A Mockingbird In The Crows Nest

Сойдя с золотого поезда и вернувшись на главный вокзал Л'Манберга, он чувствует себя так же, как когда впервые ступил в Башню Героев. Как будто он ступает в сердце вражеской территории. Он не совсем уверен, кто его враг прямо сейчас, но он предполагает, что предчувствие не обманывает. Он вступает на вражескую территорию. Конечно, сейчас его никто не узнает, но он все еще здесь. Он вернулся в город, которым управляет Лига. Та же Лига, которая превратила его жизнь в кошмар наяву. Те, кто отправили его на задание, а затем лишили единственной семьи, которая, как он думает, у него когда-либо действительно была. Томми не уверен, что они у него все еще есть, но он перейдет этот мост, когда доберется до него. Прямо сейчас ему нужно решить, что делать. Он думал, что придумает какой-нибудь план по дороге сюда на поезде; но он был так взвинчен, что не мог мыслить здраво. Но у него есть общая идея. Ему просто нужно не высовываться и убивать, кого он может. Э-э-э, ну, не убрать. Скорее... Задержать. Может быть, ловушка? Неважно - ему просто нужно держать каждого злодея в одном месте, чтобы они никому не причинили вреда, пока герои их не найдут. Он сможет это сделать. Надеюсь. Итак, он делает глубокий вдох, расправляет крылья и направляется к лестнице, ведущей со станции. Стекло хрустит под его ботинками, и Томми изо всех сил старается оставаться тихим и непритязательным, надвинув капюшон, когда идет по пустой станции. Поезд, который привез его сюда из Лас-Невадаса, все еще стоит на станции, но он не слишком задумывается об этом. В конце концов, не он его ведет. Но он останавливается, когда слышит торопливые шаги, спускающиеся по лестнице. Томми практически бросается за арку, вырезанную в стене, как раз в тот момент, когда кто-то приземляется на самой станции. — Спасибо, блядь, Прайму. — выдыхает кто-то, и глаза Томми широко распахиваются, когда в поле зрения появляется человек, направляющийся к поезду. Он в оранжевом комбинезоне, и его волосы распущены, а не собраны в хвост, но это не имеет значения. Он узнал бы эти золотые орлиные крылья где угодно. Раптор хлопает ладонями по гладкой двери золотого поезда, бормоча что-то себе под нос, как будто пытается ее открыть. А Томми не может пошевелиться. Едва может думать. Что он должен был делать? В последний раз, когда он видел Раптора, он пытался убить его. И он уверен, что мужчина узнал бы его в тот момент, когда увидел, независимо от его маскировки. Так что же ему оставалось делать? — Ты ведешь себя как ребенок, Раптор. — Другой знакомый голос звучит невозмутимо, и Томми в ужасе наблюдает, как в поле зрения появляются статические помехи, он присоединяется к Раптору у поезда. — Ты не можешь подождать две минуты, пока я спущусь по лестнице? — Мы с тобой оба знаем, что у нас есть, может быть, десять минут до того, как гребаный Кровавый Бог наступит нам на задницу. — И Томми вздрагивает. — Он уже разобрался с Шейдой - и он искал Флэтлайна. Он, должно быть, идет за твоим местом в Лиге. — Раптор отстреливается, не оборачиваясь. — Есть причина, по которой Шейда находится в самом низу Лиги. — Статика отстреливается, отталкивая птицу в сторону. — Теперь позволь мне сделать это. Томми наблюдает, как Статика кладет ладони на дверь, и из его рук вылетают электрические искры. Но ничего не происходит. Поезд не издает ни звука. Он не двигается. И дверь остается закрытой. Статические помехи издают непонятный шум и толкают еще больше электричества в дверь поезда, но по-прежнему ничего не происходит. — Что за черт? — Статик ругается, сбит с толку. Раптор переминается с ноги на ногу, тревожно шурша крыльями. — Открывай. — рычит он. — Я не собираюсь на Пандору из-за того, что какой-то сопляк не смог держать себя в руках. Он говорит о Томми. Раптор зол на Томми за то, что тот раскрыл убежище. Когда он был тем, кто причинил ему боль. Он был тем, кто решил, что Томми ничего не стоит. Из-за него у него отобрали семью. Не раздумывая, Томми выходит из тени, целенаправленно хрустя стеклом под ботинками, чтобы привлечь их внимание, и поднимает подбородок, чтобы встретиться с ними взглядом. Они оба дико оглядываются, но кажутся скорее смущенными его присутствием, чем напуганными. Он странно разочарован этим. — Кто ты, черт возьми, такой? — Раптор огрызается, и Томми делает глубокий вдох. Он может это сделать. Он просто должен помнить, как это делают герои. Даже если он сейчас не герой. Был ли он когда-нибудь героем? Он поднимает руки и позволяет своей силе перелиться в ладони, но не отпускает