Пугающе Странное (или сквозь Уэнсдей-мультиверс)

— О, ты котенок! Восклицание Пап было спонтанным и произнесено с восторженной улыбкой. Реакция Сен-Клер же была совершенно противоположной. Кошачья улыбка и прежнее выражение ожидаемого веселья исчезли с ее лица, сменившись оскалом и шипящим звуком в горле. Выпустив когти и иррационально сверкая изумрудными глазами, оборотень попыталась прыгнуть на Пап, но в последний момент была остановлена Ву, схватившей ту за талию руками, словно тисками. — Энид, нет! — воскликнула Ву. — Она назвала меня словом на букву «к»! — зашипела она. — Никто не называет меня словом на букву «к»! — Тише, тише, felina mía! — сказала Ву, не ослабляя хватки на Сен-Клер. Постепенно молодая женщина начала успокаиваться. Уэнсдей и Энид стояли перед ней на страже. Аддамс поднялась со своего места, а Энид вытянула когти, с беспокойством наблюдая за своим двойником. Дора и Тео тоже напряглись, но истинным свидетельством того, насколько катастрофической могла быть ситуация, стал голос Пап, нарушивший тишину. — Тейлор. Нет. Все в комнате обернулись. Пап все еще сидела в кресле, внешне спокойная, и одной рукой сдерживала Тейлор. Хайд сделала шаг вперед, ее глаза были ненормально большими, из-под губ выглядывали зубы, похожие на бритву, а на руке, ненормально непропорционально увеличившейся по отношению к остальному телу, виднелись длинные когти. — Но… — начала говорить Тейлор. Ее голос звучал гулко. — Я сказала «нет». Спокойно, Тэй, — повторила Пап. Тейлор сделала шаг назад, выдыхая содержимое легких, когда ее черты лица начали приходить в норму. В то же время Сен-Клер, казалось, затихла, ее держали только руки Ву с выражением ужаса на лице. — Ах, σκατά, — пробормотала она. Пьюберт начал хлопать в ладоши: — Еще, еще! — восклицал он, смеясь. Для него все это было прекрасным зрелищем. Жаль только, что все закончилось раньше, чем стало интересно. — Боюсь, что нет, Берти, — сказала оборотень, ласково похлопав Ву по рукам. Аддамс отпустила ее, позволив ей отойти на шаг. Сен-Клер опустила голову в знак покорности. — Простите, — сказала она. — Просто… — Что это было, черт возьми, только что? — спросила Дора, ее взгляд прыгал между двумя Энид, Пап и Тейлор. — У моей Энид проблемы с контролем гнева, когда к ней обращаются с очень специфическим термином, относящимся к молодым или маленьким кошачьим, — объяснила Ву, — Это следствие определенной детской травмы. — О, — пробормотала Энид, тут же втягивая когти. — О, вау… Это… — Дети бывают жестокими, это все, что я могу сказать по этому поводу, — ответила Сен-Клер, наконец подняв взгляд и устремив его на Пап. — Мне жаль, я… Пап поднялась с кресла и направилась к ней, мягко оттеснив Энид и Уэнсдей в сторону, пока не встала прямо перед Сен-Клер, пристально глядя на нее. Оборотень отвечала ей взглядом, но по языку ее тела было видно, что она нервничала, ожидая какой-то ответной реакции. И тут Пап обняла ее. Сен-Клер на секунду напряглась, но, почувствовав лишь нежные руки, обхватившие ее, расслабилась, хотя это и не избавило ее от недоумения. Через несколько мгновений Пап отстранилась от нее, продолжая держать руки на плечах оборотня и мягко улыбаясь. — Не извиняйся, — сказала Аддамс. — Это была удивительно дикая и неразумная попытка убийства, в твоих глазах сверкала дрожащая ярость. Действительно, достойно восхищения. — Но… Я… — пробормотала Сен-Клер. — Ах, ах, никаких сожалений, — продолжила Пап. — Если ты с Ву, то ты практически Аддамс. А для нас нет лучшего способа выразить признательность кому-то из членов семьи, чем отличное покушение на убийство. — М-м-м, это напомнило мне, что я уже давно не меняла шампунь Пагсли на кислоту, — сказала Ву. — На самом деле прошло много времени с последней сессии пыток моего брата, — добавила Уэнсдей с ностальгическими нотками в голосе. Дора и Тео посмотрели друг на друга: — Когда мы вернемся домой, я сделаю тебе лоботомию раскаленными гвоздями, — сказал мальчик. Дора фыркнула, сдерживая смех: — Смело с твоей стороны полагать, что я не возьму эти гвозди и не удалю ими твои внутренности. Энид лишь приложила руку ко лбу: — Аддамсы… — пробормотала она, хотя и не без некоторой нежности в голосе. Она даже не задумалась о том, что еще пару лет назад эти слова привели бы ее в ужас до потери сознания. Тейлор, в свою очередь, просто смотрела на эту сцену, вскинув одну бровь и думая о том, как странно хоть раз в жизни почувствовать себя самым нормальным человеком в комнате. — Я знала, что у Уэнс есть свои заморочки, но не думала, что мазохизм исходит из семьи, — сказала Хайд. — Аддамс есть Аддамс, из какой бы