* * *
Несколько часов спустя братья мчались в Импале, на новое дело без ангельских спутников. По радио играла AC/DC, заглушая тишину, воцарившуюся после обсуждения деталей. Сэма удивило, как легко всё прошло. Если отбросить всё личное, что висело между ними, то оставалось только сфокусироваться на предстоящем деле. После разговора на дереве ни один из братьев не был склонен к излиянию чувств. Сэм был просто рад погрузиться в охоту. Он ещё не переварил всего и был немного на нервах после того видения, чтобы погружаться во что-то эмоциональное. Оба они были мастерами откладывать проблемы на время охоты. Было довольно легко вернуться к старым привычкам. Тем не менее, было немного странным вновь сидеть на своём месте в Импале. В последнее время он, к своему удивлению, привык к собственной машине. К тому, чтобы водить. Ему было странно сидеть на пассажирском месте. Оглянуться и увидеть Дина за рулём вместо Габриэля, свернувшегося калачиком рядышком. Или слушать музыку, вместо того, чтобы наслаждаться тишиной или нескончаемой болтовнёй, которая сопровождала поездки с Трикстером. Уголки губ Сэма чуть приподнялись при этой мысли. Габриэль мог молчать, если хотел, хотя изначально Сэм был поражён, обнаружив это. Но когда он был в настроении, Габриэль мог болтать без умолку. Он заполнял машину историями о своём прошлом, подробными рассказами о различных исторических событиях или о розыгрышах, которые он проворачивал за всё время своего существования, при этом размашисто жестикулируя. Если в его руке был леденец, он тыкал им в воздух, чтобы подчеркнуть свою мысль, или отмахивался им. Сэму бесчисленное количество раз приходилось уворачиваться, чтобы не получить липким лакомством по руке или щеке. — Давненько мы этого не делали, — неожиданно сказал Дин, выведя Сэма из задумчивости. Он удивлённо глянул на старшего брата, приподняв бровь. Ну ладно, видимо, они всё-таки не избегали личных разговоров. Это было… странно. Сэм на мгновение сцепил руки в кулаки, а затем заставил себя разжать их, положив на колени. — Да, точно, — ответил Сэм. — Наверное, непривычно после всех этих полётов с Локи. Габриэль настоял на том, чтобы, если уж им приходилось говорить о нём, называть его Локи. Формально он всё ещё был под прикрытием, и Сэм признал, что это была хорошая идея таким его и оставить. Лучше, чтобы никто не знал, что он жив и работает с ними, пока не станет слишком поздно что-либо предпринимать. У Сэма не было с этим проблем. Иногда ему всё ещё было сложно думать о Локи как о Габриэле. Были моменты, когда с его уст слетало имя «Локи». К счастью, это никогда не беспокоило его любовника. Он без колебаний отзывался на любое из этих имён, исходящее от Сэма. Наклонив голову набок, Сэм пожал плечами. — На самом деле мы особо-то и не летали. — Что? — удивлённо спросил Дин. — Поначалу он просто появлялся, сам себя приглашая, куда бы я ни направлялся. Каждое утро я находил его на пассажирском сиденье, какие бы защиты ни ставил на машину. А потом, когда он начал проводить со мной больше времени… — Сэм сделал паузу и пожал одним плечом. — Не знаю. Он никогда не возражал против машины. Он даже не водит. Если только мне это не нужно. — Хочешь сказать, его устраивает всё время колесить с тобой в тесной машине? Сэм кивнул. — Вполне. — Ха. А я то думал, что он будет повсюду тебя переносить, — сказал Дин. — Мм, не совсем, — на губах Сэма появилась лёгкая улыбка. — Думаю, ему нравится иметь под рукой идеальную аудиторию, которая никуда не денется. — Чувак. Касу не нравится ездить на машине. Он всё время хочет нас телепортировать с места на место. — Локи больше всего на свете нравится предаваться человеческим вещами. Это его забавляет. Дин покачал головой, словно не мог этого понять. Впрочем, так оно, вероятно, и есть. Сэм предполагал, что ему самому было проще принять всё это, потому что он уже успел привыкнуть. Когда