***
— Хотя бы раз в жизни тебе его нужно попробовать, — увлеченно произнесла Трусова. Как оказалось, Александра, как, впрочем, и Аннушка — истинный ценитель кофе. Когда девушки выяснили это, речь зашла о его сортах, а затем Александра вдруг упомянула о самом вкусном кофе, который она когда-либо пробовала. — Мне привезли его из Эфиопии. — Да у вас связи по всему миру, Александра Вячеславовна, — усмехнулась Аня, а затем, когда рыжеволосая поставила перед ней кружку, она сделала небольшой глоток. — Одна моя близкая подруга была там недавно. Зная мою любовь к кофе, она просто не могла оставить меня без этого божественного напитка, — заверила ее преподавательница. — Кстати, ты когда-нибудь слышала о теории шести рукопожатий? — вдруг спросила она у Щербаковой, тоже отпивая немного из своей кружки. — Что-то вроде того, что мы знакомы почти со всеми людьми через шесть других человек? — Аннушка нахмурилась, пытаясь вспомнить, где же она могла слышать об этой теории. — Не совсем так, но почти. Это идея о том, что любые два человека на Земле могут быть знакомы через цепочку, состоящую не более чем из шести человек, — начала объяснять Александра, поставив кружку на стол и поправив прядь огненно-рыжих волос. — То есть, ты знаешь кого-то, кто знает кого-то еще и так далее, пока не дойдешь до нужного тебе человека. Причем между вами обязательно будет не более шести других человек. — Секунду, я пытаюсь осознать… — задумалась Щербакова, пытаясь вникнуть в слова преподавательницы. — Давай рассмотрим на примере. Ты знакома с подругой, которая привезла мне кофе, через два рукопожатия. Ты и я, я и моя подруга. С ее родителями ты знакома через три рукопожатия, потому что прибавилось еще одно звено в их лице. — Кажется, я поняла, — наконец сказала Анна, уверенно кивнув. — С одним из ее близких людей ты, кстати, знакома через одно рукопожатие, — как бы невзначай произнесла Трусова, а затем, видя недоуменное выражение Аннушки, продолжила. — Помнишь Алину Загитову? По ее словам, вы одно время учились вместе в школе. — Загитову?.. — попыталась вспомнить Аня. Спустя несколько секунд, достав из памяти портрет Алины, Щербакова кивнула. — Порой странно осознавать, насколько тесен бывает мир, — неловко усмехнулась она, сделав очередной глоток кофе.***
— Неделя до экзаменов, господи, убейте меня! — ужаснулась Косторная, взглянув на календарь. — Во-первых, не неделя, а почти две, во-вторых, самое время тебе начать готовиться, — со знанием дела заявила Камила, скрестив руки на груди. — Пожалуйста, давайте о чем угодно, но не о сессии, — взмолилась Аннушка. — И вообще, Новый год на носу, два дня осталось! Вы поедете домой? — Мои родители и брат сейчас где-то в Шотландии, всей семьей отмечают очередную удавшуюся сделку, наверное, — хмыкнула Алёна, стараясь не показывать свои настоящие эмоции. Однако обе девушки заметили, каких усилий ей это на самом деле стоило, поэтому через несколько секунд Косторная уже сидела в объятиях лучшей подруги и любимой девушки. — Старший ребенок — скорее неудачный эксперимент, нежели что-то стоящее. По крайней мере думают они именно так. А у вас там что? — Даже со стороны было заметно, насколько больно и неприятно девушке говорить на эту тему, поэтому она поспешила перевести диалог на Аню и Камилу. — Мои считают, что я должна только учиться, а не «тратить драгоценное время на бессмысленные праздники». Им всегда была нужна идеальная дочь, и как только настоящая я хоть немного начинала отличаться от их ожиданий, со мной тут же переставали разговаривать, да и вообще замечать. Ровно до тех пор, пока я снова не становилась идеальной «Камилочкой». Ненавижу, когда они меня так называют, — горько улыбнувшись, рассказала Валиева. «Кажется, с семьями у нас троих как-то не сложилось», — отметила про себя Анна, осознав, что до этого момента тему родителей ни одна из них ни разу не затрагивала. — Ань, а ты чего молчишь? Развела нас на слезливые истории, собрала компромат, а сама даешь заднюю? — решила разрядить обстановку Алёна, вызвав своей фразой смех у всей компании. — Именно так, Косто. А если серьезно… — Аннушка пыталась собраться с мыслями, чтобы начать очередной неприятный рассказ. Наконец, взяв себя в руки, она выдохнула и продолжила. — Мои родители никогда не обременяли себя заботой о нас. Каждый из трех детей — скорее обуза, которую нужно на что-то содержать, нежели желанный ребенок. Чем меньше ртов будет дома в Новый год, тем будет лучше для всех. — Значит, втроем против целого мира? — нарочито весело спросила Косторная, стараясь сделать вид, что у них троих все не так плохо, как кажется на первый взгляд. — Втроем против целого мира! — одновременно раздались уверенные голоса Ани и Камилы.***
