Пугающе Странное (или сквозь Уэнсдей-мультиверс)

— Я хотела бы получить твою помощь, если это возможно. Слова Ву были ясными, прямыми и четкими. Им нужно было подготовить снаряжение и оружие к следующему этапу путешествия, и она просила Уэнсдей помочь ей в этом. Больше ничего. Разумеется, Уэнсдей Аддамс сразу же прочла между строк вторую неявную просьбу. Мне нужно поговорить с тобой наедине. Именно поэтому она шла по пятам за своим младшим двойником, первой из встреченных ею мультиверсных вариантов и, возможно, самой близкой к ней по темпераменту и характеру. То, что черты ее лица до сих пор странно напоминали черты Лорел Гейтс/Мэрилин Торнхилл, было своеобразной странностью, о которой Уэнсдей в тот момент решила не задумываться. Возможно, у Вселенной было свое извращенное чувство юмора и иронии. Прогулка по коридорам особняка Аддамсов из другой вселенной оказалась весьма увлекательным занятием. Она узнавала один знакомый уголок за другим, но в то же время планировка коридоров, комнат и декор были другими. Здесь одновременно ощущались комфортная знакомость и пугающая странность. Если концепцию Зловещей долины можно было применить к одному физическому месту, то это был именно этот дом. Наконец они пришли в оружейную, украшенную старыми доспехами, щитами и мечами всех видов и типов. Боевые молоты, алебарды, копья, ножи, луки и арбалеты заполняли полки, витрины и ящики. Коллекция не уступала тому, что было у Уэнсдей и ее семьи в их родной вселенной. Ву сразу же направилась к стенду, украшенному арбалетами разных размеров. — Я так и не извинилась перед тобой, — сказала она, взяв один из арбалетов и взвесив его в руках. — Я сбежала, как трусиха, прежде чем сделала это. — Если ты говоришь о том, о чем я думаю, то я отчетливо помню, как ты извинилась за свою смелость перед поступком, — сказала Уэнсдей. — И все же я практически сделала предложение твоей возлюбленной. Это было невежливо с моей стороны, — настаивала Ву. — Много воды утекло, Ву. Как я уже говорила Энид, я не могу винить свою версию за то, что она пришла к тем же выводам, что и я, — сказала Уэнсдей, а затем вопросительно подняла бровь. — Похоже, удача все же оказалась на твоей стороне в конце концов. Ву улыбнулась, подумав о Сен-Клер. Не типичная для нее ухмылка удовлетворения или садизма, а мягкая, добрая улыбка. Она была настолько неуместна в ограниченном перечне выражений лица девушки, что могла вызвать лишь удивление у того, кто ее видел. Уэнсдей не могла не испытывать благоговения перед этим образом, прекрасно понимая, что ее лицо повторяло схожие манеры во всем, что касалось ее Энид. Ей было интересно, смотрят ли другие на ее улыбку с таким же недоуменным удивлением. Она не знала, что на практике разница заключается лишь в отсутствии или наличии ямочек на щеках. — Да, хотя этот путь не был лишен оплошностей, многие из которых были результатом моего собственного упрямства, — начала объяснять Ву. — Одним из первых моих действий после возвращения домой после нашего первого мультиверсального происшествия было расспросить родителей об Академии Невермор. Я смутно надеялась, что она существует в этой реальности, и, к счастью, так оно и оказалось, хотя и с некоторыми заметными отличиями. Для начала, это не школа исключительно для изгоев, хотя и одна из немногих, принимающих учеников-нелюдей, а также школа для девочек. Оглядываясь назад, можно сказать, что это были первые признаки того, что мои ожидания столкнулись с реальностью. — М-м-м, — размышляла Уэнсдей, внимательно слушая и изучая лезвие особенно острой сабли, — кажется, я начинаю понимать, что это были за оплошности. Мало что может быть более ядовитым, чем неоправданные ожидания. — Я убедила отца и мать перевести меня в Невермор еще в середине года. В первый же день я встретила ее, и все мои амбиции замерли, лишив меня возможности вести себя пристойно, — сокрушалась Ву. — Пьедестал, который образовался в моем воображении, был занят двойственным существом, приветливым и добрым, отмеченным великолепной звероподобностью. Голубоглазый золотоволосый ангел, способный превратиться в чудовище. На