец его был потомственным садовником в султанском дворце. Конечно, он также являлся рабом, но все-таки работа его была не сильно тяжела в отличии от некоторых. С небольшим отрядом рабов, они каждый день следили, чтобы растительность сада была достаточно увлажнена. Этому учили и Тэхена, впоследствии должного занять место отца. Ему за мастерство спасения многих растений от неминуемой гибели (даже просто полив именно рукой Тэхена спасал увядающие от жары цветы), султан даровал такую возможность, даже невзирая на то, что он омега. Мать же, была служанкой при гареме, в основном работая в теплых банях женщин. В общем и целом, жизнь их и состояла из труда, он был всем по нраву и считался очень даже простым. До момента переворота, в ходе которого всех старых слуг заменили на новых, а этих, если не убили, то выгнали из дворца, чем тут же воспользовались караванщики — работорговцы. Они тут же поймали Тэхена и других изгнанных, и повезли на продажу. От остальных пленных омега узнал, что всех гаремных убили, в том числе и его мать. Так же и отец, ушедший в тот день с докладом к визирю, тоже был убит, как все, кто находился в дворце в тот момент. Но не взирая на все это, омега хотел вернуться в свой город. У его семьи там был неплохой дом, и находился он в довольно укромном месте, так что, возможно, не был разрушен. И ко всему прочему, омега кроме ухода за растениями совершенно ничего не умел. Но он был уверен, что вернувшись назад он что-нибудь придумает, если, конечно, доберется. -Ты можешь пожелать, чтобы я это сделал, — сделал логичный вывод Чонгук. -Зачем? У меня ведь есть деньги, — сказал Тэхен, посмотрев на джина с непониманием. — К тому же боги зачем-то послали мне это испытание, значит, я его пройду. -А что если боги послали тебе меня, чтобы проще и быстрее пройти это испытание? — улыбнулся Чонгук. И только после этого осознал, как он говорил с омегой. Не так, как говорил он со всеми, кто был до него. Однако, беседа была интересна и приятна. Впервые он хотел узнать больше о своем хозяине. К тому же до этого хозяева относились с пренебрежением или как к вещи, а омега, может немного нехотя, но просто разговаривал с ним. Как с человеком. Но вернемся к мыслям Тэхена. Сам он смотрел на ужасные события, что с ним произошли со смирением и философским спокойствием. Он не мог ничего с этим сделать. Да горюет, но глубоко в сердце, в реальный мир выпуская только сожаление. Чонгуку просто жизненно необходимо отвлечь его. Отсюда и эта улыбка и фраза, из-за которой его можно считать коварным искусителем. Омега хмыкнул и остановился, теперь стоя перед джином лицом к лицу. -Я вижу твои намерения. Хоть они и по-своему благородны, но сейчас не время оплакивать родных и жаловаться на свою судьбу. Хотя и перестать думать я об этом не могу. Позже, когда буду в безопасности, тогда смогу я всех оплакать и отпустить. Спасибо, что помогаешь мне разговором. И все же, я хочу узнать. -Что же, спрашивай, — сказал Чонгук. И протянул руки, но омега не взялся за них. -Тебе больно или тягостно от того, что я не загадываю свои желания? -Нет ни капли, — помотал головой Чонгук и сложил руки на груди, - но всё-таки, чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. -Хорошо, я понял. Всё-таки придется что-то придумать, чтобы отпустить тебя. Как бы Чонгуку это не нравилось, но это была его работа... Нет, проклятье, ужасное проклятье, что гнало его вперёд. -Спасибо. -Ладно, хватит разговоров, ступай к себе. И альфа повиновался, уйдя в лампу, обдумывать произошедшее. А вернее то, как он воспринимает этого омегу. Тем временем солнце уже клонилось к закату. Впереди тоненькой полоской показался дым, и омега пошел в его сторону. Как и ожидалось, это был караван, остановившийся на привал. К сожалению, Тэхен не мог пробраться к ним незаметно, потому что охранники стояли на страже и сразу его заприметили. Также в красивых чертах они признали своего бежавшего раба. Кстати говоря, это знание было совершено не на руку Тэхену, потому что его тут же скрутили и повели к главарю каравана. Он сидел у костра, поедая какое-то мясо, куски которого застревали в бороде, а пальцы его блестели от жира. Чонгук, наблюдавший за главарем, скривился. Но потом он заметил, что омеге это зрелище похоже нравится. Или ему нравится мясо, потому что обычным людям свойственен голод, который он давно позабыл. -Ты вернулся, — сказал караванщик, откладывая остатки мяса в миску, — похвально, но наказания тебе не избежать. Судя по тому, как загалдели охранники, держащие омегу, наказание было их просьбой. И, как не странно, хозяин согласился и даже был рад поучаствовать в наказании. Алчность породило желание, перед которым трудно устоять. Даже пользованного омегу охотно приобретут, все были в этом уверены. Личико то они не испортят. -Я девственен, разве вам не выгодно продать меня в таком состоянии? — тут