One Quiet Question

      Все британские магические газеты в канун Нового года мусолили одну и ту же историю. Даже фотографии прикладывали одинаковые. После слушания по делу об опеке над Гаррисоном «Пророк» дал Дамблдору новое прозвище — Безумный король, а Фадж стал его придворным шутом. В прессе говорилось, что директор, Фадж и все Уизли кричали, что изменения, которые с ними произошли, были не более чем простыми Чарами Гламура, наложенными на них, чтобы настроить против их семей общественность. Автор, опубликовавший статью, провел небольшое исследование примененного к ним заклятия. Более подробную информацию он получил от Шерри Уикер, ведьмы, которая толкала тележку с едой в Хогвартс-Экспрессе. До того, как сменить место работы, она занимала должность профессора по Созданию Заклинаний в Хогвартсе, пока ее предмет не был исключен из школьной программы. Шерри рассказала, что заклятие по описанию очень похоже на то, которое было представлено ей в качестве финального экзаменационного проекта группой студентов, чьи имена она отказалась назвать. Она поделилась с автором названием заклятия и принципами его действия.       Об отношениях Сириуса и Северуса не было даже маленькой сноски ни в одной из газет, так как все журналисты, обнаружив существование такого заклинания, как «Дориан Грей», занялись анализом изменений, к которым привело его применение. С Фаджем было проще всего, поскольку уже многие придерживались мнения, что этот человек был идиотом, который постоянно писал Дамблдору, прося совета по всем вопросам, начиная от законов и заканчивая тем, какие канцелярские принадлежности использовать в своем кабинете. Молли, Рональд и Джиневра, благодаря схожим чертам характера, показали, что они довольно меркантильные упертые люди, которых нельзя ни в чем переубедить. В то же время близнецы были обычными детьми, которые хотели повеселиться, но не заботились о том, сколько боли или неприятностей они причиняют другим. В рамках расследования журналисты даже обратились к Целителям разума в больницу Святого Мунго, которые поделились своим мнением, что у близнецов, возможно, были какие-то умственные отклонения или проблемы с обучаемостью, из-за чего они считали себя младше своего реального возраста.       Что касается внешности Дамблдора, то она свидетельствовала о том, что его единственное стремление в жизни — править миром. А тот факт, что именно он наложил Чары Фиделиуса, как выяснилось во время суда над Сириусом, доказывал, что у него была и темная сторона, о которой многие даже не подозревали, так как он обрек другого человека на десяток лет тюремного заключения. Журналисты с головой ушли в исследования, выясняя все мельчайшие подробности о жизни этого человека. Читатели газет были шокированы, узнав, что в юности у Альбуса были отношения с Геллертом Гриндевальдом, который являлся Темным Лордом еще до того, как появился Тот-Кого-Нельзя-Называть. Причины превращения волшебной палочки в хлыст исследовал Лекстус Вуш. Он также выяснил, почему смотритель Хогвартса Аргус Филч постоянно упоминал о наказаниях учеников поркой, и о том, как удобно использовать цепи, чтобы удерживать провинившегося над полом. При этом ни один ученик Хогвартса, ни в прошлом, ни в настоящем, никогда о таком виде наказания не слышал. В ходе своего расследования Лекстус обнаружил, что Филч и Альбус иногда уводили учеников с Темными Ядрами в потайную комнату в замке, чтобы выпороть их хлыстом. После этого Альбус изменял воспоминания наказанных школьников, заставляя думать, что они всего лишь писали строчки.       