Габриэль впервые присоединился к нему, многое из того, что он делал, поражало его, веселило или попросту ставило в тупик. Теперь же это были просто маленькие причуды, которые делали того, о ком он, ох как сильно заботился, тем, кем он был. «Существо, с которым я, по всей видимости, помолвлен», — подумал он про себя, вспомнив разговор у Бобби о претензии Габриэля на него. Или, точнее, Локи, его языческой половины. Сэм сдержал смешок. Это было похоже на отношения с кем-то, с раздвоением личности. Только обе они хотели его, обе были чрезвычайно могущественны и обе по-своему удивительны и опасны. Почему его так тянуло к опасным партнёрам? Раньше у него был совсем другой типаж: кто-то милый, добрый, весёлый, сильный. Джесс. Он сильно изменился с тех времён. Тогда ему была нужна нежность и светлое чувство. Джесс была как прекрасный маяк спокойствия и красоты после детства, полного хаоса и мрака. Но жизнь после её смерти изменила его, сформировав в того, кем он стал сейчас. С таким, как он является сейчас, они никогда бы не были вместе. Он и она. Он слишком сломлен, слишком опасен. Такое невинное создание — не могло быть запятнано таким, как он. С Габриэлем такой проблемы не было. Он, хоть и Архангел, но тоже по-своему запятнан. Сбежав с Небес так давно, он погрузился в жизнь язычников. Сэм знал, что под личиной Локи он совершил множество ужасных поступков. Жизнь язычника не была сплошным солнечным светом и ромашками. Габриэль нашёл свою темноту, принял её, упивался ею. На его руках кровь, которую никогда не смыть. И Сэм знал, что иногда она заставляла его испытывать чувство вины. Он видел это в золотистых глазах в те редкие моменты, когда они обсуждали некоторых из его деяний. Они с Габриэлем похожи во многих аспектах. Оба беглецы, оба обиженные младшие братья, обожествлявшие старших. Оба потеряли себя во тьме и за это время совершили ужасные вещи. Конечно, не в одинаковых масштабах, но всё же. Сэм немного сполз вниз на сиденье и принялся наблюдать за пролетающими за стеклом деревьями, даже не заметив, как ушёл в свои мысли, перестав слушать брата, что бросал на него обеспокоенные взгляды. Он был слишком поглощён своими размышлениями. Так что да, он сильно отличался от того парня, которым когда-то был. Точно так же, как и Габриэль отличался от Архангела, которым был когда-то. Время, проведённое во тьме, наложило свой отпечаток. Но они исцелялись. Заглаживали вину. Оба пытались найти путь обратно к свету.* * *
Впервые им предстояло расследовать дело в психиатрической больнице. Сэм должен был признать, что было довольно забавно хоть раз начать расследование, сказав правду, а не очередную ложь. Вместо того, чтобы сочинить абсурдную историю для проникновения внутрь, они договорились о встрече с доктором. И всё, что требовалось от Сэма — это сказать правду. Он поведал доктору о своей депрессии, о Лилит, Руби и Апокалипсисе — обо всём. Затем Дин сказал доктору: «Вы понимаете, что я имею в виду, док? Парень уже несколько месяцев корит себя за это. Апокалипсис — не его вина», Дину не составило труда попасть в больницу вместе с ним. Даже если это была просто хитрость, часть их плана попасть сюда, слова Дина о том, что Апокалипсис — не его вина, отогрело что-то в душе Сэма. Оказавшись внутри больницы, они нашли Мартина и втроём тихонько обсудили в сторонке его подозрения о том, что самоубийства могли быть чем-то большим. Трудно было поверить человеку, чьи единственные свидетели были, мягко говоря, ненормальные. Не помогло и то, что сам Мартин тоже был не в себе. Он уже не был тем, кем был когда-то. Всё довольно быстро пошло наперекосяк. Первая смерть произошла в ту же ночь, прямо у них под носом. Они не успели вовремя ворваться в палату, чтобы помочь. Пробраться в морг, чтобы взглянуть на тело, оказалось проще, чем ожидал Сэм, учитывая, что это больница, где за пациентами должны