***
Джима пригвоздил к основанию мачты разумный паук-переросток. — Юнга должен заниматься своими делами, а не лезть в чужие, — угрожающие шипит он, явно надеясь на то, что мальчишка сейчас взмолит о пощаде. Но вместо этого Джим огрызается в ответ. Он не боится этого урода, несмотря на то, что находится не в самом выгодном положении и явно уступает противнику в силе. Не робеет, даже когда свободная клешня инопланетянина опасно маячит у его лица. — Мистер Скруп, — вдруг звучит рядом голос Сильвера и держащую Джима конечность хватает протез киборга. Джим невольно вздрагивает, потому что так близко перед его лицом оказываются прочные длинные пальцы, которые, словно вены, оплетают провода, сходясь у основания тыльной стороны ладони. Он не вскрикнул только потому, что вовремя закрыл рот, сразу давясь воздухом, который застрял где-то в глотке. Если бы его не держали на весу, то он бы просто сполз на пол, так как ноги сразу стали ватными. Он даже не слышит, о чем говорит Сильвер с пауком. В ушах только легкий скрип металлических суставов и быстрый стук собственного сердца. Он отмирает, когда под напором бездушного механизма хрустит хитин держащей его клешни. Джим валится на пол и сразу прижимается спиной к мачте, не отрывая встревоженного взгляда от киборга, который все еще занят разговором с пауком. — Что здесь происходит? В начинающуюся разборку вмешивается помощник капитана, и все быстро ретируются по каютам, оставляя Джима один на один с Сильвером. Тот оборачивается, впиваясь в него недовольным взглядом: — Джимбо, чем я сказал тебе заниматься? — начинает отчитывать урсид, грозно нависая над ним. Но даже так Джим замечает, что прежде горящий красным индикатор на кибернетическом глазе вновь переключился на привычный желтый. И это было крошечной подсказкой того, что киборг не так уж зол, каким пытается показаться. Стараясь не выдавать своего страха, он поднимается на ноги. Спорит с ним на рефлексе, просто потому, что привык отстаивать свое мнение, но при этом сознательно держится подальше от протеза. Старается забыть тот звук, который издала конечность паука в момент, когда киборг ее сжал. Но этот хруст живой плоти прочно заседает в голове до самого вечера.***
Несмотря на то, что Джим продолжал побаиваться руки киборга, у него все-таки получилось наладить отношения с самим Сильвером. И основу этого неожиданного сближения с киборгом положила та самая разборка с пауком, после которой Сильвер решил взяться за обучение Джима, в последствии которого оказалось, что у киборга был не такой уж и противный характер. И пусть то, чему он его пытался научить, Джим уже и так давно знал и умел. Но все же у него не поворачивался язык назвать эти уроки бесполезными. Потому что в момент их взаимодействия образовывалась какая-то скрепляющая связь: поддерживающая и доверительная. Он бы не сказал, что Сильвер стал его другом, как, например, Делберт. Хотя бы потому, что рядом с доктором Джим не испытывал тягучего волнения и предвкушения новых ощущений. Эта реакция была присуща только в присутствии киборга. Сначала он оправдывал это тем, что ему просто не с кем общаться на корабле, потому что с Делбертом ему не так часто доводилось видеться из-за кучи поручений и приказов. И так он думал первое время. Но дни их плавания складывались в недели, а настороженный интерес к персоне Сильвера переростал в нечто большее и пьянящее голову. И с каждым днем его все больше тянуло к урсиду так, словно он был намагничен, несмотря на парадоксальный страх перед протезом. Благо, он не был наивным или недалеким, чтобы не догадаться о характере тех чувств, которые стал испытывать по отношению урсиду. И хоть уверенности, смелости и амбиций Джиму было не занимать, однако он сразу заминался, когда думал о том, чтобы признаться во всем Сильверу. Одно дело флиртовать с девчонками своего возраста без каких-либо обязательств. И совсем другое — заинтересовать своей персоной взрослого, опытного урсида, который старше Джима в два, если не в три раза и явно многое повидал и знает, чего хочет. Тут вся уверенность Джима и заканчивалась. Он боялся, что Сильвер посчитает слишком его незрелым, что на самом деле было правдой. Да и как вообще можно признаваться кому-то, кого ты отчасти боишься? Так можно было бы терпеть эти неразделенные чувства до самого конца их путешествия, если бы не одно «но». Сам киборг был