Раз, два, три - нам снова три!

      Отправив шокированного и едва ли не крестящегося Намджуна в сторону туалета и дав ему указание посадить сонного пятилетнего ребенка на унитаз и проследить, чтобы тот не прищемил себе попу крышкой, Юнги на цыпочках пошел по коридору, продолжая прижимать к себе уснувшего ребенка, который, по идее, был Чимином, правда, мозг уверенно отказывался признавать этот факт. Пришедшая в голову мысль об откате взрослых лбов до младенцев ужасом прокатилась по всему телу, заставив Мина натурально вздрогнуть, а потому он решил лично пройтись по комнатам и убедиться, что сброс до заводских настроек случился только у него в голове, а не на самом деле. Такого ведь не бывает, это противоречит всем существующим законам: физическим, химическим и даже уголовным. Хотя уголовка им в самом деле грозит, если кто-то узнает, что они с Намджуном обзавелись детским садом. Первая мысль ведь явно не с фэнтезийными сюжетами будет связана, тут с разбегу на нары за похищение детей, хотя такой итог казался еще более фэнтезийным, ведь причин, по которым двое самых востребованных в музыкальной индустрии продюсеров могли похищать детей и обзаводиться ясельной группой в квартире общежития просто не находилось. Но откуда-то они все же взялись…       И теперь он крался по коридору, преследуя лишь одну цель – убедиться, что ни одна статья из уголовного кодекса Республики Корея не может быть к ним применена, а еще и хорошо бы исключить возможность установления диагноза из области психиатрии. Вот говорил ему Чимин, что отдыхать больше надо, так нет же, не слушался, а теперь откровенно с ума сходит, таская на руках мини-версию своей совести, которая всегда приходила в виде любимого тонсена.       Добравшись до комнаты Хосока, Юнги сделал несколько вдохов-выдохов и приоткрыл дверь, натыкаясь на мрачную обстановку. Вот Хоби не забыл шторы с вечера закрыть, а потому спит сейчас как младенец, который… – Чур тебя, Юнги, – шикнул он едва слышно сам на себя и мотнул головой, – последнее, чего сейчас хочется, чтобы он спал как младенец. В прямом смысле этого слова…       Пересилив себя, он все же шагнул внутрь, опасливо, шаг за шагом, подбираясь к чужой кровати. Плотные шторы не пропускали солнечный свет, а потому издали рассмотреть, кто же спит в груде одеял, было невозможно. Юнги целенаправленно передвигался медленно, желая продлить поселившуюся в груди веру как можно на дольше. Но все же, стоило подойти ближе, как он заметил и темные кудряшки, и крупный носик, и маленькие ладошки, подпирающие пухлую щечку. Надежда разбилась вдребезги, а глубокий вздох отчаяния прокатился по комнате, разбавляя тихое сопение.       В постели спал ребенок. Какая неожиданность… Спасибо хоть не грудничок.       Следующей на очереди была комната ВиГуков, в которую заходить было откровенно страшно. У этих неугомонных подростков каждая свободная минута уходила если не на полноценный секс, так на петтинг точно, а потому это помещение Юнги вечно обходил десятой дорогой, не желая ломать свою психику стонами тех, кого буквально воспитал. И плевать, что Чимин тоже относился к этой категории, это совсем другое. Чимина он сам воспитал, сам и развратил, а эти… Черт, он ведь занимался сексом с Чимином, а теперь этому самому Чимину три… Это же педофилия чистой воды, черт возьми! Плюс одна статья в твою копилку, Мин Юнги, сядешь ты надолго!       Дойдя до комнаты, он вошел в нее более смело, всем богам молясь, чтобы перед его глазами предстала картина трахающихся тонсенов. В сложившейся ситуации, он был даже на это согласен, но только не на… – Твою мать… – Юнги крепко зажмурился, мотая головой из стороны в сторону и не веря своим глазам. В кровати, конечно же, спали дети, но если Тэхен по размерам был примерно таким же, как и Чимин, то вот Чонгук… – Ему же год от силы… Какого ху…черта...       