A Mockingbird In The Crows Nest

Понку требуется много времени, чтобы выписать Томми из медицинского отделения. Включает в себя десятки небольших сеансов исцеления, чтобы не нагружать его тело или разум. Но, честно говоря... Томми не думает, что сейчас есть что-то, что может его расстроить. Потому что Техно присутствует на каждом шагу. Он перепроверяет у Понка, чтобы убедиться, что ему дают правильную дозу обезболивающего. Он здесь, чтобы разбудить Томми ото сна, чтобы он мог вовремя принять лекарство, чтобы избежать боли. Он держит руки Томми, когда тот просыпается, и они не перестают дрожать. И самое главное, он рядом, когда к нему возвращается память после дня или около того, проведенного на меньших дозах обезболивающих. И он остается там во время следующего приступа тревоги. Он был там, когда Томми с криком просыпался от кошмаров о падении с крыши Башни Героев, наблюдая, как взлетают его перья, когда он падает навстречу своей смерти. Или когда он не может дышать, потому что увидел, как сокрушает всех, кто ему дорог, в неконтролируемом приступе ярости. И он всегда рядом, когда у Томми возникают вопросы. — Что было потом? — Однажды ночью он шепчет. Уже так поздно, что на следующий день уже рано, но Техно все еще не спит. На вопрос Томми он, нахмурившись, отрывает взгляд от книги. — Потом? — После того, как я... — Он начинает, затем останавливается. И он закрывает свой ноутбук, чтобы прочистить горло и попробовать снова. — После вечеринки. На мой день рождения? Что произошло после того, как меня не стало? Техно долго молчит, прежде чем сделать закладку в своей книге и отложить ее в сторону. — Ну... У Уилбура был приступ паники, потому что тебя похитили, и мы с Филом поссорились. — Он говорит. — О, и я пробил дыру в стене. — Ты... — Томми слегка смеется, застигнутый врасплох. —Что значит 'ты пробил дыру в стене'? — У меня было два варианта либо проделать дыру в стене, либо отправить Фила через всю комнату. — Техно беспечно пожимает плечами. — Я выбрал стену. — Ну, хорошо, но почему ты хотел ударить Фила? — Спрашивает он, все еще сбитый с толку. — Почему вы двое поссорились? — Я разозлился из-за того, что он тебе сказал. — объясняет Техно, и Томми замирает, продолжая. — Эти слова никогда не должны были слетать с его губ. Но они слетели. И я... — Он прочищает горло. — Воспринял это не очень хорошо. — Я тоже не... — Бормочет Томми, плотно сложив крылья и глядя на свои руки. Техно надолго замолкает, прежде чем медленно придвигает стул ближе к краю кровати и упирается локтями в колени. — Ты хочешь поговорить об этом? — Нерешительно спрашивает он. — Ты не обязан. Но... Если ты хочешь снять кое-что с души, я здесь. И я никому ничего не скажу. — Обещаешь? — Томми шепчет, и Техно кивает. —Я обещаю. — Он успокаивает, протягивая и беря руки Томми в свои. — Что происходит? Отводя глаза, Томми хмурит брови и прижимает крылья к рукам. — Я просто... Я все еще слышу его. — Тихо признается он, вздрагивает, когда руки Техно немного сжимаются вокруг его собственных. — Я- я могу...Я все еще вижу его. Я-я все еще вижу всех вас. Я вижу гнев и-и слышу ненависть... Техно начинает звучать еще до того, как Томми заканчивает свою мысль. Садится на край кровати, протягивает руку и прижимает Томми к своей груди. И Томми соглашается с этим. Прижимается лбом к груди брата, пока Техно прижимает его к себе так близко, как только осмеливается. — Мне жаль. — Он шепчет, звучит разъяренно, виновато и с разбитым сердцем, и Томми закрывает глаза, когда Техно шепчет ему в волосы. — Мне так жаль, что тебе пришлось это увидеть. Что тебе пришлось это услышать. Ты этого не заслужил. Ты никогда не заслуживал его гнева. Томми снова качает головой, прижимаясь ближе. — Н-Но я сделал. — Он возражает. — Я О-Он был прав... Я солгал вам. В-вам всем. — Он сжимает руки в кулаки под рубашкой Техно и качает головой. — Я мог бы что-нибудь сказать...Н-Но я этого не сделал. Я решил... — Ты ничего не выбирал. — Прерывает Техно, звучит еще более убито горем и обнимает его немного крепче. — Ты был ребенком, Томми. — Нет, ты... Ты не понимаешь. — Он переходит на личности, давит на Техно, пока тот не отстраняется достаточно, чтобы Томми смог посмотреть на него снизу вверх. — Я выбрал эту миссию. — Нет, ты этого не делал. — Твердо говорит Техно. В его голосе нет гнева, но он выглядит расстроенным. Брови низко опущены, в глазах читается что-то сложное. — Да, я сделал. — Томми отвечает, нахмурив брови. — Я мог бы отказаться от миссии. Я мог бы д-дать отпор во время тренировки. Я-я мог бы отказаться, когда они предложили сделать из меня злодея в первую очередь. Н-Но я этого не сделал... На секунду воцаряется тишина, и Томми на мгновение охватывает паника оттого, что он наконец-то понимает, что именно Томми имел в виду, когда сказал, что выбрал это. Что он, наконец, понимает все выборы, которые Томми добровольно делал на протяжении своей жизни... — Они причинили бы тебе боль, если бы ты сказала 'нет'? —Спрашивает он тихим и беспристрастным голосом. — Я.. что? — Кто-нибудь из них - Раптор, Статик, кто угодно - причинил бы тебе боль, если бы ты сказала 'нет'? — Он повторяет, голос по-прежнему осторожный. И Томми колеблется, потому что... Он не знает. Они не были бы счастливы, но они не стали бы его бить. Поэтому он медленно качает головой. Я... Нет - Я так не