Но боли больше нет

      Разговоры в Аду обесцениваются до нуля, всё давно решает сила и статус. Если по движению твоей руки вся разношерстная толпа рухнет на колени — ты чувствуешь себя совершенным. Зачем попусту сотрясать воздух, если можно щелчком пальцев стереть любого недовольного в труху. Люцифер приучился придерживаться подобного образа жизни, особенно если твое окружение - те, кого ты люто ненавидишь всей своей поганой душой. Когда на горизонте ярким светом светят проблемы, не бойся и ненавязчиво скидывай их на других. Когда в одну дверь ногой долбится Адам со своим истреблением, а в другую — сильнейшие, чтоб их акулы растерзали, грешники со своими проблемами, начинает болеть не только голова, но и чесаться руки. Куролесить Высочество любил, в пределах разумного, конечно. Но за то последствия его развлечений ещё надолго будут аукаться по всему городу. И настанет блаженное спокойствие. К неожиданным визитам тоже привык. Но вот к чему был точно не готов, это к робкому стуку. Обычно он сам приглашает к себе. Либо оповещает заранее, либо тащит сам, в зависимости от ситуации и существа, с которым предстояло провести разъяснительную беседу. Двери открылись сами, и через порог шагнула маленькая фигура, от вида которой Люцифер чуть не ослеп.       Темнота замка удручала. Ей рассказывали, как роскошен дом владыки, как этот дом преображается, стоит объявить о каком-нибудь мероприятии. Шагая по длинным, усеянным картинами коридору и глазея на портреты, ее больно кольнуло ощущение одиночества. Великолепие замка словно гасло без шумной толпы, музыки, внимания. Любви. Что не сказать о Правителе, о котором она столько слышала. И ее не постигло разочарование. Первое впечатление обманчиво. За белоснежным фраком, низким ростом и добродушной простотой ловко скрывалось чернильное чудовище, раскинувшее свои сети на многие километры вперед. Перед ней, определенно… Не дурак.       Завязался непринужденный разговор. Люцифер с порога отмел все формальности и правила этикета. Расшаркивания его явно утомляли. Как и просьбы о «сотрудничестве» на довольно мелком, по его расценкам, уровне. Грело мертвую душу одно — Серафим явно прониклась историей его дочурки, не зря он организовал двум противоборствующим сторонам встречу. Только вот его руки были крепко связаны. — Мне запрещено даже думать о том, чтобы помогать таким как ты. Милая, ты внизу, на самом дне. В глубине глаз заблестели слезы. Возможно, наставница была права. Эмми еще слишком глупа, чтобы не только разговаривать, но и пытаться решать важные вопросы с действительно б о л ь ш и м и дядями. Только и оставалось, что уйти ни с чем. Снова. — Постой, малышка. — Самаэль всё же поднялся с трона, разогнал метнувшиеся к уходящему ангельскому созданию тени. Ей нельзя чувствовать исходящему от него опасность. Спугнет, и родившийся в гениальной голове план разобьется в дребезги. — Я знаю, что ты так просто не сдашься, маленькие ангелочки вроде тебя слишком настырны. Ты прекрасна, спору нет, но понимаешь… Он цокнул языком, окатил ее взором с ног до головы. Понимающе ухмыльнулся, по-звериному осклабил зубы, видя, как дрогнула собеседница, так по-взрослому нахмурив брови. Даже в отеле, под защитой Шарлотты, девчонка слишком лакомый кусок для отпетых ублюдков. — Стоит тебе покинуть мою резиденцию, то…Вот, видишь уточку? — На изящной ладони приветливо крякнула резиновая игрушка, щелкнув белоснежным клювом. Она забавно распушилась, будто настоящая, за спиной раскрылись шесть миниатюрных крылышек. Эмми не успела не восхититься, ни умилиться, как Создатель столь прекрасного существа безжалостно сжал кулак, с хрустом уничтожая только что появившуюся на свет жизнь. По стройным пальцам потекла кровь, на узорчатый пол бездыханно свалились перья. Владыка облизнулся, слизнул кровавые следы своего преступления. Сердце девочки забилось испуганной птицей, но на лице не дрогнул ни один мускул. Сера научила ее смотреть опасности прямо в глаза. Шаг назад: и перед ней раскрывают абсолютно чистые руки в обезоруживающем жесте. — Отель моей дочери на холме, найдешь ее там. Тебе придется разбираться со всеми