их. Просто позволяет им светиться, чтобы показать его угрозу. — Вы оба поднимите руки. — Приказывает он, внутренне морщась, когда его голос срывается от нервов. Статик выглядит почти оскорбленным, но Раптор только усмехается и качает головой. — Убирайся отсюда, малыш. Тебя это не касается. — На самом деле касается. — Он огрызается, все еще протягивая к ним руки. — Ты разрываешь мой город. Я не позволю тебе этого сделать — Твой город? — Раптор смеется. — Я даже не знаю, кто ты. Что заставляет тебя думать... — Подожди... — Говорит Статик, прищурившись на Томми. Он чувствует, как глаза злодея обводят его лицо в маске, а затем опускаются на крылья. Как будто он что-то собирает по кусочкам. Затем он хищно наклоняет голову к губам. — Это ты, Векс? Томми напрягается - и крылья Раптора слегка расправляются, как будто он испуган. —Н-нет. — Он стреляет в ответ, но неуверенно. — Я Икар. Статик прищуривает глаза с ухмылкой, как будто он выиграл. — Векс. — Шипит он. — Что, по-твоему, ты делаешь? — Я помогаю. — Томми отстреливается, подтягивая крылья, чтобы немного успокоиться. — Я мешаю тебе причинять людям боль! Оба злодея смеются, и он замыкается в себе. — Помогаешь? — Хрипит Раптор, согнувшись пополам, когда жар приливает к лицу Томми. — Ты? — Да! — Он стреляет в ответ; но это звучит неуверенно даже для его ушей. Это звучит хрупко. Это звучит уязвимо. И Раптор впивается когтями в эту уязвимость. — Я удивлен что они позволили вредителю вернуться в свои ряды. — Он усмехается, и Томми ощетинивается. — Я... я не вредитель. — Пытается он, но звучит неуверенно. Как будто он не верит собственным словам. И, честно говоря, он действительно считает себя вредителем. Но Раптору не обязательно это знать. Но из-за того, как он отреагировал - Раптор знает. — Ты уверен в этом? — Он напевает, голос приторно сладкий, когда он делает шаг к Томми. Он отшатывается на пару шагов от этого движения, и Раптор жестоко ухмыляется. — Разве ты не видишь, что делаешь? — Спрашивает он, голос по-прежнему приторно сладкий. — Ты вернулся сюда злодеем. Ты мог вернуться кем угодно другим, но ты выбрал злодея. Разве ты не видишь, что ты всегда был злодеем? Что ты всегда им будешь? Томми качает головой и делает еще один шаг назад, потому что он... Он лжет. Он должен лгать. Он просто хотел помочь. Это был единственный способ, который он смог придумать, чтобы помочь без злодеев и героев на своей заднице. Ему пришлось вернуться злодеем. Кто-то, кого они не узнали бы и не попытались бы преследовать. У него не было другого выбора.. В-Верно? Раптор воркует, но это неправильно. В нем чувствуется злоба. Издевается так, как это свойственно злодеям, и Статик закатывает глаза, прежде чем снова повернуться к двери, чтобы продолжить возиться с ней. Раптор подходит ближе к Томми. — Ты не можешь убежать от того, кто ты есть, Кардинал. Но это нормально. Я здесь. — Он напевает, и Томми качает головой, но он не может пошевелиться. Его силы потрескивают под его руками - он отчаянно хочет освободиться. Чтобы защитить его. Но он просто... он не может. — Я знаю, что ты вредина. Но я могу принять это. Я могу принять, что ты пиявка. — Он снова напевает, отступая на расстояние досягаемости рук. — Ты можешь возвращаться домой. Ты можешь быть злодеем, которым ты себя знаешь. И Томми.. Он почти подумывает о возвращении. Возвращении в Лигу. Это было бы неприятно, он слишком много знает. Но он просто хочет хоть раз что-то знакомое. В последние несколько месяцев всего было слишком много. Такое чувство, что он постарел на целый год с тех пор, как ему дали задание. Он просто хочет чего-то нормального. Чего-то знакомого. Чего-то, что не мешало бы ему спать по ночам, борясь с самим собой за то, что он должен и чего не должен делать. Что-то, от чего его не бросает в жар из-за стресса. Что-то, где он может просто делать то, что ему говорят. Где это проще. ...