думаю. — неуверенно говорит он. — Я... они никогда меня не били. И всякий раз, когда они причиняли мне боль, это было не нарочно... Я- я думаю, они бы просто разозлились. — Тогда это был не выбор. — Говорит Техно, и Томми в шоке бормочет. Но прежде чем он успевает попытаться опровергнуть это - Техно бросает на него взгляд. — Сколько тебе было лет? — Они подарили маску на мой одиннадцатый день рождения. — Он бормочет, морщась от глубокого, сердитого вдоха, который делает Техно. — Я не квалифицирован для этого. Но просто... — Он снова выдыхает. — Не имеет значения, бьют ли они тебя или ты думаешь, что они тебя ударят. То, что тебе причинили боль, включает в себя то, что ты чувствовал. И если ты не чувствовал себя в безопасности, говоря 'нет', значит, у тебя не было выбора. Неважно, веришь ли ты в то, что это был твой выбор в то время. Тебе было одиннадцать. Томми качает головой, аргументы и отказы вертятся у него на кончике языка, но он замолкает, когда Техно продолжает говорить. — Выбирал ли я быть злодеем, когда был Кровавым Богом? — Он прямо спрашивает. И Томми по-настоящему пугается. — Конечно, нет. — Он отвечает без колебаний. — Ты был маленьким ребенком. Ты не знал ничего лучшего. Техно приподнимает бровь, как будто он что-то выиграл. — Тогда ты не выбирал быть Вексом. Или Икаром. Если я мог быть двенадцатилетним злодеем и сказать, что я не выбирал быть им - то и ты сможешь. Томми хмурится, но... На самом деле он не знает, что на это ответить. Потому что Техно звучит абсолютно уверенно в своих словах - и он не знает, как сказать ему, что он неправ, не оскорбляя косвенно его брата в лицо. Это просто... Это другое. Техно был вынужден быть злодеем, когда он был совсем маленьким из-за Питса. И Томми выбрал это на свой одиннадцатый день рождения, когда ему подарили его первую маску Векса. Но у него сейчас нет сил спорить дальше, поэтому он пока оставляет это. Устало и разочарованно фыркая, он плюхается обратно на подушку, трет глаза. Техно усмехается и возвращается на стул рядом с кроватью, снова беря в руки книгу. — Отдохни немного, малыш. Тебе это нужно. — Ты намекаешь, что я дерьмово выгляжу? — Он без особого энтузиазма огрызается, склонив голову набок, чтобы увидеть, как глаза Техно прищуриваются в усмешке. — Ты это сказал. Я этого не делал. — Ой... Томми выписывают из медицинского отделения почти через три недели после его 'околосмертного опыта', и он изо всех сил старается вернуть все так, как было до... до его ухода. Техно провожает его обратно в квартиру, где его ждут Таббо и Ранбу. Они сидят с ним на диване весь вечер и большую часть следующего дня, просто смотря фильмы и любые шоу, которые приходят им в голову. Они вместе смеются, указывают на дыры в сюжете, придумывают безумные концовки для плохих фильмов и, в общем, просто наслаждаются обществом друг друга. В итоге они даже смотрят пару старых анимационных фильмов о Барби и сходят с ума от смеха над лязгающей анимацией, странными лицами и неуклюжей подачей реплик. Ранбу и Таббо вступают в часовой спор о том, какой фильм был лучшим - Ранбу защищает Алмазный замок так, словно от этого зависит его жизнь. В конце концов, Томми возвращается в свою комнату, строит себе новое гнездо из нескольких свитеров Уилбура и старого плаща, который ему подарил Техно, и все начинает налаживаться. Он старается почаще покидать свою комнату. Не хочет часами оставаться в одиночестве в одной комнате, пока его соседи по комнате патрулируют. Но при любой возможности он выходит в город, когда Таббо и Пятно встают ранним утром. И, к счастью, город не так разрушен как он опасался. Согласен - это тоже не здорово. Во многих зданиях не хватает кусков, а несколько дорог перекрыты из-за гигантских трещин, которые Томми сделал случайно, но обломков больше не осталось. И в большинстве зданий, где явно чего-то не хватает, строительные бригады возводят новые стены. Больно видеть последствия разрушений, которые он вызвал. Но в основном он просто рад, что все можно починить. Он был так напуган, что разрушил эту часть города до такой степени, что им пришлось сносить здания и отстраивать их заново. Но, к счастью, это не тот случай. — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы сходить к психотерапевту? — Спрашивает Таббо однажды ранним утром, когда они ждут светофора, чтобы перейти улицу, хотя до рассвета на улице практически нет машин. Томми хмуро смотрит на своего друга. — Терапия? — Да. — Таббо пожимает плечами. — Я имею в виду... Зачем? — Томми хмурится. — Если это из-за ночных кошмаров, я просто должен их переждать. Они скоро пройдут. Козел-гибрид гримасничает и переступает с ноги на ногу. — Разве ты не хочешь...