были следить в оба глаза. То, что он там обнаружил, было чем-то, с чем он раньше не сталкивался. Что за тварь могла высасывать из человека мозг? У них не было времени на большее. Их поймали, к счастью, уже после того, как они спрятали все улики своих действий. Благодаря быстрой реакции Дина — Сэм никогда-никогда не позволит брату забыть, как тот спустил с себя штаны и закричал «сарделька». (Сэм собирался всю оставшуюся жизнь веселиться, подсовывая ему сардельки), их сопроводили обратно в палату, где им оставалось проспать меньше половины ночи. Честно говоря, Сэм совсем не ожидал увидеть Габриэля во время этой охоты. Судя по тому, как его Трикстер говорил (а с каких пор он стал мысленно называть его своим Трикстером?), тот должен был быть занят, пока Сэм работал. К тому же, психиатрические больницы — не то место, где кто-то мог бы просто так присоединиться к ним и остаться незамеченным. За всеми здесь тщательно следили. Поэтому, когда Сэм рухнул лицом в постель, едва успев укрыться одеялом, он удивился, почувствовав внезапный вес на спине. Охотничьи инстинкты заставили его тело мгновенно напрячься, но, услышав до боли знакомый смешок, он тут же расслабился. А когда тёплые губы коснулись открытого участка кожи сзади на шее, позволил себе полностью обмякнуть. — Привет, красавчик. Ты же не думал, что я оставлю тебя здесь одного? Когда Сэм открыл рот, чтобы ответить, Габриэль укусил его за шею. — Шш, никто больше меня не видит и не слышит, а вот тебя — могут. «Они и так думают, что я псих», — подумал Сэм с ноткой юмора. Габриэль поддержал его юмор ухмылкой, которую Сэм кожей почувствовал. — Верно, — Подавшись ближе, он улёгся на Сэма, а не рядом. Ощущение Габриэля, лежащего на спине Сэма, было привычной тяжестью, заставившей охотника расслабиться. Это поза, похоже, очень нравилась Габриэлю. Иногда он менял их местами, ложась на спину и притягивая Сэма к себе на грудь, словно тот был большим одеялом. Но чаще всего они оказывались именно в таком положении: Габриэль лежал на его спине, а его губы касались шеи Сэма, плеча или иногда скользили вдоль цепочки позвоночника. Хорошо, что Сэм предпочитал спать на животе. Он издал тихое довольное урчание, когда Габриэль устроился на нём. «Я думал, ты был занят?» — Я не видел тебя с тех пор, как ты уехал. Это целый день, Сэмшайн, — и это было почти мило, пока он не добавил: — Отец знает, в какие неприятности ты можешь вляпаться за такое время. — Одна рука скользнула под одеяло, чтобы как следует полапать. — Нужно убедиться, что всё ценное на месте. Сэм слишком привык к такому поведению, чтобы сделать что-либо ещё, кроме как хихикнуть и поглубже зарыться в подушку. «Извращенец». — Ах, но я твой извращенец. «Так ты пришёл сюда, чтобы потискать меня и пофлиртовать?» Когда Габриэль захихикал, тёплое дыхание защекотало шею Сэма. Он ласково потёрся носом о неё, отодвигая волосы, чтобы попробовать кожу на вкус. — Так мило, что ты удивлён, — хмыкнул он, немного переместившись, достаточно провокационно, заставив Сэма сокрушаться об их нынешнем положении. Затем Габриэль продолжил, и Сэм напрочь забыл о том, как его тело отреагировало на прикосновения, полностью сосредоточившись на деле. — Хотя я не ожидал, что придётся выводить из твоего организма дерьмо Рейфа. Разве ты не знаешь, что нельзя позволять им к себе прикасаться? «Рейф? Мы никогда раньше с ними не сталкивались». Последовала пауза, а затем Сэм почувствовал, как Габриэль вздохнул. — Кажется, я только что испортил себе время для обнимашек и тисканья, да, Сэмми? — Он покачал головой и слегка укусил Сэма. — Именно на него вы здесь охотитесь. Помнишь дыру, что ты нашёл в голове мертвеца? У Рейфа на запястьях есть длинные органические шипы, которые они втыкают в голову человека, чтобы питаться его мозговым соком. Мозги сумасшедших особенно сочные. Чтобы убить его, тебе понадобится серебро. «Что