же отозвался Тэхен. Говорить о таких вещах было стыдно, но в данной ситуации этот факт был единственным аргументом. Уж лучше быть избитым — это привычнее. Но по глазам окружающих все было предельно ясно. Тэхен раньше уже ощущал на себе эти липкие взгляды, и ему это совершенно не нравилось. А омега оказался очень стойким. В теле у него нашлись силы на сопротивление, но караванщики били точно, каждый раз заставляя юношу вырываться слабее. Смотря на это, Чонгук даже подумал, что из него бы вышел отличный джин. Тот самый жестокий, который карает алчных и поощряет добрых бедняков. Поводов предостаточно. Вот он бы коверкал желания так, что такие люди, как эти караванщики сто раз пожалели о своих желаниях. Ведь, пока джин ничего поделать не мог, как бы Чонгуку этого не захотелось. -Никто не сможет проверить девственен твой дерзкий рот или нет. Один из охранников хотел было возразить, но слово хозяина закон. Чонгук же, будучи сущностью волшебной, смог заглянуть в прошлое, чтобы услышать, о чем договаривались караванщики. Можно сказать, что с омегой обойдутся очень даже деликатно, но даже это казалось джину недопустимым. Только сделать он ничего не мог, пока хозяин этого не пожелает. Помешать можно только в том случае, если хозяина захотят убить, а до такого караванщики точно не дойдут. Чонгук стал невольным наблюдателем сцены насилия. Ему совершенно не хотелось смотреть на это. Омега ему понравился, джин это осознавал. Но сущность и сопутствующее с ней предназначение связывали ему руки, заставив замереть и стоять бесплотным духом, которого не видели люди. Тэхен не кричал, зато яростно дрался, кусался, и рычал, получая удары. Омега проигрывал, а Чонгук тем временем чувствовал покалывания на кончиках пальцев. Жизнь омеги была под угрозой, а значит и под угрозой была сама суть джина. Человек не мог умереть пока ему не предоставят три желания. Были, кстати личности, которые за счёт этого лезли в смертельные авантюры, выходя из них живыми, но не всегда здоровыми. Так что желания пришлось тратить на восстановление телесной оболочки. Были ещё те хитрецы, которые хотели думать над своими желаниями вечность. Однако, и их хватало ненадолго. К примеру, последний хозяин, состарившись до состояния полуистлевших останков, последнее желание потратил на избавление от всего этого. Чонгук понял правильно и умертвил его. Кстати, с этого тела Тэхен как раз таки забрал бурдюк. Омега упорно не хотел просить помощи, да и при смерти не был, и это огорчало джина, потому что он по-прежнему оставался без действия. Его наконец-то ухватили поудобнее, чтобы не дёргался, и надавили на щеки, чтобы открыл рот. Хозяин первым решил опробовать омегу. Достав член из штанов, он, издеваясь сначала пару раз провел им перед омегой, у которого тут же навернулись слезы. -Господин, он слишком рвется, давайте уже быстрее, — прорычал караванщик, держащий омегу за щеки. На самом деле ему совсем не нравилось, что член прошёлся и по его руке. Как ни странно, его послушались, и вот уже Тэхен давится. С ним не церемонятся, заполняя его как можно глубже. Как только у омеги пошли рвотные позывы, альфа поддался назад, чтобы задать темп. Но тут омега воспользовался тем, что караванщик ослабил хватку на щеках и как можно сильнее сомкнул челюсти. Откусить не получилось, но испуганный караванщик сам сделал себе больнее попытавшись резко отойти от омеги. Тут же взявшись за промежность, альфа упал к костру, крича и проклиная Тэхена. Омега в свою очередь сплюнул, к сожалению Чонгука, только кровь. Значит у караванщика все осталось при себе, плохо. Ударить его не успели. Освободив рот омега тут же прокричал: -Желаю, спаси меня от них! Глаза Чонгука загорелись, и он тут же исполнил волю своего хозяина. Караванщики, что держали его тут же упали замертво. Главарь тоже умолк, бесформенной грудой тряпок осев у костра. Тэхен тут же отскочил от трупов, а потом метнулся к воплотившемуся Чонгуку. Альфа протянул к нему руки, но объятий, как он ожидал, не последовало. Тэхен все ещё в слезах и с перепачканным в крови ртом взял его за протянутые руки и посмотрел прямо в глаза. -Ты зачем убил их? Вот такая вот благодарность за спасение. В принципе, джин привык, что люди не часто радуются исполнению своих желаний, но чтобы держать его за руки и обвинять в том, что его спасли, было странно. -Ты не уточнял, как тебя спасти, это был самый простой способ, — пожал плечами Чонгук. Но рук омеги не отпустил. Он сделал это сам, сорвавшись к повозке. Там все оказались также мертвы. Конечно, Тэхен никого оттуда не знал достаточно близко, чтобы жалеть об их кончине, но убивать обычных рабов… Ему точно попался джин? От осознания чего он пожелал, сжималось сердце и даже крики внутреннего голоса, что он не виноват, и все сделал джин не спасали ситуацию. Тэхен сел у костра, игнорируя труп, и заплакал, тихо уткнувшись в согнутые