Утро тридцать первого декабря Трусова из года в год предпочитала проводить в кровати. Как и день, вечер, и ночь. Девушка до своих семнадцати лет всегда любила Новый год. Ночь с тридцать первого на первое всегда приносила ей чувство волшебства. Родители приложили невероятное количество усилий, чтобы их маленькая Саша как можно дольше верила в деда Мороза, волшебство и извечное «добро всегда побеждает зло». Они каждый год устраивали девочке какое-то маленькое чудо, за что рыжеволосая по сей день была им безумно благодарна, но с тех пор изменилось слишком многое. Теперь Александра Трусова на дух не переносила Новый год. Именно тридцать первого декабря Марк, ее светлый, добрый и заботливый Марк, который временами был больше похож на плюшевого медведя, превратился в монстра. В тот год Саше было особенно тяжело: экзамены, ожидания родителей и предстоящее поступление брали свое. Моральное состояние становилось все хуже, накладываясь на физическую и умственную усталость, и как назло в этот же период начались проблемы в их с Кондратюком отношениях. Трусова пыталась, честно пыталась все наладить. Сотни часов за разговорами, работа над отношениями, перерывы друг от друга и попытки все изменить. Однако чем больше они пытались все исправить, тем сильнее Александра понимала, что эти отношения тянут ее на дно. Когда тридцать первого декабря Марк позвал ее в кафе на очередное «свидание-попытку-все-исправить», а затем сидел напротив нее и строил совместные планы на будущее, девушка не выдержала и предложила взять паузу. Оторопевший парень, удивленно смотря на нее, сперва безумно улыбнулся, а затем вдруг заговорил. — Сашуль, не шути так, ты же знаешь, как я этого не люблю, — ровным голосом произнес парень, а улыбка тем временем не покидала его лица. — ты можешь извиниться, и мы это забудем. — Я не шучу, Марк, я больше не вывожу это все! Возможно, даже паузу брать не стоит, лучше не мучить ни себя, ни тебя и просто… — договорить девушка не смогла, потому что через секунду обезумевший Кондратюк уже сжимал ее горло, яростно смотря в ее охваченные ужасом глаза. На помочь тут же подбежали другие посетители, и девушка чудом добежала до дома, пока они пытались достучаться до слетевшего с катушек парня, однако он не успокоился. Каждый день на протяжении нескольких месяцев он преследовал ее, слал тысячи сообщений с извинениями, мольбами и угрозами, обрывал ее телефон и пытался выбить дверь. Обеспокоенные родители обращались в полицию, но доблестные сотрудники лишь разводили руками, мол, нет состава преступления. Именно поэтому последние полгода одиннадцатого класса Александра доучивалась дома. Именно поэтому она уехала поступать в другой город при первой же возможности. Именно поэтому она ненавидела Новый год, предпочитая весь день лишь лежать в кровати, морально уничтожая себя из раза в раз. Разумеется, Вячеслав и Светлана после отъезда Саши часто звонили дочери, первое время даже по несколько раз в день, но Трусова уверяла их, что с ней все в порядке, и обезумевший парень никак не напоминает о себе. О его появлении она рассказала лишь однажды, ровно через сутки после того, как на ее шее появился длинный тонкий шрам. В тот момент отец, охваченный яростью, собирался убить Кондратюка, и определенно сделал бы это, если бы не загремевшая с инсультом в больницу мать. Долгое восстановление Светланы заставило семью Трусовых изрядно понервничать, поэтому Александра зареклась больше не упоминать в разговорах с семьей очередные появления Марка.***
Очередным утром тридцать первого декабря рыжеволосая мирно посапывала, улыбаясь во сне. Разумеется, она невероятно удивится и будет долго думать об этом, когда вспомнит, что ей снился не кто иной, как Аннушка, но сейчас она с удовольствием пребывала в царстве Морфея, определенно не желая просыпаться. Однако Евгению Армановну Медведеву мало заботили планы Саши на этот день, она не собиралась позволять подруге снова издеваться над собой, поэтому они с Алиной ровно в десять часов утра нажали на дверной звонок квартиры рыжеволосой. Однако ни через минуту, ни через три, ни через пять никто не ответил, поэтому Женя, зная, насколько крепким может быть сон Александры, пошла на крайние меры. Молясь, чтобы станция Трусовой уловила сигнал через стенку, Медведева попыталась подключиться, и через несколько секунд ей это удалось. — Алинка, если что, спасай меня, — обратилась она к Загитовой, крепко ее обняв. Ничего не понимающая девушка приподняла бровь в немом вопросе, на что Женя лишь усмехнулась, мол, сейчас сама все увидишь. — Алиса, включи Раммштайн на всю громкость.