ее месте я обнаружила голубоглазую шатенку, резкую, невменяемую и почти чокнутую. Разочаровавшись, я решила держаться на расстоянии. Ву рассмеялась сухим, лишенным юмора смехом. — Конечно, у нее были другие планы на этот счет. Не знаю, то ли она учуяла мою разочарованную незаинтересованность, и это ее заинтриговало, то ли, что более вероятно, она просто увидела новое, одинокое лицо, которому не помешала бы компания. Она превратила дружбу со мной в свой собственный крестовый поход. — Похоже, она сама такая же двойственная, как и моя Энид, — заметила Уэнсдей. Ву кивнула. — Действительно. Мне не потребовалось много времени, чтобы это заметить. Несмотря на явные различия, в конце концов ее истинная сущность все равно оказалась скрыта под язвительностью и самым нецензурным языком, который я когда-либо знала. И вскоре я заметила в ней те же черты, что и в твоей волчице. Храбрость, преданность, доброта. Я поняла, что с моей стороны было эгоистично проецировать на нее призрак кого-то другого, что я не должна была возводить ее на нереальный пьедестал. И это привело меня ко второй ошибке — к абсолютной решимости прервать с ней все контакты, включая нашу зарождающуюся дружбу, потому что я считала себя недостойной ее уважения. Уэнсдей ничего не сказала, продолжая молча слушать. Она и сама слишком хорошо знала горечь этих чувств. Но если, несмотря на их разногласия, Сен-Клер была похожа на Энид в том, что действительно имело значение… — Она ведь не позволила тебе уйти, правда? Ву покачала головой в знак отрицания. — У меня не было ни единого шанса. Не прошло и часа после того, как я приняла решение сократить контакты с ней, чтобы впоследствии полностью прекратить их, как она загнала меня одну в угол в пустом классе. Она сразу почувствовала, что что-то не так, и не позволила мне уйти в себя, демонстрируя решимость и упрямство, которые казались мне все более привлекательными. И вот тогда, в отчаянии и смятении чувств, я предприняла нечто, что в ретроспективе было столь же смелым, сколь и глупым, — Ву опустила арбалет, с которым возилась, и посмотрела прямо на Уэнсдей. — Я все ей рассказала. Глаза Уэнсдей слегка расширились, явно в удивлении. — Рискованно. Была большая вероятность, что она сочтет тебя лгуньей или сумасшедшей. — Я знаю. Но она просто слушала, пока я рассказывала ей обо всем, — продолжала Ву. — Как я путешествовала в другую реальность, как встретила тебя и другие свои варианты, как встретила ее версию, которая заставила меня изучить себя и открыть возможности, о которых я никогда бы не подумала… Как эгоистично и жестоко с моей стороны было ожидать, что она будет точной копией кого-то другого, и что поэтому ей лучше забыть меня, поскольку я была больше не достойна ни ее любви, ни даже ее дружбы. И снова прежняя нежная улыбка озарила мрачное лицо молодой Аддамс, когда она продолжила: — Когда я закончила, она рассмеялась, а затем смех перешел в рев, и в тот же миг она трансформировалась прямо у меня на глазах, а передо мной предстало самое ужасающее и дивное зрелище, которое когда-либо видели мои глаза. Она была гораздо больше, чем просто оборотень или изгой. Для меня она была богиней, хищницей, которая в зеленых тенях джунглей научила предков человечества бояться темноты. Она положила лапы мне на плечи и вернулась в человеческий облик, сидя полуголая у меня на коленях с обрывками ткани от своей рваной униформы и с неразборчивым блеском в глазах. Она спросила: «Достаточно ли я чудовищна для тебя?» И прежде чем я успела дать ей ответ, она поцеловала меня. — Звучит так, что её идеи яснее, чем у любого из нас… Я была в похожих ситуациях с моей Энид, когда она была как прожектор ясности, способный развеять все мои сомнения или более извращенные мысли. — Именно так. Даже сегодня я благодарна ей за то, что она дала мне шанс. Ее жизнь была нелегкой, и, судя по тому, что она мне рассказывала, то, что я никогда не показывала своего страха и, в конце концов, была честна, стало решающим фактором, — продолжила Ву. — За тем первым поцелуем последовало множество других… что привело к небольшому скандалу, когда