колени. Чонгук уходить не стал. Он уселся рядом и наблюдал. Когда плечи сотрясал очередной всхлип, ему хотелось придвинуться ближе, но он понимал, что его оттолкнут. Через какое-то время омега отошёл и принялся искать воду. Умылся, вдоволь напился, доел остатки из тарелки и лег спать, укрывшись в палатке с продовольствием. Все это время он не обращал ни малейшего внимания на джина. Происходящее вызывало шок а незнание того, что будет дальше вогнало в ступор. Поэтому все действия казались механическими, безэмоциональными. Даже слезы, что он, не выдержав, проронил не принесли облегчения. Зато сон поглотил сразу, принеся покой и темноту. На утро ситуация не прояснилась. Зато погода была отличная, хотя лёгкого ветерка по такой жаре не помешало бы. Шарить по карманам трупов омега не стал. Хоть там бы нашлись деньги в этом он уверен, искать все равно не хотелось. Тела трогать не хотелось, касаться покойников. Они ведь стали такими из-за него. Однако, с картой Тэхен ознакомился, даже поняв из нее все обозначения. Ближайший город был неподалеку, и направление стоит держать на север, к той горе, которая хорошо от сюда просматривалась. А там он уже сможет найти караван, который вернет его обратно. Только уже не в статусе раба, а за законную плату. -Ты не должен винить себя, — рядом появился джин. Он воплотился неожиданно, и это напугало омегу. -Не получается. Их же можно было… усыпить, переместить меня в другое место, ты же можешь перемещать людей в разные места? Кивок, почтительно, как и подобает в обращении с хозяином. Впервые Чонгук осознает, что делает это, не кривляясь. Однако, омегу это не смягчает. Он качает головой, и отворачивается, собираясь в путь. Прошлого не вернуть, и если так подумать, джин сейчас всецело взял вину на себя. Будь тут на месте Тэхена кто-нибудь другой, возможно желания были бы и похуже. Ему просто в очередной раз повезло. Поняв, что разговора можно и не ждать, Чонгук исчез, ожидая дальнейших указаний и не выводя на гнев или уныние хозяина, что израсходовал треть своих желаний… Поскольку джины — это бывшие люди, многое человеческое им не чуждо. Например, потребность во сне. Только не совсем в том понимании, что мы с вами представляем. Чонгук бы давно сошел с ума, если бы в период ожидания, не уходил хотя бы в его подобие. Сладкие грёзы и полеты воображения он по старой памяти называл сном. Там он мог многое. Быть свободным. Или, быть может, прожить другую жизнь. Так, например, джин попадал в другие миры и исследовал их бесплотным духом. Бродил по горам, на верхушках которых был снег. Когда холод надоедал ему, он снова возвращался к морю. Грел бесплотного себя под лучами солнца, которые проходили сквозь него. И всё-таки ощущение теплоты по старой памяти все равно было. К сожалению, даже бурная фантазия и жажда тех или иных ощущений наскучили джину, и он перестал погружаться в такие состояния. Но сон, что пришел к нему сейчас, был очень необычен, хотя бы потому, что произошло это само собой, без его желания и воли. Поскольку при жизни Чонгук так и не познал омегу, предаваться грезам на эту тему ему было не слишком то интересно. Грезы на то и грезы, что за неимением опыта не получишь нужных ощущений. Ведь даже снег он видел хотя бы издалека в одном из военных походов и слышал от других, что он очень холоден. Вот про ранения или тяжелый физический труд Чонгук мог нафантазировать на славу. Даже делал это иногда от скуки. Ведь ни один здравомыслящий человек, по мнению Чонгука, никогда бы не хотел возвращаться к тяжкому труду, от которого потом болит каждая частичка тела. Но вернемся к видению, что озарило его в данный момент. Оно было неожиданно настолько, насколько и приятно и было продолжением одной из мыслей альфы… Техен лежал в ворохе подушек, и только яркие топазы глаз словно светились в полумраке комнаты. Рассмотрев его, Чонгук понял, что омега перед ним обнажен, при этом оставаясь в одежде. Она вся была из такой лёгкой и полупрозрачной ткани, что едва была заметна на нем. Как призрачное свечение, она окутывала кожу, подчёркивая полное жизни молодое тело. Тэхен вышел из мертвого оцепенения, и стал выглядеть, как живой человек. Только когда грудь начала вздыматься, а губы приоткрылись, он перестал быть картиной. Или статуей, в общем, творением человечества. Живым и от этого ещё более прекрасным. Таким же недолговечным и хрупким, как цветы. Его век мал, а пик здоровой молодости настолько короток, сколь и прекрасен. Манящ и изящен. -Иди ко мне, — произносит он робко. Но эта робость звучит гораздо маняще, чем призывы роковых соблазнительниц. Чонгук падает на колени. Он готов поклоняться и часами смотреть на прекрасный образ. Молиться на него. Но этого не требуется. Тэхен реален, как никогда. Он берет альфу за руку и притягивает к себе. Теперь Чонгук нависает сверху не в силах шевельнуться. Благо омега все