Поговорить с кем-нибудь? — Но я же разговариваю? — Указывает он, бросая взгляд вдоль улицы, прежде чем перейти на другой сигнал светофора. — Я все время разговариваю с вами, ребята. — Я имел в виду кого-то, кто действительно может тебе помочь. — Таббо раздраженно фыркает. — Мне нравится, что ты доверяешь мне настолько, что приходишь ко мне, когда тебе снится кошмар, но тебе нужна профессиональная помощь, чувак. Если не из-за недавних событий, то тебе стоит хотя бы поговорить с кем-нибудь о своем детстве. — Мое детство было прекрасным... правда? — Он хмурится, совершенно сбитый с толку. Таббо смеется. — Я думаю, это самая большая ложь, которую ты мне когда-либо говорил. — Он бросает на Томми равнодушный взгляд, хотя в его глазах появляется игривый огонек, когда Томми замечает его за волосами. — Ты вырос среди злодеев. У тебя должно быть несколько страшилок, чувак. Томми пожимает плечами, довольно быстро меняя тему, потому что прямо сейчас у него недостаточно мозговых способностей, чтобы переварить что-то подобное. Потому что да, они у него есть... Возможно, ненормальные переживания,но не все они были плохими. У него приятные воспоминания о Лиге, несмотря ни на что. И все, что это делает, это сбивает его с толку. И все же, даже спустя несколько часов после того, как они с Таббо и Пятном вернулись в Башню, он не может перестать думать об этом. Он никогда по-настоящему не думал о том, чтобы пойти к психотерапевту. Решил, что прекрасно справится сам, если у него будет достаточно времени, чтобы переждать. Но... Было бы неплохо, думает он. Поговорить с кем-то, кто может помочь ему разобраться в беспорядке в его голове. Возможно, они даже смогут рассказать ему, что происходит и почему так долго приходится переживать все это. Возможно, они даже могли бы рассказать ему, как это пережить. Могли бы подсказать ему, чем заняться, чтобы избавиться от ночных кошмаров и хоть раз проснуться умиротворенным, а не парализованным страхом или криками. Возможно, даже удастся поговорить с Понком и выяснить, почему шрамы на его руках и груди все еще ноют, хотя они полностью зажили в течение нескольких недель. Возможно, это помогло бы.. До его первого приема к психотерапевту осталось три дня, и он провел ночь у Уилбура, поскольку они не проводили много времени вместе с тех пор, как он вышел из медицинского крыла. И это не от недостатка попыток. Просто, поскольку Техно потратил личное время, чтобы убедиться, что Томми не один в больничном крыле, а Фил несколько недель отсутствовал из-за травм крыльев и рук, кто-то должен был вмешаться. И так случилось, что это был Уилбур. К счастью, Капитан или Паффи, если он правильно помнит, взяла на себя ответственность, как только Фил вернулся к бумажной работе, так что Уилбур нашел немного личного времени, чтобы пообщаться с ним. И невероятно приятно просто проводить время со своим братом без ледяных когтей вины, впивающихся в легкие. К сожалению, сегодня была плохая ночь. И это приводит к тому, что он просыпается, не в силах дышать, поскольку его тело замирает, неспособное двигаться. Уилбур мгновенно оказывается рядом, нежно пощипывает его кожу холодными пальцами и проводит рукой по волосам, помогая Томми выполнять дыхательные упражнения, и он наконец может сесть. Успокоившись, Уилбур хватает шапочку, которую ему сделал Томми, свою гитару и практически тащит его из Башни, говоря, что им обоим нужно подышать свежим воздухом, хотя уже перевалило за четыре утра. Они заходят в круглосуточный магазин, покупают пару пакетиков арахиса и направляются в парк. Когда они прибывают, царит странное спокойствие. Томми на самом деле немного нервирует неподвижный, тихий воздух ранних предрассветных часов. Но Уилбур усаживает их под деревом и заполняет тишину, лениво бренча на гитаре. Он играет пару песен для Томми, привлекая закусками ранних певчих птиц. Они обретают хрупкий мир вместе. Тот, который позволяет разуму Томми зацепиться за кошмар, который приснился ему той ночью, когда он видел, как его близкие отворачиваются от него и кричат на него за то, что он их предал. И Томми нерешительно нарушает установившийся покой, когда небо приобретает пепельно-серый оттенок. — Эй, Уил? — Он шепчет. — Хм? — Уилбур напевает, все еще лениво перебирая струны. — Почему... — Он начинает, колеблется, затем продолжает. — Почему ты все еще доверяешь мне? Мелодия обрывается, и Томми морщится, смущенно обхватив себя крыльями. Ему не следовало спрашивать. Но он ничего не может с этим поделать. Он так устал и не может перестать думать о том, как Уилбур застыл, когда понял, что Томми злодей. Ужас и потрясение были ясно написаны на его лице, когда он смотрел на Томми, как на незнакомца. — А почему нет? — Уилбур замолкает, его голос звучит расстроенно. Томми бросает на него быстрый взгляд, но он отводит его, когда видит в них разбитое сердце и растерянность. Он без особого энтузиазма пожимает плечами, бросает пару орехов в траву, когда приземляется новая птица. — Я лгал всем вам около трёх месяцев, Уил. Я бы понял больше, если бы вы не доверяли мне, честно. Уилбур молчит, а Томми упрямо не сводит глаз с птицы, которая прыгает в траве. Он не хочет видеть его лицо, когда тот собирает кусочки головоломки. Не хочет видеть гримасу, которая превратит его лицо во что-то чужеродное, когда он поймет, что не действительно знает, кто такой Томми. Когда он понимает, что знает только лжеца. Но затем раздается тихое шарканье, и он краем глаза замечает, как призрачный гибрид наклоняется вперед. — Почему ты продолжаешь тусоваться со мной? — Он спрашивает, казалось бы, из ниоткуда. Томми моргает. — Что? — Я довольно рано раскрыл тебе свою личность. — Уилбур уточняет. — Ты знал мое имя. Знал меня в лицо. У тебя есть номер моего телефона. У тебя были фотографии меня в гражданском. — Он наклоняет голову в сторону Томми с легкой улыбкой. — Если ты общался со мной только для того, чтобы узнать мою личность, ты узнал это довольно рано. Почему ты не воспользовался этим и не сбежал? — Я... —Томми начинает, затем