ты имел в виду под «дерьмо Рейфа» в моём организме?» — Серьёзно? Ты даже никогда о них не читал? — На этот раз он глубоко вздохнул, словно отвечать на вопросы Сэма было тяжкой задачей, будто Сэм требовал от него слишком многого. Ловкие пальцы ущипнули его за задницу, заставив подскочить. — Заткнись. Я отвечаю на твои вопросы только потому, что ты идиот и у тебя здесь нет доступа к информации. Когда Рейф касается тебя, он тебя как бы отравляет. Это воздействует на твои эмоции, заставляет галлюцинировать, накапливает всю сумасшедшинку в твоей черепушке, чтобы их ужин получился как можно вкуснее. Сэм сморщил нос. «Мерзость». — Да уж. Хотя есть вещи и похуже, — равнодушно пожал плечами Габриэль. — Но мне нравится твой мозг таким, какой он есть. Так что постарайся не дать ей превратить его в пятизвёздочный ужин, лады? Сэм усмехнулся этому комментарию. Насколько странной стала его жизнь, что подобные фразы теперь его веселят? «Постараюсь». Мысленно он зафиксировал всю информацию, которую дал ему Габриэль. Больше сегодня ничего нельзя было сделать. Маловероятно, что тварь снова убьёт в ту же ночь. А в случае попытки, он верил, что Габриэль предупредит его. Хоть он и не из тех, кто помогает на охотах, он не стал бы скрывать информацию и позволять людям умирать. Сэм был в этом уверен. Габриэль был слишком хорош, чтобы позволить погибнуть невинным. Сэм почувствовал, как Габриэль замер на его спине настолько неподвижно, что даже не дышал. Хотя, ему, конечно, и дышать-то не надо, но он обычно это делал. Сэм совершенно опешил, когда почувствовал, как лицо Габриэля прижалось к нему, и услышал тихие слова, прошептанные в кожу, как постыдный секрет: — Ты слишком сильно веришь в меня. Больше, чем я сам в себя. «Это нормально», подумал Сэм, чуть улыбаясь, хотя и знал, что Габриэль этого не видит. «Я могу верить за нас обоих, пока ты снова не обретёшь её». — Болван, — проворчал Габриэль, и в этом поддразнивании слышалась тёплая нотка, которая говорила Сэму, что он затронул своего любовника глубже, чем он готов был признать. Тяжесть на его спине прижалась ещё ближе, и Сэм почувствовал, как его тело отяжелело от сонливости, которая медленно накрывала его. — Спи, Сэмшайн. Прежде чем уйти, я очищу организм твоего брата, а потом вы вдвоём придумаете, как убрать вашу медсестру. — Пальцы коснулись виска Сэма. — Спи, — у Сэма не было сил сопротивляться этому небольшому толчку благодати. Через несколько секунд он заснул, чувствуя себя комфортно и в безопасности под защитой своего личного Ангела.* * *
На следующее утро за завтраком Дин плюхнулся на стул напротив уже сидящего за столом Сэма и буркнул, сверля его взглядом поверх подносов: — Я практически уверен, что в этой психушке должен быть твой любовничек, а не мы. Он наведался ко мне утром, пока я, мать его, одевался, постучал мне по голове и засмеявшись, исчез. Сэм не смог сдержать смешок. Он с лёгкостью представил эту сцену. Он уже догадывался, что Габриэль не станет заглядывать, пока Дин спит. Нет, это не в его стиле. Он хотел бы максимально вывести его из себя и поиздеваться. — Ты ещё поблагодаришь его через минуту, — сказал Сэм, копаясь в своей миске с йогуртом и фруктами, которую, как он заметил, больше никому не предлагали. Он мысленно поблагодарил того, кто был за это ответственен, прежде чем снова сосредоточился на брате. — Он очистил тебя от яда Рейфа. И меня тоже. Брови Дина взлетели вверх, и он замер на полпути, перенося яичницу на тост. — Рейф? — Ага, — Сэм вкратце изложил всё, что Габриэль рассказал ему о Рейфах, включая способ их уничтожения. И закончил, сказав: — Он говорил о твари в женском роде. И перед тем, как я уснул, он сказал, что перед уходом заскочит очистить твой организм, чтобы мы могли придумать, как убрать нашу медсестру. Мне приходит в голову только одна медсестра, которая касалась нас обоих. — Сукин сын! — выругался