понимает и поэтому продолжает. Холодные пальцы касаются пылающих щек, влажные губы раскрываются навстречу. Они сливаются в поцелуе. Тягучем, долгом. Изучающим. Огонь, вспыхнувший внутри, локализуется, где-то в районе груди и падает вниз. Тэхен задирает ногу и проводит ей по бедру Чонгука, обжигая. Перемещая огонь в место прикосновения. Но стоит ему отпрянуть, как жар возвращается на место. Руки сами тянутся к ткани, снимая ее. На ощупь, она такая же эфемерная, как и на вид. Чонгук даже не видит, куда ее отбрасывает. Теперь до омеги можно прикоснуться без всяких преград. Его кожа была мягка и шелковиста. Кости до этого выпирающие при каждом движении, сейчас не виднелись такой нездоровой худобой. Омега был мягок, так и пленил, провоцируя на прикосновения. Чонгук провел по боку пальцами. Дойдя до бедра сжал его. Потом ещё раз. Омега издал стон и слегка поддался вперёд. Чонгук потянул его на себя. Теперь омега лежал перед ним. На место рук пришли губы. Альфа покрывал его поцелуями, уводя себя на внутреннюю сторону бедра. Запах омеги был ярок и необычен. Особенно здесь. Чонгук решил попробовать омегу на вкус. Так же осторожно, как касался пальцами, он прошёлся языком по промежности, собирая влагу. Тягучую, манящую. На вкус ни на что из ранее попробованного джином не похожее. Интересно, вкусно… Головокружительно. Голова и правда была не на месте. Чонгук все больше понимал, что сам себе не принадлежит. Будто он отходит на второй план, отдавая бразды правления кому-то ещё. И этот кто-то требовал действий. Требовал… Палец медленно погрузился в омегу. Колечко мышц обхватило его не слишком туго, как предполагал где-то на задворках сознания Чонгук. Поэтому пару движений, и он принялся погружать второй палец. Теперь стало туже. Но и это не затянулось надолго. С каждым движением на себя, из омеги обильно текла смазка, улучшая процесс. Вытащив пальцы, Чонгук тут же перехватил Тэхена под коленями и слегка надавил, чтобы стало удобнее. Только сейчас у джина промелькнула мысль, которая едва не разрушила весь процесс. Одежда, что была сейчас на альфе, вмиг исчезла. Ладно, он может провернуть это в своей новой форме, просто никогда не применял это на практике… Действия стали тягуче медленными. Он вошёл, кажется, смакуя каждый момент, как омега принимал его. Двигаясь назад, Чонгук поднял глаза, чтобы увидеть лицо Тэхена. Юноша прикрыл лицо руками, но даже сквозь плотный замок из пальцев ощущалось, что он плачет. -Убери, пожалуйста, руки — произносит Чонгук, не узнав свой голос. Больше похожий на рычание. Однако, Тэхен понимает, что от него хотят, и убирает их. Розовые щеки, влажные глаза и приоткрытый рот завершают картину, о которой альфа даже мечтать не смел. Он наклоняется и кладет ноги омеги себе на плечи. Его же он принимается ласкать, поглаживая от плеч по шее и заканчивая щеками. В конце он стирает большими пальцами слезы и тонет… Тонет в поцелуе. Тонет в нем. Растворяется, рассыпаясь на атомы. Момент кульминации, возвращает его в телесную оболочку. Резко вернувшись в тело, он получает уйму удовольствия, но останавливаться на этом не желает. Но приходится. Это странное видение взбудоражило Чонгука. За столько лет, веков, тысячелетий (или сколько он там прожил?) такое произошло впервые, чтобы он пережил то, в чем не имел опыта. Конечно, не факт, что в реальной жизни он так наслаждался бы омегой. Но ведь никогда не пробовал. Так что помимо свободы Чонгук приобрел ещё одно желание... -Дошел, — радостно выдыхает Тэхен. Омега стоял на пригорке, с которого открывался прекрасный вид на город. Он раскинулся вдоль берега моря, поэтому караванщики с округи так охотно везли свой товар, пересекая пустыню. Вдалеке виднелся порт, где пестрили разнообразными цветами паруса кораблей. Также отсюда было прекрасно видно дворец султана, который не имел равных в своих красоте и богатстве. Кстати, о правителе. Хосок первый Лучезарный, его отец был обычным воином, но после одной из войн все изменилось. Став султаном, он восстановил этот город из руин, и вот второе поколение здесь царит процветание и благополучие. О них пели песни и сочиняли сказания, а каждая омега желала стать наложницей правящего сейчас Хосока. Чонгук тут же появился позади омеги. -И что же ты хочешь предпринять? -Разменять эти крупные монеты, отдохнуть, а потом попытаться с каким-нибудь караваном вернуться домой, — рассказал свой план Тэхен. -Тут, конечно, красиво, но мне будет гораздо спокойнее на родной земле, даже в одиночестве. Джин прищурился и скрестил руки на груди. -По-видимому, ты не знаешь про местного султана Хосока Лучезарного, славящегося своей щедростью и добротой? Я думаю, ты вполне сможешь прийти к нему на смотрины, а он не откажется взять тебя к себе. Чонгук не особо хотел об этом говорить, но ему очень хотелось узнать мнение Тэхена на этот счет. -Я знаю о нем. Но почему ты