дружелюбен со всей командой, однако Джим не замечал, чтобы тот подпускал кого-то близко к себе. Кого-то, кроме него. Можно было первое время ссылаться на то, что Сильвер держал его при себе, потому что был за него ответственен. Но чем дольше они общались, тем очевиднее становилось: киборг относится к нему не просто как к обычному юнге. И Джим соврал бы сам себе, если бы сказал, что ему не нравится быть особенным для Сильвера. Выслужиться перед капитаном хотелось в разы меньше, нежели получить похвалу от киборга за вымытую гору посуды. Это особое отношение давало ему призрачную надежду на взаимность. Сам Сильвер будто ничего не замечал. Именно «будто»: почему-то Джим был уверен, что киборг намеренно обходит острые темы в их общении. Чем дольше он общался с ним, тем больше убеждался в том, что тот далеко не так прост, каким пытается казаться. Словно придерживается определенной дистанции, ожидая, когда Джим сам все поймет. А Джим искренне не понимал, что ему делать. Как нащупать границы их отношений. Ему в разы легче было разобраться то, как открывается карта Флинта, чем расшифровать глубокий задумчивый взгляд Сильвера, которым тот иногда смотрел на него, пока курил трубку.***
Это была четвертая неделя их экспедиции. Джим сидел в камбузе и уже который час натирал до блеска ту гору посуду, что принес ему Сильвер. Но все же наступил тот долгожданный момент, когда последняя тарелка опустилась на башенку таких же белоснежных тарелок. Когда он закончил раскладывать все по полкам, со стороны лестницы послышалась знакомая поступь киборга. Зная, что его будет ждать новое задание, Джим прислонился к ближайшей дверке шкафчика и закрыл глаза, наслаждаясь теми секундами отдыха, что у него остались. — Молодец, Джимбо. Как всегда отличная работа, — похвалил его Сильвер, зайдя в помещение. Привычное тепло растеклось по грудной клетке от слов киборга, отчего он невольно улыбнулся. Джим слышал его приближающиеся шаги, слышал, как рядом он ставит что-то тяжелое и деревянное на камбузную столешницу, как у самого уха начинают работать металлические шарниры… Он приоткрывает глаза и видит рядом с собой Сильвера, который с помощью встроенных в руку инструментов начинает очищать овощи. Наблюдает за тем, как под острым лезвием за считанные секунды с плода легко срезается верхний слой кожуры, и у него внутри все сжимается от страха. Стараясь не показывать своего волнения, он отталкивается от шкафчиков и следует плану, который разработал еще две недели назад: Если с киборгом предстоит находится в камбузе во время готовки, то он просит новую работу, чтобы отвлечься. — Что делать дальше? — спрашивает он, надеясь, что Сильвер отправит его наверх драить палубу. Тот с какой-то несвойственной ему задумчивостью посмотрел в потолок, словно припоминал список задач, которые нужно выполнить и в итоге ответил: — Отдыхай пока. Джим, не получавший прежде такого приказа, на секунду растерялся, но потом все же вернулся к своему плану: — Ну, я тогда пойду, проветрюсь, — сказал он и уже собирался уходить, как Сильвер его остановил. — Останься тут. Сейчас капитан занята отладкой солнечных парусов. Если ты будешь болтаться у нее под носом, то нам обоим достанется. И у Джима не было выбора, кроме как остаться. Чтобы не стоять истуканом, он, не видя других вариантов, присел на маленький табурет, который стоял рядом с киборгом, и постарался расслабиться и действительно отдохнуть. Но по очевидным причинам у него не получилось. Он относительно привык к обычному виду руки Сильвера, когда та представляла из себя пятипалую ладонь. Но в моменты, когда та легким движением трансформировалась во что-то более опасное, Джим едва мог контролировать себя. И сейчас он оказался в той самой ситуации, когда контролировать себя приходилось каждую секунду. Он пытался мысленно отвлечься, но невольно, еще более настороженно прислушивался к тем звукам, что издавал киборг. Особенно, когда он вновь поменял инструмент и помещение наполнило жужжание маленькой циркулярной пилы, вскрывающей тельца мертвых беспозвоночных для будущего супа. Этот звук расползся мурашками по спине Джима. А когда киборг сменил пилу на тесак, взмахнув им в опасной от него близости, то пришлось приложить усилие, чтобы не вскочить с места. — Я давно заметил, что ты опасаешься моей кибернетической части. Настолько неожиданно прозвучали эти слова от