учительница вошла в класс и застала нас на месте преступления. Вызвали ее опекунов и моих родителей. Ее опекуны… я не стану тратить дыхание на рассказ об этих мерзавцах, но мои родители были в восторге от этой новости. — Мне совсем не трудно представить себе это, — призналась Уэнсдей, почти нехарактерно и смущенно ворча. Она до сих пор с неприязнью вспоминала, как сильно Гомес и Мортиша были экспансивно подавлены, когда она объявила им о своем ухаживании за Энид во время первого визита волчицы в их дом. Они тут же полезли в семейные альбомы и показали фотографии, на которых она была еще младенцем, изверги. Между ними воцарилось короткое, но комфортное молчание, прерванное неловким покашливанием Ву. — Я прошу прощения за то, что вывалила на тебя все это, — сказала она. — Но мне показалось, что ты должна знать… Мне неприятно это признавать, но я должна сказать, что вижу в тебе своего рода сестринскую фигуру, которой можно рассказать о своих несчастьях. — И я сочту это за честь, — ответила Уэнсдей, не удивившись, как и в прошлом, когда поняла, что она говорит совершенно искренне. Наконец, скривив губы в слабой улыбке, она жестом указала на остальную часть оружейной. — Что скажешь, если мы закончим решать, какое снаряжение взять, чтобы экипировать себя? Ву открыла рот, чтобы ответить, но не смогла. Ее прервал громкий звук, донесшийся из-за пределов особняка. Дикий кошачий рев, сменившийся первобытным волчьим воем. Обе Уэнсдей посмотрели друг на друга, нахмурились и в тот же миг подумали об одном и том же. Что делают наши любимые полудурки?              

***

              «Что вообще происходит с моей жизнью?» — задалась вопросом Энид Синклер. В этот момент её жизнь заключалась в том, что она оказалась на плечах человекоподобного саблезубого тигра размером с ее волчью форму, который тащил ее за пределы поместья Аддамсов, на передний двор здания, и, наконец, подбросил в воздух, чтобы она приземлилась на землю перед ногами зверя, в то же время как Пап, Тейлор, Дора и Тео вышли из особняка, чтобы понаблюдать за происходящим. Энид тут же вскочила на ноги, частично трансформировавшись, но не осознавая этого. — Да что, блядь, с тобой не так?! — воскликнула она, возмущенно указывая на Сен-Клер. Кото-оборотень стояла перед ней, преображенная и заметно вибрирующая от предвкушения, издавая звук, похожий на умоляющее мяуканье. Энид наконец-то смогла разглядеть ее как следует. Преображенная Сен-Клер была высокой, пожалуй, чуть выше, чем Энид в ее полной форме, но менее крупной на вид. Ее тело, покрытое коричневым мехом табби, ничем не отличалось от тела оборотня. Человекоподобная, с руками несколько длиннее ног, слегка сгорбленная, что наводило на мысль о возможности передвигаться на четвереньках, и, по сути, представляющая собой массу мышц, покрытых мехом. Главным отличием были руки, точнее, лапы — непропорционально большие и крупные, скрывающие втягивающиеся когти, которые не были постоянно вытянуты, как у других ликантропов. Также у нее был длинный тонкий хвост. Главным отличительным фактором была, конечно же, голова. Кошачья голова с небольшой гривой, по виду промежуточная между современной тигриной или львиной, но четко от них отличающаяся, с приплюснутыми ушами, яркими изумрудными глазами и острозубой пастью с парой выдающихся гигантских клыков, которые по сравнению с Энид были просто карликовыми. Все вместе это выглядело довольно устрашающе. Энид это не впечатлило. — Я же сказала, что не собираюсь с тобой драться! — воскликнула она. — Мы не можем тратить время на собственные прихоти в последнюю минуту! Сен-Клер просто смотрела на нее с отсутствующим выражением лица. Не отрывая взгляда от Энид, она положила одну из своих лап на плечо ликантропа и толкнула ее. Толчок был легким, но, учитывая сверхъестественную силу существа, он повалил волчицу на землю. Энид снова поднялась, ее глаза светились золотым светом. — Что ты вообще себе позволя…?! Она не успела договорить, потому что Сен-Клер повторила то же самое, и Энид Синклер снова упала на землю, чтобы тут же встать, словно подгоняемая яростной пружиной, открыв