решил, что он примет меня к себе? Чонгук не услышал того, что хотел. Однако, ему было чем ответить на вопрос, который задал омега. Потому что ты красивее всех его наложниц вместе взятых. И если уж ты смог возбудить желание в таком магическом беспристрастном в людских желаниях создании, как я, то что же ты сделаешь с обычным смертным? Но вслух Чонгук сказал проще: -Поэтому что ты слишком красив для обычного раба. Но кажется омега за время прогулки, пока джин находился в сладких грезах о нем, успокоился, и осуждать джина за его мнение не намерен. Потому как сказал: -Знаю, но зачем он мне? Теперь богатств и лёгкой жизни я могу пожелать у тебя. И буду жить лучше любой наложницы. Они ведь не больше, чем красивый товар. Моя мать была рабыней и при всем при том была гораздо свободнее наложниц. Убедительно. Но не это обрадовало Чонгука. Его мысли по поводу султана давали возможность джину… Какую возможность? Пока на это ответы альфа дать не мог. А вот продолжить разговор вполне. -При этом ты все еще хочешь добраться домой своим ходом? -По крайней мере попытаюсь. Сейчас у меня есть деньги, так что мне точно никто не откажет. Извини, но придется тебе еще немного попутешествовать со мной. Как бы Чонгуку это не нравилось и казалось опасным, он не мог возразить. Ведь по крайней мере он не позволит убить омегу, а значит Тэхен находился в относительной безопасности. Чонгук вернулся в лампу, а Тэхен тем временем пошел в сторону городских ворот. Только по дороге его не отпускала одна мысль. Что-то в этом джине было человеческое. И наверное это привлекало омегу. Ему доводилось видеть красивых и привлекательных альф, но именно Чонгук оказался тем, кто по-настоящему был приятен ему. Его манера общения, мимика и выражение эмоций притягивали. Конечно, хорошее обращение можно спутать с выражением симпатии, но Тэхену казалось, что Чонгук ведет себя с ним искренне и совсем не как с очередным хозяином. И этот вопрос про султана. Омега угадал сразу — его проверяли. Тэхен уверен, выскажись он положительно о султане, то Чонгук гарантировано огорчился и стал бы вести себя по-другому. Вернулся к работе, потеряв интерес или подавив его. Но есть и еще один вопрос. Это вообще возможно? Про такие тонкости в сказках никогда не говорилось. Джины всегда были инструментом, а не человеком, каким предстал перед ним Чонгук. Тэхен надеялся, что в следующем их разговоре, они разберутся в том, что происходит между ними и происходит ли вообще. К счастью, в город его пустили без проблем. Также омега быстро смог найти дом, в котором можно переночевать. Дав хозяйке монету крупного номинала, он смог не только отдохнуть, но и отужинать, а также раздобыть новую одежду. Как следует выспавшись и набравшись сил, Тэ выдвинулся на рынок. Там надо было найти караванщиков и постараться прибиться к ним. Все шло как нельзя лучше, поэтому Чонгук просто наблюдал, не смея тревожить своего хозяина. Джину было над чем подумать. Омега уже растратил одно свое желание. Теперь от расставания их разделяло всего два. И если омега будет неосторожен в постановке своих предложений, Чонгук волей неволей исполнит все и будет двигаться дальше. Как бы ему этого не хотелось, но проклятье имеет над ним неограниченную власть. Только с каждым мигом пребывания рядом с омегой, он понимал главную вещь. Они могли бы быть истинными. Аура Тэхена пьянила его. Простое пребывание рядом избавляло от тревог и ощущения обреченности. Будь он человеком, все было бы намного проще. Но даже сейчас джин осознавал, что Тэхен его личное спасение. Также ему казалось, что это может быть взаимно. Возможно, Тэхен ощущал тоже самое. Это кстати могло объяснять его более снисходительное общение с альфой. Взгляд омеги тоже изменился. Если сначала он глядел со злобой и неприязнью, то сейчас с теплотой и интересом. В общем, надо было скорее сообразить и подобрать момент, чтобы попросить омегу сделать то, что Чонгук и такие же как он желают всем своим нечеловеческим сердцем. Но при этом без вреда для омеги. Вообще джин знал как правильно сказать, оставалось только убедиться, что Тэхен хочет того же. Но для этого надо с ним поговорить. Спокойно и основательно. Учитывая то, что сейчас собирался делать Тэхен, разговор придется отложить. И главное, чтобы путешествие удалось. Вероятность была велика — у омеги полно денег, чтобы заплатить и даже переплатить, не заметив это. Кстати, в последнем и крылась самая большая опасность. Узнав, что у одинокого омеги столько денег, его могут попытаться ограбить. Конечно, Тэхен был очень осторожен и специально разменял большие монеты. Так же он никогда не доставал все разом. Однако, неприятное ощущение не покидало Чонгука… И не зря. Найдя караванщиков, которые собираются в родной город омеги, Тэхен поинтересовался, нет ли возможности отправиться вместе с ними. На него недоверчиво глянули, но цену объявили. Ответив, что