Дин. Сэм кивнул. — Угу. Так что сегодня мы поищем что-нибудь серебряное и острое, а потом расправимся с медсестрой и свалим отсюда. — Есть какая-то особенная причина, по которой он не мог решить эту проблему за нас, раз уж он уже знает, что это, кто это и как это убить? — потребовал Дин. Лёгкая гримаса промелькнула на лице Сэма. Он знал, что Дин не обрадуется такому повороту событий. Он замечал такую же реакцию у брата и в отношении Кастиэля. Дин, казалось, верил, что любой, кто способен охотиться, должен это делать. Особенно Ангелы на их стороне. Кастиэль и Габриэль способны охотиться, знали, как распознавать существ, обладали силой поражать практически всех злых сущностей, ходящих по земле. И всё же Дин не мог понять, почему они этого не делали. Для него мир был устроен проще. Злой монстр? Убей. Демон? Убей. Он не мог понять, зачем кому-то нужны такие силы, если не использовать их во благо. Оставаться нейтральным или амбивалентным для него неприемлемо. Это была одна из тех черт, которые делали его таким хорошим охотником. Сэм полагал, что это также одно из качеств, благодаря которому он считался Праведником. Однако у Сэма всегда был другой взгляд на вещи. Его мир не был чёрно-белым, а состоял из тысячи оттенков серого. Встретив Ангелов и осознав, что они совсем не такие, какими он их себе представлял. Он стал воспринимать их совершенно иначе. И больше не рассчитывал на их помощь. Даже Кастиэля. Только если это не совпадало с их собственными интересами. Вместо прямого ответа Сэм спросил: — Ты действительно хочешь, чтобы он заканчивал все наши охоты за нас? — Он перемешал фрукты в миске, пытаясь придумать, как сформулировать это так, чтобы не разозлить Дина, и в то же время говорить тихо и осторожно, чтобы окружающие их люди не услышали и не поняли его. — Локи помогает мне с делами, когда это необходимо, но он никогда не делает мою работу за меня. — Люди умирают, Сэм, и он мог бы это предотвратить, — возразил Дин. Боже, как Сэм ненавидел слышать эту фразу в детстве. Он ненавидел, как она превращалась в оправдание всего на свете. «Нет, Сэм, мы не останемся. Мне всё равно, что у тебя игра! Люди умирают». Это было объяснением того, почему ничего не может измениться, почему у них ничего не может быть. «С твоим братом всё будет в порядке, Сэм. Он поправится в дороге. Люди умирают, и они не собираются ждать, пока мы ещё несколько дней проторчим в мотеле». Сэм слышал это в разных вариациях на протяжении многих лет. Слышать сейчас это попугайничество из уст Дина, заставило его на мгновение закрыть глаза и сделать глубокий вдох, чтобы не взорваться. Только немного успокоившись, он снова открыл их. Он заметил, что Дин смотрит на него настороженно. Старший брат знал, как сильно Сэм ненавидит слышать подобное. Облизал губы, Сэм собрался с силами и позаботился о том, чтобы его голос не был конфронтационным. Последнее, что им сейчас нужно — это ссора. — Если бы кому-то угрожала опасность, Локи бы вмешался или предоставил бы мне инструменты для немедленного решения проблемы. Как бы он ни любил притворяться, что ему безразличны люди, он не позволит невинным пострадать. Если может что-то с этим сделать. Прошлой ночью никто больше не был под угрозой — пока она не проявляла признаков того, что может убить несколько человек за одну ночь. Так что он снабдил меня необходимой информацией и теперь доверяет мне выполнить свою работу. Я не хочу и не нуждаюсь в том, чтобы он делал её за меня. Сэм приготовился к тому, что Дин начнёт спорить с ним. К тому, что тот будет настаивать, чтобы Габриэль им помог, использовал свои силы, потому что это правильно или что-то в этом роде. Чего он совершенно не ожидал, так это того, что Дин взглянет на него с чем-то вроде гордости на лице, слегка улыбнётся и кивнёт. — Ладно. Где нам достать серебро? Секунду Сэм просто смотрел на своего брата, человека, которого, как он думал, знал вдоль и поперёк, и не смог сдержать лёгкой улыбки. Иногда, когда ему казалось, что он точно знает, как Дин отреагирует в той или иной ситуации, тот умудрялся удивить его. Чувствуя себя немного легче, чем раньше, Сэм принялся объяснять свой план.* * *