Семья и союзники Гаррисона были весьма удивлены, что при всех тех ужасных фактах, которые были раскрыты об Альбусе, не было ни одного упоминания о его магии Крысолова. Однако все это облегчало работу Люциуса по продвижению улик против Альбуса в Министерстве. Люциус до слушания по делу Гаррисона ожидал, что чиновники будут сомневаться в принятии всех собранных им доказательств о семье Дамблдора и использовании Проклятья Крысолова. Все сомнения испарились после публикаций статей в газетах. Прочитав информацию о том, чем занимались Филч и Дамблз, Люциус воспользовался своим положением попечителя Хогвартса, чтобы провести небольшое расследование и убедиться в достоверности этой истории. Лорд Малфой и другие члены Совета школы вскоре обнаружили потайную комнату, которую использовали для пыток, и запечатали ее. Изучив все события, Люциус выявил, что каким-то образом упустил из виду тот факт, что Аргус Филч был незаконнорожденным сыном самого Альбуса. Совет попечителей не терял времени даром, завершив подготовку ходатайства о выдворении Филча из замка.       Третьего января газеты сообщили, что второй семестр в Хогвартсе начнется позже обычного, поскольку директору Альбусу Дамблдору предъявлены обвинения, и он должен явиться на заседание Визенгамота, которое будет проводиться в полном составе. Поскольку слушание по делу об опеке над Гаррисоном было последним заседанием Визенгамота в 1991 году, суд над Дамблзом стал их первым делом в 1992. Гаррисон, хотя и был тем, кто обнаружил бóльшую часть улик против Дамблдора, вообще не принимал участия в судебном процессе, кроме как в качестве наблюдателя вместе с Драко и своими друзьями. Единственными из союзников Гаррисона, кто не смог присутствовать, были Вернон и Дадли, которым, как магглам, не разрешалось там находиться без приглашения.       Люциус представил все доказательства, подготовленные еще до того, как статья о Дамблдоре была выбрана в качестве основания для обвинения против Альбуса. Председательствующей судьей назначена магистрат София Леонхарт, ведьма с почти семидесятипятилетним стажем работы и считавшаяся самым неподкупным чиновником в Великобритании. Альбус решил не пользоваться услугами адвоката и защищать свои интересы самостоятельно. К большому удивлению многих присутствующих, он был одет в простую черную мантию, а не в свою обычную, чересчур аляповатую. — Судебный процесс по делу «Магическая Британия против Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора» под председательством магистрата Софии Леонхарт объявляется открытым, — сообщил главный судебный пристав, и все встали, когда Леонхарт вошла в зал. Со своего места наблюдателя Гаррисон увидел, что в отличие от суда над Сириусом, на том месте, где сидел Дамблдор, цепи не опутывали руки и ноги мужчины. Гаррисон не был уверен, было ли это связано с тем, что человек, представляющий свои интересы, нуждался в некоторой подвижности, или же у него все еще были какие-то союзники в Министерстве. — Мессир Дамблдор, поскольку вы находитесь на скамье подсудимых, вам позволено первым выступить в свою защиту, — сказала магистрат Леонхарт. — Благодарю вас, магистрат Леонхарт. Я докажу, что все, что говорят обо мне, является каким-то тщательно продуманным заговором Пожирателей Смерти, направленным на то, чтобы сместить меня с поста и облегчить Лорду Волдеморту захват власти, когда он вернется, — сказал Дамблз, и почти все в зале вздрогнули от произнесенного вслух имени Темного Лорда. — Что заставляет вас думать, что этот монстр вернется? — спросил Люциус, поднявшись со своего места со стороны обвинения. — А кто еще мог попытаться дискредитировать меня, кроме этого монстра или его последователей? — выпалил Альбус. — Это касается и людей, предоставивших законные доказательства против вас? — уточнил Люциус. — Достаточно, джентльмены, — вмешалась магистрат Леонхарт, стуча молотком, призывая к порядку. — Давайте продолжим дискуссию по теме, хорошо? Лорд Малфой, ваше вступительное слово, если не возражаете. — Да, магистрат, — сказал Люциус, оправляя мантию. — Я здесь для того, чтобы доказать, что, несмотря на то, каким добропорядочным и могущественным воображает себя Альбус Дамблдор, он на самом деле темный человек. Настоящий Безумный король, если использовать недавно присвоенный ему