подумает, он поспешил на выход. По правде говоря, сумма была невелика, но узнать другие варианты стоило. -Погоди, если у тебя нет денег, есть и другой вариант, — криво улыбнулся караванщик. Ничего хорошего или располагающего эта улыбка, конечно же, не предвещала. Тэхен, которому это было брошено в спину, остановился. Одному ему заметное свечение вкупе с легкой дымкой, обвило тело, и над самым ухом послышался шепот Чонгука: -Надеюсь, ты понял, что он хочет тебе предложить? -Боюсь, это не предложение. Тэхен не подумал о том, что в здесь царят другие порядки, поэтому не учел одну деталь. Он не скрыл свое лицо. Поэтому положение омеги было очевидно. Тем самым он давал понять, что за ним пока не стоит какой-либо альфа, будь то жених, муж, брат, или отец. Или, другими словами, для них он беззащитен. Если бы у него был мужчина, который защищал его, то непременно скрыл красивое лицо, избавляя от любых посягательств недобросовестных альф. В свою же очередь они видели, что могут сделать с омегой все, что им заблагорассудиться, потому что никто не будет против. Чонгук также не имел права вмешиваться, а уж тем более указывать что-то делать Тэхену. Омега же в свою очередь ничего не спрашивал и до сего момента спокойно передвигался по городу, где ему также встречались омеги с неприкрытыми лицами. Только возможно те лица были не прикрыты, потому что не были столь привлекательны… Вопреки всем законам, Чонгук сквозь боль сопротивления, дает скользнуть красивому, инкрустированному различными драгоценными камнями кинжалу, в руки омеги, которые он скрестил на груди. Элемент неожиданности не возымел должного эффекта. Обернувшись, Тэхен решил пырнуть караванщика, но кинжал прошелся вскользь по широкому кожаному поясу. Зато альфа смекнул быстро, и точно ударил кулаком в лицо. Удар был силен настолько, что кожа на скуле омеги лопнула, а сам он отлетел назад. Занавеска, служившая в торговом помещении дверью, слегка задержала падение, потому что омега запутался в ней. Его тут же затащили обратно и бросили на пол. В граничащем с бессознательным состоянием он попытался подняться, но ему, конечно же, этого не позволили. Другие караванщики мигом прибежали на крик своего приятеля, и тут же поняли, что тут происходит. Тэхена начали быстро раздевать. Освободив его сначала от сумки, один из альф тут же сунул в нее нос и обнаружил там много монет, немного еды и старый бурдюк с водой. Лампа была скрыта от его глаз. Чонгук был весь на взводе. О, как же его его хозяин слаб и беззащитен! Но при всем при этом убивать его никто не собирался. Хотя некоторым смерти подобно, если их обесчеcтят. Джин считал, что Тэхен один из них. Или по крайней мере ревность в его сердце считала именно так. Оказав помощь омеге один раз, когда этого совершенно не требовалось, Чонгук активировал свое проклятье. Оно душило и ослабляло его. Единственное, на что он был в данный момент способен — это исполнить желание, что сорвется с уст его хозяина. И наблюдать. Он мог только пристально наблюдать за происходящим, чтобы не упустить этот важный момент. -Скажи, скажи….- взмолился Чонгук еле движимыми губами. На глазах, кажется, застыла соленая влага. Чонгук в недоумении стер ее еле поднявшейся рукой, недоумевая. Но замешательство его было недолгим. Альфа, который с легкостью освободил Тэхена от свободных штанов, уже схватил его под коленями и подтянул поближе, чтобы войти, своим огромным по сравнению с неподготовленным омегой членом. В этот самый момент, сквозь пелену боли от ударов по лицу и голове, омега все-таки смог сказать: -Желаю, убери меня отсюда. И Чонгук тут же это исполнил. Магия не должна твориться быстро. Какая бы не была задумана идея, ее надо обдумать и визуализировать, чтобы она реализовалась как можно лучше и качественнее. Поэтому и существуют обряды, молитвы и заклинания. Все эти вещи дают время, на визуализацию идеи. Так же и джины не творят сию секунду. Но Чонгук попытался. Он переместил их в место, которое сразу пришло ему на ум. Было оно неподалеку, поэтому перемещать материально тело через пространство и время получилось быстро. Жаль только, джин не обдумал других деталей. Омега рухнул прямо в подушки. Благо наложницы отдыхали поблизости, полностью обложив своими телами пространство вокруг султана, который решил их навестить. И все-таки те, что были рядом, взвизгнули и разбежались. Тэхен в свою очередь, смог лечь на бок и свернуться в комочек, чтобы свести боль к минимуму. Но спокойно полежать ему не дали. Султан тут же бросил свои дела (раскуривание кальяна и ласковые поглаживания одной из самых любимых им наложницы свободной рукой) и приказал узнать, что происходит, и, конечно же, оказать помощь омеге. То, что это был омега, поняли все. Новый аромат, полный свободы и лишенный дополнительных усилений в виде масел и различный ароматических ухищрений, тут же