останавливается. Ответ вертится у него на кончике языка в тот момент, когда ему задают вопрос, но он не может просто... Сказать это. Это слишком просто. Слишком легко просто сказать, что они были ему небезразличны. Что он чувствовал себя виноватым, раскрывая свои секреты только потому, что был слишком милым. Это кажется слишком банальным. Поэтому он ломает голову, пытаясь придумать что-нибудь еще... — ... Чтобы получить больше. — Говорит Томми, но это звучит больше как вопрос. — Я, эм... Я хотел узнать все ваши личности. Поэтому мне пришлось остаться. — Ну, ты тоже довольно рано осознал личность Техно. — Уилбур указывает. — Я чувствую, что после этого Лига могла бы вычислить личность Фила, используя только наши данные. — В его глазах появляется нежный огонек, и Томми опускает взгляд, предпочитая пощипывать траву под собой. — И все же... ты не отдал им это. Почему? — Я не знаю, я просто... — Томми нерешительно пожимает плечами. — Я не мог. — Как так получилось? — Спрашивает Уилбур, в его голосе звучит любопытство, но без осуждения. И Томми плотнее прижимает крылья к спине. — Я-я просто... Я не мог. — Он подчеркивает, крутя травинку между пальцами. — Все было просто...Слишком много. Вы все были такими открытыми, доверчивыми и милыми. Это было слишком запутанно... — Томми качает головой, подтягивает колени к груди. — И когда ты назвал мне свою личность, я просто... Я понял, что не могу так с тобой поступить. Я.. Слова застревают у него на языке, но Уилбур придвигается ближе, нерешительно притягивает его к себе в качестве молчаливого подтверждения. И решимость Томми дает трещину. Прижимается к брату, обвивая его спину крылом, и он шепчет остаток предложения, как будто это его самый сокровенный секрет. — Я-я слишком сильно полюбил тебя, чтобы позволить тебе пострадать... Техно и Уилбур вместе провожают Томми на его первый прием к психотерапевту, и немного забавно видеть, как Техно пытается втиснуться в один из маленьких стульев в приемной. Фил сидит слева от него, поскольку именно он платит за это, но, к счастью, он не пытается завязать разговор с Томми. Просто держится особняком, пока они с Техно разговаривают. Однако Уилбур не дает ему скучать. Они подшучивали и препирались по дороге в офисное здание и, несмотря на это, держались друг за друга. Даже сейчас, в комнате ожидания, на слегка неудобных стульях, Уилбур держит его за руку, молчаливо подтверждая, что он здесь. И Томми действительно ценит это. Периодически сжимает руку брата, просто чтобы почувствовать, как он пожимает ее в ответ. И он оглядывает узкую комнату ожидания. Из маленького динамика в углу доносится журчание воды и нежная музыка, очевидно, это призвано создать расслабляющую атмосферу. В воздухе витает запах лаванды - достаточно приятный для него, но не настолько, чтобы ошеломлять, и стены тоже выкрашены в лавандовый цвет. Журналы и буклеты лежат на столике справа от него, а на противоположной стене, рядом с темной дверью, за которой находится кабинет его терапевта, стоит большое растение в горшке. Он смотрит на часы над дверным косяком, тревожно шевеля крыльями, когда понимает, что почти пришло время назначенной встречи. Но она вообще здесь? Он еще не видел, как она вошла, и не видел, как кто-то выходил, так откуда ему знать, здесь ли она? Что, если они ошиблись комнатой ожидания? Он даже не помнит ее имени - откуда ему знать, что он в нужном месте? Уилбур дважды в быстром ритме сжимает его руку; и Томми повторяет это, делая глубокий вдох. Все в порядке. Все в порядке. Он просто нервничает. Как он мог не нервничать? Конечно, Фил усадил его и объяснил всю эту историю с терапией: “то, о чем вы говорите с ней, не выходит за пределы этой комнаты”. Но ... Конечно, это не распространяется на осознание того, что кто-то был злодеем. Что, если она подумает, что он монстр? Что, если она просто подтвердит его самые большие опасения и скажет ему, что он недостаточно хорош, чтобы быть героем? Что он слишком сломлен, чтобы его можно было исправить? Он не знает, что она собирается сказать. И это, наверное, самая страшная часть. Через две минуты после назначенного часа дверь открывается, и из кабинета выходит молодая женщина с кошачьими ушами, торчащими из волос. Ее глаза красные и немного опухшие, как будто она плакала, но она улыбается, машет кому-то на прощание в комнате, прежде чем выйти к остальной части офисного здания. Затем в дверном проеме появляется темноволосая женщина в свободном топе в цветочек. — Привет! — Весело говорит она. — Я ищу Томми? Томми сглатывает и неловко машет рукой, вставая; отряхивает свитер, который он украл у Уилбура этим утром, и достает из-под стула сумку, которую принес с собой. — Эм... Это я — Рада познакомиться с тобой. Я Кристин. — Она указывает на остальных. — Вы хотите представить меня всем? — О, э-э... это мои братья Техно и Уил. — Он указывает на каждого из них соответственно, Уилбур машет рукой, а Техно кивает. — А это их отец, Фил. — Он кивает на птицу постарше. — Приятно со всеми вами познакомиться. — Приветствует Кристин, на ее лице нежная улыбка. — Сеанс продлится около часа, и мы будем рады, если вы все подождете здесь. Но в вестибюле есть торговые автоматы, если тебе что-нибудь понадобится. Затем она отходит в сторону и жестом указывает на комнату позади себя. — Томми? Пойдем? Томми кивает и, держа