титул. — Протестую, — прорычал Альбус, услышав это прозвище. — Прошу вас, Лорд Малфой, обращайтесь ко всем участникам судебного процесса, используя надлежащие выражения, — предупредила его Леонхарт. — Я приношу свои извинения, магистрат, — сказал Люциус, слегка поклонившись ей, прежде чем сесть, позволяя Альбусу продолжить свою линию защиты. — Если суду будет угодно, я бы хотел дать показания в качестве свидетеля защиты, — объявил Альбус. — Очень хорошо, я полагаю, мне не нужно напоминать вам говорить только правду, — сказал главный судебный пристав, провожая его к месту дачи показаний. — Конечно, нет, моя дорогая мадам, — ответил Альбус, поправив мантию перед тем, как сесть. — Уверяю вас, я никогда не совершал ничего, что могло бы вызвать недоверие, и все эти факты, опубликованные в последних номерах «Пророка», «Придиры» и «Авалон Пресс», были откровенной клеветой.       Гаррисон обратил внимание на спокойный тон Дамблза, какой он обычно использовал при применении Проклятья Крысолова. Люциус, сидевший за столом на месте обвинителя, заметил это так же хорошо. Кроме того, он стал наблюдать, не отреагировал ли кто-нибудь на «голос» ублюдка. У некоторых присутствующих был либо естественный иммунитет к нему, либо им подсунули антидот в заказ из «Наследия Лили». Люциус с облегчением вздохнул, увидев, что ни один из магов, участвовавших в судебном разбирательстве, не попал под воздействие чар, в то время как несколько членов Визенгамота кивнули в знак согласия со словами Альбуса. — Можете ли вы предоставить какие-либо доказательства? — спросила магистрат Леонхарт, заставив Альбуса бросить на нее настороженный взгляд. — Я не могу, но это и не входит в мои обязанности, поэтому я оставляю это Лорду Малфою как прокурору, — ответил Альбус, выжидающе глядя на Люциуса. — Мессир Дамблдор, пожалуйста, расскажите суду о смерти мистера Диппета и обстоятельствах вашего вступления в должность директора, — начал допрос Люциус. Если Дамблдор и был удивлен вопросом, он хорошо это скрыл. — Такое трагическое событие, — печально произнес Альбус. — Это случилось вскоре после того, как почти пятьдесят лет назад была открыта Тайная Комната. Монстр Слизерина убил двух человек, одним из которых был совсем еще юный студент, а другой — сын директора Диппета. Потеряв мать мальчика, когда сыну было всего четыре года, директор Диппет был вне себя от горя. После того, как, по нашим предложениям, студент, открывший Комнату, был пойман, он пригласил меня к себе в кабинет, чтобы обсудить все эти события. Он сказал мне, что больше не может выносить свою жизнь и выпил отравленный чай, покончив с собой, чтобы воссоединиться с семьей.       Заявления этого человека заставили тех, на кого подействовало Проклятье Крысолова, вытереть глаза от слез, так как они поверили каждому слову ублюдка. — Мессир Дамблдор, вы уверены, что сообщаете суду абсолютно правдивые сведения? — спросил Люциус. — Конечно, — ответил Альбус, шокированный тем, что кто-то мог усомниться в нем, в то время как попавшие под влияние Проклятья бросили на Люциуса несколько мрачных взглядов. — Хорошо, магистрат Леонхарт, я хотел бы представить суду некоторые доказательства, — сказал Люциус, поворачиваясь к судье. — Возражаю, я не был об этом проинформирован, — запротестовал Альбус. — Я представил все свои доказательства до начала судебного процесса, и если у вас не было времени ознакомиться с ними, то это определенно не моя вина, — заявил Люциус. — Ваш протест отклоняется, мессир Дамблдор. Лорд Малфой, вы можете представить свои первые доказательства, — огласила свое решение магистрат Леонхарт. — Прошу рассмотреть первую улику со стороны обвинения — 1-А — показания Баттонса Диппета, — сказал Люциус, передавая флакон, наполненный воспоминаниями о его встрече с Духом Хогвартса. — Возражаю, Баттонс Диппет умер почти пятьдесят лет назад, этого человека больше не существует, — выкрикнул Дамблз со своего места. — Хотя сторона защиты права в том, что этого человека не существует, душа Баттонса Диппета никогда не покидала этот свет, он живет в виде Духа в Хогвартсе со дня своей смерти, — объяснил Люциус. — В случае, если применялись надлежащие процедуры при получении показаний Духа, я не вижу причин отклонить данное доказательство, — сказала Леонхарт, принимая улику.       