Touching the flames tonight

Дью открыл дверь в свою комнату. В комнате было темно, и он привычно щёлкнул выключателем. Свет не включился, зато запахло горелым. Гуль снова нажал на кнопку, безрезультатно. Очертания мебели в темноте вызывали тревогу. Дью поднял взгляд и увидел, как из отверстия, в которое вели провода светильника, вылетают искры. Пахло расплавленной проводкой. Гуль в панике попытался выключить свет, но выключатель начал тлеть под его рукой. Сердце Дью колотилось под ребрами, комната наполнялась дымом. Он трясущимися руками вытащил телефон из кармана, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но в телефоне не было ни одного контакта. Дью показалось, что он задыхается, и в этот момент он очнулся в своей постели, горячий, мокрый от пота. Гуль сделал несколько глубоких вдохов и медленных выдохов. Это всего лишь сон. Правда, кажется, запах гари ему не приснился. Дью поднялся на локтях и выругался. Край его одеяла горел. Огненному гулю вдруг стало так же страшно, как было, когда он только учился жить со своим новым элементом. Он сосредоточился, пытаясь погасить пламя, но ничего не получилось, и в конце концов он просто встал, набрал воды из-под крана в ванной и залил огонь. Дью смотрел на обгоревшее и мокрое одеяло, и ему меньше всего сейчас хотелось быть одному. В его голове не было ни одной рациональной мысли, поэтому через две минуты его рука толкала к счастью незапертую дверь комнаты Свисса. Он хотел позвать мультигуля, спросить, можно ли остаться у него на остаток ночи, но замер у его постели. Свисс спал на спине, с открытым ртом, его острые клыки белели в темноте, и на подушке у его головы было мокрое пятнышко слюны. Дью понял, что просто не сможет совершить преступление и разбудить его, поэтому осторожно протиснулся на свободное место около Свисса, натянул на себя край его одеяла и закрыл глаза. Утром огненный гуль проснулся и не сразу понял, почему он не в своей кровати. И почему его обнимают, и почему его хвост обвит вокруг чужой ноги. — Огонёк, что случилось? , — спросил разбуженный движением Свисс, моргая сонными глазами. — Прости за вторжение, — Дью было неловко, особенно после вчерашнего разговора с Фантомом, о котором Свисс, конечно же, не мог знать, — я чуть не сжег свое одеяло во сне. Кажется, моя магия окончательно вышла из-под контроля. — Бля, — выдохнул мультигуль, — может, всё-таки попробуем разузнать что-то про ритуал? У меня же есть… — Да ну его нахер, — перебил Дью, — через три дня это всё закончится. Не могу дождаться. — Черт, Дью. Окей. Я хотел сказать, что ты всегда можешь прийти спать ко мне, но ты, похоже, это и так уже знаешь. Дью улыбнулся и подавил желание поцеловать мультигуля. *** Одна из любимых футболок огненного гуля была прожжена в нескольких местах. Дью был раздражён и встревожен. Он надеялся, что продержится несколько дней и не сожжёт ничего важного. Он был переполнен магией и не знал, как сможет принять в себя ещё больше. К тому же, ему нужно было поговорить со Свиссом. Но он сомневался, и, честно говоря, опасался, что все не так понял, зря надеялся на то, что он мог быть кем-то особенным для свободного, игривого гуля. Было стыдно признаваться себе, что, едва Эфир покинул министерство, Дью обнаружил, что его тянет к другому гулю (более того, даже не к Рэйну), но возвращаясь мыслями к событиям месяца, он понял, что раньше он просто отказывался замечать то, как хорошо ему было рядом с ним. И, хотя присутствие Свисса было одной из немногих вещей, которые ставили на паузу бесконечное вращение его эмоционального торнадо, он чувствовал, что с ним