Сильвера, что Джим даже сначала подумал, что ему послышалось. Он посмотрел на киборга, который продолжал заниматься разделкой. Тот поглядывал на него своим кибернетический глазом, явно ожидая ответа. — С чего ты взял? — Джим как можно убедительнее фыркает и замечает, как по его груди ползет красный луч чужого взгляда. — Потому что твое тело тебя выдает, — спокойно объясняет киборг. — Особенно твой учащенный пульс. «Он все это время видел мое состояние», — догадывается Джим и понимает, что дальше отрицать все будет еще более жалким зрелищем, и решает сказать правду. — Кого такое не напугает? — признается он, но сразу осознает, что это могло прозвучать грубо, и спешит добавить. — Точнее, этот протез кажется мне опасным. Вот и все. Услышав это, Сильвер прекратил свое занятие и перевел все свое внимание на юношу: — Но ты ведь не из тех, кто убегает от опасности? — спросил он, вытирая руки о фартук. Эта неловкая тема набирала обороты. А Джим не был готов к тому, что придется еще больше открывать свои слабые стороны перед Сильвером. Да, у них уже состоялось пару откровенных разговоров, после которых ему определенно становилось легче. Но сейчас он и сам не знал, что ответить. Потому что особо не задумывался о том, почему испытывает такое напряжение перед одним единственным механизмом, подобных которому видел кучу раз. Тем более он не понимал, чем в этой ситуации ему может помочь сам урсид. — Да, но я сам не понимаю, почему боюсь, — отвечает, надеясь, что этого расплывчатого ответа хватит, и тема на этом будет закрыта и забыта навсегда. Но киборг не собирался ничего забывать. Наоборот, опершись протезом о край столешницы, он о чем-то серьезно задумался, оставляя за Джимом только возможность ожидать его решение. — Может, тебе стоит познакомиться с ним поближе, и тогда ты поймешь, что бояться нечего, — предлагает Сильвер. — Может, — соглашается Джим, недоверчиво поглядывая на пока бездвижную конечность. Его слабого согласия Сильверу достаточно, чтобы начать проверку своей теории: — Тогда давай начнем с рукопожатия. — А чем закончим? — решает отшутиться Джим и сразу отшатывается, когда кибернетическая рука двигается в его направлении. — Джимбо, — Сильвер был удивлен и обеспокоен его реакцией, — ты же помнишь, что я ей управляю? — Да-да, прости. Просто не ожидал, — Джим чувствует, что это не последнее его извинение за сегодня. Он так и не встает с табурета: боится, что ноги его подведут и начнут предательски дрожать. Сильвер никак его положение не комментирует, лишь возвышается над, ним терпеливо ожидая от Джима каких-то действий. Тот поднимает свою раскрытую ладонь и застывает. Мысленно представляет свое последующее движение, медлит, и с каждой секундой сделать его в реальности кажется все менее возможным. Атмосфера в камбузе становится напряженной и личной настолько, что появление кого-то постороннего сейчас навсегда спугнет Джима. Но он знал, никто из матросов не спустится в камбуз. Это территория Сильвера. И это знание немного придает ему уверенности. Все останется только между ним и киборгом. «Это просто протез», — уставший от собственной трусости, он, наконец, набирается смелости и, не раздумывая более ни секунды, протягивает свою руку навстречу чужой. Стоило ему коснуться холодной ладони, как металл под пальцами оживает и достаточно мягко сжимает его кисть. Видя, как его конечность исчезает в исполинской хватке урсида, Джим невольно затаивает дыхание. Это вообще не было похоже на рукопожатие из-за разницы их размеров. Несмотря на то, что давление на руку было действительно слабым, он все равно ощутил весь потенциал той мощи, что скрывался в отлаженных механизмах. И вся эта сила была подконтрольна Сильверу. Джим рвано вздыхает и понимает, что не дышал последние полминуты. Странно было, наконец осознать, что пугающая тебя вещь — это часть достаточно близкого тебе урсида. И это благоговение перед чужой властью вдохновляет его на первые неспешные движения пальцев по гладкой поверхности одной из составляющих ладони: прохладный металл вместо мягкой кожи и выверенные зазоры вместо линий судьбы. От того, что его кисть скрыта от взгляда, ощущения кажутся еще более яркими. Очень быстро восхищение перерастает в жгучий интерес. — Можно? — спрашивает он разрешения у киборга. Смотреть ему в глаза непривычно тяжело. Тот утвердительно кивает, прожигая его тем самым