Теперь, когда они знали, с кем и с чем имеют дело, а также благодаря тому, что Габриэль очистил их организмы от яда, расправиться с Рейфом было так же просто, как загнать её в угол небольшой палаты поздней ночью. Вооружившись серебряными ножами, которые пришлось искать в трёх разных медпунктах, они вместе напали на неё. Их, конечно же, хорошенько потрепали, как это любят делать все сверхъестественные существа. Так что уйдут они отсюда с дополнительными синяками. Но им удалось убить её. И сделали они это вместе. Сигнал тревоги, оповещающей о том, что пациенты покинули свою палату, немного усложнил ситуацию. Им пришлось сломя голову улепётывать из больницы, прежде чем их поймали и связали пациентов вне постели с женщиной, лежащей мёртвой в одной из палат. К счастью, их настоящая одежда ничего важного не содержала, так что оставить её позади было пустяком. И вот в больничной пижаме и халатах, они вдвоём мчались по коридорам и проскакивали через двери, следуя заранее спланированному плану эвакуации. Они бежали как сумасшедшие в ночь, чтобы добраться до места, где спрятана машина. Дин добрался до неё первым, распахнул дверцу, сорвал с себя халат, бросил его на заднее сидение, а затем опустился на водительское. Сэм подошёл к пассажирской двери и практически ввалился внутрь, пытаясь отдышаться сквозь смех. Странный взгляд, которым одарил его Дин, только рассмешил Сэма ещё больше. Он, с трудом сдерживая смех, захлопнул дверцу, чтобы они могли уехать. Дин завёл машину и бросил на него озабоченный взгляд. — С тобой всё в порядке, Сэмми? Обхватив рукой ноющие рёбра, Сэм фыркнул, пытаясь сдержать смех. Достаточно было одного взгляда на Дина, чтобы вновь разразиться хохотом. — О, чувак, посмотри на нас! Мы только что сбежали из больницы в халатах и тапочках! — хихикал Сэм, глядя на грязные тапочки на своих ногах. Он снял одну тапку, продемонстрировал её Дину и, посмеиваясь над его сердитым взглядом, выкинул её в окно, а следом и вторую. Дин какое-то время наблюдал за ним, прежде чем, похоже, решил, что это не стоит беспокойства. Хотя на его губах появилась тень улыбки. Смех Сэма был заразителен, и Дин уже давно не видел, чтобы его младший брат так беззаботно смеялся. Тем не менее, он не удержался от подколки. — Ты чокнутый. Его слова только ещё больше раззадорили Сэма. Братья скрылись в ночи, а звук хохота Сэма разносился вслед за ними.* * *
Вечером следующего дня они вернулись к Бобби. Как только Сэм выбрался из машины, первым его встретил Пёс, который молнией пронёсся через двор и прыгнул прямо на него. Сэм широко улыбнулся, едва успев подхватить эту маленькую энергичную собачку. Пёс тут же принялся облизывать его лицо, виляя хвостом так сильно, что это сотрясало всё его тельце. Сэм смеялся, а Дин закатил глаза, когда входная дверь перед ними открылась. То, что их встретило на этот раз, заставило их застыть на месте. Там был Бобби… и он стоял. Сэм и Дин замерли у подножия крыльца. — Бобби? — медленно произнёс Дин. Пожилой охотник оскалился в улыбке. — Привет, мальчики. Вам уже давно пора было вернуться. На мгновение воцарилась ошеломлённая тишина, а затем братья рванули вперёд. И следующие несколько минут превратились в весёлый хаос смеха, объятий и похлопываний по спине. Чёрт возьми, как же здорово было видеть эту широкую улыбку на лице Бобби, прямо смотреть на него, без нужды так низко наклоняться. Когда они, наконец, все отстранились друг от друга, Дин спросил: — Как? Как это произошло? — Его выражение изменилось, а голос стал немного неуверенным. — Бобби, ты же не…? — Нет! — воскликнул Бобби. — Я ничего не