***
— Княже-е… — прошуршало у него за спиной. Ратмир вскинул голову, напряжённо вглядываясь в вечерний сумрак, сгустившийся почему-то у него перед глазами, — Кня-аже-е… Голос будто стал дальше и доносился из другого угла горницы. Что-то в нём юному княжичу не понравилось. Он потянулся рукой к маленькому мечу, висящему на поясе, но шипение раздалось снова, опередив его: — Не пуга-айся, княж-же… — Ратмир вскинулся, совсем по-детски хмуро сведя брови. — Кто здесь пугается ещё. А ну, покажись! — пытаясь говорить как отец или старший брат, приказал он. Нечто из сумрака рассмеялось. Мальчишку пробрало дрожью от этого смеха, больше всего походящего на хриплое карканье вороны, смешанное с шелестом змеиной чешуи по камню, — Покажись! — уже не так твёрдо повторил он. — А ты подойди к окош-шку, княже, — ответило что-то у самого уха. Ратмир бросился в сторону, — Да свеч-чу зажги, не увидиш-шь же ничего, — посоветовала темень. «Сам знаю!» — хотелось бы ответить княжичу, но язык ему не подчинялся, будто замёрзнув во рту. Мальчик приоткрыл дверь горницы, осторожно прокрался по коридору, схватил добычу и мигом влетел обратно. В ладони мягко покоилась свечка с пляшущим на фитиле огоньком. — Ты здесь ещё? — подозрительно спросил он, чувствуя себя намного увереннее при свете. — Здес-сь, здес-сь! — недовольно плюнула темнота, сжавшаяся подальше от огня, — Чего ждёшь? В окош-шко-то поглядис-сь! Ведомый любопытством, Ратмир в два прыжка пересёк горницу, вытянулся у стены, заглядывая в тёмную слюду, за которой медленно сменяла вечер ночь и вскрикнул от неожиданности. За спиной у него, в ярком контрасте со свечой, скалились, обнажая кривые клыки, множество пастей. Сумрак оказался телами, настолько тесно сплетёнными друг с другом, что казалось, будто они представляют собой единое тело, с множеством лап, ног, рук, хвостов и крыльев. Тела двигались, постоянно меняя очертания сумрака. Лицо мальчика исказилось от испуга, он хотел отшатнуться от окна, бросить свечку, закричать, выбежать из страшной горницы, но не мог даже пошевелиться. Клубок из тел тем временем распался, превратившись в вереницу теней. — Ну как, княж-же, нас-смотрелся? — прошипела одна из них. — А с чего это, интересно, ты меня князем величаешь? — вдруг осмелел княжич, вспомнив, как тени шуганулись от огня, и крепче вцепился в тёплый воск. Опять послышался тот странный смех, напугавший его чуть раньше. Теперь он был похож на нормальный голос, а не на шорох чешуи. — А как мне тебя величать прикажеш-шь? Ты княжий с-сын, значит с-сам княз-зем станеш-шь. — У меня отец ещё жив и брат старший. А ты меня вперёд них ставишь что-ли? — рассердился Ратмир. — Ну не век ж-же отцу твоему ж-жить, — возразила темнота, — Люди с-смертны… Скрипнула дверь. Тени за спиной всколыхнулись и рассеялись по стенам. — Ты чего здесь, Ратмир? — послышался густой бас отца. — Батюшка! — просиял мальчишка, кинувшись к старому князю. Тот обнял сына, тихонько посмеиваясь в тронутые сединой усы. — Пойдём-ка в трапезную. Одного тебя ждём.***
Любопытство всё же взяло верх. Дарина осторожно завертела головой по сторонам, пока десятник, скрывшись в гриднице, что-то там докладывал князю. Голоса из-за двери звучали приглушённо и ничего разобрать было нельзя. Драгомир ещё пытался прислушиваться, но скоро бросил и теперь только поглядывал на сестру, изредка морщась от тупой боли в начавшей опухать губе. Девушка ощутила острый укол вины: ну и зачем было так орать? Ну подумаешь, подзатыльник… Так за дело же, хотя она ведь нечаянно! Брат будто бы понял направление её мыслей и украдкой улыбнулся, едва слышно прошептав: — Дариш, не хмурь брови. Улыбнись-ка, — она послушалась, позволив осторожной