Почувствовав странный запах, исходивший от макне, он подошел ближе и осторожно приподнял одеяло, заглядывая под него и сразу кривясь от увиденного: Чонгук описался… Хорошо, конечно, что не обкакался, но твою мать… Это им с Намджуном еще и попы этим детям мыть? Когда он на интервью говорил, что буквально воспитал макне-лайн, он же совершенно не это имел в виду, черт его дери! Договорился, впредь молчать будет! Хотя, какие им теперь интервью, когда больше половины группы теперь разве что Фиксиков петь сможет, и то не факт, ведь Чонгук еще и "мама" говорить, скорее всего, не умеет… А кто теперь будет мамой, к слову, он или Намджун..?       Опустив одеяло, Юнги тихонько вышел из комнаты, пятясь спиной к двери, чтобы от греха подальше не разбудить этот детский сад и не накликать на себя беду раньше времени. Дети, конечно, совсем скоро проснутся, но есть хотя бы небольшой шанс, что за это время они с Намом успеют найти решение проблемы, ну или хотя бы слиняют из дома, сделав вид, что они здесь вообще не при делах и в стенах этой квартиры никогда не появлялись. Пусть Шихек с этой мелочью пузатой разбирается, Юнги не нанимался…       Продолжая прижимать к себе Чимина, который так сладко уснул, что даже слюни пускать начал на футболку старшего, рэпер вышел из комнаты, прикрыв дверь, и поспешил найти товарища по несчастью, мысленно молясь, чтобы он ничего не сделал со своим мини-парнем, который даже в пять лет был подозрительно серьезен.       Нашелся друг около ванной комнаты, опасливо заглядывающий в открытую дверь и наблюдающий за тем, как малыш усердно чистит зубы, на удивление, своей щеткой. – И что там? – поинтересовался Нам с сомнением в голосе, ведь ответ на вопрос знать явно не особо горел желанием. – Догадайся, – раздраженно закатил глаза Мин, подходя ближе. – У нас реальные проблемы, одной из которой один год и которая сейчас лежит в собственной луже.       Намджун хотел было что-то ответить, но только лишь захлопнул рот, страдальчески сведя брови к переносице. Мало ему было подстав, которые регулярно мемберы подкидывали, заставляя прикрывать свои задницы, так теперь ему в прямом смысле эти жопы прикрывать придется, придумывая, во что их одевать и как от Шихека прятать. И Юнги его чувства вполне хорошо понимал, хотя не очень-то и хотел. Иногда быть умным доставляет очень много трудностей… – Я хочу кушать, – внезапно подал голос Джин-ребенок, выводя из ступора двух взрослых. Он уже почистил зубы и теперь стоял со сложенными на груди руками, выжидательно глядя снизу вверх. – Меня сегодня кто-то покормит? – Эм… – протянул Намджун, ища спасения в лице Юнги, который от серьезного тона только сглотнул. Он взрослого Джина никогда не боялся, даже когда тот обзывал поросятами и грозил отметелить всех половником, а сейчас на полном серьезе чувствовал как от чужого взгляда поджилки трясутся. – Ладно, хорошо, я приготовлю завтрак. Хён, – он взглянул на ребенка, потом прокашлялся, вспомнив, что обращение слегка неуместно, и продолжил: – Джин, что на завтрак хочешь? – Кашу, конечно же, это полезно! – заявил ребенок, а затем протянул руку Намджуну: – телефон. – Зачем? – нахмурился лидер, резко хлопая себя по карману, в котором и пряталась его прелесть. У него телефон и так вещь не долгоживущая из-за собственной рукожопости, а теперь, если ее отдать ребенку, то она и до вечера не доживет – падет смертью храбрых в детских ладошках. – Во-первых, – Джин загнул пальчик на маленькой ручке, – чтобы я не крутился под ногами. Во-вторых, – загнул второй, – чтобы не поднимал плач и истерику, из-за которой все проснутся. А в третьих, – он загнул третий палец и хмуро взглянул на старшего, – давай телефон и меньше вопросов! – Но… – Намджун, просто отдай, – вмешался Юнги, замечая, как характерно затряслась у ребенка нижняя губа, а в глазах заблестели слезы, готовые вот-вот перерасти в ту самую истерику, о которой и говорил Джин. – Если он разбудит детей, то его крики нам еще раем покажутся. – Ладно… – сдался лидер, доставая телефон и снимая блокировку. – Смотри, это сенсорный телефон, тут нужно пальчиками на экран нажимать, тогда будет включаться то, что ты хочешь. Вот в этой папке есть несколько игр, чтобы их включить, надо… – Ты совсем дурак? – закатил глаза Джин, перебив поучительную лекцию старшего, а затем забрал телефон из рук. – Мне пять, а не три, – фыркнул он и направился в гостиную, шлепая босыми ногами по паркету и на ходу поправляя пижамную кофту, которая волочилась едва ли не по полу.       