проблемами самой, но кое-чем я помочь смогу. Давай-ка преобразим тебя немного, чтобы стала самым неотразимым демоном. Будто дождавшись неуверенного, утвердительного кивка, белое платье обуглилось под чужим прикосновением, затянулось на талии хозяйки смертоносной змеей зауженной кофты. Снежные локоны приобрели пепельный оттенок; Бусы мелодичным жемчугом рассыпались, чтобы пресловутым узором окропить почерневшую ткань. Юбка робко скользнула по обнаженной коже, заструилась вверх, обращаясь в роскошную кайму укороченного баллона. Свои крылья ангел успела сложить за спиной прежде, чем их накрыла синяя, словно море, вуаль, разрастаясь, сливалась с новой хозяйкой. Как паразит впитываясь в тело, вместо старых крыльев создавая иллюзию двух заостренных, демонических. Удобные сандали сменились тяжелыми шнурованными сапогами. — Так-то лучше. — Мужчина удовлетворенно осмотрел деяние рук своих. — Передавай Чарли привет от меня. — Благодарю, Ваше Величество. Эммили склонилась в реверансе, когда вокруг завертелся тайфун опасной стихии. ”Передам”       Ревновать Вэгги научилась в Аду. В городе комфорта и радуги, подозревать пару в измене было странно и нелепо. Мол, если любовь настоящая, то партнер даже носа не повернет «налево». И когда на первом этаже отеля, в огненном портале материализовалась Серафим, девушка протерла глаза. Шарлотта, вскочив с места, скинув с колен новые наброски, кинулась встречать потенциального гостя, как внезапно остановилась. Запах ладана и благовоний защекотали ноздри. Пиздец. — Эммили! — Распознав под изменившимся образом юную Светлую, Принцесса ринулась обниматься. Даже внимания не обратила на в друзей, оголивших клыки.       Смотреть на чужую близость тяжело, сделать шаг к сближению самому — ещё сложнее. Да, им иногда просто не хватало времени побыть вместе, насладиться обществом друг друга. Принцесса носилась со своим отелем как подорванная, телохранительница — хвостом за ней. Тех прикосновений, беглых поцелуев катастрофически не хватало. Ей. Когда все успокоились, перезнакомились, пожали руки, они уселись на гостевой диван, обсуждать, что можно сделать до того, как Ангелы придут выкашивать половину грешников, начиная с пока ещё жалкого приюта для всех падших. Смотреть, как Чарли приобнимала свою новую, «чистую» подружку, было до скрипа зубов н е в ы н о с и м о. Завелась старая пластинка о методах «раскрутки» сего заведения. — Мы пробовали. — Дьяволица решила перевести внимание на себя, недовольно глянула на старшего товарища, который тщетно, как умел: унижающе, но все-таки сделал попытку как-то привлечь внимания общественности к их дому. — У нас в Раю целая команда этим занимается, а не кто-то один. Эммили задумчиво накрутила на палец серую прядь. Владыка был прав, когда шепнул на ухо про намек на помощь «извне». Этим можно было воспользоваться. Не договорить не значит солгать. — Может, обратимся к корпорации, которая занимается пиаром? Есть такая? Повисла минутная тишина. Ответ пчелиным роем жалил языки, но никто не рисковал озвучивать очевидное вслух. Только Аластор шире растянул улыбку. Разрушить недомолвки решился тот, кто был меньше всего заинтересован. — Ну, наша много-уважаемая троица «Ви» уже давно заняла все медиа-пространство. Они ебанутые, но от них кончает без рук половина города. Энджел залпом допил остатки виски, закинув ногу на ногу. Терять ему было нечего, а перебирать другие варианты было не сподручно. Не так много времени у них и осталось. Глаза Шарлотты расширились от завертевшихся в голове идей, она закусила клыками нижнюю губу. Она, естественно, знает, кто отвечает за индустрию СМИ в их городе. Но Энджелу это известно лучше. ”Валентино тогда был особенно зол. Особенно жесток. Все, что шло не по плану, не могло контролироваться Похотью, срывало все тормоза в и так нестабильной психике. Вместо толпы немытых, огромных мужиков Вал драл свою «игрушку» и в хвост и в гриву сам. Паукообразному только и оставалось, как всеми своими конечностями цепляться за простыни, да пошире разводить ноги. Царапины на спине заживут нескоро, скорее всего — превратятся в шрамы. Их не скроет даже