вселенной или реальности он ни пришел, — сказала Уэнсдей. — И это значит, что Аддамс никогда не сможет причинить вред другому Аддамсу или предать его смерти, каким бы экстремальным ни было действие. — А для атакованного, в зависимости от обстоятельств и непосредственных отношений между двумя сторонами, это может быть даже более забавным и приятным, чем для нападавшего, — добавила Ву. — Так… это что-то вроде генетической предрасположенности или…? — спросила Тейлор, искренне заинтересовавшись. — О, это немного сложнее, — сказала Пап. — Аддамсы не всегда по крови. Но когда ты — семья, ты — семья, и это правило действует. Это также сопровождается большим принятием наших причуд. — Подождите, так вот почему я…? — спросила Энид. — Так это была не просто десенсибилизация? — О нет, mia lupa, — ответила Уэнсдей, беря ее за руку. — Когда я говорю, что ты уже Аддамс по всем параметрам, кроме фамилии, я имею в виду именно это. Ты никогда не переставала быть собой, но сейчас ты гораздо более открыта к принятию более странных и жутких сторон жизни, чем в прошлом. — И в тот день, когда ты сделаешь последний шаг и решишь взять фамилию Аддамс, Уэнсдей, возможно, воткнет в тебя серебряный кинжал, а это максимум пощекочет тебя, — сказал Тео. — По крайней мере, так было с папой и мамой, хотя случай с кинжалом был случайностью, — добавила Дора. — Мама просто хотела научить его новому трюку. — Конечно, бывают и исключения, хотя это крайне редкие случаи, — продолжила Ву. — Когда Аддамсы перестают быть Аддамсами, потому что больше не воспринимают себя таковыми. Обычно это происходит с супругами, которые присоединяются к семье из корыстного интереса, а также с помощью хитрости или обмана. Обычно это заканчивается не очень хорошо, как было, например, с первой женой дяди Фестера. — Тетя Дэбби! — воскликнул Пьюберт. — Она поджарилась! Ву одобрительно кивнула в сторону младшего брата: — Именно. Бывают и крайние случаи, как, например, двоюродная бабушка Лавиния, которая пришла в семью в надежде сколотить состояние и не испытывала ни капли искренней любви к мужу, несмотря на то, что родила ему двух сыновей. Именно ее обезглавили собственные дети во время игры с использованием дисков от циркулярной пилы в качестве фрисби, не подозревая, что их мать никогда не считала себя настоящей Аддамс. — Фу, — пробормотала Энид. — Конечно, это заслуженно, но… фу. Разговор значительно разрядил атмосферу после непреднамеренного напряжения, возникшего несколько минут назад, но, к сожалению, они не могли позволить себе больше времени. — Что ж, нам пора собираться, — сказала Ву. Аддамс опустилась на колени перед младшим братом. — Пьюберт, ты спустишься в подвал, встретишься с бабушкой и скажешь ей, что нам с Энид пришлось отправиться в путешествие. Если она спросит тебя, скажи, что это по просьбе друзей и родственников, ты понял? Мальчик кивнул, очень серьезно, и сделал шуточный жест «большой палец вверх». Проще говоря, это был жест с большим пальцем вниз. Сен-Клер потрепала мальчика по волосам: — Веди себя плохо, Берти. И если найдешь Китти в подвале, помни, что ты уже слишком взрослый, чтобы прыгать ему в пасть. Пьюберт лишь улыбнулся в ответ. Он бросил последний взгляд на остальных присутствующих, после чего поспешно вышел из комнаты, и эхо его шагов разнеслось по коридору. — А он сам спустится в подвал? — спросила Энид. — Он же Аддамс. В этом доме ему не причинят вреда, — сказала Уэнсдей. Ву кивнула: — Конечно. Пьюберт может без проблем оставаться дома один. Но мы всегда оставляем его под присмотром на случай, если к нам придут гости или незнакомцы. Или почтальон. — Несколько месяцев назад он чуть не оторвал два пальца новому, — улыбнулась Сен-Клер. Ву подошла к ней и поцеловала в щеку с беззаботностью, которой мало кто ожидал от Аддамс. — Пожалуйста, развлеки наших гостей на несколько минут, пока я подготовлю припасы для нашего путешествия, mon chat meurtrier, — сказала она, прежде чем повернуться к Уэнсдей. — Я бы хотела получить твою помощь, если это возможно. Уэнсдей лишь кивнула, слегка, почти незаметно, дернув бровью. Энид сразу же поняла, что это неподдельный интерес, словно в просьбе Ву есть что-то большее. Уэнсдей бросила на Энид взгляд, подтвердивший наблюдения волчицы во время короткого молчаливого разговора между ними, а затем последовала за Ву из комнаты. Сен-Клер хлопнула в ладоши и потерла их друг о друга, привлекая внимание остальных. — Ну что ж, чтобы скоротать время до возвращения наших убийственных теней с косичками, я бы предложила вам небольшую экскурсию по особняку, но подозреваю, что большинство из вас уже знают это