Но он не хочет этого. Он не хочет все время сидеть взаперти в своей комнате и выходить оттуда только для того, чтобы быть брошенным обратно. Не хочет возвращаться к своим крыльям, связанным и покрытым жестким древесным углем, который прилипает к перьям, как плесень. Не может вернуться в пустую комнату с кроватью, в которой никогда не чувствовал себя как дома. Не можем вернуться к людям, которые промыли мозги ребенку, заставив думать, что они хорошие парни. Обманом вынудив его помочь им. Он не вернется туда, где у него нет поддержки или заботы. Не после того, как он получил все, о чем только мог мечтать, за те три коротких месяца, что он провел в Башне Героев. Не после того, как у него появилась настоящая семья. Его решимость крепнет, и Томми хрипит, прежде чем броситься на злодея. Он не слишком сопротивляется без своих способностей. Он царапает руки и лицо Томми, пытаясь одержать верх, и в конце концов Томми перекатывается на спину и бьет злодея ногой прямо в грудь. Раптор взлетает и врезается в один из больших экранов на стене. Он вскрикивает от боли, когда осколки стекла впиваются в его крылья, но Томми не останавливается. Вместо этого он резко садится и пускает в ход все свои силы, вокруг него сворачивается стена, он заманивает его в кокон из искореженного кирпича и цементного раствора. Злодей визжит и сопротивляется, и даже втягивает воздух, чтобы издать визг. Но все заканчивается хриплым кашлем, поскольку подавители энергии отключают его силы прежде, чем они успевают сформироваться должным образом. Томми кивает один раз, слегка дрожа, когда поворачивается, чтобы проделать то же самое со статикой, но он едва замечает электрический разряд, когда Главный Злодей прыгает на провода камеры, чтобы сбежать. Томми рычит, распушает крылья в отчаянии от того, что ему удалось сбежать. Но он начинает красться по станции метро, чтобы догнать его. — Ты знаешь, что ты не герой. — Раптор издевается, и Томми останавливается как вкопанный, но он не оборачивается. Он не хочет доставлять злодею удовольствие от всего своего внимания. — Ты знаешь, что это правда. И теперь герои тоже это знают. — Он смеется, немного задыхаясь и в отчаянии. — Так что ты собираешься делать? Как ты думаешь, что они скажут, когда увидят, что ты вернулся злодеем? Как, по-твоему, это будет выглядеть? Томми понимает, что у него дрожат руки, и он набирает воздуха в легкие, пытаясь унять дрожь. Он не может его слушать. Не будет его слушать. Он просто пытается залезть ему в голову. Но... — Как ты думаешь, как они отреагируют? — Раптор продолжает. — Их любимый маленький Пересмешник возвращается, чтобы доказать, что он паразит. — Выплевывает он, и Томми вздрагивает от его слов. — Ты действительно думал, что сможешь измениться? Просто отбрось все, чему мы тебя учили, и начни сначала? Начать заново, как будто ничего не произошло? Как будто ты не паразит по своей сути? Томми немного опускает голову, вцепляется руками в толстовку, пытаясь выкинуть всплывающие мысли из головы. Ему нужно сосредоточиться. Он не должен беспокоиться о том, сможет ли он стать героем или нет. Он не может. ...Но это правда, не так ли? Он мог вернуться героем. Должен был вернуться героем. Или линчевателем, или, черт возьми, даже румяным. Можно было попросить у Квакити кое-какие принадлежности и вернуться сюда новым человеком, пытающимся помочь под маской румянца. Это было бы достаточно правдоподобно. Но он этого не сделал. Он решил вернуться злодеем. Отказался от любой помощи от мужчины, кроме ожерелья, тяжело сидящего у него на шее. Он выбрал этот путь. И он намеренно оставил Таббо и Ранбу в неведении, чтобы они не смогли отговорить его от этого. Он сделал это нарочно. Он выбрал это нарочно. Томми немного замыкается в себе, стыд разъедает его легкие, когда он пытается сморгнуть слезы. Он думал, что может измениться. Хотел измениться. Надеялся и молился, чтобы был шанс, что он сможет стать лучше. Что он мог бы научиться быть хорошим человеком, достойным быть Героем. ... Но Раптор прав. Как бы ему ни было неприятно признаваться в этом самому себе. Как только стало трудно, он вернулся к своим корням. Пополз обратно к монстру в своей основе и позволил ему привести его сюда как злодея. Он прислушался к этому, когда там сказали, что это единственный выход. Он крепко сжимает крылья, стыд, смущение и вина так переполняют его легкие, что он с трудом дышит. Он просто хотел помочь. Просто хочет навести порядок в беспорядке, который он устроил, а затем отправиться восвояси. Он действительно не знает, что он будет делать после того, как все уберет, но он не может оставаться здесь. После этого он точно не сможет вернуться к Героям. Знает, что они не примут его обратно после того, как он сбежал только для того, чтобы вернуться злодеем. ... Но он не может просто уйти. Не сделав ничего, чтобы помочь. Он не может - не оставит город, полный невинных людей, на произвол судьбы, пока злодеи разрывают его на части. Не позволит Героям зарыться в землю в поисках его, пытаясь выследить сбежавших злодеев. Прямо сейчас он мало что может сделать. Он не знает, как сказать героям, что здесь есть злодей, не поговорив с одним из них лицом к лицу. Не хочет объяснять, кто он такой и что он к тому же злодей, без того, чтобы его не попытались арестовать. ...