Маковка

Удовольствие, что они могли получить маячило где-то уже совсем близко, руку протяни и достанешь, но им не хотелось заканчивать всё слишком скоро. Хотелось оттянуть до последнего, чтобы получить максимум эмоций. Да, прелюдии выматывают, но как же приятно после этого перейти к самому основному, когда вы оба раззадорены и жаждете получить большее. Минхо не мог перестать трогать. Руки, торс, шея, хотелось ощутить всем телом и максимально близко к себе. Хотелось оставить следы, чтобы ещё долго напоминали о нем. И конечно же, зачем отказывать себе в своих желаниях? Пару мгновений и вот на шее Хана уже красуется несколько маленьких пятнышек. Единственное о чем жалеет Минхо, так это о том, что не может сейчас их увидеть. — Наигрался, маковка? — Всё также придерживая Минхо за талию поинтересовался Хан. — Возможно, а ты хочешь меня остановить? —Минхо немного отстранился от такой прекрасной и манящей шеи, в то же время чуть ерзая и поудобнее устраиваясь на чужих коленях. — Никогда. — И Минхо знал, что он и правда никогда. Никогда его не остановит. Только не в такой момент. — Что же ты делаешь со мной, маковка — прикрыв глаза стонет Хан. Он возбуждён. Ужасно сильно. Тихо произнесённое «люблю» почти не слышно. Хан тяжело дышит, и думает, что ему померещилось. — Повтори? — Что? Я ничего не говорил. — притворство прямо-таки слышалось в голосе Минхо, но несмотря на всю свою видимую уверенность и игривую непоколебимость, он чуть съежился от слишком сурового тона голоса. — Ты думаешь я не услышал? — Крепко хватая Минхо за руки, Хан приблизился близко-близко к чужому лицу и стал шептать в самое ухо. — Ты мне обязательно это ещё повторишь. Я уверен. Минхо повторит. После таких слов тем более. Но несмотря на это, то, что он озвучивает, являет собой полную противоположность его мыслей. — Если мы так и будем медлить, то от меня ты ничего не услышишь. Максимум — в своих мечтах. — Ах вот как? — Минхо не видел, но был точно уверен, что Хан в притворном удивлении приподнял брови. Чувствовал, как чужие руки начали обманчиво мягко поглаживать его предплечья. Дрожь прошибла всё тело. Минхо ощущал, как натягивается что-то внизу живота. Чувствовал, что всё больше и больше теряет контроль, которого и так были жалкие крупицы. Казалось, возбуждение всё больше и больше захватывает его тело. Горячо. Жарко. Желанно. И вот Хан снова решил действовать неожиданно. Всего миг, а Минхо уже обнаруживает себя распластанным на простынях. Шелк приятно холодит разгоряченную кожу. Минхо чувствует, что его щеки и уши буквально пылают. Он снова ощущает себя таким беззащитным и находящимся полностью во власти Хана. Но это такие приятные чувства, что хочется слепым котёнком и дальше беспрекословно следовать чужой воле. — Значит мы можем переходить к основному блюду? — не стоило сомневаться в том, кто именно был этим самым основным блюдом. — Думаю… Да — запрокинутая голова, руки, что лежали по разным сторонам, и ноги, что охватывали Хана за талию. В этот момент Минхо был подобен богу. Непозволительно прекрасен. И кажется Хан слишком одержим этим видом. — А теперь маковка, отпусти меня. — сказать было куда легче, чем сделать. В данный момент Минхо слегка болезненно воспринял бы даже лёгкое отдаление. А тут… Хана не хотелось отпускать. — Для чего? — хоть это, и так, было понятно, вопрос вырвался буквально сам собой. — Хочу наконец снять штаны. Или у тебя есть до сих пор не обнаруженный мной кинк на одежду? — буквально отцепляя от себя эти шикарные бедра поинтересовался Хан. — Пока не наблюдался… А вот кинк на твои пальцы у меня определенно имеется. — Если бы на Минхо не было повязки, он бы увидел, как чем-то тёмным блеснули глаза Хана и буквально дьявольская улыбка расплылась у него на лице. Взгляд полный желания, нетерпения, страсти был направлен только на Минхо, следил за каждым вздохом — выдохом, малейшим шевелением рук или ног, поворотом головы, за всем, и действительно наслаждался этим. Хан знал — он не выдержит больше ни минуты. Поэтому штаны буквально в считанные секунды оказались где-то на полу, совершенно точно больше не нужные. И Хан наконец-то мог вернуть ноги Минхо себе на талию — это ощущалось слишком правильно, словно именно там им и место. — Ну что, маковка моя, ты готов? — Конечно Минхо был готов. Дома он очень основательно и тщательно подготовился к предстоящей ночи. Даже фантазировал во время этого процесса. Но только вот мечты не шли ни в какое сравнение с реальностью. Нынешняя действительность оказалась куда притягательнее, чувственнее и горячее. В то же время, пока одна рука нужна была Хану для поддержания равновесия, чтобы он ненароком не свалился прямо на Минхо, другая же действовала все