заново отросший подшерсток. — Посмотри на себя… Просто шлюха, которая возомнила о себе слишком многое. Вал сжимал чужие бедра так, будто хотел раздавить. — Но за все сказанные слова ты хорошенько извинишься позже, да, мой хороший? Я ведь тоже могу обижаться. И это могло длиться бесконечно долго. Пустые ласки и слова никак не сочетались с грубыми движениями, от которых порноактер захлебывался воем. И когда внутри разливалась горячая сперма, его оставляли совершенно одного, мазнув губами где-то в районе подрагивающих плеч. Каждый раз оставляя абсолютно опустошенным. Но в тот трижды проклятый вечер безмолвная поддержка явилась, когда не ждали. Именно Вокс, видимо по-своим делам навещающий бизнес-партнера, беззастенчиво проникнул в альма-маттер самых грязных, развратных игрищ, брезгливо переступая через порванную, разбросанную по полу одежду, двинулся к распятому на постели Дасту. Тихо поставил кружку с ароматно пахнущим кофе на прикроватную тумбу. Бросил кость сдыхающей на морозе псине. Это невероятно злило. — На хую я вертел твою жалость, мудила. Энджел, насколько только мог, развернулся к уже уходящему, мечтая плюнуть в эту надменную, выпрямленную спину. — Ты должен хорошо выглядеть завтра. Холодный, потрескивающий помехами голос пробирал своей безразличностью. — Мне на тебя похуй, что бы себе там не надумал. Ну, конечно. По-старинке, субботним днем, по одному из самых популярных эротических каналов, подконтрольных телеведущему, будут транслировать очередной порнушный мини-сериал, главную роль в котором отсасывает отыгрывает Энджи. Лорд приглушил разъедающий глаза свет, погружая комнату в спасительную полутьму. Ответом на задушенное, хриплое «спасибо» послужил оглушительных хлопок дверью. А кофе действительно был вкусным”. — Нет. Пожалуй, это был одним из первых случаев, когда их голоса звучали в унисон. Вэгги и Аластор на миг пересеклись взглядами, но тут же отвернули головы. Мотивы у каждого были разные. Произошедшее согласие абсолютно случайно. — Решено. — Принцесса хлопнула в ладоши, сводя на «нет» все пререкания и недовольства. — Утром мы вчетвером пойдём в студию и договоримся о сотрудничестве. Когда она что-то задумала то все, туши свет, пиши пропало. Там уже не только сдвинуть, но и переубедить заинтересованную девицу не получится. Вэгги оставалось только подчиняться. Она отступила бы в тень, но нежданный, нежный зефир придержал за бедра, да подтолкнул к возлюбленной, сам направил руки, положил на напряженные чужие плечи. Ангел даже бровью не повела, только безмолвно шевельнулись губы, тут же растянувшись в невинной, приятной улыбке, стоило Вэгги учуять подвох. Падшая совершенно ничего не понимала. Здесь, в блядской Преисподнии, невозможно испытывать стыд. — Это будет весело. Через вдохновленные шепотки пробился издевательский тембр, от которого шерсть на загривке встала дыбом. Даст, сидевший на крутящемся барном стуле, непонимающе переводил взор то с решившего вступить в беседу кота, то на Радио-демона. Напряжение он чувствует сразу. Хаскер был как родной брат, которому иногда нужно было довольно жесткими методами показывать свое место. Был бы картежник псом, Аластор бы подсуетился, чтобы тот гавкал поменьше и подавал голос по команде. Мстительный сучонок многозначно двинул бровями в ответ на прищуренный взгляд. Он уж куда более осведомлен, чем все остальные, об взаимоотношениях хозяина всего телевиденья и радиоведущего. — Ещё слово, мой дорогой, и ты пойдешь с нами. — Лорд показательно поправил подол пиджака, из под которого с любопытством выглянула длинноволосая кукла. Картежник напрягся, неумышленно ладонью провел по шее. Но своего слова не упустил. — Спасибо, но откажусь. Я вас, идиотов, здесь подожду. Разнимать разбушевавшихся недругов, в любом случае, придется ему. Не первый, и не последний раз ему предоставлялась честь лицезреть накал страстей между сильнейшими представителями самых опустившихся душ, и впутывался в их разбирательства только чтобы они от переизбытка своих хуево реализуемых, неопределенных чувств не переубивали друг друга. Карточный игрок видел и видит по сей день слишком много.