рот, чтобы, несомненно, разразиться списком оскорблений, которые при других обстоятельствах редко покинули бы ее уста. Но в данном случае она не смогла этого сделать, потому что Сен-Клер накрыла ее голову одной из лап, фактически заставив замолчать. Тщетно пытаясь заговорить, Энид замолчала и лишь неразборчиво пробормотала, опустив руки в знак покорности. Через несколько мгновений, показавшихся вечностью, Сен-Клер убрала лапу, вновь открыв лицо Энид. Глаза оборотня были закрыты, и она глубоко дышала, словно пытаясь успокоиться. Наконец она снова перевела взгляд на кото-оборотня. — Ты пытаешься меня спровоцировать, не так ли? Сен-Клер фыркнула и издала серию звуков, почти похожих на отрывистое мяукание. Энид понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это было что-то вроде хихиканья. — Хорошо, — сказала она, ее глаза светились золотым светом, а губы рассекали растущие клыки. — Тогда даже не думай об этом жалеть. И в считанные секунды перед Сен-Клер появилась полностью преобразившаяся Энид Синклер, от ее тела разлетались в воздухе клочья одежды. Кото-оборотень зарычала — это был дикий и радостный звук. Оборотень ответила воем такой силы, что зазвенели стекла в окнах. — Ну вот, началось! — воскликнула Пап, наблюдая за происходящим с таким же восторгом, с каким она смотрела бы на скорпионов, пожирающих лягушку. — Черт, я не знаю, на кого ставить, — прорычала Дора. — Они обе Энид, если бы кто-то из них двоих был против Тейлор, мне было бы легче принять решение. — Гм, ну спасибо, — ответила Тейлор, бросив косой взгляд на молодого оборотня. Дора лишь пожала плечами. — Ничего личного, Тей-тей, это поддержка домашней команды. — Тей-тей? — пробормотала Хайд. Тео похлопал ее по плечу. — Она дала тебе прозвище, значит, ты ей нравишься. — Ооо! Смотрите, смотрите! — снова воскликнула Пап, привлекая внимание группы к бойцам. Сен-Клер начала схватку, прыгнув к Энид с вытянутыми когтями. Оборотень ответила быстро и смело. Вместо того чтобы попытаться уклониться от удара, Энид сделала выпад вперед, пригнувшись, так что когти кото-оборотня пронеслись над ее головой. Затем оборотень бросилась прямо на Сен-Клер, сделав выпад, который повалил их обеих на землю в виде клубка шерсти и когтей. Энид удалось вспомнить прием, который она использовала в первом бою с Тайлером много лет назад, и в какой-то момент ей удалось поставить на Сен-Клер ноги, толкнуть кото-оборотня силой своих лап и швырнуть её в воздух, ударив о внешнюю ограду особняка. К сожалению, при этом Энид не обратила внимания на хватку соперницы, и, когда Сен-Клер была отброшена, ее когти оставили глубокие кровавые раны на спине и плечах оборотня. Сен-Клер быстро оправилась от броска и снова бросилась на Энид, но на этот раз оборотень отступила в сторону. Сен-Клер крутанулась на месте, вытянув хвост, который ударил оборотня по морде. Завершив вращение, Сен-Клер, воспользовавшись кратковременным отвлечением, бросилась с открытой пастью прямо на шею Энид. Оборотень продемонстрировала свои рефлексы и прикрылась рукой. Сен-Клер укусила её за левое предплечье, и Энид стала наносить когтями правой руки множественные удары по голове, плечам и туловищу, пока кошка наконец не выпустила свою жертву. Раны затянулись так же быстро, как и открылись, кровь брызнула во все стороны, окрасив шкуры обеих в алый цвет. Зарычав, Сен-Клер замахнулась на Энид лапой, не используя когти. Она нанесла волчице пощечину, но с такой силой, что Энид взлетела в воздух и врезалась в одно из умирающих деревьев, украшавших открытый двор возле оранжереи Мортиши. За те мгновения, что она находилась в воздухе, Энид с абсурдной ясностью вдруг осознала, что ей весело. Первоначальная раздражительность и нетерпение уступили место эйфорической радости, похожей на ту, что она испытывала, участвуя в какой-нибудь игре или спорте, которые ей нравились. А тот факт, что она чувствовала обонянием (феромоны никогда не лгут), что ее спарринг-партнер испытывал похожие ощущения, только усиливал их. Даже боль была приятной. Ощущение когтей, врезающихся в плоть, и зубов, пронзающих ее, сопровождалось