Но он действительно знает одну вещь, которую он может сделать. То, чего не может ни один другой герой - даже Техно. Потому что Томми был злодеем всю свою жизнь. Он вырос с ними на этих улицах. Он знает, как они думают. Куда они пошли бы, чтобы спрятаться или раздобыть припасы. Знает маршруты из города и места для всех конспиративных квартир. И самое главное, Томми знает правила, по которым они играют. И если он не сможет остановить их, став героем... ...Тогда он сможет остановить их, став монстром, которым его вырастили — Ну, это не то, чего я ожидал. — Техно невозмутим, немного шокирован видом Раптора, буквально вросшего в стену. Он грохотал с того момента, как Техно спустился по лестнице, и он все еще не остановился. — Отвали, Кровавый Бог. — Он шипит, его слова почти теряются в грохоте. — Тебя это не касается. — Эх, я больше расстроен, что кто-то другой добрался до тебя раньше меня. — Он хмурится, оглядывая покореженный кирпич с ног до головы. — Кто же добрался до тебя? Ты выглядишь так, словно растворился в нем. — Гребаный вредитель - вот что меня достало. — Он ворчит, все еще барахтаясь в обломках и не замечая, как стихает Техно. — Теперь ты вытащишь меня, чтобы бросить мне достойный вызов, или... Его слова обрываются, когда Техно приставляет свой трезубец к его груди; рычание низкое и яростное. — Как его звали? — Спрашивает он, хотя у него уже есть ощущение, что он точно знает, кто это. Но ему нужно знать наверняка- — Векс. — Он плюется, уклоняясь от трезубца. — У него была миссия с Героями, он закатил истерику и сбежал. Но теперь он вернулся в образе какого-то гребаного злодея, который хочет стать их другом. По какой-то причине теперь его зовут Икаром. Техно чуть не роняет свой трезубец прямо тогда и там. Тот факт, что его младший брат выбрал такой разрушительный миф в качестве имени для своей новой персоны... Он рычит громче и поворачивается, швыряет маячок в стену и втыкает его туда, где под кирпичом зарыта грудь Хищника. Злодей начинает проклинать его, когда Техно уходит обратно к лестнице, чтобы покинуть пустую станцию. Он ждет, пока не убедится, что Злодей не может слышать, и тихо говорит в отворот своего плаща. — Фантом? У меня есть хорошие новости, плохие новости и новости похуже. — Ты в порядке? — Спрашивает Уилбур ему на ухо. — Я в порядке, но я нашел Раптора на станции метро во внешнем Логстедшире. Сообщает Техно, еще раз оглядываясь, прежде чем подняться по лестнице. — Ты установил на него маячок? — Да, но он никуда не денется. — Техно фыркает. — Он в стене. Как будто кто-то вытащил кирпич, как таффи, и воткнул его в середину. — Это... — Уилбур начинает, затем останавливается. Как будто он понимает, о чем говорит Техно. — Какие плохие новости? — Плохие новости в том, что Пересмешника здесь нет. — Говорит он, выбираясь на улицу и оглядываясь по сторонам, пытаясь понять, куда мог подеваться Томми. — Никаких признаков его присутствия, кроме Раптора. — А новости похуже? — Уилбур подсказывает. — Нам нужно будет присматривать за кем-нибудь еще. Он отвечает, стараясь говорить расплывчато на случай, если его подслушивают. — Икар. Уилбур молчит по другую сторону своего наушника, а Техно продолжает идти по улице, ищет любой признак того, что Томми прошел этим путем. — Я дам знать Ники. — В конце концов говорит он, печатая что-то на своем конце. Но затем он замолкает. — Эм... Вообще-то, я думаю, что нашел его? Техно останавливается. — Что? — Паффи только что сказал, что мы получили кучу звонков о неизвестном злодее с белыми крыльями и в темной одежде, преследующем Флэтлайн в верхнем Логстедшире. Он разрушает здания и улицу. — Техно поворачивается, чтобы посмотреть в ту сторону, о которой говорит Уилбур. Он ничего не слышит и не видит, но он знает, что Томми там. — Может ли это быть? — Приготовься. — Вмешивается Техно, меняя стойку, прежде чем двинуться в том направлении. Он не знает, почему Томми разрывает город на части, чтобы добраться до злодея, но это не может быть ни к чему хорошему. Возможно, он в опасности, и Техно нет рядом, чтобы защитить его. — И принеси посох Томми. Изо рта Флэтлайн валит дым от ярости, когда она проклинает Томми. На ее лице мерзкие красные следы от гнева - там, где Томми толкнул ее немного сильнее, чем хотел. И обычно он чувствовал бы себя неловко из-за этого. И поначалу он действительно чувствует себя немного виноватым. Но когда она обещает использовать свои силы против него, как только они вернутся, все это исчезает, и он уходит с улицы. Его