сумку в руках, проходит мимо нее в комнату. Это почему-то совсем не то, что он думал - и именно то, что он ожидал. Растения покрывают практически все свободные полки и поверхности в комнате, а также есть небольшой письменный стол на колесиках с ноутбуком и записной книжкой на нем. Рядом с ним стоит плюшевое кресло - куда, как предполагает Томми, сядет Кристин поэтому он смотрит в другой конец комнаты. На задней стене висит действительно красивый гобелен с вышитыми воронами и вьющимися темно-фиолетовыми розами. Но помимо этого, там есть небольшая кушетка, заваленная подушками, которая, как предполагает Томми, предназначена для ее пациентов. Поэтому он осторожно присаживается на край стола. Кристин закрывает за ним дверь, как только он устраивается, и садится в кресло у стола. — Какой твой любимый цвет? — Она тут же спрашивает. Томми чуть не смеется, его перья немного топорщатся от удивления. — Это первое, о чем ты спрашиваешь? Кристин тоже смеется, берет свой блокнот и открывает его. — Ну, я бы хотела немного узнать о тебе, прежде чем мы перейдем к чему-то слишком серьезному. Кроме того, я нахожу немного забавным видеть реакцию людей на это. — Она хихикает. Томми снова смеется, устраиваясь поудобнее на диване и аккуратнее складывая крылья за спиной. — Ну, э-э... мне нравится красный. Она улыбается и что-то записывает в свой блокнот. — Мне нравится твой свитер. Он выглядит уютным. — О, это не мое. — Говорит он, слегка дергая за горловину свитера. — Это Уилбура. Он одолжил мне его сегодня. Кристин хмыкает и кивает. — Была ли причина, по которой он позволил тебе одолжить это? Томми пожимает плечами, потирая рукав между пальцами. — Я не знаю. Мне это нравится, и он сказал 'да' поэтому я надел это. Она снова кивает. — Это справедливо. Не обязательно должна быть причина, кроме того, что тебе что-то нравится. Мне было просто любопытно. — Томми кивает, и Кристин делает еще одну пометку в своем блокноте. — И ты сказал, что Уилбур твой брат? Он снова кивает. — Но э-э... не похоже... Биологически или что-то в этом роде. — Тебя усыновили? — Спрашивает она, поднимая на него глаза. По какой-то причине краска заливает лицо Томми при мысли об этом. Быть законными братьями Уилбура и Техно. Быть принятым в их семью, как будто он принадлежит им. Но он тут же качает головой. — О, э-э... Нет. Нет, мы тоже не родственники по закону. Мы просто... Называем друг друга братьями. Лицо Кристин становится невероятно мягким. — Это очень мило. И то же самое с Техно, я полагаю? Томми кивает, слегка шевелит крыльями и снова оглядывает комнату, просто чтобы не встречаться с ним взглядом. — А как же Фил? — Спрашивает она чуть мягче. — Какие у вас с ним отношения, раз он их отец? И Томми замолкает, тревожно впиваясь пальцами в бока. — Это... Сложно. Кристин на мгновение замолкает, и Томми бросает на нее взгляд. У нее нежное выражение лица, которое не совсем предвкушающее? Скорее... Она дает ему возможность уточнить, если он хочет. И Томми быстро отводит взгляд. — Это... Он... — Он пытается, но безуспешно. Когда больше ничего не выходит, он просто фыркает и горбит плечи. — Все в порядке. — Она успокаивает, откладывая свой блокнот. — Нам не обязательно говорить об этом прямо сейчас, если ты не готов. Это безопасное место, и мы движемся с той скоростью, с которой вам удобно. Томми медленно кивает и бросает взгляд на сумку, стоящую рядом с ним на диване. — Но эм... я принес вещи, которые ты просила меня принести. — Говорит он, пытаясь сменить тему, не признаваясь напрямую, что на самом деле не хочет говорить о Филе. Кажется, это слишком важная тема для его первого сеанса у психотерапевта. Кристин слегка улыбается - как будто понимает - и снова берет свой блокнот. — Могу я посмотреть, что ты принес? Томми кивает и нерешительно вытаскивает из сумки свою плюшевую корову и овцу, которых ему подарили. — Я эм... У меня тоже есть еще одна. Но он слишком большой, чтобы его куда-то тащить. — О? — Кристин улыбается, наклоняясь вперед, чтобы с любопытством рассмотреть плюшевых мишек у него на коленях. — Как их зовут? — Это Генри, это мой Друг — говорит Томми, уважительно похлопывая каждого плюшевую игрушки по голове. — А Стив - белый медведь, которого Техно подарил мне на карнавале пару недель назад. Это его мне пришлось оставить дома. Но я не понимаю, почему ты попросила меня принести их? — Ты будешь удивлен, узнав, что я могу узнать о тебе, основываясь на том, что приносит тебе комфорт. — Она улыбается, указывая на плюшевые игрушки. — А плюшевые игрушки помогают тебе чувствовать себя в безопасности? Томми кивает. — Я... — Он начинает, затем останавливается, снова оглядывает комнату более критичным взглядом. Он не хочет верить, что Кристин солгала бы ему - наполовину ожидает, что Фил солгал бы ему. Что он обнаружит камеру, спрятанную среди растений и крошечных резных животных, разбросанных вокруг. Он не видит ничего, что выделялось бы как камера, но он не может не волноваться... — Фил сказал, что все, что я здесь говорю, конфиденциально. — Он почти обвиняет, прищурив глаза, смотрит на женщину, когда встречается с ней взглядом. — Это правда? — Так и есть. — Она подтверждает, нисколько не удивленная его внезапной агрессией. — Все, что ты скажешь в этой комнате, останется в этой комнате. Я бы сказала что-нибудь, если бы почувствовал, что ты представляешь