многозначительным взглядом, и смутившись, Джим спешно переводит внимание обратно на протез. Пользуясь возможностью, он свободной рукой изучает необычную структуру модели, но выше запястья подниматься не решается. Ему достаточно на первый раз одной кисти. Дрожь почти прошла, и даже дышать стало легче. Джим смело, но аккуратно касается основания переплетенных тонких, но прочных кабелей, напоминающих сухожилия, прослеживая их до самого запястья и обратно, возвращаясь к пальцам. Невольно замечает, что, не смотря на достаточно тяжелую работу на корабле, протез идеально чистый, без погнутых от времени деталей или сколов. Его возраст выдают только тонкие паутинки незначительных царапин, которые можно было увидеть под определенным углом. Сколько же усилий нужно приложить, чтобы поддерживать работу такой сложной системы? Джим невольно представил киборга, который ночью после отбоя занимается такой специфичной рутиной, как отладка и настройка собственных конечностей. Одна только мысль увидеть это в живую ошпарила его смущением. И нет, он не был извращенцем, которого привлекали железки или протезы. Все дело было в Сильвере и в том, что этот протез, заставляющий Джима дрожать то ли от страха, то ли уже от восхищения, принадлежал именно ему. «А что если он позволит мне помочь?», — Джим мог об этом только мечтать. Сам Сильвер все это время молча позволял исследовать свой протез. И без его приземляющих комментариев в какой-то момент мысли Джима уходят куда-то ни туда, а за ними появляются еще более несвоевременные фантазии… Он сам не понимает, как это произошло. То ли из-за сильного стресса, то ли от не менее сильного восхищения, то ли от того, что просто обречен попадать в нелепые ситуации. Но он чувствует, как в штанах становится тесно. Эта подлая реакция организма выводит его из того хрупкого равновесия, которого он добивался последние пять минут, и, словно обжегшись о держащий его протез, пытается разорвать это затянувшееся рукопожатие. Но урсид неожиданно останавливает эту попытку. Джим непонимающе смотрит на Сильвера и за секунду по красноречивому взгляду напротив понимает, что киборг знает о его возбуждении из-за своего инфракрасного зрения. И он понятия не имеет, как выходить из этой ситуации. Что сказать или сделать. К его ужасу, урсид находит слова первым: — Не нужно стыдиться, Джимбо. В твоем возрасте это нормально. Но Джим не мог представить ситуацию хуже этой. — Я все-таки пойду, проветрюсь, — поспешно говорит он, надеясь, что Сильвер поймет очевидный намек и позволит ему уйти. Но киборг не спешит его отпускать: — На верхней палубе сейчас ошивается вся команда. Неужели ты хочешь в таком состоянии случайно показаться на глаза мистеру Скрупу или капитану? Не успевает Джим что-то ответить, как его легко подхватывают с табурета и усаживают на столешницу между ящиками с пурпой. Пути к отступлению с обеих сторон преграждают мощные руки Сильвера. — Поверь мне. Сейчас камбуз — это самое безопасное место на всем корабле, — говорит он спокойно, но в его тоне ощущается напор, отчего Джим невольно вжимается спиной в стену. «Безопасное для чего?» — хочет спросить, но понимает, что время шуток прошло. Сильвер предельно ясно дал понять, чего ждет от своего юнги. И, чтобы окончательно убедить его в том, что он никуда не уйдет, добавляет: — Не волнуйся, старый киборг умеет хранить секреты. Все происходящее явно выходило за определение дружбы, которой раньше можно было назвать их с Сильвером отношения. Вот тот самый момент, когда можно переступить эту черту, после которой пути назад уже не будет. Это был шанс, который нельзя упустить. Но Джеймс все же не какая-то девица из любовного романа, чтобы залиться румянцем и пищать признания под нос. Вместо этого он молча соглашается на эту авантюру и, с вызовом смотря на киборга, расстегивает широкий ремень и ширинку. Плюет на ладонь и опускает ее на свой полувозбужденный член. И, казалось бы, это до жути неловкая ситуация, где любое возбуждение должно сойти на нет. Но вместо этого нависающий над ним урсид заставлял его сердце биться быстрее. И вовсе не из-за страха. А прежде зародившиеся фантазии вновь дают о себе знать. Он старается не отводить взгляд, хотя держать зрительный контакт с каждой секундой становится все сложнее. Сильвер тоже не опускал свой ниже его глаз и сейчас был похож на космического дьявола со своим