и так происходило слишком много за последнее время. В конце концов, он решил отложить «Разговор» на «после ритуала». Дью заглянул к мультигулю перед уходом «на миссию», чтобы предупредить, что хотел бы заплести волосы чуть позже, перед репетицией. — Окей, у меня как раз пока встреча в библиотеке, — махнул ему Свисс, и огненный гуль вспомнил услышанный в кухне разговор и вдруг почувствовал себя глупо. Вероятно, как он и думал, его надежда была неоправданной, бесполезной. Хорошо, что он не успел ничего сказать. Гуль, с которым он трахается сегодня, высокий и сильный, а Дью так зол, что он отбрасывает гордость и просит, чтобы он был с ним грубым. Гуль нагибает Дьюдропа на свой рабочий стол, крепко держит, тянет его за хвост, и голос Дью хрипнет от стонов, а глаза щиплет от слёз. После душа Дью немного успокоился. В конце концов, уговаривал он себя, Свисс ничего ему не обещал. Он просто заботился о нём, как и о любом другом члене стаи, и, вероятно, даже не понимал, что посылал Дью смешанные сигналы. Огненный гуль попытался забрать волосы в хвост, но он всё равно был слишком длинным и мешался. И пообещать прийти к Свиссу и не появиться было подозрительно и невежливо. Дью вздохнул и вышел из своей комнаты. Мультигуль так долго не отвечал на стук, что Дью подумал, что его не было в комнате. Ну или что он пришел в неудобный момент, если вы понимаете, о чем он. Но, наконец, дверь открылась, и Свисс впустил гуля внутрь, улыбаясь, как обычно. Однако, Дью заметил, что в его улыбке было что-то другое, непривычное. Фальшивое? Огненный гуль, забыв о том, что он вообще-то злился, хотел спросить, всё ли в порядке, но его сомнения его остановили, и он просто молча ждал, пока коса будет готова. Он был уверен, что то, как путались пряди в дрожащих руках Свисса, — это просто его воображение, отголосок его собственной внутренней дрожи. Надо ли говорить о том, что репетиция тянулась так медленно и мучительно, как будто кто-то выставил у времени скорость х0,25. Дью сфальшивил в одном из своих самых любимых соло, Свисс уронил микрофон себе на ногу, и все вздохнули с облегчением, когда Копиа наконец-то отпустил стаю отдыхать. После ужина Дью рухнул в кровать и попытался заснуть, но память о вчерашнем ночном кошмаре не давала ему расслабиться. Промаявшись почти час, он подумал «Блять, да пошло оно всё», схватил одеяло с подпалинами в охапку и снова, уже в который раз, отправился к мультигулю. Они изначально влипли в ритуал вместе, и Дью отчасти чувствовал себя вправе искать его поддержки. Он надеялся, что снова обнаружит его спящим и просто устроится рядом, но Свисс тоже не спал и с готовностью подвинулся на кровати, впустил огненного гуля под свое одеяло («ты же не собираешься правда спать под горелым?»), кладя тяжелую руку на его талию и зарываясь лицом в светлые волосы. Через десять минут измотанный Дью уже крепко спал в объятиях мультигуля, не зная, что тот лежал без сна, не двигаясь и едва дыша. *** Дью разлепил веки. Самые длинные ночи давались ему тяжело — солнечный свет подпитывал огненного гуля энергией. А сейчас солнце, казалось, тоже устало и саботировало свою работу, с каждой сменой числа на календаре поднимаясь всё позже. Если бы только он тоже мог себе позволить просто остаться здесь, в постели Свисса. Дью почувствовал физическое напряжение во всем теле от одной мысли о том, что ему нужно переспать ещё с двумя гулями и с Папой вместо того, чтобы оставаться под одним одеялом с мультигулем и дышать запахом его кожи до тех пор, пока колесо года не повернется в сторону весны. Огненный гуль повернулся к