настойчивее. Пробираясь от икр вверх к таким потрясающе манящим и соблазнительным бедрам. Периодически то сжимая, то поглаживая их. Чередуя грубость и мягкость, именно так, как любил Минхо. — Готов. Ты можешь сделать это сразу. Я растянут. — В ответ на это Хан лишь немного расстроено хмыкнул. — Не ты ли говорил, что у тебя кинк на мои пальцы? Но несмотря на это лишил меня удовольствия самому растянуть тебя. Некрасиво получается, маковка моя. — Произнесенное на распев чудесным голосом Хана, это вызвало у Минхо какое-то иррациональное желание вернуться во времени, и сделать все возможное, чтобы эти пальцы все-таки оказались в нём. Сегодня. Сейчас. — Я все равно хочу их в себе… — Слабая попытка сделать хоть что-нибудь. Добиться того, чтобы чужие пальцы оказались внутри. И томительные моменты в ожидании вердикта. Кажется в их сегодняшней игре победил Хан. — Хочешь? Ну и как я могу тебе отказать, правда маковка? — медленно и с теплотой произнёс Хан, пальцами проходясь по паху, но не двигаясь ни к члену, ни к анусу. Эти движения лишь раззадоривали и заставляли тихо стонать из-за лёгкой, немного щекочущей стимуляции. Всё это заставляло хотеть большего. Кажется, скоро все это дойдет до того, что Минхо начнет или ругаться, или скулить, третьего не дано. — Засранец, делай хоть что-нибудь. — очевидно, ругаться. — Я не засранец. Не стоит путать, маковка, — улыбаясь протянул Хан. — Тебе напомнить мое имя? Если что я могу. — Наконец опустив руку чуть ниже и задев основание члена он продолжил свою речь. — От желания уже не можешь соображать, да? Это весьма печально… Минхо хотелось одновременно и врезать ему, и поцеловать. Вообще вариантов было куда больше, но пока что, например, третий вариант, что сформировался в его голове буквально только что, хотелось реализовать куда больше. Тогда Минхо медленно и аккуратно привстал на руках, потихоньку приподнимая своё расслабленное тело и наугад потянул руки вперёд, в попытках захватить. И попал. Теперь он обнимал Хана за шею в то же время продолжал держать свои ноги на его талии. — И что ты делаешь, маковка моя? — А вот сейчас и узнаешь. — Произнёс Минхо и как-то слишком резво перевернул Хана вместе с собой, снова оказываясь сверху. — И как тебе вид? — Самодовольная и гордая улыбка красовалась на лице Минхо. — Потрясающе… У Хана тормоза сорвало. Теперь его руки беспорядочно проходились по спине и ногам, а губы, казалось, скоро заболят от интенсивности поцелуев. Поглаживания, шлепки — всего стало так много. Минхо выглядел великолепно прикусывая губы и оставляя следы от ногтей на чужой коже. Выглядел великолепно, когда стонал запрокидывая голову. Великолепно, когда Хан стимулировал его эрогенные зоны заставляя конечности подрагивать, в мурашки носиться по коже. Великолепно… — Ты точно готов, маковка? — Сколько раз мне нужно повторить, что да? — Много. Я слишком ценю твой комфорт. — Эти слова каждый раз затрагивали какие-то струны в душе Минхо. Произнесённые не с ехидством, а с затаенной нежностью и возможно… Любовью? Поэтому такие моменты были невероятно ценны. Каждый из них хранился в памяти Минхо, по соседству с их самыми жаркими ночами. — Я готов. Давай. Не мучай. — Как пожелаешь, маковка. Будет чуть-чуть неприятно… — Недослушав до конца его перебил Минхо. — Да давай уже. — Нетерпеливый. С ним Минхо такой ужасно нетерпеливый. —… В такие моменты целуй меня, ну или можешь окончательно расцарапать мне спину. Хорошо? — Хан остановил все свои действия и ждал ответа от Минхо. — Я тебе её и просто так расцарапать могу. — Хорошо? — Не став отвечать на последнее высказывание вновь поинтересовался Хан. — Да, хорошо. Начинай. — Минхо почувствовал, как мурашки прошлись по всему телу. Сладостное ожидание вот-вот должно было окупиться в полной мере. Он так соскучился по этому чувству. Когда тебя так хорошо растягивают. Шарясь по поверхности тумбочки, Хан старался нащупать две таких необходимых сейчас вещи. Но отрываться от Минхо — нет, спасибо, пожалуй откажусь. Поэтому полагаемся на ощущения. И вот когда наконец и смазка, и презервативы оказываются у Хана в руках, можно считать, что всё — предохранители сорваны к чертям, взрыв неизбежен. — Маковка… — Да-да, я готов, точно, давай. — Не дав даже закончить предложение протараторил Минхо. Тогда, Хан в первую очередь быстро разобрался с презервативом, а уже после налил немного смазки на свои руки, так как решил чуть подогреть её и дабы сделать весь процесс максимально комфортным. Минута. Вторая. Готово. Аккуратно вставив сначала лишь кончики пальцев, Хан скоро перешёл на слишком быстрый темп, параллельно говоря какие-то причудливые глупости на ухо, заставляя Минхо прижаться к нему и чуть ли не скулить. Если в