постоянным жжением, которое было странно приятным. А металлический запах крови, как ее собственной, так и Сен-Клер? Опьяняющий. Конечно, проливать кровь было куда приятнее на первобытном уровне, чем иметь дело с вонючей слизью Теневых Хайдов. Энид поднялась на ноги и с радостным воем кинулась на Сен-Клер. В ответ на это кото-оборотень издала грозный рев и бросилась на нее. Они столкнулись в воздухе, сцепившись когтями, впившимися в спины друг друга, и челюстями, сомкнувшимися вокруг их плеч в обмене зубастыми укусами. Они упали на землю, запутавшись друг с другом, пока Энид не удалось в какой-то момент схватить Сен-Клер за хвост, рывком поднять кошку в воздух и начать неоднократно ударять ею по земле, словно она была импровизированной «утренней звездой». Во время одного из ударов о землю Сен-Клер крепко вцепилась когтями в поверхность и сделала рывок вперед, выбив Энид из равновесия. Развернувшись, саблезубый кото-оборотень нанесла серию злобных ударов по волчьей морде Энид, которые на мгновение ошеломили оборотня и окрасили золотистый мех в яркий красный цвет. Но это преимущество длилось лишь мгновение. Энид сумела сосредоточиться и парировать один из ударов Сен-Клер, крепко схватив руку оппонентки и сильно сжав ее. Сен-Клер попыталась нанести удар другой свободной конечностью, но Энид схватила и ее, разжала руки Сен-Клер, а затем сделала выпад вперед и нанесла сильный удар головой, отпустив ее. Воспользовавшись тем, что кошка отвлеклась, оборотень поднесла руки к морде и нанесла серию очень быстрых и яростных ударов когтями по брюху Сен-Клер. Если бы вместо того, чтобы наносить эти быстрые удары, Энид оставила когти в животе Сен-Клер и передвинула руку в бок, то выпотрошила бы кото-оборотня прямо там. Но она этого не сделала — это было слишком грязно. К тому же, как бы надуманно это ни звучало, Сен-Клер могла использовать собственные кишки в качестве оружия, чтобы попытаться ее задушить. Энид двухлетней давности не смогла бы удержать содержимое своего желудка при такой мысли. Размышления оборотня исчезли так же быстро, как и появились, когда Сен-Клер снова бросилась на нее, впившись огромными зубами в одну из ее ног. И бой продолжился, обе продолжали свой жестокий импровизированный танец, за которым наблюдали остальные присутствующие. — Ух ты, они действительно выкладываются по полной, — прокомментировала Дора, и Тео кивнул вместе с ней. — Хорошо, что в таких формах раны заживают быстро, — сказала Пап. — Хотя они обе закончат это с несколькими свежими шрамами, я им завидую. Тейлор лишь кивнула, сдерживая стон. — Тей? — спросила Аддамс, заметив дискомфорт подруги. — Извини, в воздухе слишком много запаха крови, — ответила Тейлор, ее лоб был бледным от пота. — Это наводит меня на определенные мысли. Прежде чем Пап успела спросить, что это за мысли, сзади раздался холодный, стальной голос. — Что, черт возьми, здесь происходит? Они испуганно обернулись: Уэнсдей и Ву, вооруженные соответственно мечом и арбалетом, наблюдали за происходящим с маской безразличия, но с любопытным блеском в глазах, который никого не обманывал. — Сен-Клер вызвала Энид на дуэль, когда узнала, что она может превращаться в любой момент, — начала объяснять Дора. — И хотя поначалу она немного не хотела, сейчас, похоже, ей очень нравится, — закончил Тео. Уэнсдей и Ву посмотрели во двор, сосредоточив внимание на сражающихся, и едва не задохнулись. Преображенный образ Энид и Сен-Клер, обменивающихся ударами, следами от когтей и укусами, купающихся в собственной крови, представлял собой гипнотическое зрелище, от которого зрачки обоих Аддамсов заметно расширились, особенно когда по языку их тел они поняли, что, несмотря на жестокость боя, оба бойца получали удовольствие. Но помимо крови и рваных ран, один лишь вид этих двух тел, их стальных мускулов, шевелящихся под роскошным мехом… Уэнсдей сглотнула. Ву издала почти неслышный подобный звук. Оба Аддамса обменялись косыми взглядами, стараясь не замечать легкого румянца на щеках друг друга, поскольку в очередной раз одновременно подумали об одном и том же. Моя девушка горячей твоей.