Ночь, день, ночь

Полупустая стеклянная бутылка из-под Fanta, пролетев рядом со скулой Аарона, разбилась об асфальт. Я споткнулся об отколотое горлышко, кто-то дотронулся до моего плеча, и я резко дёрнулся вперёд. По спине пробежали мурашки. Идущий впереди меня Кевин замотал головой из стороны в сторону, словно болванчик на торпеде, а затем, поправив ремень спортивной сумки, последовал совету Ваймака, который требовательным голосом велел Лисам «как можно скорее садиться в автобус». Я нахмурился и подтолкнул Дэя вперёд, костяшками врезавшись между крыльев его лопаток. Он безоговорочно подчинился, и это было не то чтобы на него похоже. Я старался контролировать ситуацию. Фанаты с обеих от нас сторон распалялись, спортивные кричалки звучали всё резче и обширнее, перерастали в личные оскорбления. Идущий впереди Кевин, которого я сторожил, как пастушья собака, придавал мне уверенности. Старшие Лисы исчезли из моего поля зрения, но краем глаза я заметил скользнувшую по правую от меня сторону Рене, и расслабился. Я старался не отвлекаться, не вспоминать то, что сказал мне Нил, как будто в моём старании был смысл, как будто я мог забыть хоть что-нибудь. Я снова и снова повторял про себя: «Спасибо. Ты был великолепен». «Спасибо». «Ты был великолепен». Кевин дёрнулся в сторону, едва увернувшись от выбежавшего за огороженный периметр фаната, и я оттолкнул его, с полушага врезавшись в его грудь локтём. Оранжевое зарево и несколько лисьих лап показались на горизонте, и я передал Дэя Ваймаку, чьё выражение лица поначалу показалось мне незнакомым, но по итогу я сумел его считать. «Спасибо». Я сжал челюсть, обернувшись через плечо. Мэтт, обняв Даниэль за талию, вёл её в сторону автобуса. Малочисленная охрана, шедшая следом, распаковала резиновые дубинки. У одного из них была расстёгнута кобура пистолета с резиновыми пулями. Я невольно поджал губы. «Ты был великолепен», — вновь пронеслось у меня в голове. Я спросил: — Ники, Аарон? Ваймак отрицательно мотнул головой, не посмотрев на меня. Он внимательно вглядывался в слившуюся в единое целое толпу людей; с его ростом он без труда различал макушки и, наконец, тронулся с места, жестом оставив Эбби за главную. Я молча двинулся следом. Ники и Аарон оказались зажаты между несколькими людьми, чьи лица я запомнил против собственной воли. Я решил для себя, что если они причинят им вред, я сразу же достану ножи, но тренер был благоразумнее меня в 9 из 10 случаев, поэтому схватил их обоих за шкирку и толкнул в сторону автобуса. Хэммик хромал, и я позволил ему опереться на моё плечо, чтобы он не упал по дороге и не свернул себе шею. Эбби вычеркнула их имена из списка, и я шагнул следом за Аароном в лисий автобус. Рене, то и дело смачивая тампон в растворе медицинского спирта, стирала свернувшуюся кровь с лица Эллисон, Дэн помогала Бойду усесться на первое попавшееся сидение. Ники и Аарон прошли в конец автобуса, Кевин сел на первое, позади водительской кабинки, место. — Джостен? — спросил Ваймак у Эбби, и я бессознательно обернулся. Нила в автобусе не было. Я мысленно прокрутил время вспять, вспомнил лица, заново услышал каждое сказанное в адрес Лисов оскорбление. Уинфилд отрицательно помотала головой. Я, недолго думая, а то и не думая вовсе, развернулся и выскочил из автобуса. — Миньярд! — крикнул Ваймак мне в след, но мне не было до него дела. Прямо сейчас я ненавидел Нила и хотел сказать ему о том, как сильно я его ненавижу. Но только после того, как он окажется в безопасности. Неважно, что он уговорил меня расторгнуть контракт, который мы заключили. Я обещал ему защиту, я уважил его решение от неё отказаться, но если ему грозила опасность — если она грозила ему