В прошлом

Хорошо гулять по лесу. Особенно после дождя. Да, грязь жуткая, зато листья на деревьях становятся зеленее и чище, а запах озона ощущается ярче. Веет прохладой. Приятной прохладой — она не сравнится с тем колючим зимним ветром, который просачивается в каждую лондонскую подворотню, царапая кожу и пробирая до костей. Когда же ты сжимаешься в комок, отчаянно дуешь на окоченевшие пальцы, пытаясь сохранить тепло, то оно быстро ускользает. Идешь по снегу, одновременно наблюдая за тем, чтобы на земле не оставалось следов, чтобы никто не увидел — но в этом нет необходимости: вьюга стремительно выравнивает поверхность и позади остается одинокая снежная пустыня. И ты продолжаешь свой путь. Ступаешь по самому краю мостовой — и с горечью рассматриваешь домики Айпинга. Они кажутся какими-то игрушечными, люди в окнах — крошечными. Суетятся, готовятся к Рождеству — что-то вроде пестрого муравейника. В этих домах. А за окном тебе осталась метель и свет электрических ламп, который не сможет согреть. Наконец, вместе с первым прохожим заходишь в ближайшую распивочную. Температура резко меняется, а в нос ударяет запах спиртного — все лучше, чем оставаться на ночь снаружи. С трудом заползаешь в подсобку, где хранятся разные щетки и швабры. По крайней мере, здесь не получишь ботинком в лицо. Глаза смыкаются моментально, как только принимаешь горизонтальное положение. И смех людей раздается эхом, пока проваливаешься в темноту... Однако ж, как хорошо, что это в прошлом. В прошлом остались университетские конспекты, по которым ты освежал память, в попытках отыскать противоядие — теперь так будет называться препарат от невидимости: очевидно, та порядком перекосила жизнь. Хотелось доказать превосходство, а попал в сточную канаву — неприятная вышла перспектива. На разработку лекарства уйдет, возможно, больше года — в отчаянии заламываешь руки — времени нет. Как стремился охватить весь мир, а теперь так просто отталкиваешь его, хлопая дверью импровизированной лаборатории. Она напоминает Лондон снаружи — и на улицу выходить не надо — все заволокло белым дымом. Внизу раздаются недовольные голоса и топот ног по лестнице. Громче и громче. Стремительно пересекаешь номер, запираешь дверь и по ней же в бессилии сползаешь на пол. В бинтах становится жарко, сердце колотится, как бешеное и воздуха больше не хватает. Очередной громкий стук идет параллельно с белой вспышкой, потом удар — и следующим воспоминанием идет кольцо из любопытных и рассерженных лиц. Оно становится все меньше, отовсюду к тебе тянутся руки и намереваются стянуть последний покров. Но, напоминаю, это уже далеко в прошлом.. В прошлом остался единственный друг. Не смог принять твой эгоизм и мнимое величие. Он, может помочь, и помог, но сам теперь пронзает взглядом. Тоже ведь биофизик — и ты теперь кажешься экспонатом анатомического театра. Души нет — продал в обмен на свой террор невидимки. Тела — чисто теоретически — по той же причине, не наблюдается. Кстати, это осталось в настоящем. Из ближайших кустов выбежала полевая мышь и остановилась на дороге. Ты подошел почти вплотную, как послышался шелест сухих листьев и зверек с испуганным писком скрылся в траве. Раздался тихий смех. Скоро должен наступить рассвет. Лоскуты неба, которые проглядываются сквозь густые заросли, начинают медленно розоветь. Уже через час раннее солнце согреет землю первыми лучами и окрестности леса наполнятся жизнью. А ты окунешься в новый день, где не будет голода, холода и страха. И все останется в прошлом. Хорошо гулять по лесу. Особенно, когда тебя больше нет.