Магистрат и главный судебный пристав наложили специальные чары, чтобы проверить подлинность воспоминаний с показаниями Баттонса. — Похоже, все в порядке, — сказала Леонхарт через несколько мгновений, передавая улику члену своей команды для просмотра воспоминаний в Омуте Памяти.       Когда содержимое флакона вылили в Омут, над ним появилась призрачная фигура Баттонса Диппета. — Пожалуйста, назовите свое полное имя, — откуда-то за пределами поля зрения послышался голос Люциуса. — Меня зовут Баттонс Алебастер Диппет. — Хорошо, юный Мессир Диппет, не могли бы вы рассказать мне, как вы умерли? — снова раздался голос Люциуса. — Это случилось недалеко от этого самого места, — ответил Баттонс. — Чтобы пояснить суду, я хотел бы сообщить, что этот разговор был проведен в библиотеке Хогвартса у одной из задних стен, которая граничит с закрытой секцией на первом этаже, — поделился Люциус. — Я не смог удержаться от того, чтобы не зайти в библиотеку глубже, чем мне обычно разрешали, когда я делал уроки, — продолжил Баттонс. — Что произошло потом? — Кто-то невидимый начал расспрашивать меня о Тайной Комнате. Я думаю, у этого человека сложилось впечатление, что я знаю, где это место, потому что мой отец был директором школы. Выяснив, что я ничего не знаю, голос отметил, что в таком случае, ему нужно самому стать директором школы. Мне показалось странным, зачем он вообще поделился этим фактом. Затем он произнес заклинание, заставив ближайший ко мне книжный шкаф рухнуть, обрушив на меня все книги и похоронив меня под ними, что привело к моей смерти. Я мог бы выжить, если бы меня вовремя обнаружили, но из-за того, что в библиотеке было очень мало посетителей, меня нашли только через два дня после того, как мой отец использовал поисковое заклинание, — поделился Баттонс, прежде чем его изображение застыло. — Для тех, кто не знает, я сообщаю, что умершим магам, если они не уходят за грань, требуется некоторое время, чтобы появиться в виде Духа и стать видимым для остальных, при условии, что их смерть не была вызвана каким-то мощным магическим событием, — пояснила магистрат Леонхарт. — Что было дальше, юный Диппет? — спросил голос Люциуса, и изображение из воспоминания вновь пришло в движение. — Поскольку я понятия не имел, кто был владельцем того голоса и кто в итоге убил меня, я начал следить за своим отцом, чтобы выяснить, кто попытается сместить его с поста. Я узнал, кто, возможно, был моим убийцей, только год спустя, после того как Комната была открыта. Мой отец разговаривал с профессором Трансфигурации о том, чтобы не выдвигать обвинения против студента, который открыл Комнату и обучить мальчика работе лесничего. На мгновение показалось, что мой отец был не согласен с профессором Дамблдором, пока по какой-то причине тот снова не спросил его, и мой отец немедленно согласился. Папа начал оформлять документы, позволяющие студенту стать егерем, в то время как профессор Дамблдор готовил им напитки. Я не мог понять, почему отец почти мгновенно изменил свое мнение, поэтому я пропустил тот момент, когда профессор Дамблдор добавил что-то в напиток. Почти сразу после того, как мой папа выпил свой чай, он успел только схватиться за сердце, прежде чем умереть, рухнув на стол. Незаметно для профессора Дамблдора я наблюдал, как он избавлялся от следов своего пребывания в кабинете. Я видел, как профессор просто вышел из комнаты, где лежал труп моего отца, но не раньше, чем к документам, касающихся Рубеуса Хагрида, он добавил поддельную предсмертную записку, а также пергамент, в котором мой отец