прямо сейчас — я готов был сделать всё, что было в моих силах, чтобы вернуть Джостена в Пальметто, в его с Мэттом комнату. Нет, я не нарушил данное ему обещание. Я никогда не нарушал обещаний; я чётко и ясно сказал, чтоб Нил не приходил ко мне жаловаться, если ему разобьют лицо. Но он не пришёл: Нил Джостен не привык звать на помощь, и в этом мы с ним были похожи. Я вклинился в толпу. Каждое прикосновение отдавалось во мне неприятным воспоминанием о прошлом, настоящем и будущем. Би однажды сказала, что, если бы не события, с которыми я некогда столкнулся, она диагностировала бы мне гаптофобию, но она была не права: я не боялся прикосновений — я боялся, что мне причинят боль, с которой я снова не смогу справиться. «Спасибо. Ты был великолепен». Мне зарядили в челюсть и едва не выбили глаз. Я ничего не почувствовал, перебежками обогнув трёх или четырёх человек, вцепившихся друг другу в глотки. «Спасибо», — повторил я про себя. Что-то не так. Не так. Не так. Не-так. Нетак. Пазл, возникшей в моей голове сразу же, как только я впервые увидел Джостена, никак не складывался. Я помнил, что мне говорил Нил перед началом игры. Я был уверен, что есть причина, в связи с которой он решил отказаться от моей опеки. Он назвал её, и я ему не поверил. Нил Джостен врал лучше каждого из Лисов, я же считал, что он врал лучше всех. Я чертовски его ненавидел, и не смог вспомнить, когда именно начал, — нонсенс для меня. Я сделал ещё два шага вперёд, разглядев ярко-оранжевую рукоять испачканной в пыли клюшки, втоптанную в асфальт спортивную сумку и раскладушку. «Ты был великолепен». «Спасибо». Я точно знал, что такое паническая атака, и не мог допустить, чтобы она накрыла меня прямо сейчас. «Что, чёрт возьми, пошло не так?!» — пытался понять я. Я сглотнул скопившуюся в горле слюну и кое-как, избежав удара коленом в висок, вытянул из-под людских ног вещи Джостена. Если я с самого начала знал, что он врёт, почему не заставил его рассказать мне правду? Что именно пугало Нила сильнее, чем клан Морияма? Я вспомнил: Нил выглядел, как загнанный в ловушку зверь, его зрачки были расширены. Он дышал, но не как обычно, а по-другому. Он позволил себе проявить эмоции, подозвав меня слишком близко к себе. Джостен сказал: «Спасибо». Спасибо? Нил не говорил «спасибо». Не мне. (Я не специально добавил это слово в список запрещённых). Он не имел права говорить мне «спасибо»: меня не за что было благодарить. Он не имел права лгать мне, не имела права вжиться в меня, глубоко затеряться в недрах сознания. Я не разрешал ему. Ублюдок! У Джостена не было права относиться ко мне, как к человеку. Он не имел права просить меня оставить его в покое, я не имел права с ним соглашаться. Не имел, не имел, не имел, не имел. Где он? Где он? Где он?! Где. Он. «Где ты, Джостен?..» Я вернулся к автобусу. Лоскут от рукава джерси был оторван и болтался на паре широких оранжевых ниток, но мне было наплевать. Я посмотрел Ваймаку в глаза и зашёл внутрь. Кевин выглядел испуганным, Ники и Аарон, не заметив Джостена за моей спиной, переглянулись. Эбби спросила: — Нил? Я покачал головой. Закрыв входную дверь, Дэвид скомандовал: — Дэн, начни обзванивать больницы. Рене — на тебе полицейские участки. Отъедем от стадиона и сделаем остановку. Мы найдём его, Эндрю. Эндрю? К кому именно он обращался? Я начинал паниковать. «Спасибо, ты был великолепен». — Иди нахер, — огрызнулся я на вопросительный взгляд Мэтта. Откинув порванную сумку на свободное сидение, я зачем-то натянул сетку на клюшке, чтобы убедиться, что она цела. Нил бы этого хотел. Нил?.. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Чёрт! Где он? Где Джостен? Где Нил Джостен?! Я сел в попытке выровнять дыхание. У меня тряслись колени, и я впился ногтями в ляжки, чтобы держать себя в руках. Тренер завёл двигатель, и мы тронулись с места. Кто-то кинул камень в стекло автобуса, и Аарон, я услышал, сматерился. Я достал телефон Нила из кармана, открыл крышку и зашёл в меню звонков. Мой собственный номер числился последним. Если он не убежал тогда, позвонив мне, мог ли Джостен сбежать сейчас? Нет, убеждал я себя. Нет. Он не мог. Он не бросил бы сумку, не оставил бы Экси, не удрал бы, испугавшись большого скопления людей. Он бы рассказал мне. Наверное, рассказал. Я думал, мы с ним договорились. Дэн торопливо набирала номера больниц, которые сидящий рядом с ней Мэтт находил в Интернете. Она давала краткое описание Нила, благодарила, сбрасывала звонки, и набирала следующий. Рене мягким голосом разговаривала с операторами полицейских участков, объясняла ситуацию, вежливым тоном отказывалась заявить о пропаже. Он сбежал. Он сбежал. Он сбежал. Не исчез. С ним всё хорошо. Никто, кроме Кенго и Рико, не пугал Джостена. Он бы не ушёл из команды вот так… бросив Лисов. Оставив меня. Он бы не… Я открыл ящик со входящими сообщениями, и меня перекоротило. Незнакомый номер с незнакомым мне кодом города — «410» — писал: «0». На несколько долгих секунд я, кажется, перестал дышать. Пальцы одеревенели, но громкий вопрос Ники привёл меня в чувства. — Тренер, я могу связаться с администрацией команды. Может, Нил у Бинтуронгов? В этой неразберихе… всё что угодно, — то ли спросил, то ли утвердительно произнёс Хэммик. «Нил». «Что угодно». Нет. Нетнетнетнетнетн-е-т. Что-то было не так. Я чувствовал. Я был в этом более, чем уверен. «Ты был великолепен». Заткнись, ответил я про себя. Заткнись и вернись, Джостен! Я открыл папку с удалёнными сообщениями: ряд чисел от сорока девяти до нуля, до пришедшего сегодняшним утром нуля… Первое сообщением было отправлено девятнадцатого января, в День рождения Нила Джостена, когда он стоял посреди раздевалки, перемазанный кровью обыкновенной лисицы. — Четыреста десять… — произнёс я вслух. — Код города: четыреста десять. Кевин обернулся через плечо, посмотрев на меня. Переведя взгляд с телефона Нила на моё лицо, он побледнел. — Нет. Этого не может быть. — Ты что-то знаешь, — сказал я. Я закрыл раскладушку и откинул её в сторону, она сорвалась с сидения из-за того, что автобус дёрнулся, и скользнула вперёд. Я встал со своего места. Лисы затихли, Рене сбросила вызов, оборвав себя на половине фразы. Я не был удивлён, что Кевин Дэй что-то знает: Нил лжец, они давно знакомы, и эта новость не произвела на меня впечатления. Он знал что-то, одну тайну с Джостеном на двоих. Я почувствовал укол предательства, но мне было наплевать. Я мог бы выбить правду из Нила, мог бы заставить его говорить, прислонив один из моих ножей к его горлу. Мог бы, если бы Нил был здесь. Но его не было. Я сделал шаг по направлению к Кевину. Кто-то назвал моё имя, но я не узнал ни голос, ни источник звука. Я был зол, я был в ярости. Я не мог допустить, что из-за трусости Дэя, который доверился, но не доверял мне, Нил Джостен исчезнет. Не сейчас, не снова. Не тогда, когда я понял, что не выдумал его под воздействием таблеток. Не тогда, когда я узнал, что он живой, яркий, что из-за него я чувствую себя… кем-то. Я не понял, как именно мои руки оказались на шее Кевина. Я напряг мышцы, давя большими пальцами на его адамово яблоко. Он начал хрипеть, и этот звук почему-то показался мне правильным. Я тряхнул его, и Кевин, словно кукла, поддался на мои движения. — Говори! — громче обыкновенного потребовал я. — Говори, Дэй!!! Я не хотел его терять. Только не снова. Только не после Кэсс. Это было нечестно. Неправильно. Неестественно. «Ты