возвысился над всеми запахами, что создавали наложницы в данном помещении. Чонгуку же пришлось воплотиться, чтобы объяснить происходящие. Султан, до этого с прекрасной белозубой улыбкой, посмотрел на джина с презрением и ответил, прерывая его: -Я буду вести дела с твоим хозяином, когда он очнется. И отвернувшись, султан покинул помещение, оставив суматоху и недовольных омег, до прихода незваного гостя в себя. Тэхен отчётливо помнил только то, как кинжал скользнул из рук Чонгука в его. И это была точка невозврата. Это действие джина полностью доказывало, что он неравнодушен к Тэхену, как к омеге. Теперь все действия альфы приобрели смысл. Он появился и просто вынудил закричать о помощи на первое желание. А этот кинжал… Также это могло значить, что Чонгук наконец-то хочет закончить свою работу. И всё-таки его взгляд… Он явно был не просто изучающим. Альфа думал о нем и думал, как об омеге. Когда мама рассказывала ему об этом, Тэхен не понимал. Он отличал во взглядах людей злость, презрение, иногда радость. Вожделение, когда его тело приобрело очертания зрелого омеги. Но при всем этом никак не мог понять, как же альфа может так посмотреть на омегу, чтобы стало все понятно. Она говорила, что истинным иногда даже не надо слов, достаточно взгляда. Видимо, это был именно тот случай. Но чтобы не строить догадки, Тэхен просто поговорит с Чонгуком и все у него спросит. Осталось только собраться с мыслями, встать и понять, что тут происходит. Он находился на чистой постели с холодной примочкой, наложенной на правый глаз и щеку — место, куда приблизительно ударил его караванщик. Видимо удар оказался очень сильным, раз повязка покрывала настолько большую площадь лица. Тэхен снял ароматный кусочек материала и положил в блюдце с водой, которое стояло рядом на красивом резном столике. Голова болела и сразу начало сильно тошнить, но омега все равно поднялся, чтобы осмотреть спальню, в которой он оказался. Слишком богато обставленная, она заставляла омегу смущаться. Он чувствовал себя слишком недостойным и грязным для такого роскошного места. На краю огромной кровати находилась сложенная одежда, и омега тут же принялся надевать ее. Тоже чересчур нарядно и надушенно. Не привыкшему носу, да ещё и вкупе с тошнотой… Тэхен присел, чтобы немного отдышаться. И в этот момент в комнату зашёл султан. Молодой и статный. На нахмуренный лоб двумя лёгкими прядями спадали каштановые волосы, с красным отливом, такой необычный цвет достался ему от поистине неземной красоты заморской наложницы, которая стала женой его отца. Не говоря уже о ровных чертах лица и необычайно притягательном запахе альфы. Все это говорило о том, что перед омегой великий султан Хосок Лучезарный — правитель этих земель. Чтобы подтвердить свое имя, альфа тут же смягчается, даруя собеседнику очаровательную улыбку. -Здравствуй, Тэхен. Омега, невзирая на головокружение, которое настигло его, после одевания, встал на колени. Уж что что, а кланяться, как полагает, учили всех с детства. Не дожидаясь окончания «приветствия», альфа подошёл и тут же начал помогать омеге встать. -Оставь эти формальности для зрителей. Я хочу поговорить с тобой на равных. -Как я могу говорить с вами на равных? — возмутился Тэхен. Однако, делал он это учтиво и мягко, что вызывало у султана ещё большую улыбку. Ему явно что-то нравилось, но Тэхен не мог уловить что именно. -Я думаю, имея под рукой джина, ты вполне себе можешь позволить общаться со мной на равных. Говоря эти слова, альфа расположился рядом, присев на кровать, и заглянув омеге в глаза. Они были такого же удивительного оттенка красного, только не в этом была суть. Хосок давил не только станом и положением в обществе. Он умел пользоваться достоинствами внутреннего зверя и прекрасно это демонстрировал. Тэхен не мог не повиноваться. Не султану — альфе. Хосоку даже не надо быть настойчивым. Он всего лишь протянул руку и погладил омегу по здоровой щеке, и она тут же запылала. -Я думаю, прежде чем начать действовать, я быстро расскажу. Ты ведь обычный омега, раб или некто из низшего сословия. Ведь такая неземная красота пряталась в обносках. Тэхен кивнул, нахмурившись. -Так вот, для таких как ты лучшим раскладом является выйти замуж или, быть может, попасть в гарем. Но выйти замуж всё-таки гораздо лучше, — альфа лукаво подмигнул, — власть можно сказать почти безграничная. Также, если ты родишь альфу, он будет наследником престола. Я уверен, у тебя это выйдет прекрасно. Сладкие речи султана, которыми он так ласково одаривал омегу, должного эффекта не заимели. Да, альфа был красив и ласков, но Тэхену не хотелось никаких престолов и почти безграничной власти. Но сообщать об этом он побоялся. А тем более говорить о том, что просто хочет вернуться домой и вести хозяйство. И уж тем более сетовать на свои злоключения. Или вообще попроситься в храм для оплакивания погибших. -И