сделал! Проснулся утром и…. вдруг почувствовал то, что уже не чаял почувствовать. Это заставило Сэма немного отвлечься. Наблюдая за тем, как спорят Бобби и Дин (Бобби, похоже, не мог усидеть на месте, он шевелил ногами каждые несколько секунд, будто до сих пор не мог поверить, что они работают), он немного отступил. Как раз настолько, чтобы незаметно для них проскользнуть внутрь дома. Он не особо удивился, обнаружив Габриэля, сидящего за кухонным столом и пьющего из большой кружки того, что, судя по горе маршмеллоу сверху, должно быть горячим шоколадом. Золотистые глаза встретились с глазами Сэма через всю комнату, и блеск в них дал ему ответ ещё до того, как был задан вопрос. Поэтому слова Сэма прозвучали скорее как констатация факта. — Ты исцелил ноги Бобби. Уголок рта Габриэля изогнулся в ироничной ухмылке. — О нет, только не раскисай тут, Гигантор. — Это было благородным поступком с твоей стороны, — сказал Сэм. — Это было не из благородства, — Габриэль сморщил нос от отвращения. — Фу! Нет! Это было практично. Как он, по-твоему, должен тебя защищать, когда меня нет рядом, если он даже не может встать с кресла? К тому же, — откинувшись назад, он закинул ноги на стол, перекрестил их и ухмыльнулся. — у этого действа есть дополнительный бонус — Захи так разозлится, когда узнает, что я нейтрализовал его маленький трюк, который не позволял старику исцеляться. Ты ведь знаешь, как я люблю бесить своих братьев, Сэмбо. Сэм улыбнулся и с нежностью покачал головой. Идиот. Он просто не мог признать, что сделал что-то хорошее и принять комплимент за это. Сэм помнил, как был потрясён, когда впервые узнал, что Бобби парализован, и почему. Конечно, возможность разозлить Захи могла быть для него бонусом, как и иметь здорового и полного сил Бобби, но Сэм не был настолько глуп, чтобы поверить, что это были единственные причины, по которым Габриэль исцелил его. Ухмылка соскользнула с лица Габриэля. — Не порть мне веселье, пытаясь выставить меня хорошим парнем, Сэмсквотч. — О нет! Конечно, нет! — проговорил Сэм, сдерживая смех. Подойдя ближе, он нагнулся и украл поцелуй, улыбаясь в губы Габриэля. — Совсем ни к чему, чтобы кто-то подумал, что ты добряк. Губы Габриэля дёрнулись. — Боже упаси. Выбор слов Габриэля заставил Сэма хихикнуть. Когда он отстранился, в глазах Габриэля плясал юмор, а вместе с ним и что-то ещё, что он стал видеть всё чаще, что вызывало тёплое чувство в груди. Сэм проигнорировал это, как и каждый раз, когда оно появлялось. Сейчас было не время думать о таких вещах. Вместо этого он просто усмехнулся ему. — Правильно. Ты просто злобный, эгоистичный ублюдок, который делает только то, что ему выгодно, и никогда не сделает что-то просто из отвратительной доброты. — О-о, продолжай обливать меня мёдом, Винчестер, — Габриэль поиграл бровями. — Лесть откроет тебе все двери. — Занимайтесь этим где-нибудь в другом месте, а не на моей кухне, — буркнул Бобби, наконец, войдя в дом. Габриэль ухмыльнулся. — С превеликим удовольствием! — С щелчком пальцев они оба исчезли, переместившись в свою комнату наверху.* * *
Сэм проснулся глубокой ночью. Он не мог сказать, что его разбудило или почему, только то, что он внезапно обнаружил себя очень бодрым и настороженным. Позади него Габриэль прижался плотнее, чувствуя, что Сэм проснулся и уже пытаясь успокоить его и уложить обратно спать. У подножия кровати Пёс тоже подорвался и посмотрел на него, приподняв одно ухо. Сэм какое-то время наблюдал за ним, пока Пёс не запрыгнул на кровать и не пробрался к его лицу. Терьер лизнул его щеку, а затем подтолкнул подбородок, тихонько поскуливая. Сэм почесал его за ушами, пытаясь угомонить. Не стоило будить всех, только потому что он бодрствует. Не в первый раз Сэм просыпался посреди ночи, и он знал, что просто так вновь заснуть уже не получится. Только он собирался встать, как Габриэль уткнулся носом в плечо