был великолепен». Я тряс Кевина до тех пор, пока его лицо не приобрело сероватый оттенок. Нил пропал, пропал, пропал. Дэй знает, где он, но не хочет рассказать мне об этом. Почему? Я не заслужил знать правду? Я хоть раз подвёл его? Всех их. Я — Монстр? — Сука! Что тебе, блять, известно?! Его рот открылся и закрылся. Он попытался втянуть носом воздух в лёгкие, но у него не вышло. Он вцепился в мои запястья, и я сильнее сомкнул пальцы на его горле. Кто-то обхватил меня за талию в попытке оттащить от трусливого Кевина Дэя. Сначала две руки, затем четыре, после — шесть. Я позволил им тронуть меня, потому что ничего не чувствовал, кроме злости, гнева и ярости. Я был в шаге от того, чтобы убить его. Убить их всех, если они не скажут мне, что произошло с Нилом. Мне было наплевать на последствия, насрать, если я вновь окажусь в тюрьме. Никто не мог забрать у меня то, что принадлежит мне. Что я сделал своим, получив явное согласие, чёткое и однозначное «Да». Всегда — да. «Эй, ты был великолепен». Меня трясло так, как никогда раньше. Я ничего не понимал и ничего не ощущал, но с другой стороны — я чувствовал всё: каждую вибрацию, ухаб, слова, чужие пальцы; видел заплаканные глаза Рейнольдс, Уотсон, держащую её за плечи, перепуганное выражение на лице Хэммика, Аарона, стоящего слева от меня с открытом ртом. Ваймак схватил меня за шею, и я отпрянул. Повернув меня к себе лицом, он залепил мне пощёчину, из-за которой я отлетел к сидениям. — Возьми себя в руки, Миньярд! Я потянулся за ножами, но остановил себя. Мне было тошно от того, что всем им, казалось, плевать, где их друг, где тот, чьё право называться Лисом они раз за разом отстаивали. Кевин за моей спиной кашлял, с хрипом вздыхая. Я повернулся к нему лицом. — Говори, или, клянусь, я зарежу тебя, Дэй. — Это… кх… его… — он вновь закашлялся, и я начал терять терпение. Ваймак, заметив мой взгляд, закрыл Кевина своим телом. — Это его отец, — выдавил из себя Дэй. «Отец» — проговорил я про себя, чуть было не рассмеявшись. У Нила нет отца, он — сирота. Я не понимал, что Дэй несёт, зачем он продолжает мне врать и почему не говорит, г-д-е Джостен. В его словах не было смысла. «Эй!». — Отец? — переспросил Мэтт. — Балтиморский Мясник, — кое-как ответил ему Кевин в попытке растереть покрасневшее горло. Эбби, я увидел, прижимала к груди красную медицинскую сумку, не решаясь, впрочем, подойти к едва ли дышащему Кевину. — Не ври мне, — сказал я. — Натан Веснински, — ответил мне Кевин. Блять. Он не врал. — В прошлом — правая рука Кенго Морияма. — Кенго? Подожди-ка… Нил и клан Морияма? — удивилась Эллисон. — Этого не может быть. «Может», — сказал я про себя. Лгун. Грёбанный лжец! — Мы должны обратиться в полицию, — подала голос Рене. — Мы не можем оставить его… — Нет, — отрезал Кевин, и я готов был сломать его череп об автобусное стекло, прорубить безопасный выход там, где его не должно было быть. — Всё это уже… в этом нет смысла. Нил, должно быть, уже мёртв. Я сел на сидение. Рухнул на него, обмяк, потерял над собой контроль. Я посмотрел на свои руки, сомкнув и разомкнув пальцы. Я убью его, решил я для себя. Я, блять, убью Кевина Дэя прямо сейчас, когда… «Нил, должно быть, уже мёртв». Нет. Нет, я не позволю этому произойти. — Он знал. Нил знал, что это случится. Я говорил ему, чтобы он… Я предупреждал, что он найдёт его. Нил знал, что Натана выпустили по УДО. Сейчас… теперь мы… ничего не изменить, — хрипел Кевин, и Лисы начали отвечать ему, перебивая друг друга. Ваймак и Эбби вторили остальным, закидывая Дэя вопросами, которые не имели ровным счётом никакого значения. Нет, повторился я. Этого не может быть. Не может! Он обещал мне. Обещал выбрать