прищуром и хитрой ухмылкой. Он явно ожидал момента, когда мальчишка сломается. А Джим и правда был в самом невыгодном положении. В уязвленном и открытом до невозможности. И звуки, которые он невольно издавал своей рукой, сейчас казались слишком громкими. И хотелось закончить побыстрее, но все сбивало волнение, которое лишь вязло где-то в паху, не давая сосредоточиться на возбуждении. Он вообще не мог нормально соображать, пока киборг так смотрел на него, и в итоге, сдавшись первым, отвел взгляд. Но бунтарский дух в нем не терпит проигрышей: — Так и продолжишь пялиться? — спрашивает он с надеждой задеть киборга. — Джимбо, — Сильвер ласково усмехается и живой рукой притягивает его ближе к себе. — А я уже думал, что ты не попросишь. — Я не то… — Джим осекается, мгновенно теряя мысль, когда видит, как чувствительной плоти касается подушечка большого кибернетического пальца, и поднимает на Сильвера растерянный взгляд. Тот проницательно смотрит на него, снисходительно улыбаясь: — А мне показалось, что именно этого ты и хотел, — сказал он и еще раз подразнив его невесомым касанием, спросил. — Тебе же интересно узнать, какого это? Готов поклясться, что у тебя прежде не было подобного опыта. Джим был не в состоянии противостоять красноречию Сильвера. Он уже давно подметил то, что урсид обладал этим навыком в совершенстве, и было наивно полагать, что он не воспользуется им в этой ситуации. — Да, — соглашается он, скрывая свое смущение за челкой, — интересно. Уступить и убрать собственную руку оказалось не так просто, как ему сначала показалось. И эта заминка не укрылась от киборга, потому что его живая рука успокаивающе погладила Джима по спине. Стало легче. Сильвер, как обычно, внушал ему чувство безопасности. Так как кибернетический протез точно не был создан для таких целей, Сильверу пришлось приложить определенные усилия, чтобы касаться Джима, при этом не навредив ему. Обхватив член у основания кончиками пальцев и согнув их так, чтобы головка упиралась в определенную часть его ладони, он сделал несколько медленных движений вверх-вниз, сразу следя за чужой реакцией. Эти ласки прошли легко из-за еще не высохшей слюны. Джим наблюдал за происходящим, не моргая. Кажется, он опять забыл дышать, потому что после первых пробных движений вдруг рвано всхлипнул. Настолько это зрелище завораживало и пугало одновременно. Пусть он и преодолел свой страх перед протезом, но это не значило то, что у него совсем пропал инстинкт самосохранения. Одно неверное движение и травмы не избежать. Но почему-то, видя, как часть его тела снова скрывается в огромной руке Сильвера, он испытал приятное волнение, схожее с тем, что было при их рукопожатии, только в этот раз было в сотню раз ярче и острее. А ведь это был обычный пятипалый протез. Что, если киборг решит поменять его на что-то другое? — Расслабься, экспериментов не будет, — успокаивает его Сильвер, отчего Джим готов поверить в то, что тот умеет читать мысли. Характерное хлюпанье теперь смешалось с тихим скрипом деталей кибернетической руки, отчего Джиму захотелось взвыть. Сильвер и вправду делал это. Делал своим протезом. С ним. Причем киборг не делал ничего необычного. Едва ли его движения и скорость отличались от тех, что Джим делал сам с собой. Вся разница была в том, что сейчас вместо родной огрубевшей горячей кожи его член сжимал гладкий, не источающий тепла композитный материал. И от этого касания протезированных пальцев на чувствительной коже вызывали внутри гремучую смесь из удовольствия и нервного трепета. Он старается последовать совету и расслабиться: шире разводит ноги, рукой обхватывает живое плечо Сильвера и утыкается лбом куда-то массивную грудную клетку урсида. Еще до боли хочется толкнуться в руку. Задать свой темп. Но за неимением опыта он смущается своих желаний и только часто дышит, подавляя первые стоны удовольствия. Он раньше не страдал от комплексов, но почему-то сейчас показать свою реакцию Сильверу было сравнимо с чем-то постыдным. Чем-то, что никогда бы не стал делать сам киборг. Поэтому Джим терпит, чтобы не потерять лицо. Вообще, после того, как Сильвер взял всю инициативу в свои руки, он растерял свой изначальный пыл и теперь чувствовал себя непривычно неуверенно. Он не знал, куда деть свободную руку, поэтому бездумно сжимал ей выбившийся из штанов край рубахи каждый раз, когда чувствовал, как