радости отразиться на лице. Поводов для тревоги и впрямь было меньше: брат на неё не сердился. Тяжёлая дверь распахнулась, десятник, появившийся на пороге, махнул рукой дружинникам и снова отступил куда-то вглубь покоя. Тем порядком наскучило таскать за собой упирающихся людей, но служба обязывала. Дарина проморгалась, дав глазам после полумрака коридоров привыкнуть к яркому свету, заливавшему гридницу. Зацепилась взглядом за резные украшения покоя, щиты и оружие, развешанное по стенам. Оценила высокие ставни, окна из поразительно тонкой и светлой слюды. Все почему-то молчали. Только Драгомир легонько пнул сестру в голень мыском сапога. Она повернулась, выхватив взглядом фигуру, возвышающуюся на искусно сработанном троне, и будто закаменела. Только зрачки двигались, да раздувались ноздри, как у волка, почуявшего молодого оленя. Ратмир рассмеялся: — А ты не верила, русалка. Теперь-то на князя похож? Брат перестал мять ремни на стянутых запястьях, сразу вспоминая последнюю охоту, тоже вгляделся в статную фигуру. А Дарина, отойдя от изумления, высоко вскинула голову и отозвалась: — Ну, похож. И что? — Ничего, конечно, — улыбнулся князь, — Нравится? — он махнул рукой на стены. — Сделано на совесть, — покивала с важным видом девица, старательно давя внутри тревогу, — Но мы же здесь не за тем, чтобы покои твои рассматривать, княже. Снова послышался смех. Дарина пригляделась к тени за троном и ей на мгновение показалось, будто та шевельнулась сама по себе. — Значит, сразу к делу. О твоих подвигах мне уже рассказали, — он кивнул Драгомиру, — Теперь мне русалку хочется послушать. Ты вроде бы с луком обращаешься неплохо. Кто тебя научил стрелять? — Не называй меня чужим именем, князь, — она подняла на него глаза, — Брат научил. — А чего ж не отец? — Нет у нас отца, — отчеканила она и глаза у неё чуть потемнели. Тень, показалось, ещё раз шевельнулась, будто приникнув к фигуре князя. Высокий дружинник, из тех, кто дрался с Драгомиром, выступил вперёд, отвесив поклон. — Дозволь сказать, княже, — Ратмир махнул ему рукой, — «Неплохо» — не то слово. Она с пятидесяти шагов без промаха в яблоки попала. Покажи трофей, — обернулся парень к Дарине. Та нехотя вытащила из-за спины сапоги. — Охотники значит, — удовлетворённо кивнул князь, — Ну вот и славно. Есть у меня дело как раз для охотников.***
— О чём с-сегодня узнать хочешь, княже? — с каждым годом голос тени становился всё более человеческим. Только слабое шипение, больше похожее на присвист, как если бы у человека не было одного из передних зубов, осталось насовсем. Князь поморщился. Тень продолжала: — О с-своей земле ты уже вс-сё знаешь, а о с-соседс-ских с-слушать не желаешь. Тебе не угодишь. — Расскажи мне о чудесах, — после недолгого раздумья попросил Ратмир, — Только о таких, какие взаправду существуют. — О чудес-сах, значит… - ему показалось, невидимый собеседник впервые усмехнулся по-доброму, — Ну с-слушай… Ратмир приготовился услышать что-то совсем необычное и сначала с недоверием вслушался в давно известную легенду о трёх вещих птицах, стерегущих мир. — Так, стой! — чуть ли не обиженно воскликнул он, — Я же просил о чудесах! — И что тебе не нравитс-ся? — О таких, которые существуют! — напомнил князь, — А ты мне сказку детскую пересказываешь. — Вот люди, - снова усмехнулась тень, — Из всех ваших детс-ских с-сказок, как ты, княже, говоришь, вымыс-сла всего-то ничего. Даже не половина, не треть, не четверть, и того меньше. А вы чис-стую правду легендами обзываете. — Как это? — заинтересовался Ратмир. — Виновна с-сказка разве в том, что вы её чернилами на лис-сте не пишете, как с-свои былины? А те, между прочим — те же с-сказки, только к вашему времени ближе. — Значит, есть этот сад на свете… — пробормотал Ратмир. В слюдяном окне вдруг на мгновение мелькнул оскал сгустившейся темноты. — Ес-сть, княже! И тот, кто яблоками, водой живой и мёртвою да птиц-цей пламенной из этого с-сада владеть будет, тот влас-стелином всех земель с-станет!***