руки болят от того, что он так много использовал свои способности за такой короткий промежуток времени. Но он больше беспокоится о своей голове. Его мозг в бешенстве. Всего слишком много и недостаточно одновременно. Он хочет ударить по чему-нибудь. Хочет спрятаться в темном углу и никогда не возвращаться. Хочет заставить Лигу бояться его и увидеть это в их глазах, когда они поймут, что не могут победить. Хочет сломаться в объятиях своих братьев и молить их о прощении. Все это так запутанно. Такое ощущение, что его разум воюет сам с собой. И все потому, что он не может понять, чего хочет. Но что действительно усиливает его тревогу, так это взгляды, которые он чувствует на себе. Может видеть, как гражданские выглядывают из окон, когда думают, что он не видит. Но что более очевидно, так это камеры, следующие за ним. Наблюдаю за тем, как он сгибает руки, сделанные из цемента, чтобы удержать Флэтлайн на месте, чтобы его мог найти кто-нибудь другой. Он знает, что Статика наблюдают за ним из безопасного источника электричества - как трус. Но он не понимает, почему он наблюдает за ним. Не понимает, почему он, блядь, просто не выйдет и не сразится с ним в лоб, вместо того чтобы прятаться. Он, вероятно, не думает, что Томми стоит усилий, чтобы сражаться, а человеку бывает больно думать. Он вернулся и сделал все это только для того, чтобы захватить их всех - победил своего собственного наставника три раза, и Статик все еще не думает, что он стоит тех усилий, которые потребовались бы для борьбы. Это не справедливо. Статику никогда не было дела. Никогда не дарила ему ничего, кроме расчетливого взгляда или пренебрежительного взмаха рукой. Затем в поле его зрения появляется Поджигатель, языки пламени слабо танцуют по его телу - и все остальное отступает в пользу гнева. И он бросается вперед, призывая свои силы. Злодею каким-то чудом удается увернуться от первой атаки Томми, и он на бегу создает слабую стену огня, чтобы защититься. Но Томми и глазом не моргает, глядя на барьер. Он просто разрывает улицу надвое, чтобы разделить стену огня, и следует за ним. Пиро взвизгивает, когда оглядывается назад и видит Томми у себя на хвосте, но Томми все равно. Он просто заставляет себя бежать быстрее, преследуя Пиро на окраине торгового района. Пиро на бегу выбрасывает пламя за спину, и Томми начинает спотыкаться, поскольку его легкие горят. Он не привык так много бегать, особенно учитывая, что он давно как следует не тренировался. Но он не может позволить ему уйти. Не позволит ему сбежать, когда он тот, кто избил Томми до такой степени, что тот едва мог дышать. Итак, он начинает впадать в отчаяние. Он со звоном в ушах отрывает куски близлежащих зданий и бросает их на пути Пиро. Злодей спотыкается и вынужден пару раз менять направление по ходу движения, и это дает Томми шанс догнать. Он врезается прямо в злодея, тащит его вниз и катится вместе с ним, когда все остальное, на чем держались его силы, падает на улицу. Кожа Поджигателя горит под его руками, но он не отпускает. Он прижимает злодея к земле, подпитывая его каждой последней каплей своих сил. — Кто ты вообще такой?! — Требовательно спрашивает Пиро, и Томми шипит. Как смеет он. Как он посмел избить Томми почти до потери сознания, а затем забыть о нем. Как он посмел вышвырнуть его, а затем притвориться, что его не существует. Как он посмел вести себя так, будто он не стоит тех усилий, которые требуются, чтобы помнить. — Я гребаный дьявол. — Гремит он, отбрасывая горящие руки Пиро и приказывая своим силам приковать их к улице цементом. — Я - вредитель , которого ты выбросил и забыл о нем. Тот, кого ты бил до тех пор, пока он не потерял способность соображать! Тот, кого ты продолжал избивать после того, как у него высохли слезы! Он отходит от злодея, отступает на пару шагов, тяжело дыша, и выпускает изо рта огонь в попытке сбежать. Томми поднимает руку к небу и отрывает кусок от здания, с жестоким восторгом наблюдая, как мужчина бледнеет при виде нависающего над ним куска. — Я Икар. И он опускает руку. Сквозь звон в ушах доносится расстроенное чириканье - и все стихает. Кусок здания застывает в руке Томми - на волосок от того, чтобы коснуться груди Пиро. Оно просто парит над ним, пока Томми пару раз моргает, пытаясь прийти в себя и в свои мозги, когда снова раздается щебетание. Он медленно поворачивается и замечает ребенка у той части здания, которую оторвал. Она на полуразрушенном балконе, ее пушистые крылья спрятаны за спиной, когда она отчаянно пытается уцепиться за оставшиеся прутья. И Томми с