опасность для себя или для других. Томми зарывается пальцами в мех Генри, внезапно испытывая невероятную благодарность за то, что он здесь, с ним, чтобы немного успокоить его нервы. И он выпрямляется, прищурив глаза и вызывающе расправляя крылья. — Я был злодеем Вексом. — Заявляет он, и его голос четко и громко звучит в маленьком офисе. И он ждет... чего-то. Может быть, отвращения? По крайней мере, удивления или шока. Но Кристин... Не реагирует. Просто кивает, как будто она уже знала. Но этого не может быть. Они встречаются впервые - она не может знать?? — Как долго ты был Вексом? — Спрашивает она, как будто это совершенно нормально. — Я... с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать? — Спрашивает он, немного ошеломленный её реакцией. Или, скорее, отсутствием реакции. Потому что там, где Томми ожидал худшего, вместо этого он получил... Что бы это ни было. — Это довольно долго. — Говорит она, щелкая ручкой и наводя ее на блокнот. — Это около семи лет, верно? Не хочешь немного рассказать о том, что произошло? — Я... что ты делаешь? — Спрашивает Томми, совершенно сбитый с толку. — Что ты имеешь в виду? — Спрашивает Кристин, слегка наклоняя голову. — Почему ты... — Он неопределенно указывает на нее. — так себя ведешь? Она делает паузу и слегка хмурит брови. — Как, по-твоему, я должна себя вести? — Я-я, по крайней мере, ожидал, что ты будешь шокирован. — Томми бормочет, сворачиваясь калачиком и потирая ухо Генри пальцами. — Может быть, сердитый? Не знаю, я чего-то ожидал. — Почему я должна злиться? — Спрашивает она, невероятно терпеливая и все более нежная. — Я просто... Почему ты не должен бояться? — Томми спорит, махая покрытой шрамами рукой в сторону окна и расправляя крылья в полном замешательстве. — Ты гражданка. Почему бы тебе не расстраиваться из-за того, что твой новый пациент - парень, который разрушил половину города чуть больше месяца назад в роли Икара? — Ты тоже был Икаром? — Спрашивает она, но в ее голосе по-прежнему нет ничего, кроме любопытства. И Томми чуть не вскидывает руки в раздражении. — Да, я был Икаром! — Он почти кричит. — Я уничтожил половину города, потому что не мог держать свои силы под контролем! Т-Ты должена ненавидеть меня! Ты должен меня бояться! По какой-то причине это заставляет Кристин задуматься. Что-то сложное мелькает в ее глазах, когда она откладывает блокнот в сторону; наклоняется вперед, уперев локти в колени, и покусывает щеку. Как будто она пытается придумать, что сказать. — Я тебя не боюсь. — Осторожно начинает она. — Ты должен. — Томми почти плюется, прерывая ее и подтягивая свои дрожащие крылья ближе, когда он смотрит на женщину напротив него. — Я монстр. Я-я был злодеем большую часть своей жизни! Ты должен бояться меня! Ты должена бояться того, что я мог натворить! На лице Кристин появляется невероятно грустное выражение, и она на мгновение замолкает, как будто переваривает то, что он сказал. Затем она смотрит на него с чем-то в глазах, чему он не знает названия. Но когда она заговаривает, ее голос звучит расстроенно. Не на него. Но больше похоже на то, что она наблюдает, как кто-то, кто ей дорог, уничтожает себя - и это причиняет ей боль. — Ты хочешь, чтобы я боялась тебя, Томми? — Она почти шепчет. И это заставляет его и его гнев полностью утихнуть. Потому что нет. Он не хочет, чтобы она его боялась. Он не хочет, чтобы кто -либо боялся его. Кристин мягко улыбается его ошеломленному молчанию как будто услышала его ответ без его слов. — Я знаю, что это наше первое занятие, поэтому нам не обязательно делать это прямо сейчас, если ты не готов к нему, но... Я бы хотел попробовать упражнение с тобой. — Что за упражнение? — Осторожно спрашивает Он. — Ну, у меня есть способности. Ты знал об этом? — Томми моргает и качает головой. — Я умею манипулировать сознанием. И я научилась использовать свои способности, чтобы помочь людям научиться прощать себя, помещая их в свой ментальный ландшафт. — Она улыбается. — И я хотела бы попробовать это с тобой сегодня, если хочешь. Томми хмурится и тревожно шевелит крыльями. — Я... я не знаю. — бормочет он. — У меня в голове уже копался кто-то, умеющий манипулировать ментальным пространством... И это был невеселый опыт. Кристин кивает. — Мы не обязаны, если ты не хочешь и есть другие способы выполнить это упражнение. Но если это поможет - я могу объяснить, что я хотела бы сделать? Он колеблется, но через мгновение кивает. Ему немного любопытно посмотреть, что бы она сделала по сравнению с тем, что сделал Гриан. Как профессионал справился бы с этой ситуацией по сравнению с... Кем бы ни был Гриан. — Я бы отправилась с тобой в твой ментальный мир. И обычно ментальный мир принимает форму того места, где ты чувствуешь себя в безопасности. Таким образом, ты чувствуешь себя в безопасности и комфортно, пока мы решаем некоторые вопросы, которые могут вызвать у тебя дискомфорт. — Объясняет она, протягивая к нему руки. И Томми нерешительно берет ее протянутые руки, когда она поднимает его ладони вверх и наружу. — Я бы помогла тебе выявить эти саморазрушительные мысли, показав их визуально. — Она продолжает, держа его за руки, хотя они и трясутся. — А потом я бы научил тебя ловить их, а потом отпускать. — Отпустить их? — Повторил Томми. Кристин кивает. — У всех бывают плохие мысли. Но важно то, как мы на них реагируем. И