начале и было слегка непривычно, противная отдача чувствовалась где-то внизу живота, то совсем скоро, эти чувства начали отходить на второй и третий план, пропуская вперёд удовольствие. По мере того как темп становился все грубее, Минхо становилось всё труднее сдержать себя. Хотелось впиться ногтями, посмотреть ему в глаза и приказать заняться делом. Но к величайшему сожалению, пока что это желание реализовать в полной мере было нельзя. Но вот сказать что-то, точно было можно. — Хватит игр, давай. — Насаживаясь сильнее на пальцы Хана, потребовал Минхо. — Моя маковка, ты такой нетерпеливый. Так сильно хочешь мой член в себе? — Когда информация подаётся в виде шепота на ухо, воспринимать её, итак, становится труднее, а если это еще и подобного рода информация… То в такой ситуации мы просто разводим руки. — Блять, хочу. — Тогда как я могу тебе отказать, верно? — с громким чпоком вынимая из Минхо пальцы поинтересовался Хан. Он хотел бы эти же пальцы дать облизать тому, в чьей роскошной заднице они только что были, но сегодня у них в плане совершенно другое, поэтому было принято решение, оставить этот вопрос на потом. А пока… Не давая и минуты на обдумывание ответа, Хан медленно стал вводить член, давая привыкнуть и к размеру, и к чувству растянутости, что не сравнится с пальцами. — Ну что, маковка моя, доволен? — поцелуи сыпались на ключицы и шею Минхо, пока он сам, сидя сверху, пытался не растечься лужицей и позорно не кончить лишь от проникновения. — Очень… Очень доволен… — Слабый дрожащий голос, итак, выдавал с потрохами. Хотелось начать активно двигаться, но ноги не держали, хотелось подразнить, но от удовольствия закатывались глаза и заплетался язык, и, очевидно, Хану это было прекрасно видно. — Моя маковка не может двигаться? Как же так получилось? Надо тебе помочь. Правильно, маковка? — Кладя руки на ягодицы Минхо, Хан ясно давал понять, что же последует дальше. — Надо… — Возможно можно было бы сказать еще что-нибудь, если бы Хан резко приподняв Минхо за задницу, не опустил его обратно, плотно прижимая к своим бедрам. — Отлично. — Прикусив зубами чужую мочку, Хан продолжил все в том же темпе, за исключением одной маленькой детали. — Ты решил попробовать технику 9:1? Ты сумасшедший? — Я? Да. Но тебе нравится. — Мне очень нравится… — Застонав от очередного грубого толчка, Минхо резко замолчал. Он так любил эту технику. То, как меняется соотношение грубости и нежности с каждым новым подходом поражало, заставляя пальчики на ногах поджиматься от удовольствия. — И я это прекрасно знаю, маковка. — Услышав в ответ лишь мычание, Хан продолжил в той же манере, удерживая Минхо буквально одними лишь руками, помогать ему, задавая темп и глубину каждого нового толчка. Чувства. Страсть. И бесконечное удовольствие. Минхо с ним слишком быстро кончает. Но то, как Хан продолжает двигаться в нём сквозь оргазм — волшебно. Судорога пронзает тело, ноги ослабевают и отказываются держать, тело подводит и только лишь руки Хана на ягодицах — последний оплот уверенности и главный страховочный трос. Когда кончает и Хан, тела обоих успевают покрыться испариной, а влажные и такие пошлые следы отпечатались на постельном белье и в памяти. Хочется ни о чем не думать, просто утонуть в этом мгновении, чувствуя ласковые прикосновения Хана и влажное полотенце, что мягко прикасается к разморенному оргазмом телу. — Спи маковка моя, я буду рядом. — И Минхо засыпает с полной уверенностью в этом. Тихо. Мягко. Тепло. Кажется уже наступило утро, и Минхо ощущая присутствие рядом понимал, что Хан выполнил своё обещание, но все равно совсем скоро должен уйти. Снова. Но Минхо не был к этому готов. И когда Хан начал подниматься с постели, дабы подобрать все разбросанные ранее вещи не выдержал. — Хан. — М.? — Хочешь снять с меня маску? — Хан подумал, что ему послышалось. Неужели это сказал Минхо? Сам. В голове не укладывалось. — А ты позволишь? — Тебе, да. — и это было лучше всех признаний и громких слов. Медленно подходя к кровати, Хан не мог поверить, что это на самом деле происходит. Он конечно надеялся, что рано или поздно этот момент наступит, ждал его всем сердцем и душой, но слова Минхо всё равно выбили весь воздух из лёгких. Теперь ему можно. Аккуратно подойдя, он оперся коленями на матрац, поднёс руки к лицу Минхо и начал потихоньку снимать маску. Отвыкшие от света за несколько часов глаза слезились, и было необходимо хотя бы пару секунд на то, чтобы проморгаться. Когда зрение вновь стало чётким, перед Минхо предстал потрясающе красивый юноша. — Давай знакомиться теперь по настоящему. Меня зовут Ли Минхо. — Протянув руку с лёгкой улыбкой на губах произнёс Хо. — А меня зовут Джисон, и ты прекрасен, маковка…