Свиссу, который, кажется, уже давно проснулся и листал бесконечную ленту роликов в телефоне, обвил руку вокруг него и уткнулся лбом в его плечо. Плевать, сейчас ему это было нужно. — Доброе утро, — негромко проговорил мультигуль, — ты в порядке? — Который час? — Полдвенадцатого. Не стал тебя будить. — Чёрт. У меня встреча через полчаса, — Дью, мысленно проклиная время года, свою усталость, ритуал и очаровательную утреннюю хрипотцу в голосе Свисса, вылез из постели и начал одеваться, благодаря себя за то, что вместе с одеялом захватил и джинсы. — Встреча? А, встреча. Я понял. — Свисс не отрывался от телефона. — Успеем позавтракать? — Отложи мне что-нибудь съедобное на потом? Не думаю, что я уйду надолго. Дью было с ним так легко, что не хотелось никуда идти. Если бы только это всё это не было всего лишь иллюзией, горько подумал про себя он. — Хорошо. — Свисс, наконец, посмотрел на него и отправил ему воздушный поцелуй. В комнате чуть знакомого гуля, работающего в одном из цехов, поставляющих выступающим гулям маски и костюмы, Дью, лёжа на спине, привычным движением раздвинул ноги и сам направил чужой член в себя, закрыл глаза обнял гуля рукой за шею, двигаясь ему навстречу. Это было стыдно и неправильно — то, чей образ горел сейчас в его голове, — но это заводило, и это как раз то, что ему было нужно, чтобы пережить ещё два дня. Свисс зевал и был непривычно молчалив, пока заплетал длинные волосы огненного гуля в косу, спускающуюся вбок. Дью даже пытался его разговорить, но мультигуль отвечал односложно. Огненный гуль почувствовал, что Свисс затянул резинку на конце косы, и слегка откинулся назад, облокачиваясь на мультигуля, который сразу же обнял его своими большими руками. — Огонёк… мне надо тебе кое-что рассказать, — проговорил он. Его голос дрогнул на первом слове. Дью замер. Могло ли это быть?.. Свисс заговорил, делая паузы, как будто собираясь с мыслями. — Я не уверен, должен ли я тебе это говорить, но я много думал, и мне показалось, что я должен… В этот момент телефон в кармане Дью настойчиво зазвонил. Гуль выругался, когда увидел на экране «Копиа», и взял трубку. — Мой дорогой Дьюдроп, всё ли в порядке? Или ты просто забыл про нашу еженедельную встречу? Губы огненного гуля шевельнулись в беззвучном «черт». — Извини меня, Копиа, я задерживаюсь и скоро буду, — Дью, вставая, постарался, чтобы его голос не звучал разочарованным. — Хорошо, я жду тебя, — послышался голос из трубки. — И ты извини меня, Свисс, — Дью вздохнул, — я должен идти. Мы можем поговорить позже? Мультигуль кивнул и развел руками. *** Огненный гуль крутил в пальцах кофейную чашку. Копиа беспечно рассказывал об успехе последних деловых встреч и почти всерьёз похвастался тем, что практически закончил с бумажной работой за этот год. Дью рассеянно кивал, обводя пальцем алый гранатовый плод, нарисованный на белом боку чашки, пытаясь понять, что же хотел сказать мультигуль. Было ли это признание? Или же он заметил, как Дью смотрит на него, и собирался расставить все точки над i, чтобы продолжить проводить ночи в разных постелях? — Мой дорогой, — позвал Копиа, — я вижу, что ты не совсем здесь, со мной. — Я прошу прощения, — вздохнул Дью. — Я сегодня немного уставший. Чувствую, как вся эта магия кружит, и кружит, и кружит внутри. — Гуль для наглядности нарисовал пальцами в воздухе спираль. — Мне очень жаль, что тебе приходится непросто. Я не знаю другого гуля, который бы справился так же хорошо, как ты. — Копиа протянул руку через стол и провел пальцами по заплетённым волосам. Дью сдержанно улыбнулся. — После нашего прошлого разговора, я думаю, ты