содроганием понимает, что она может упасть. Она может пораниться. Из-за него. Люди начинают высыпать из здания, пока Томми смотрит, не в силах пошевелиться. В комнате за куском, который вырвал Томми, появляется женщина, и она пытается издавать успокаивающие звуки для девочки. — Т-ты в порядке, Таллула! С тобой все будет в порядке! Я иду! — Она зовет, беспокойно оглядываясь вокруг и шурша крыльями, как будто встревожена. Как будто она боится упасть. ... Как будто она не умеет летать. Бросает кусок здания рядом с Пиро и взмахивает крыльями, чтобы подтолкнуть его ближе к зданию, толпа расступается, спасаясь от него. Он старается не обижаться на то, что его пытаются избегать, и маленькая девочка тревожно щебечет, когда он достигает нижней части здания. — Руку на плечо! — Он зовет наверх, заставляя их обоих мгновенно опустить глаза. — Я-я могу это исправить! Женщина, кажется, просто паникует. — Не делай ей больно! Пожалуйста! Черт возьми, она не умеет летать! И я тоже! Не делай ей больно, пожалуйста! — Я... я не буду! — Он перезванивает; немного удивленный тем, что кто-то мог подумать, что он причинил вред ребенку-злодею или нет. — Я-я просто хочу помочь! Я хочу исправить то, что я вызвал. Он ничего не говорит, но поднимает руки вверх и приказывает своим силам укрепить балкон под девушкой, чтобы она не упала. Затем он хватает обломки, которые он уже отколол от здания, и деформирует их, образуя мост между разбитым балконом и комнатой, в которой находится мама. Она без колебаний мчится по маленькому мостику и подхватывает своего ребенка на руки. Успокаивающие, но отчаянно испуганные звуки издают они оба, когда держатся друг за друга, и Томми чувствует, что его сейчас стошнит Он стал причиной этого. Он заставил их двоих опасаться за свои жизни. И все потому, что он не мог держать себя в руках. Томми начинает спускаться для них следующим; пытаясь сдержать дрожь, пока они уклоняются от деформирующейся лестницы. Но когда он остается там, а Томми не двигается, чтобы убрать его, она нерешительно спускается с дочерью по лестнице и выходит на улицу. Она на мгновение задерживается, глядя на Томми со сложным выражением лица; взгляд перебегает на его крылья. Он разбирает лестницу, как только они оказываются на безопасном расстоянии, и женщина отступает, прикрывая дочь крыльями. Но она отбрасывает все, о чем думала, и идет по улице, крепко держа дочь на руках. Он понимает. Он тот, кто разрушил их здание в первую очередь. Он тот, кто подверг маленькую девочку опасности. Это он заставил целое здание, полное гражданских, почувствовать себя в такой опасности, что они предпочли бы сбежать, чем оставаться где-либо рядом с ним. Его трясет, он запоздало осознает. Колени дрожат, как будто он всю жизнь провел на лодке. Поджигатель все еще ругается и буквально плюется огнем позади себя, но Томми не знает, что с собой делать. Он думал, что помогает, выслеживая Лигу. Думал, что делает добро, делая все возможное, чтобы прижать их. Но это было не все, что он делал. Часть его знала, что он пытается отомстить. Часть его хотела причинить им боль, как они причинили ему. Заставить их страдать и бояться его, точно так же, как он страдал и боялся их. И в процессе, он разрушил часть города. Он заставил бесчисленное множество мирных жителей опасаться за свою жизнь - и жизнь своих близких, просто чтобы он мог выследить пару человек. Вероятно, сотни людей остались без крова в его попытке добраться до них. Тысячи людей не смогли добраться до работы, разрушив улицы. Герои так не поступают. Герой не стал бы заставлять людей бояться за свои дома и свои жизни только для того, чтобы выследить одного злодея. Но Томми это сделал. Он не герой. Героем никогда не мог быть. И он был глуп, если когда-либо думал иначе. С улицы доносятся голоса, и Томми медленно поднимает голову, чтобы посмотреть в ту сторону, куда бегут гражданские. Там, внизу, герои. Страж, Лотус, Капитан и Проводник. Все они уводят мирных жителей и призывают всех сохранять спокойствие. Но там есть еще один герой, который заставляет Томми замирать, когда они встречаются взглядами. Уилбур стоит в конце улицы. Они долго смотрят друг на друга, пока разум Томми погружается в сложную путаницу слов , Стая. Стая. Брат. Гнездо в сочетании с бегством. Скрыть. Не показывай ему. Не хочу, чтобы он знал - ’ Но Уилбур выглядит так, словно каким-то образом знает. Не двигается к нему или что-то в этом роде - просто стоит и таращится, как будто видит привидение. — Эребус! — Кто-то кричит, и это выводит Уилбура и Томми из игры в