якобы заявлял, что профессор Дамблдор является его преемником на пост директора. Тело было обнаружено на следующий день Мастером Чар, профессором Флитвиком, который пришел на завтрак к моему отцу. Профессор Флитвик немедленно сообщил сотрудникам о смерти папы и поделился какими делами, по его мнению, занимался отец перед смертью, — сказал Баттонс. — Вы когда-нибудь пытались поговорить с профессором Флитвиком? Он ведь все еще работает в школе, — прозвучал голос Люциуса. — Нет, потому что я видел, как профессор Дамблдор, взяв руководство над школой в свои руки, созвал весь персонал на совещание, и, когда они покинули его кабинет, почти все учителя, казалось, находились в трансе, — ответил Баттонс. — Можете ли вы назвать тех сотрудников, которые не подверглись этому трансу? — Там была недавно нанятая преподавательница Трансфигурации, профессор Макгонагалл. Она вошла в кабинет и поздравила профессора Дамблдора с тем, что ему удалось убить моего отца и стать директором школы. Другими сотрудниками, не подвергнутыми трансу, были лесничий Игорь и смотрительница замка Эрика, которые также поздравили его с успешной ликвидацией моего отца, — ответил Баттонс, прежде чем его фигура растворилась в Омуте. — Вам есть что сказать, мессир Дамблдор? — спросила магистрат Леонхарт. — Я прошу разрешения вызвать Дух юного Диппета, раз вы полагаете, что это воспоминание не поддельное, — попросил Альбус. — Хорошо, я пошлю за ритуалистом, чтобы он доставил дух Баттонса Диппета сюда в целости и сохранности, — сказала магистрат Леонхарт. — А пока, мессир Дамблдор, вы можете вызвать свидетелей со своей стороны. — Да, магистрат Леонхарт, я вызываю своего младшего брата Аберфорта Шива Дамблдора, — сказал Альбус, покидая свидетельское кресло, когда его брата привели в зал. Аберфорт занял его место и принял присягу. — Аберфорт, ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой из ныне живущих, думаешь, у меня хватит духу убить кого-нибудь? — спросил Альбус своего брата. — Да, — ответил Аберфорт, и у Альбуса от удивления отвисла челюсть. — Пожалуйста, объясни, — сказал Альбус напряженным голосом. — Я вполне могу представить, как ты делаешь то же, что сделал отец после того, как те магглы напали на нашу сестру. Ты бы их тоже убил, — ответил Аберфот. — Хорошо, я переформулирую вопрос. Можешь ли ты представить, как я убиваю кого-нибудь в наши дни? — спросил Дамблз, бросив раздраженный взгляд на членов жюри, будто его младший брат слишком преувеличивал некоторые факты. — Нет, Альбус, единственное, что я могу представить — это как ты убиваешь тех ублюдков, которые ранили Ариану, — сказал Аберфот, и в его голосе зазвучали нотки, которые, как знали Люциус и остальные посвященные, были признаком Проклятья Крысолова. — Больше вопросов нет, — сказал Альбус, поворачиваясь обратно к столу защиты. — Свидетель ваш, Лорд Малфой, — сказала магистрат Леонхарт. — Наследник Дамблдор, почему вы думаете, что ваш брат мог убить пару магглов, когда вы были детьми, но не способен на это сейчас? — спросил Люциус. — Потому что они заслужили это за то, что сделали с нашей младшей сестрой, — ответил Аберфорт так, словно это была самая очевидная вещь в мире. — Да, мы все знаем о том, что с ней случилось из недавних статей, и я действительно сочувствую вашей семье, но есть ли какие-то обоснованные аргументы, что это не ваш брат сам убил ее во время ссоры с Гриндевальдом? — Нет, это был не мой брат, это мог быть только тот ублюдок Гриндевальд, — сказал Аберфорт таким тоном, который напомнил Гаррисону поведение Северуса, когда он рассказывал о фальшивом пророчестве, повлекшем смерти его папы и тети Лили. Гаррисон задумался, что, возможно, Аберфорт, обладающий способностями к Проклятью Крысолова, мог сам стать жертвой этих чар.       