догадался о цели ритуала, не так ли? Огненный гуль поставил чашку на стол и взглянул в глаза антипапы. — Эта магия, она будет принадлежать тебе? И так ты обезопасишь себя и свое место. — Верно. Но дело в том, что суть ритуала не просто в том, чтобы передать собранную магию мне. Я никогда не обрету тех же способностей, как те, кто с ними родились. Но благодаря тебе я смогу проводить призывы и ритуалы — тогда, когда ты будешь рядом. — Рядом? — Присутствовать. Как моя правая рука, которой ты и так являешься и которой я доверяю свою жизнь. Дью кивнул. — Надеюсь, я не буду случайно поджигать всё в радиусе метра до конца моей жизни. — Если честно, не думаю. — Мужчина неловко улыбался. — Ты не зол на меня за то, что я рассказываю это тебе только сейчас? — Я хотел бы знать об этом заранее, если бы у меня был выбор. Но обычно я и так присутствую на всех ритуалах, не так ли, — устало ответил гуль, глядя, как Копиа поднимается со стула и приближается к нему, проводит ладонью по его плечу. — Дьюдроп…раз уж нам, начиная с зимнего солнцестояния, придется проводить больше времени вместе… — холёные пальцы погладили гуля по щеке, — возможно, мы могли бы стать чуть ближе уже сейчас. Последнюю фразу Папа произнес вполголоса, щекоча дыханием ухо Дью. Гуль почувствовал, как магический ураган внутри закрутился быстрее, откликаясь на ласку, а по спине побежали мурашки. Он просто сидел, не шевелясь и почти не дыша, пока Копиа обводил языком край его ушной раковины. Ладонь мужчины гладила его колено, а затем вторая ладонь легла на его грудь, и Дью ощущал каждое прикосновение необычайно остро, как будто кто-то выкрутил его осязание на максимум. — Могу ли я поцеловать тебя, Дьюдроп? — в голосе антипапы сквозила грешная страсть. — Послезавтра ты возьмёшь меня целиком, Папа, — поддразнил гуль. — Именно поэтому я хочу поцеловать тебя сейчас. Хочу, чтобы наш первый поцелуй остался между нами. Светловолосый гуль повернул свое лицо так, чтобы посмотреть мужчине в глаза, и губы антипапы нашли его губы. Дью вышел из кабинета Копиа на ватных ногах. Его черная рубашка наполовину торчала из брюк, форменный жилет был расстегнут, кровь шумела в его ушах и пульсировала в его паху, а на коже всё ещё ощущались прикосновения рук Папы. Его губы горели от поцелуев, а щеки горели от смущения — сегодня его переполненное магией тело так ярко реагировало на самые простые ласки, что это было почти неловко. Дью вспомнил о незаконченном разговоре со Свиссом, но понял, что видеться с ним в таком состоянии он не мог. Внезапно он разозлился. Разозлился на всё сразу: на все члены, побывавшие в его заднице, на духовенство, на избыток магической энергии, на сообщения в чате, на улыбку на губах Свисса, на Копиа, на Эфира, на запах корицы, на статическое электричество в светлых волосах, на свое помешательство на мультигуле и, наконец, на самого себя. Огненный гуль почти бесшумно спустился по лестнице в гостиную и сразу же направился к шкафу, служившему баром. Покачался с пяток на носки, оценивая содержимое полок, прислушиваясь к своему желанию напиться до беспамятства и, наконец, вытащил две бутылки — текилы оставалось совсем немного, но он собирался начать с нее и продолжить виски. После первого шота текилы Дью со вздохом сдвинулся в глубоком, мягком кресле в гостиной. Рост позволял ему полулежать, бездумно глядя в экран, где шло кулинарное шоу. Гуль потянулся за бутылкой и удивился, как он вообще продержался так долго трезвым. Его хвост с тихим шорохом рисовал на полу случайные фигуры — всё более размашистые по мере того, как алкоголь проникал в его кровь.