гляделки. Томми, спотыкаясь, чуть не спотыкается о собственные ноги, чтобы уйти от группы героев, когда Уилбур машет им рукой, прежде чем оглянуться на Томми. Он делает шаг ближе, облизывает губы, прежде чем сделать вдох. — Икар, — начинает Он. — Отойди. — Требует Томми, прерывая его, когда он прислоняется к зданию. — Не... Н-не подходи ближе. — Я... я не буду. — Уилбур говорит, умиротворяюще поднимая руки. — Я просто хочу поговорить. — Н-ну, я не хочу. — Томми отстреливается, ощетинив крылья. — Я не хочу разговаривать. Я здесь, чтобы все исправить - А-А потом я уйду! Тебе не придется п-беспокоиться обо мне! Уилбур замирает, и кусочек кожи, который Томми видит под его маской, становится таким белым, что почти совпадает с черепом. — Том - Нет, я - мы не хотим, чтобы ты уходил! — Он подходит ближе, и Томми отшатывается. Но Уилбур не прекращает приближаться. — Пожалуйста, просто... Мы не сумасшедшие! Мы никогда не были сумасшедшими... Я знаю, ты хороший человек... — Посмотри, что я наделал! — Томми кричит в ответ, дико жестикулируя на разрушенную улицу и здание, от которого он оторвал кусок. — Я-я злодей, Эребус! Я всегда был - и всегда буду! И ты ничего не сможешь сделать, чтобы это изменить! Уилбур вздрагивает при упоминании имени своего Героя, но не прекращает попыток приблизиться. — Послушай, я просто... — начинает он, но Томми прерывает его, отчаянно оглядываясь в поисках выхода. Ему нужно убираться отсюда. Он поймал каждого злодея, с которым столкнулся, так что его работа выполнена. ...За исключением того, что это не так. Помехи все еще там. Все еще прячутся в камерах по всему городу, наблюдают за ним. Ждут, когда спадет жара, чтобы он мог снова выйти в лидеры. ...Он не может позволить этому случиться. Ему нужно что-то сделать. Он просто не знает, что. Ему нужен какой-то план, чтобы выманить злодея, но он не знает, что сделать, чтобы спровоцировать его на это. У него нет семьи, о которой Томми знал бы. На самом деле не заботится ни о ком, кроме самого себя. Его не волнует ни что, кроме его положения как- ...Как глава Лиги. Ему в голову приходит идея, и он замирает, когда Уилбур подходит ближе - все еще пытаясь заговорить с ним. Потому что Томми понимает, что Статик ценит только свою гордость и свой статус Главного злодея. Это вся его жизнь. Вся его личность. Все, чем он является. И если кто-то будет угрожать этому...? — Эвакуировать город. — Бормочет Томми, и бессвязный лепет Уилбура прекращается. — Я... что? — Он шепчет в ответ. — Эвакуируй город — Он повторяет, немного резче и поднимает глаза, чтобы встретиться со взглядом Уилбур. — Я... — Он облизывает губы. — Я знаю, что делать... Но я не знаю, насколько это будет плохо. Я не знаю, сколько людей могло пострадать. Остается невысказанным. Но Уилбур все равно это слышит. Его глаза немного расширяются; беспокойство сводит его брови, когда он оглядывается по сторонам, прежде чем благодарно кивнуть. — Я... хорошо. Мы эвакуируем город. Будь в безопасности, хорошо? — Требует Уилбур, протягивая руку за спину и вытаскивая сжатый посох Томми. Страж сделал для него то, что, по ощущениям, было год назад. И когда он передает его, то вздыхает с облегчением, когда оно легко разворачивается. И у него тоже есть расширения. Маленькие полоски на конце, которые обычно образуют зубцы трезубца. Пока они спрятаны, но он все равно рад, что у него есть какое-то настоящее оружие, теперь, когда его руки начинают болеть. Он кивает один раз, и Уилбур отступает, чтобы заговорить в наушник, предупреждая весь персонал на палубе эвакуироваться из города во все доступные убежища, но никого не пускать в Башню Героев. Поджигателю дают средства подавления энергии, и его увозят, как только Томми снимает оковы, и Уилбур несколько раз бросает на него взгляд, тихо разговаривая с кем-то ему на ухо. Но Томми не обращает на это особого внимания. Вместо этого он расправляет плечи, засовывает свой посох под крыло и начинает взбираться по зданию. Его силы помогают ему держаться за руки, когда он взбирается, и в конце концов он сам забирается на крышу. Люди начинают высыпать из остальных зданий под руководством героев, которые ведут их всех в убежище за углом. Томми делает глубокий вдох и сжимает пальцами свой посох, пытаясь придумать, как привлечь внимание Статика. Но он знает, что одной ничтожной угрозы его положению лицом к лицу будет недостаточно, чтобы заставить его выйти из укрытия. Ему нужно, чтобы весь город услышал его вызов. И учитывая, что по всему городу продолжается эвакуация, информации, вероятно, очень мало, наверняка найдутся