звонок, но не побег. Значит, они вывезли его со стадиона против воли?.. Я вспомнил двух охранников, сопровождавших нас после игры, и вдруг понял, что не видел их лиц среди приставленных к нам людей. Нет. Нет. Нет, нет, нет. Я отказывался поверить в случившееся. «Где ты, Джостен?» Я ненавидел его, но так ни разу и не сказал, как сильно, по-настоящему сильно его… Чёрт. Нет! Блять, нет!!! Мои пальцы продолжали сжиматься и разжиматься. Сердце, казалось мне, остановилось. Он наполнил меня до краёв, я знал это; он вырвал из меня всё без остатка — я это чувствовал. Я не понимал, зачем Джостен продолжал снова и снова соглашаться со мной. Почему он вёл себя так, будто я значу для него чуть больше, чем остальные. Зачем провожал меня взглядом. Зачем улыбался мне. Зачем отвечал на мои поцелуи. Зачем шутил, смеялся, рисовал силуэт ключа на своей ладони. Зачем он поступил так со мной? Я не хотел здесь быть. Меня здесь и не было: я был за лисьими пределами, разлагался под бетонными плитами на стройке позади Башни, где я хотел похоронить труп ненавидимого мной Нила. Я гнил, заживо себя пожирал. Горел, метался из угла в угол, кажется, вырвал клок волос со своей головы. Просил: «Пожалуйста, будь живым». Да, я пообещал себе никогда больше не произносить это вслух, да вот только мне… больше некому было давать обещаний. Зачем я ему поверил? Неужто… Быть может, хоть один раз в жизни… Мне удалось бы… По-настоящему… «Нил, должно быть, уже мёртв». Телефон тренера зазвонил, но я его не услышал. Я не должен был быть здесь, сказал я себе. Меня не должно было быть вовсе. Меня, Эндрю Доу, случайной ошибки Тильды Миньярд. Она не должна была разделять нас с Аароном, она должна была убить меня в младенчестве. Я должен был умереть, когда убивал её. — Нил? — громко спросил Ваймак, и я поднял голову. Какой Нил? Тот, что, должно быть, уже мёртв? — Нет, это Вы послушайте меня, офицер-как-Вас-там. Мне плевать, как Вы его называете. Это член моей команды, и в нашем с ним контракте, если мне не изменяет память, чёрным по белому написано: «Нил Джостен». Нет. Я сказал: «Нет». Моя команда… — он обвёл каждого из Лисов взглядом, задержавшись на мне чуть дольше, чем на остальных. — Мы отказываемся давать свидетельские показания против Джостена. Да, я знаком с законами Соединённых штатов, офицер. Хорошо. Да. Может, через сорок-пятьдесят минут. Да, это мой номер телефона. Хорошо. Буду ждать. Он повесил трубку. В автобусе воцарилась гнетущая тишина. Мне страшно хотелось курить, и я сунул руку в карман, вытащил пачку и вытряхнул из неё последнюю сигарету. Стоящий неподалёку Мэтт молча поджёг её зажигалкой. Тренер вопросительно поднял бровь, выдохнул, но не прокомментировал мои действия. — ФБР будет ждать нас в Балтиморе в отеле «Firefly Airé». Нил у них. В тяжёлом состоянии, в больнице, но у них. Он жив. Я слышал, как половина Лисов выталкивает из себя воздух, а другая — улыбается. Дэн уткнулась в плечо Мэтта, без стеснения всхлипывая. Ники упал на сидение рядом с ошеломлённым Аароном. «Нил жив». — Эндрю? — с некоторой осторожностью в голосе позвал меня Кевин. — Пошёл нахуй, Дэй, — кое-как ответил ему я. — Иди, блять, нахуй, трусливый ублюдок. Он жив. После всего, что случилось с Нилом, он — жив. «Ты был великолепен», Нил Джостен. Я выдохнул. Череда фонарных столбов слилась со светом оставленных позади автобуса фар. Я больше ничего не чувствовал и уже никогда не смогу почувствовать что-либо. Эбби давила на газ и развернула автобус, пересекая двойную сплошную. В моей голове было пусто. Краем глаза я заметил, как на телефон Нила, валяющийся под креслом Кевина, пришло смс-сообщение. Я отвернулся к окну. На улице, подумал я, стояла ночь.