Юнги проводил взглядом своего хен-тонсена, все еще надеясь, что находится в каком-то кошмарном сне и совсем скоро проснется от звонка Шихека или крика "Черт возьми, мы проспали съемки!", а затем перевел взгляд на мембера, тяжело вздыхая. Намджун пребывал в некоторой прострации и практически не моргал, не веря, видимо, в то, что его – человека с самым высоким уровнем ай-кью в группе – прозвали дураком. Ну, что же, в жизни все бывает впервые, впервые дураком назовут и впервые с пятью маленькими детьми оставят, исполнять роль не то родителя, не то няньки. – Так, давай о том, что ребенок усомнился в твоих умственных способностях, мы поговорим позже. Сейчас у нас есть реальная проблема, и не одна, – подал голос Мин, выводя мужчину из шокового состояния и обращая его внимание на себя. – Нам действительно нужно чем-то покормить детей – это раз, нам нужно их помыть – это два, нам нужно их во что-то одеть – это три, а то вещи вместе с ними не уменьшились, а памперсов в этом общежитии не было и подавно. А, и еще, я сцать хочу, что аж в глазах темнеет, но у меня на руках спит ребенок – это четыре. – Меня только что назвали дураком – это пять, – вздохнув, ответил Намджун и почесал затылок. – Ладно, окей, представим на несколько секунд, что это реальность. Давай решать проблемы по приоритету важности. Предполагаю, что готовить кашу или идти в магазин ты не сможешь, пока не сходишь в уборную, а потому первым делом нужно туда, – он кивнул в сторону туалета. – Давай положим Чимина на диване, а ты пока сходишь, куда тебе надо. – Я боюсь его разбудить, мне пока что и Джина бодрствующего хватает. – Ну, тогда иди вместе с ним, трусы помочь снять? – хмыкнул Намджун, а глаза Юнги увеличились до размеров блюдец.       С момента, как они перестали быть трейни и начали ходить в душ по очереди, никто, кроме Чимина, не видел его без трусов, а потому и сейчас Мин не очень-то горел желанием демонстрировать кому-то свои прелести. Чимин сейчас хоть и ребенок, но рано или поздно-то вернется к прежним размерам, Юнги, по крайней мере, на это надеялся, и яйца точно скрутит за то, что кто-то, кроме него, снимал с Мина трусы. Тут нужно думать наперед, и рэпер лучше перестрахуется, чем будет рисковать самым важным в своей жизни, ну, после Мини конечно же.       Он нахмурился, откидывая вариант лидера как непригодный, и пошел в гостиную, где на кресле сидел Джин и играл в какую-то игру, то дергаясь на определенных моментах, а то и высовывая язычок от усердия. Юнги покачал головой, отмечая в воображаемом списке дел загуглить, сколько детям можно играть в телефон, и попытался осторожно переложить из своих рук малыша на диван. Чимин-и сначала несогласно захныкал, цепляясь пальчика за футболку, но затем все же успокоился и продолжил спать. Старший уложил его на мягкую обивку, обложив подушками, и едва ли не перекрестился на радостях, что хоть в этом удача оказалась на его стороне. – Следи за ним, чтобы не свалился на пол, – бросил он Киму и унесся по известному адресу, а то еще пара минут и ругать Чонгука за то, что описался, было бы не комильфо, потому что он и сам бы повторил его судьбу.       Комната для раздумий помогла опорожнить организм и очистить немного голову, давая ответы на некоторые вопросы. В идеале было бы понять, что делать и как вернуться в прошлое, чтобы избежать ребута Бантан, но пока что такие гениальные идеи в голову не приходили, а вот понимание, что нужно в первую очередь сходить в магазин за памперсами и какой-то одеждой все же пришло. А еще и неплохо было бы прикупить детские смеси, потому что вряд ли беззубому макне подойдет приготовленная на скорую руку гречка, которой он планировал накормить Сокджина. Да и остальных тоже можно, гречка ведь, вроде как, полезная.       