— Куда отправиться?! — первым, как ни странно, голос подал Драгомир, в то время как Дарина задумчиво упёрла взгляд в пол, — Ты уж извини, княже, это безумство чистое! Да на свете и места такого нет! — Есть, Мир, — тихонько дернула его за рукав сестра, — Я верю, что есть. — А ты вообще молчи, — недовольно покосился на девицу тот, — Ты в облаках витаешь постоянно. Понимаю я, что тебе чудес хочется, да не про нас те чудеса. Ратмира эта перепалка откровенно забавляла. Наконец, дождавшись пока Дарина дослушает выговор от брата, он поднялся и заговорил сам. — А русалка что скажет насчёт таких безумств? Девушка тряхнула головой, перекинув косу на плечо. — А что сказать… — протянула она, всё так же ни на кого не глядя, — Я в сказки верю. Но Жар-птицу поймать… Да ещё добраться туда… Нет, князь. И правда — это для богатырей каких-нибудь работа, не для простых людей. — Вот ты скажи, Дарина, ты лук легко натягиваешь? — спросил он её. — Легко. — К жизни лесной приучена? — Да. — А в сказки веришь, сама сказала. И чем тебе работа такая не годится? Ростом не вышла? — А что с ребёнка взять, княже? — вдруг вмешался хмурый Драгомир, — Пятнадцатая весна ей только минула. Не стыдно девчонку посылать туда, откуда живым ещё никто не являлся? — Значит она будет первой. Уведите! — кликнул Ратмир дружине.***
— Жалко тебе её? — спросила тень, когда побледневшая Дарина беспомощно оглянулась на брата. Поняла за мгновение, изменилась в лице и рванулась следом. Без крика, без слёз. Её едва ли не поперёк туловища перехватил десятник, не дав сдвинуться с места и только тогда к девушке наконец вернулся голос. — Отпусти меня! — заорала она, отчаянно брыкаясь в крепкой хватке, — Драгомир! Драгоми-и-ир!!! — Дарина сорвалась на отчаянный визг и зарыдала, будто утратив силы к сопротивлению. Теперь дружинник не удерживал её, а наоборот — не давал упасть. — Ну вот, напугал ребёнка, — ядовито похихикала тень князю в ухо, — До ис-стерики довёл. — Сгинь, — плюнул в сторону Ратмир. Он подошёл к девице, судорожно всхлипывающей от недостатка воздуха, протянул платок, который она тут же жадно схватила и спрятала в нём лицо. Посмотрел снова на сапоги, выигранные на ярмарке, вздохнул и кивком велел десятнику отойти. Без опоры Дарина чуть пошатнулась, но на ногах устояла, — Не реви, — она зашипела на Ратмира, поднимая заплаканное лицо. — Укушу, — серьёзно предупредила девушка, — Где мой брат? — А куда обычно людей уводят? Но-но, только не падай! — посчитал нелишним предупредить князь, — Ничего ему не сделают пока. Да и темницы у нас не такие уж тёмные. Кормят хорошо. — Ты сказал «пока»? — насторожилась Дарина, — Есть условие? — Я уже говорил, чего хочу. Всё просто. Ты отправляешься к саду, ловишь там Жар-птицу… И привозишь её ко мне. А я после этого отпускаю твоего брата. Уговор? Она сжала в руках платок. — А если не вернусь? — Вернёшься, — припечатал Ратмир, — Брат в тебя верит, да и я начинаю. Только сбежать не вздумай, — взгляд его мгновенно потерял всякую мягкость, бывшую в нём до того, — Срок тебе даю четыре с половиной месяца. Брата твоего казнить — дело недолгое. Не вернёшься, или приедешь без птицы… — Дарина с трудом сглотнула внезапно ставшую вязкой слюну, — Сгинуть в дальней земле ты всегда успеешь. И не пытайся меня обманывать, русалка, а я вижу это по твоим глазам. Уж я найду способ узнать сбежала ты или попросту погибла.