Сэма и тихонько пробормотал его имя. Сэм слабо улыбнулся. Когда тот попытался удержать его, Сэм осторожно отстранился и повернулся, чтобы чмокнуть Габриэля в голову. — Я в порядке, Гейб. Просто быстренько выведу Пса на улицу. Скоро вернусь. — Может быть, это поможет ему избавиться от странной тревоги, которое его охватила. Габриэль отреагировал недовольным бурчанием, но он тоже привык к тому, что Сэм время от времени просыпается посреди ночи. Гейб уже усвоил, когда лучше всего затащить его обратно в постель и уложить спать, а когда эффективнее просто позволить ему немного размяться и вернуться самостоятельно. Осознание того, что его любовник так хорошо его понимает, вынудило Сэма улыбнуться про себя, пока он выводил Пса из спальни, и они вместе спускались по лестнице. Сэм схватил пальто из шкафа в прихожей, прежде чем направиться к входной двери. У Бобби всегда было всё необходимое в запасе, в том числе и верхняя одежда. Натянув пальто, он остановился у двери, чтобы втиснуть ноги в кроссовки, одновременно посмеиваясь над Псом, который вертелся вокруг его ног. — Ладно, ладно, не горячись, приятель. Ты же совсем недавно был на улице! Думаю, ты можешь потерпеть ещё несколько секунд. — присев на корточки, Сэм быстро завязал шнурки, неоднократно отмахиваясь от Пса, который игриво тыкался в его руки, заставляя смеяться. Как только дверь распахнулась, Пёс сорвался с места и пулей устремился к ближайшему клочку травы. Сэм засмеялся и покачал головой. Подправив пальто, которое больше напоминало толстовку, чем верхнюю одежду, он застегнул молнию и поднял ворот повыше, чтобы защититься от ночной прохлады. Взглянув на небо, он увидел, что звёзды по-прежнему ярко сверкали, и задумался, который же сейчас час. Выходя из дома, ему не пришло в голову проверить время. То тревожное чувство, что разбудило его, всё ещё мурашками пробегало по позвоночнику. Спустившись с крыльца, Сэм ощутил, что с каждым шагом это чувство только усиливалось. Он не понимал, в чём дело. Его глаза сканировали темноту вокруг, словно там таилась какая-то угроза, пока он медленно шёл вдоль ряда разбитых автомобилей, всё дальше отдаляясь от дома. Что происходит? Сэм начал беспокоиться, что это было больше, чем просто обычная тревога, которая могла накатить ночью. Что-то было не так. Даже Пёс, казалось, это почувствовал. Он оставил траву позади и теперь семенил рядом с Сэмом, плотно прижимаясь к его ноге. Как раз, когда Сэм решал вернуться в дом или, может быть, позвать Габриэля, он увидел впереди то, что заставило его остановиться на месте. Возле груды машин стояла та, кого он совсем не ожидал увидеть. — Анна? Знакомая женщина улыбнулась ему. — Привет, Сэм. Что Анна здесь делает? Они не видели её уже… ну, очень давно. С тех пор, как они помогли ей снова стать ангелом. Почему она здесь? Одна, посреди ночи, пока все остальные в доме спали. То тревожное чувство стало сильнее (если это вообще было возможно), и Сэм с трудом подавил желание отступить. — Ух ты. Давненько не виделись, Анна. — Я пыталась вас найти, — сказала она ему. В её голосе прозвучала странная нотка: печальная, но в то же время решительная. — Вы хорошо спрятались. Я уже собиралась заглянуть во сны Дина, но решила сначала рискнуть и заглянуть сюда. Рада, что так и сделала. Ну, это совсем не утихомирило его тревогу. Инстинктивно он сделал шаг назад. — Ты в порядке? — даже осознавая, что-что здесь не так, он всё ещё беспокоился, всё ещё надеялся, что, возможно, она просто нуждалась в их помощи. — Нет, — она покачала головой, и печаль в её глазах стала более заметной. Анна выпрямилась и сделала шаг к нему. — У тебя доброе сердце, Сэм. Ты был добр ко мне. Я это помню. Поэтому, пожалуйста, пойми, в этом нет ничего личного… — Она крутанула запястьем, и в её ладонь скользнул зловещего вида клинок. — Мне очень жаль. С этими последними словами она сделала выпад.