когда эти плохие мысли вторгаются в безопасное пространство твоей головы, это может вызвать проблемы. — Она мягко объясняет. — И я хочу научить тебя признавать мысли, но помнить, что это все, чем они являются, и им не место здесь, где ты чувствуешь себя в безопасности. — Она улыбается. — И я обнаружила, что лучший способ сделать это для некоторых людей, представить им картинку в их воображении. ... Он должен признать, ему немного любопытно посмотреть, о каком изображении она говорит. И ментальный ландшафт, о котором она упомянула, не похож ни на что похожее на пустую коробку типа тестовой лаборатории, в которую Гриан поместил Томми. Так что, возможно... Может быть, все было бы хорошо. — Я могу сказать тебе остановиться, когда захочу, верно? — Спрашивает он, хмуро глядя на нее. — И ты послушаешься? Кристин кивает. — Если ты захочешь, чтобы я остановился, или захочешь в любой момент покинуть ментальное пространство - просто скажи слово, и я верну нас обратно. Тебе не нужно ничего объяснять. Я обещаю. Томми медленно кивает. — Хорошо... Я... Мы можем попробовать. Кристин сжимает его руки с гордой улыбкой на лице. — Спасибо тебе за доверие ко мне, Томми. Просто закрой глаза, хорошо? Он снова кивает и делает, как ему сказали. Кристин проводит его через несколько различных дыхательных упражнений, и он неохотно начинает расслабляться. Она втирает ритмичные круги в тыльную сторону его ладоней, когда они дышат вместе, и его крылья удовлетворенно опускаются. — Открой для меня глаза? — В конце концов, она шепчет, и Томми приоткрывает глаза. Затем они широко раскрываются, когда он видит, где находится. Это гостиная Уилбура. Диванные подушки исчезли с настоящего дивана и вместо этого лежат под ним на земле. Но что еще более неловко, так это то, что он сидит в грязном гнезде, которое устроил, когда болел. Включая свитера, накидку и все остальное. Кристин сидит на подушках перед ним, нежно улыбаясь ему, когда жар приливает к его лицу. — Тебе нужна пару секунд, чтобы сориентироваться? — Спрашивает она мягким и беспристрастным голосом. Томми качает головой и отводит руки назад, чтобы вместо этого потереться о одеяло. — Нет, я... я готов. Кристин кивает, а затем складывает ладони вместе. Он с любопытством наблюдает, как они светятся нежно-фиолетовым, а затем в ее ладонях появляется маленькая светящаяся белая птичка. Она улыбается ему. — Пересмешник? — Спрашивает она, и Томми тяжело сглатывает. — Это, эм... Это был мой псевдоним. — Объясняет он, не в силах оторвать глаз от птицы. — Когда я притворялся героем. Мой, эм... Раптор выбрал это для меня, потому что Пересмешники притворяются кем-то, кем они не являются. Кристин напевает и кивает, проводя рукой по спине птицы. — Вот как твои саморазрушительные мысли проявляются в твоем сознании. — Объясняет она, затем протягивает ему птичку. — Вот, подержи это для меня, хорошо? Нерешительно Томми протягивает руки, когда его терапевт вкладывает в них маленькую птичку. Тревога пронзает его изнутри, и перья встают дыбом, когда он смотрит на это сверху вниз. И это ничего не делает. Просто удобно сидит у него на руках, когда голос шепчет в комнате вместе с ними. — Монстр. Паразит. Как ты мог так с ними поступить? Как ты мог причинить им такую боль? — Птица пищит, и Томми вздрагивает. Затем Кристин накрывает его руки своими, ободряюще сжимая. — С тобой все в порядке. — Шепчет она громче собственного голоса. — Ты в безопасности. Ты не один. Дыши. Томми неуверенно кивает и делает несколько глубоких вдохов, пока голос не превращается в тихое бормотание. Он не чувствует... Лучше, конечно. Но хуже он тоже не чувствует. Поэтому он воспринимает это как победу. И Кристин обхватывает одной рукой спинку птицы. — Теперь я научу тебя, как отпустить это, хорошо? — Говорит она, и Томми кивает. Ее большой палец гладит птицу по голове, и она поднимает голову. — Я хочу, чтобы ты отнес это вон к тому окну, — говорит она, указывая на него. — И я хочу, чтобы ты выпустил это наружу, а затем закрыл, чтобы оно не могло попасть обратно. — Это... Это заставит это исчезнуть? — Спрашивает он тихим голосом, прижимая птицу к себе. По какой-то причине беспокоясь о том, чтобы эта мысль ушла навсегда. Кристин качает головой. — Нет. Но это поможет сделать все твои мысли тише. Томми кивает и медленно слезает со своего гнезда, прижимая птицу к груди, даже когда она бормочет ему ядовитые слова. Окно уже открыто, когда он добирается туда, высовывает голову и. ... Снаружи ничего нет. Только бесконечная пустота, полная мягко клубящегося тумана, который, кажется, прилипает к кирпичам здания. Он почти забыл, что находится в своем воображении, и он прижимает птицу немного ближе, прежде чем посмотреть на нее сверху вниз. У неё нет глаз, как у обычной птицы. Эти глаза гладкие и пустые, когда он поворачивается, чтобы встретиться с его взглядом. И он очень медленно протягивает его в туман, держа в руках. — Продолжай. — Он шепчет, когда светящаяся птица не улетает немедленно. — Я-я не могу позволить тебе летать здесь. Ты не можешь... Птица дергается в его руках, и его сердце почти подпрыгивает к горлу, когда она поворачивается, как будто собираясь улететь. Паника душит его, когда она поднимает крылья. Мгновение спустя он крепко прижимает светящуюся птицу к груди, отступает от окна, трясет крыльями, как будто на него что-то