Ледяная | Зима + ОЖП (т/и) | Слово пацана. Кровь на асфальте | Вахит Зималетдинов |

Сметение. Что мне ей отвечать? Орать что она не права? Нет смысла. Положив трубку, я потихоньку сползала по стене. Мир потихоньку начался обрушаться. Снова вызов. Нет сил встать и ответить. Судорожно нашла сигареты на тумбе и затянулась с такой дури, что голова закружилась. Я с куревым уже больше месяца. За этот месяц могла помочь папе со здоровьем, навещать их чаще и представить уже Вахита. Вахит. Он рванул к звонку и услышал те же слова, что и я. Сказав в телефон коротко " Мы прийдем», завершил звонок и сел возле меня. Зима отобрал мою сиграету, туша её. Слезы медленно стекали по лицу, вытирать их не хотелось. — Слушай, — начал Вахит, нежно касаясь моего лица, — Катенька, не расстаивайся. Катенька. Так странно слышать свое имя от близкого человека. Мне всегда давали погоняло, я считала, что все забыли мое имя. Дома сразу я была солнышком, потом шлюхой. Друзья звали чёрной. Мои темно-карие глаза всегда казались бездонно черными. Но никогда, даже от преподов в школе не слышала свое имя. Преподаватели только знают мою фамилию — Жеребьева. — Будем знакомы, Вахит Зималетдинов, ваша покорная слуга, Екатерина Жеребьева, — я невольно улыбнулась сквозь слезы, — откуда знаешь мое имя? Я же не говорила. Он потупил глазами в пол, а после взял сигаретку и зажёг её. — Я порылся в твоем шкафу и нашёл паспорт. Вот мой огонь и должен был спалить все здесь, но не сейчас. Воспоминания о папе снова возрадились в моей голове и истерика схватила новую волну. Вахит молча обнял меня, это было так важно. Сигарета манила своим ядовитым ароматом, но увы, лучше не стоит. Отстранившись от парня, я посмотрела в его глаза. Еще несколько месяцев назад в них было полное безразличие, сейчас же он совсем другой. Я притянула лицо парня, который выдыхал дым. Я примкнула к его губам. Дыхание обжигало, но чувствовалось, что только поцелуев нам хватит. Он в один момент отвернулся, чтобы затянутся, а я встала и пошла в комнату. — Ты куда, льдинка? — выкидывая бычок, поинтересовался Вахит. — Утро вечера мудренее, — сказала я и окунулась в мир снов. Зима лег рядом, аккуратно поглаживая меня по голове. Это мой человек. Я проснулась раньше, чем Вахит, поэтому переползла его и достала листок, где начеркала пару слов: «Теперь есть только я. Только я и она. Никаких ты. Теперь, дорогой читатель, ты — это Катя». Скомкав листок, я пошла на кухню. Там приготовила кофе, нарезала колбаски и хлеба, как в комнату зашел Вахит. Парень довольно плюхнулся на табуретку и положил колбасу на ломтик, смакивая все чаем с сахаром. — Я к маме сегодня схожу, заберу её, а потом придем и поедем на похороны, ладно? — садясь рядом поинтересовала Катя. Парень одобрительно кивнул, в итоге через пару минут я уже стояла на улице, думая куда лучше сразу пойти. Пошла в дом, где выросла. По дороге курю сигарету, которая потом успокаивала меня. Я понимала, что в квартире нет никого, но зачем иду туда сразу, а не к маме? Я дернулась за дверь подъезда, все также с сигаретой во рту. Я вставила ключ и повернула против часовой стрелки, дверь отворилась. Пепел падал на пол, а рядом со входом стояли две пары обуви. Одна женская, другая мужская. На крючках висела мамина куртка и какая-то незнакомая. В квартире стоял шум, запах булочек и смех. Мама здесь? Но… с кем? В коридор навстречу Кати вышел мужчина, на вид ему было лет 50 и больше, но явно не молодой. Он оперся о косяк и чесав бороду позвал мать. Та тут же внеслась в холл. Она увидела перед собою свою дочку. Растрепанную, с опухшими от слез глазами, без шапки, с запахом алкоголя и сигаретой в зубах. Катя быстро поняла, на что взгляд мамы устремен, поэтому максимально быстро спрятала сигару за себя. — Чего стоишь? Проходи, дочь, — женщина ушла на кухню, мужчина последовал за ней. Прежде чем пойти на кухню, Катя сделала дозвон до Вахит, с просьбой, чтобы тот подошел по адресу: ****. После она зашла в свою прошлую комнату. Там стоял шкаф с вещами, лежало два чемодана и стоял диван с телевизором. Пройдя в спальню, она заметила гроб. В нем лежал уже худой, бледный родной человек. Губы были синими, руки костлявыми… Не верится… Катя кое-как устояла на ногах, поэтому она вышла из комнаты в ожидании Вахита, хоть мама и звала на кухню. Парень пришел, и под руку повел девушку за кухонный стол. — Мам, кто это? — спросила девушка, указывая головой на мужчину. — Дочь, это Петя, он вытащил меня оттуда, куда ты меня затащила. Я уже давно с ним вместе. — А как же… Как же папа? Вахит приобнял Катю за талию, приближая к себе. Ему казалось, что девушка могла бросится на мать за отца. — Понимаешь, я его не любила также, как и он нас, но с ним была из-за денег, — женщина села за стол, подаваю дочке и её парню две тарелки супа, — да и Петя был женат, сейчас все иначе. Ты вот мне лучше скажи, кто тебя курить научил? Он что-ли? — она глазами показала на Вахита. — Мой друг. Я не уследил, извините, — вступился Зима. Все пообедали молча. Время собираться на похороны. Мама настолько сильно не любила его, что даже не растроена? Надев верхнюю одежду, мы вышла на улицу. Вот вот и приедет служба, чтобы отвезти отца на кладбище. Судорожно поковыряв в кармане, я достала сигарету, зажигая её. Вахит неодобрительно глянул на меня и попросил выкинуть её, но вместо этого я отдала ему этот табак. Он все же выкинул. И теперь мы ехали на кладбище. Вахит обнимал меня, ему было очень грустно, как будто это его папа. И вот мы остановились у ужасного места. Я двинулась вперед. У меня был план. — Вахит, смотри — шептала девушка, — сейчас я максимально быстро прощаюсь с папой и мы уезжаем отсюда. — На чем? — Ты вообще что-ли? Кто из нас в ОПГ состоит? Я или ты? — она злостно спросила его, — значит так, я реально сейчас ухожу, а ты увозишь автобус. Я прихожу и мы уезжаем, понял? Катя развернулась и ушла к народу. Слезы подступали к глазам, но не хотелось видеть всего этого. Просто невозможно, мать пришла на похороны к родному человеку с другим мужиком, хотя раньше всегда говорила, как любит папу. После отпевания, Катя стартанула назад, бежала не смотря назад, а после запрыгнула в автобус, который водил Вахит. Так пара и уехала, но на дороге у них случился пиздец…