хватка на стволе немного усиливается. Это было не больно. Это было до болезненного приятно. Из-за остроты ощущений он очень скоро чувствует, как приближается к разрядке. Но тут в пустеющую голову приходит осознание, что если он кончит, то испачкает руку Сильвера. И мысль о том, что киборгу придется вычищать его сперму из труднодоступных мест своего протеза, отрезвляет Джима стыдом. — Дай. Я сам, — все, что он может сказать в своем состоянии и, убрав руку с уже порядком измятой рубашки, накрывает ей протез, в попытке остановить движения и надеясь, что Сильвер без лишних вопросов даст ему закончить самостоятельно. Тот замедляется, но протез не убирает. — Почему? — просто и без лишних слов спрашивает урсид и наклоняет голову, пытаясь заглянуть Джиму в глаза, но он в ответ трусливо прячется в воротнике его рубахи. — Я не хочу тебя испачкать, — признается, чувствуя, как начинают гореть кончики ушей. Сильвер хмыкает так, словно Джим рассказал ему какой-то бородатый анекдот. И эта реакция заставляет его почувствовать себя еще более ничего не смыслящим мальчишкой. — Когда будешь готов кончить, скажи, и я уберу руку, — просто объясняет киборг. Если до этого Джим не покраснел, то теперь точно залился краской до самой шеи. — Я не смогу, — чуть ли не хнычет он куда-то в ключицу. Держаться с каждой секундой становится все сложнее, отчего наслаждение превращается в пытку. И вот, не выдержав, он нетерпеливо толкается тазом и тут же чувствует, как киборг убирает свою руку. Было ли это намеренно или случайно — Джим не в состоянии обдумывать произошедшее. Вместо этого он обхватывает свой член. Собственная рука теперь кажется и вполовину не такой приятной, какой была до этого. Делает привычные движения, но они все смазанные и дерганные. Еще более неловкие, чем были вначале и от этого он только больше напрягается с каждой секундой. От того, что Сильвер наблюдает за его возней, хочется от стыда провалиться под землю. — Джим, расслабься, — звучит мягкий приказ. Чужая широкая ладонь забирается под рубаху, жаркими касаниями покрывая напряженную спину. Джим невольно льнет к этим прикосновениям, немного откидываясь назад. Из приоткрытых век поднимает робкий взгляд на урсида. Понимает, что как не старался казаться взрослее и серьезнее, все равно предстал перед ним таким, какой есть. Но, судя по теплому взгляду напротив, он зря забивал свою голову этими переживаниями. Потому что Сильверу нравился именно таким. Засмотревшись на черную радужку, он упускает момент, когда кибернетическая рука вновь касается его. Гладкая подушечка указательного пальца оглаживает увлажненную головку и снимает с нее тонкую нить предэякуляра. Сильвер снова дразнил его касаниями. — Я, кажется, тебе не говорил, — его хриплый голос вибрирует, проникая под кожу. — Этими пальцами я тоже могу чувствовать. После этой фразы Джим уже не может думать ни о чем. Не может больше контролировать свой голос и рваные движения собственной руки. Не может не сжимать пряди волос, торчащие из-под банданы киборга. Он не может не кончить. Первые секунды после оргазма Джим себя, кажется, вообще не ощущает. Зато отчетливо чувствует Сильвера: его медленные касания на своем члене, его крепкие горячие мышцы под бедрами, его мягкий запах табачного дыма, который впитался в одежду, его родной звук рабочих механизмов. Оклемавшись за пару секунд, он оглядывается и понимает, что сполз со столешницы, потому что сейчас навесу его удерживал Сильвер своей живой рукой. Окончательно приходит в себя, когда его ссаживают обратно на столешницу и сразу оживляется от осознания, что получал удовольствие только он один. — А ты? — спрашивает он, торопливо застегивая штаны и ремень. — Очень мило с твоей стороны, Джимбо. Но мне это не нужно. От такого ответа Джим теряется, но сразу догадывается о причине отказа, и, немного замявшись, спрашивает: — Там тоже протез? Услышав это, урсид рассмеялся в голос и мягко похлопал вновь растерявшегося юношу по плечу. — Нет, там все настоящее. Просто, чтобы возбудиться, мне нужно что-то посерьезнее, чем раскрасневшийся пыхтящий малец, — отшутился Сильвер и отстранился от Джима. И вроде бы все. Можно забыть этот неловкий случай и жить дальше. Но последняя шутка зацепила Джима. Нет, ему не было обидно. Наоборот, стало ясно: киборг не просто так дразнил его. Эти слова звучали как вызов. И Джим не может его не принять.