нападает. Но - ничего не произошло. Он просто.. Мгновение спустя Кристин оказывается рядом с ним, руки тянутся к нему, но не прикасаются. — Томми? Эй, ты в порядке. Что случилось? Что случилось? — Она успокаивает, а Томми не знает. Он даже ничего не делал. Все, что он делал, это смотрел, как его птица поворачивается, словно собираясь улететь, а потом все, что он мог чувствовать, был ужас. Он молча качает головой, прижимая птицу к себе, когда её шепот становится громче. — Жалкий. Трус. Не можешь даже сделать что-то правильно. Не можешь даже избавиться от того, что причиняет тебе боль. Не можешь избавиться от того, кто ты есть. Но затем появляются руки Кристин, и они мягко светятся, когда она кладет одну из них на спинку птицы, и все снова стихает до шепота. — Все в порядке. — Она успокаивает. — Сейчас это слишком много. Не быть готовым - это нормально. Томми не отвечает. Просто прижимает светящуюся птицу к груди, как будто ее у него могут отнять. — Как насчет этого, — внезапно говорит Кристин, махнув рукой в сторону окна, где — появляется птичья клетка. — Ты можешь держать мысли там, пока не будешь готов отпустить их. Таким образом, они не могут свободно разрушать твой разум, но они все ещё здесь. Но, это не может оставаться так вечно. В идеале мы хотим, чтобы эти мысли были снаружи, чтобы они больше не могли причинять тебе боль. Но если так тебе будет удобнее, это хорошее временное решение. Томми медленно кивает и позволяет женщине подвести его к открытой дверце клетки. И он осторожно опускает птицу внутрь. Он устраивается на насесте, когда Кристин закрывает дверь, а Томми делает пару глубоких вдохов, запирая её. — Ты справился потрясающе, Томми. — Говорит она, нежно улыбаясь ему. — Я очень горжусь тобой. — Но я не... — Он колеблется, качая головой. — Я же ничего не сделал. — Все в порядке. — Кристин успокаивает, нежно держа его за руки. — Помни - мы идем в твоем темпе. И если ты пока не готов отпустить эти мысли, ничего страшного. Лучше поместить их туда, где они не смогут причинить тебе вред, чем позволить им свободно разгуливать в вашей голове. — Прости... — все равно бормочет он. — Не извиняйся. — Она хихикает. — Мы можем поработать над тем, чтобы ты почувствовал себя комфортно, отпустив эти мысли. Остальная часть сеанса прошла без происшествий, учитывая начало сеанса. Они покидают сознание Томми после того, как он запирает пару других мыслей, и Кристин задает ему пару вопросов во время беседы. Она также учит его записывать свои мысли, хотя это ненадолго. Он покидает ее кабинет с новым диагнозом, кто знал, что его уровень тревожности не нормальный? Он открывает дверь в приемную. Фил и Техно ушли, но Уилбур там. И он достает наушник, когда Томми переступает порог. — Эм... пока, Кристин. — Он машет рукой, проскальзывает в приемную и практически прилипает к Уилбуру, когда тот встает. Женщина мило улыбается ему и машет рукой. — Пока, Томми. Увидимся на следующей неделе. — Затем она кивает Уилбуру и закрывает за собой дверь, возвращаясь в свой кабинет. Он на мгновение расслабляется, как только закрывается дверь, и Уилбур обнимает его за плечи, когда они покидают комнату ожидания. — Как все прошло? — Спрашивает он, ведя Томми по коридору в вестибюль. Он пожимает плечами. — Это было прекрасно... Куда делся Техно? — Они с Филом где-то в вестибюле. Они проголодались. — Объясняет он, оглядываясь по сторонам. — Но эй, я рад, что ты согласился на еще один сеанс! Я полагаю, в это же время на следующей неделе? — Томми кивает, и Уилбур обнимает его сбоку, ероша волосы. — Ну, это требует празднования! — Что... Зачем? — Томми слегка смеется, толкая своего брата. — Все, что я сделал, это поговорил с кем-то в течение часа и согласился сделать это снова. — Тебе помогают! — Уилбур воркует, когда они входят в вестибюль. — Я думаю, это достаточный повод отпраздновать! Мы могли бы выпить молочных коктейлей по дороге домой? — Ооо, я согласен! — Говорит Фил, когда они входят в вестибюль. При их приближении Техно выбрасывает пустую банку из-под газировки в мусорное ведро. — Мне захотелось ирисок. — Когда тебе не хочется ирисок? — Техно-невозмутимый, занимают место с другой стороны от Томми, пока они направляются к лестнице. Фил обиженно чирикает. — Это же ведь хорошо. — Это не так. — Уилбур встревает, поворачиваясь, чтобы игриво нахмуриться на своего отца. — Тебе это нравится только потому, что ты старый. — Я даже... не настолько стар? Томми сгибается пополам от смеха, когда они выходят из здания, сопит и отпускает с ними несколько маленьких колкостей, пока они ругают Фила за его возраст. Они заказывают молочные коктейли, когда добираются до продуктовых магазинов примерно в квартале от терапевтического кабинета, и Томми спрашивает, могут ли они получить скидку для пожилых, поскольку платит Фил. Это заставляет всех смеяться. И Фил смотрит на него хмуро, но это... Почему-то с нежностью. Потому что он улыбается. Дразнящий, игривый и невероятно мягкий, несмотря на то, что Томми официально еще не простил его, даже после того, как он извинился. Это... Сбивает с толку. Но это нормально, думает он, делая глоток молочного коктейля из стаканчика, пока Техно и Уилбур вступают в какой-то спор, на который он не обращает внимания. Он может записать это в дневник. Может быть, тогда он сможет поговорить об этом с Кристин на следующей неделе.