Прочитав, что слушания, которые проходят в палатах Визенгамота являются одними из самых защищенных судебных процессов в Британии, Гаррисон подумал, что во время суда будут применены заклинания, чтобы отследить любые формы магии, изменяющие сознание. Они бы доказали, что младший брат Дамблдора был заколдован во время дачи показаний. Он вдруг улыбнулся, вспомнив, что никто так и не заметил, как дядя Сириус и Северус наложили Заклятие Дориана Грея во время слушания об опеке. Поэтому Гаррисон воспользовался своей Магией желаний, чтобы очистить от Проклятья Крысолова Аберфорта Дамблдора. — У меня больше нет вопросов, — сказал Люциус, думая, что позже ему придется еще раз вызвать этого человека, чтобы обсудить некоторые сомнительные делишки, проводимые в его пабе, и поставить под сомнение его показания. — Наследник Дамблдор, вы можете быть свободны, — сказала магистрат Леонхарт, но в это же время заклинание очищения Гаррисона вступило в силу. — Могу ли я изменить свое предыдущее заявление? — спросил Аберфорт, покачав головой и бросив мрачный взгляд на своего старшего брата. — Хотя это не соответствует нашему обычному регламенту, я позволю изменить показания, но только на этот раз, — заявила магистрат Леонхарт. — Я верю, что мой старший брат способен убить, если это ему нужно, и даже больше, — сказал Аберфорт, заставив Альбуса принять грозный вид и сжать кулак с такой силой, что его перо сломалось пополам. — Можете ли вы объяснить внезапную смену вашего заявления? — Люциус ухватился за слова мужчины. — Мой брат всегда отличался жестокостью. Все началось с тех пор, как нашего отца отправили в Азкабан за то, что он чуть не убил магглов, которые повредили рассудок нашей младшей сестры, пытаясь заставить ее творить для них магию. Эта черта характера только усилилась после смерти матери, когда он получил доступ к нашему семейному гримуару, где узнал об особом таланте, которым обладала наша семья, — сказал Аберфорт. — Протестую! — крикнул Альбус, вскакивая на ноги. — Протест отклонен, пожалуйста, продолжайте, Наследник Дамблдор, — сказала магистрат Леонхарт. — Давным-давно, когда наша семья была известна как Дюмлок, мы вступили в союз с Родом Мастерс. В ходе этого союза, который закончился только тогда, когда семьи объединились в Род Дамблдор, они создали особую магическую способность. Она основана на действии голоса сирен и могла погрузить большинство магов в транс за считанные мгновения. Только представители Рода Блэк, казалось, обладали достаточным врожденным магическим иммунитетом, чтобы быть невосприимчивыми. Вскоре мои предки назвали эту способность «Обаяние Крысолова», вдохновившись старой маггловской басней. Моя семья усовершенствовала эту способность, чтобы можно было зачаровать любого, независимо от того, насколько сильным был маг. В итоге некоторые члены нашей семьи могли использовать заклинание Крысолова, чтобы зачаровать даже Блэков. Позже они обнаружили, что из-за их модификаций оно перестало работать на некоторых случайных магов, но не нашли каких-то закономерностей, почему у ряда волшебников вырабатывался иммунитет, — объяснил Аберфорт. — В то время как некоторые из моего рода решили никогда не использовать «Крысолова», другие стали им злоупотреблять, чтобы наша семья оставалась богатой и могущественной. Я признаю, что иногда применяю чары к некоторым своим клиентам, чтобы заставить их взять немного больше еды и напитков, чем они обычно заказывают, но в основном я этим не пользуюсь.       С другой стороны, Альбус использует «Крысолова» как свою третью руку. Я понял это, когда увидел, как он применял его против Геллерта Гриндевальда, чтобы убедить его захватить Европу и Азию. Это было еще до того, как Геллерт убил мою сестру, чтобы заставить меня молчать. Зная, что я в курсе о «Крысолове» и даже иногда использую его, Альбус не мог удержаться и похвастался, что он применял его несколько раз, будучи уверенным, что я никогда ни с кем этим не поделюсь, — сказал Аберфорт. Все время пока он говорил, его глаза были прикованы к горящему лицу старшего брата. — Так почему же вы