Touching the flames tonight

Ночью выпал снег, но к утру растаял, оставив влажные следы на подоконнике. Дью лежал в постели до последнего, не желая вылезать в холод, разговаривать, даже репетировать. И особенно чувствовать на себе чужие руки. На его шее, груди и бедрах слишком много следов, его стоны слышали слишком много гулей, его кожа слишком чувствительная от постоянных прикосновений. Но самое главное, ему не хватало времени в одиночестве, чтобы переварить свои и чужие, направленные на него, эмоции. И одновременно с желанием побыть одному он чувствовал себя отсоединенным ото всех стеной из холодного стекла, медленно покрывающегося узорами из инея. Он знал, что всегда может обратиться за помощью к стае — за разговором, за объятиями, за вкусной едой и шутками — но сейчас он просто не понимал, чего он хочет. Надевая гитару после недолгого перерыва во время репетиции, Дью задел ремнем пучок на голове, и он развалился. Светлые волосы рассыпались по плечам, попали под ремень. Гуль прошипел ругательство, выправляя их, дернул, скривился от боли и, дымясь от раздражения, кулаком выместил свою злость на невиновной гитаре. Поймав на себе несколько сочувствующих взглядов, Дью прорычал «чего ждем?» и начал играть. Когда они закончили, огненный гуль быстро собрал оборудование и первым вышел из комнаты, надеясь скрыться в спальне до вечера. — Дью, подожди, пожалуйста, — услышал он голос мультигуля, который быстрым шагом догонял его. — Чего надо? — проворчал огненный гуль, глядя на Свисса. — Я просто подумал, — мультигуль зарылся пальцами в свои тёмные кудри, — знаешь, я научился неплохо заплетать волосы. Видел вчера Аврору? Моя работа. Дью поднял бровь. Интересно. Но какое это отношение имеет к нему? Свисс поправил рукава рубашки, улыбнулся. Его хвост беспокойно рисовал восьмерки в воздухе. — Я мог бы заплести тебя, если хочешь. Чтобы тебе было удобнее. Огненный гуль не хотел чужих прикосновений. Но это ведь не то же самое? Он вспомнил, как пальцы мультигуля пробежали по красивой, сложной косе Авроры, и ему почему-то захотелось отказаться. Какая глупость, подумал Дью. Тебе предлагают помощь, которая тебе нужна. — Ладно, хорошо, — немного невпопад ответил он, когда пауза начала становиться неловкой. Комната Свисса, полная полароидов, пластинок, листов бумаги с заметками, уже начинает становиться знакомой. Дью садится на край кровати, и мультигулю приходится забраться на кровать, чтобы оказаться за его спиной. «Только не подожги мне одеяло», шутливо напоминает Свисс, и огненному гулю хочется огрызнуться, но мультигуль начинает осторожно расчесывать, распутывать его длинные волосы, и раздражение Дью тает, потому что это действительно очень приятно. Свисс заплетает его молча, уверенно переплетая светлые пряди. Дью нравится то, как бережно, стараясь не причинить боли, мультигуль натягивает, удерживает, перемещает его волосы, разделенные на несколько частей. Пальцы Свисса легко касаются уха Дью, выправляя прядку, и гуль расслабленно отмечает контраст с тем движением, которым он захватил его волосы в кулак тогда, в первый день ритуала. В какой-то момент огненный гуль закрывает глаза и ощущает сожаление, когда мультигуль говорит: — Ну вот и все, огонёк. Так лучше? — Лучше, — признает Дью, поднимая руки и проводя пальцами по звеньям косы. — Спасибо, Свисс. Можешь сделать фото для портфолио. Мультигуль издает смешок и действительно тянется за телефоном. — Не забудь оставить мне положительный отзыв, — шутит он в ответ. *** С сегодняшним гулем Дью с трудом удается завестись. Дело не в другом гуле, просто Дью не в настроении. Чувствуя себя виноватым, огненный гуль использует ту же уловку, которая помогла ему в самом начале ритуала: концентрируется на воспоминании о том, как он трахал Свисса. Уловка помогает, но, черт, когда все это закончится, ему еще долго не захочется быть