А потому, закончив свои дела в туалете, а затем и в ванной, он первым делом направился на кухню, чтобы сообразить какой-то завтрак. Подумать только, обычно мамочка их всех завтраками, обедами и ужинами кормила, а теперь ему предстоит кормить эту самую мамочку и всю семейку в придачу. Можно было бы и Намджуна напрячь, да только детей хотелось бы в прежнее обличье вернуть, а не травануть с концами. Хотя… этот вариант он прибережет на потом, если совсем уж все худо будет.       Обшарив все шкафчики и с трудом отыскав в нем нужную крупу, он принялся за готовку, мысленно извиняясь перед Сокджином, которого частенько бросал на кухне в одиночестве. Теперь, судя по всему, карма настигла его и решила отыграться по полной, ведь сейчас Джин уж точно не поможет, а скорее наоборот, напакостит и, кроме готовки, еще и убирать придется, а им и так еще матрас вигуковский сушить…       Отмеряв нужное количество крупы, он тщательно промыл ее под потоком воды, параллельно вслушиваясь в звуки из гостиной, затем поставил на плиту кастрюлю, добавив в нее воды и высыпав гречку, и принялся шарить по холодильнику в поисках чего-то, что можно было бы добавить к каше. Можно было бы и ей обойтись, но был риск, что эта самая каша полетит на пол, а, может, и в лицо, а потому лучше перестраховаться заранее.       Он так увлекся готовкой, что упустил тот момент, когда в гостиной начались копошения, и обратил внимание лишь тогда, когда едва ли не на весь дом раздался громкий плач с удивительно высокими нотами. По спине Юнги прошел холодок, потому что этот плач он узнает из тысячи, и совершенно неважно сколько лет его исполнителю – слезы Чимина он на раз-два чувствует.       Он вылетел из кухни, тормозя в проходе и огромными глазами наблюдая, как Намджун на вытянутых руках держит его малыша Мини, который кричит так, словно его режут. Юнги быстро проанализировал ситуацию, вспоминая о рукожопости друга, затем прибавил к этому тот факт, что Ким сейчас держал дергающегося Чимина, еще и не особо крепко, и ужас в очередной раз пробежался до его макушки, приподнимая волосы на затылке. Если с его малышом что-то случится, он же и убить может, даже не посмотрит, что виноват в этом не кто иной как лидер, а потому надо срочно что-то предпринимать, пока ситуация не дошла до отметки "критично". – Стой, замри! – предупредил Юнги, выставляя руки ладонями вперед и начиная медленно подходить к парню. – Не двигайся. – Да я не… – Тихо! – перебил Юнги, шаг за шагом, словно к дикому зверьку, подбираясь ближе. – Я сейчас его у тебя заберу и ты больше никогда не возьмешь его в руки. – Но я… – Никогда, Намджун-а. Ни его, ни кого-либо еще, понял? – уточнил Мин, наконец подходя ближе и забирая себе на руки плачущего ребенка. – Вот так, все хорошо, маленький, все в порядке.       Юнги принялся успокаивать ребенка, который практически сразу стал затихать, почувствовав видимо что-то родное. Он хотел уже было расслабиться и порадоваться, что все, кажется, не совсем плохо, если бы не маленькое "но", превратившееся в катастрофу масштаба Вселенной…       Телефон в руках Джина зазвонил внезапно, и тот, недолго думая, принял вызов, сразу прикладывая гаджет к уху. – Алло, – протянул он своим детским голоском, но сохраняя при этом серьезное выражение лица. – Это Джин, а Вы кто? Какой еще Бан Шикухек?       В этот момент в комнате Хосока что-то громко упало, из спальни вигуков послышался детский вой, а затем оттуда вылетел хохочущий Тэхен, и в качестве вишенки на торте из кухни послышалось шипение и металлическое позвякивание, характерное для сбежавшей из кастрюли воды. Юнги переглянулся с Намджуном, в чьих глазах читался неподдельный ужас, и понял, что пиздец подкрался незаметно. Вернее, свалился на голову огромным валуном с самой горы Ачасан. Жаль только, что не пришиб одним ударом, оставив это дело Шихеку, с которым все еще продолжал разговаривать маленький Сокджин…       Ситуация-таки дошла до отметки "критично", а утро в общежитии Бантан наконец-то полноценно началось...