решили рассказать об этом сейчас? — спросил Люциус. — Потому что, похоже, Альбус тоже немного поработал над заклинанием Крысолова и использовал его против меня. Я не знаю, почему оно сейчас вдруг перестало действовать, но это так, — ответил Аберфорт. — Хорошо, не могли бы вы поделиться с судом деталями? Что еще рассказал вам брат? — спросил Люциус. — Протестую на основании… — начал Альбус, но не смог ничего придумать. — Протест отклонен. Наследник Дамблдор ответит на вопрос, — заявила магистрат Леонхарт. — Что ж, дайте подумать, — сказал Аберфорт и начал загибать пальцы. — Он признался, что использовал «Крысолова» на ученике Хогвартса, Наследнике Слизерина, чтобы открыть Тайную Комнату и выпустить Монстра, который мог кого-то убить. Он продолжал применять «Крысолова» против того же студента, ведя его по темному пути. В конечном итоге этот ребенок в дальнейшем станет известен как Тот-Кого-Нельзя-Называть, — все присутствующие удивленно вздохнули. — Используя свой контроль над мальчиком, он заставил его нападать на людей, выступавших против моего брата в Визенгамоте или тех, кто, по мнению Альбуса, представлял для него угрозу. Он также использовал способность на Пожирателе Смерти, чтобы распространить лживое пророчество, которое привело к гибели Лили и Джеймса. Он использовал «Крысолова», чтобы нанять авторов для написания различных книг о Гарри Поттере, заставил мою дочь издать серию историй об обучении Мальчика-Который-Выжил в Хогвартсе. Он даже попытался заполучить Философский камень у Николя Фламеля, чтобы все соответствовало событиям из этих книг. Это был единственный раз, когда я вмешался в его дела, встретившись с Николасом и использовав свою способность, чтобы убедить Фламеля подменить камень подделкой, — сказал Аберфорт, шокировав всех в зале и лишив Альбуса дара речи. — О да, был еще один момент, — продолжил Аберфорт, — он безудержно смеялся, когда рассказывал мне, что почти десять с половиной лет назад он использовал «Крысолова» против Регулуса Блэка, чтобы заставить его выпить зелье Глоток Отчаяния, что привело к тому, что он покончил с собой.       При этих словах в зале воцарилась тишина, поскольку несколько человек потеряли контроль над своей магией, вызвав магическое землетрясение внутри помещения.       Сириус выглядел так, словно был готов убить Дамблза за смерть своего младшего брата, даже если бы ему снова пришлось вернуться в Азкабан. Северус хотел насильно напоить человека, убившего одного из его лучших друзей, зельем, содержащим самые смертоносные яды в мире. Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, хотела использовать все свои познания о человеческой анатомии, чтобы расчленить этого человека и собирать его по частям снова и снова, пока Дамблдор не сойдет с ума. Как он посмел причинить вред ее семье?       Драко мог только сглотнуть от страха, глядя на Гаррисона, все тело которого сотрясалось, будто внутри него происходил один магический выброс за другим. Гаррисон вскочил со своего места, когда его необузданная магия оторвала сиденье, прикрепленное к полу, и швырнула его в сторону. Кресло врезалось в магическую защитную стену в конце зала и почти пробило ее. Услышав грохот, все в помещении повернулись, чтобы выяснить причину шума. Гаррисон начал спускаться с трибун наблюдателей с выражением крайней ярости на лице, желая отомстить за убийство обоих своих родителей. Люди, которые были рядом с местом происшествия, ахнули, увидев вокруг мальчика всплеск магии, похожий на пятибалльный ураган. Драко пытался остановить его, но магия Гаррисона обожгла его, блондин словно сунул руки в пылающий огонь и отдернул обожженные ладони. Гаррисон даже не слышал, как Драко и его друзья пытались достучаться до него, весь окружающий мир сузился до фигуры Альбуса, сидящего на полу в зале суда. Он даже не заметил, как несколько судебных приставов попытались остановить его, но были отброшены, как пара бумажных кукол.