снизу. Гуль кончает в него, и Дью закрывает глаза, расслабляясь, принимая в себя чужую магию. Всё в порядке, думает Дью, он будет в порядке. Разблокировав телефон после возвращения в свою комнату, огненный гуль видит сообщение от Свисса. Это фотография Дью со спины, мультигуль сфотографировал его немного боком, так, чтобы было видно и восхитительную, достойную положительного отзыва косу, и профиль Дью с губами, сложившимися в легкую улыбку в ответ на шутку Свисса. «Спасибо», отвечает он на сообщение, и от мультигуля почти сразу же приходит смайлик, обозначающий поцелуй. Огненный гуль едва заметно улыбается и вдруг вспоминает — это то, о чем говорил Рэйн? Да нет, просто Свисс в естественной среде обитания. Следующее утро было всё таким же холодным, но огненному гулю захотелось выйти на воздух. Он хотел было позвать с собой Рэйна, но вспомнил их прошлый разговор и решил прогуляться в одиночестве. Он чувствовал себя расстроенным и рассеянным, и, наверное, поэтому, когда он накладывал человеческую маскировку, то рога, то слишком яркие для человека глаза всё время просачивались сквозь нее. На деревьях белел иней, и всё вокруг выглядело нарисованным в черно-белой графике. Дью сделал фотографию и отправил её Эфиру, отпил из термоса обжигающий чай, который ему заботливо дал с собой Маунтин. От холодного воздуха вокруг и горячего напитка со специями внутри Дью почувствовал себя живым и настоящим. Принадлежащим самому себе. Вернувшись в гостиную, огненный гуль застал там Аврору. Изящная, маленькая гулетта пряталась в пледах с большой кружкой какао. Она сидела в тишине и даже не отреагировала на появление гуля. — Что ты здесь делаешь одна, милая? — спросил Дью, приблизившись. — Мёрзну, — тусклым голосом ответила гулетта. — Это я понял. Почему не пойдёшь к Свиссу? — Не хочу, — Аврора пожала плечами. — Ладно, — вздохнул Дью, — может, я могу помочь? Я огненный гуль, если помнишь. Глаза гулетты изучающе уставились на Дью. — Может. Дью сощурился. — А ты не так проста. Аврора вспыхнула. — Вот именно! В этом вся и проблема! — Проблема? — Все обращаются со мной как с гребаной принцессой. Дью поднял бровь, но ничего не сказал. По правде, он даже раньше не слышал, чтобы гулетта использовала такие слова. — Заботливо. Нежно. Мило. Послушно, если я захочу. Как будто это всё, чего такая гулетта как я может хотеть в постели. — Ммм, — протянул Дью. — То есть трахаться со Свиссом на кухонном столе на глазах у меня и Фантома недостаточно кинки для тебя. — Дело в том, как трахаться. Он всегда так мягок со мной. И все остальные, — нахмурилась Аврора. — Ты говорила с ним об этом? — Я… — гулетта прижала теплую чашку к груди, — ладно, возможно, я не совсем ясно дала понять, что это важно для меня. Но он сказал, что не чувствует…вот так. Хвост Дью крепко сжался петлей на его запястьи. Почему он вообще разговаривает о том, что там происходит между Авророй и Свиссом? Он не хотел продолжать этот разговор, но гулетта выглядела такой потерянной и кое о чем ему напомнила, поэтому он вздохнул и спросил: — Рора, почему ты говоришь об этом со мной? — Потому что…охх, прости меня, если я говорю глупости. Потому что ты тоже выглядишь хрупким. Но при этом с тобой никто не сдерживается. — И это по-твоему хорошо, — искренне рассмеялся Дью и продолжил только после того, как успокоился. — Ты права на самом деле. Когда я только попал на поверхность, стая, которая была здесь тогда…они тоже были очень осторожны. Пока я постепенно не приобрел определенную репутацию, которая, честно говоря, скорее доставляет мне проблем прямо сейчас, — огненный гуль развел руками. — Так что я понимаю тебя. Дью хитро улыбнулся гулетте. — И не могу отказать в помощи принцессе, которая хочет стать плохой девочкой. Глаза Авроры расширились. — Правда? — Да, но сначала нам нужно всё хорошо обсудить. Как ты хочешь, чтобы я взял тебя?