что мне нужно сделать? — спросил омега. -О, нет ничего проще, — улыбнулся Хосок Лучезарный. -Просто загадай джину хорошее приданое, и завтра же я возьму тебя в мужья. -Мне надо подумать. Одному, — сказал Тэхен, тут же отстранившись. Альфа на секунду помрачнел, но убрал руку, которой уже перебрался на плечо омеги, изучая молодое тело. -Правильное решение, — кивнул султан, — ты проспал весь день, поэтому сейчас тебе принесут ужин, и ты все решишь. Сказав это, султан вышел. И тут же зашла слуга с большим подносом, полным разных фруктов и кувшином. Как только они остались наедине, Чонгук воплотился и сел на место султана. Только в отличии от него, джин сложил руки на груди. -Надеюсь, ты не повелся на его сладкие речи? Чонгук говорил настолько возбуждённо, что сережки, представляющие сейчас топазы (того же оттенка, что и цвет глаз омеги) сильно колыхнулись, ударив по его щекам. -А даже если повелся? — спросил Тэхен. — Я ведь остался один, а тут… Тут будет очень много людей. Ничего лучше омега сказать не мог. Не очень то ему хотелось здесь оставаться. А вот выслушать предложения советчика, и вообще узнать его мнение — очень. -Я могу остаться с тобой. Стоит только пожелать. Былая уверенность и лёгкое пренебрежение покинули джина. В этих словах звучала мольба. -Вот только вопрос. Ты хочешь остаться со мной из-за меня или же из-за свободы, что я тебе дарую? К тому же как ты себе это представляешь? -Твои предостережения не напрасны. И мне следует признаться, — Чонгук встал и опустился на колени перед омегой, — ты вызываешь во мне чувства, которые я давно позабыл, да и почти не знал, — в голове альфы снова появилось то видение, что его так взбудоражило, — я думаю, что возжелал именно тебя, потому что мы — созданы друг для друга. Если я снова стану смертным, то отдам то малое время, что отпущено людям, только тебе. Взяв руку омеги, Чонгук поцеловал ее, а потом аккуратно перехватив ее за кисть, положил ладонь на свою щеку, ласкаясь, словно кошка. Его щеки пылали, обжигая тонкие пальцы омеги. Тэхен руку не одернул. Напротив, он стал гладить его сам. Перейдя на лоб, он подцепил тюрбан, сняв его с джина. Длинные вьющиеся волосы, до сего момента убранные под головной убор, рассыпались по плечам альфы, сделав его гораздо красивее. Глаза на фоне черных волн блестели ещё ярче. Он был рад молить о снисхождении омеги, поэтому Тэхен все окончательно решил. -Я желаю, чтобы ты подарил мне всего себя, став человеком и разделив со мной наш короткий век. -Будет исполнено, — улыбнулся альфа. В момент, вокруг джина собралась буря из блестящего песка, отливающего синевой и пурпуром. Закружив его в вихре, он взмыл вверх, оставив Чонгука. Живого и здорового, в той же самой дорогой одежде. Только теперь он не имел лёгкого свечения на коже и при нем всегда была пара ног. Лёгкие задышали, и сердце забилось вновь. В молодом теле снова пошел отсчет времени. Отныне оно было ограничено. -Спасибо, — сказал альфа, заглянув в глаза Тэхена. Омега в свою очередь вернул руки на лицо Чонгука и притянул его к себе, даря поцелуй. Избыток чувств и ощущений давал альфе понять, что он снова стал человеком. Впрочем, оно того стоило. Губы раскрылись, и теперь альфа мог в полной мере насладиться глубоким поцелуем. Такой дарят только любимым. Омега успел съесть фрукт между разговорами с двумя собеседниками, поэтому Чонгук впервые за долгое время почувствовал вкус. И не понятно было, чья это оказалась сладость, но она была прекрасна. Все происходящее было истинным наслаждением. Ради такого стоило разменять свое бессмертие. Лучше наслаждаться такими яркими ощущениями, чем прозябать в безликой вечности. Чонгук был уверен, что этот омега покажет ему все спектры наслаждения, о которых он даже не мог вообразить. Он свою очередь постарается ответить тем же… Как бы не хотелось продолжения, близился рассвет, а это значило, что скоро вернётся султан, ждущий ответа. Тут и гадать не надо — последнее желание омеги ему точно не понравится, поэтому нужно уходить как можно скорее. -Пойдем, я знаю тайный ход, — сказал Чонгук увлекая юношу за собой. Рядом с выходом лежала прекрасная вуаль, которую альфа тут же аккуратно накинул на Тэхена, скрывая его лицо. -Откуда? -Я поспособствовал его строительству. Когда-то мою лампу нашел отец Хосока. Первое его желание было одержать победу в войне. Второе — стать султаном со всеми его атрибутами. И третье — любимую омегу. Собственно Хосок, первый и единственный сын султана от этой омеги. Пока Чонгук рассказывал это, они прошли по узким коридорам, которых не было ни на одном плане дворца, и вышли на улицу. Пока было тихо и безлюдно, поэтому двое поспешили уйти как можно дальше. Теперь им предстояло добраться до дома вместе, по дороге навестив ту самую пещеру, с которой все началось. Следы, что они оставили за собой на песке вскоре скрыла надвигающаяся буря…