СМИ, пытающиеся осветить эту историю. И когда он все глубже проникает в сердце города, перепрыгивая с крыши на крышу, он обнаруживает, что они высыпают из новостной башни с камерами и микрофонами, чтобы снимать по пути. Он остается там, где сидит, на крыше здания, глубоко дышит, пытаясь собрать каждую каплю гнева и мужества, которые еще остались в его организме, чтобы высказать эту угрозу. Чтобы придумать, что сказать. Он должен быть большим. Он должен быть достаточно покровительственным, чтобы Статика появилась, и не звучать по-детски. Но у него нет времени произносить какую-нибудь эпическую речь или что-то в этом роде; поэтому он встает, протягивает руку и приказывает своим силам вырвать одну из камер из рук одного из репортеров. Все головы в этой группе поворачиваются, чтобы посмотреть, за ними быстро следуют все остальные головы на улице. И камеры поднимаются на него, когда он роняет ту, которую вытащил. — Я знаю, что ты смотришь, Статик! — Он кричит, гнев делает его голос почти неузнаваемым - даже для его собственных ушей. — Поскольку ты слишком напуган, чтобы драться со мной, тогда я займу место главы Лиги! — Среди репортеров раздаются панические голоса, но Томми не останавливается. Просто перекладывает посох в другую руку и расправляет крылья - почти насмешливо. — И если ты не трус... Тогда встретимся на вершине Башни Героев. В конце концов он пожимает плечами, дико и маниакально ухмыляясь. — Каждый заслуживает шанса полетать. И я думаю, пришло время отдать тебе твой. Томми без лишних слов поворачивается, исчезает с выступа и смотрит вверх, на Башню Героев. Он не совсем уверен, почему выбрал именно ее, но теперь, когда он думает об этом, это действительно лучшее место. Это самое высокое здание в городе; что означает, что оно находится дальше всего от любого реального источника технологий, которыми Статик мог манипулировать или в которых он мог прятаться. Кроме того, башня специально защищена от статических помех, поэтому он не может попасть внутрь. Это идеально. Теперь ему просто нужно подняться туда. Томми собирает все свои силы и изо всех сил швыряет свой посох в Башню, наслаждаясь тем, как стена деформируется и тянется навстречу ему, а тот вонзается в одну из бетонных колонн. Затем Томми встает на ноги, чтобы изменить свою стойку, собирает каждую унцию силы, которой обладает, и бросается за ним. Его способности никогда не подводили его раньше, и не подводят сейчас. Он хватает свой посох и использует инерцию, чтобы взмахнуть им и подняться вверх по стене башни. Он не так уж высоко, но его силы не иссякают. Он машет крыльями, чтобы сохранить инерцию, взбираясь по стене здания; задыхается и испытывает боль, поскольку его силы работают сверхурочно, чтобы доставить его туда как можно быстрее. Люди пялятся на него из окон, когда он проходит мимо каждого этажа; но он не останавливается. Он не может остановиться. Если он это сделает, он думает, что упадет в обморок от того, как сильно горят его руки. Но оно того стоит, говорит он себе. Оно того стоит, как только он сможет убрать помехи. Он достигает верха и скатывается на гравий крыши; запыхавшийся, руки трясутся от усилий. Но у него нет времени на отдых. Ему нужно быстро придумать план. Статик все еще обладает своими способностями - и он не зря возглавляет Лигу злодеев. Томми никогда не видел его лично в бою. Но чтобы быть на вершине, ты должен побеждать всех, кто выше тебя, пока никого не останется. Это означает, что он должен быть сильным. Итак, он поднимается на ноги и дрожащими руками отряхивает одежду. Ему нужно взять себя в руки. Ему нужно собрать всю энергию, которая у него есть, чтобы направить ее на эту битву. Нужно уметь фиксировать статику; время от времени сообщать городу, что он на вершине.. ...Что потом? Что он собирается делать, когда победит Статика? Когда технически он окажется на вершине Лиги злодеев? Уилбур, казалось, хотел его вернуть. Но как насчет всех остальных? А что будет после того, как он увидит, на что способен Томми? Будет ли он по-прежнему думать, что Томми может измениться, увидев разрушения, которые он собирается учинить, просто чтобы усмирить Статику? Он расправляет крылья, немного поправляя одежду. Ему нужно сосредоточиться. Он не может думать об этом во время боя. Его съедят заживо, если... Воздух пронизывает электричество, и все волосы и перья Томми встают дыбом. Мгновение спустя что-то свистит у него в ухе, и Томми делает глубокий вдох. Он придает своему лицу нейтральное выражение, и поворачивается, чтобы встретить яростный взгляд Статика.