место или хотя бы его версию. — Вообще-то, я — нет, — сказала Тейлор. — Мой не такой большой, по крайней мере снаружи, и он не так изолирован от остальной части пригорода, — заметила Пап. — А у вас есть озеро с кракеном? — спросил Тео. — Старина Аристотель? — ответила Сен-Клер. — Он живет в подземном водоносном слое, доступ к которому можно получить из одной из катакомб на семейном кладбище. — Ой, вряд ли у нас будет время поздороваться с ним, — проворчала Дора. — Что ж, я хочу спросить… — сказала Сен-Клер, и ее улыбка стала зубастой. — Теневые монстры? Насколько трудно их убить? Сильно ли они кровоточат? — Ты будешь играть важную роль в будущих столкновениях, — заметил Тео. — Они получают урон только от атак исподтишка, но, похоже, версии тебя… Энид, могут нанести им урон при любых обстоятельствах. — И я тоже, хотя мы пока не знаем, почему, — добавила Тейлор. — А еще у них нет крови, — сказала Дора. — Только вонючая серая слизь. — Они быстрые и сильные, но, похоже, слишком самоуверенные, и, когда они встречают противника, который соответствует им физически и может нанести им урон, они понятия не имеют, как защищаться, — объяснила Энид. — Тейлор убила последнего только потому, что я не смогла полностью обратиться, иначе все было бы кончено гораздо раньше. «А может, и захватом Теневого Хайда», — подумала Энид с досадой. — «Но я не исключаю, что не смогла бы себя контролировать и не разорвала монстра на куски за попытку схватить Пап». — Ах, это связано с отсутствием полнолуния, — кивнула Сен-Клер. — У нас, кото-оборотней, такой проблемы нет. Даже наоборот. В новолуние мы не можем превращаться. — О, проблема Энид заключалась не в отсутствии полной луны, — сказала Пап, смеясь. Энид покраснела и слегка смутилась, потирая затылок: — Мы совершили наш первый прыжок в измерение, не взяв с собой ни одежды, ни припасов, ни запасных вещей, и, если бы я обратилась, мне бы потом нечего было надеть. Я поняла это, как только начался бой, и все это время сдерживалась. — Περιμένετε, ты хочешь сказать, что… — начала спрашивать Сен-Клер. — Ах, да, думаю, мы упустили это из виду, когда кратко излагали вам события, — сказал Тео. — Энид — custos lupus, волк-хранитель. Она может обращаться, когда захочет, не подчиняясь приказам луны. — Моя зависть в этом отношении неописуема, — добавила Дора. Сен-Клер повернулась к Энид. Ее улыбка медленно расширялась, обнажая ряд острых зубов, как у убийственного Чеширского кота. Ее глаза снова засверкали изумрудным блеском, но теперь зрачки округлились и невероятно расширились, когда она наблюдала за волчицей, словно за аппетитным лакомством. В два шага она оказалась перед Энид и схватила ее за плечи: — Сразись со мной! — воскликнула она. — Что? — удивилась Энид. — Я не могу больше ждать эти теневые штуки! Знаешь, как давно у меня не было настоящей дуэли! — сказала Сен-Клер. — Уилла и Гомес великие и смертоносные, но я не могу долго сражаться против них, у меня слишком много энергии даже для Аддамса, а для λυκάνθρωπος, той, которая может обращаться, когда захочет… — Я не могу…! — сказала Энид. — Я не собираюсь с тобой драться! У нас нет времени! Сен-Клер пристально смотрела на нее. Наконец, после минутного молчания, она покачала головой. Как бы смиряясь. — Ага, неа. Я извинюсь позже. — Что... ? Вопрос не успел прозвучать на губах Энид, как Сен-Клер внезапно трансформировалась перед ней. Одежда порвалась за считанные секунды, а мышечная масса тела, которое она укрывала, увеличилась. Бледную кожу покрывал коричневатый, полосатый, слегка таббированный мех. Прямо перед лицом Энид оскалилась пасть с огромными клыками, и комнату наполнил звук, похожий на низкое, глубокое мурчание. Преобразившаяся Сен-Клер, которая, по сути, трансформировалась с почти мгновенной скоростью, не уступающей той, на которую была способна Энид, схватила ее лапами, не обращая внимания на удивленный возглас волчицы, и взвалила на плечо, после чего выбежала из комнаты по направлению к выходу из особняка. Остальные члены группы остались позади, ошеломленные тем, что им довелось увидеть. — Мы только что видели, как гигантский антропоморфный саблезубый тигр разделался с оборотнем, словно с мешком картошки, — тихо сказала Тейлор, почти не веря своим словам. Пап поднялась с кресла, словно подброшенная пружиной, и, взяв Тейлор за руку, потащила ее к двери. — Пойдем, Тей! Это будет чудесное зрелище, не сомневайся! Дора и Тео последовали за ними, идя более неторопливо. — Ну вот, это только что произошло, — сказала Дора. — Мы собираемся делать ставки, не так ли? — спросил Тео. — Конечно, мы будем делать чертовы ставки.