***
Вечером Тэхён заезжает за другом. Счастливый Пак запрыгивает на переднее сидение, тянет Кима за шею, смачно чмокая в щеку. Тэхён ворчит, отталкивая. — Поехали навстречу приключениям! — Чимин восторженно кричит. — Вот тебе приключения! — Тэхён суёт ему под нос скрученную из пальцев фигу. — Посидим часиков два и всё. По домам. Мне завтра с утра на пробежку. — Какой ты скучный стал. Бермудный. Где мой друг весельчак? Верните мне моего Тэхёна, который жить не мог без приключений, вечно искал их на свою задницу. Во всём виноват этот ебучий Чон Чонгук. — Чимин, заткнись или я возвращаюсь домой. — Ладно, ладно, — Чимин обиженно отвернулся, недовольно сопя. Тэхён не парится. Его друг слишком отходчивый, долго обижаться не будет. Перед клубом длинная очередь из желающих попасть внутрь. Их пропускают без очереди. Тэхён грустно улыбается про себя: помнят ещё. Раньше, в прошлой жизни, он был частым гостем в этом клубе. В помещении полумрак, мощные децибелы звуковых волн бьют по ушам, яркие неоновые вспышки раздражают глаза. Тэхён морщится, но ради Чимина потерпит немного. Тот немедля заказывает алкогольные коктейли себе, Киму — безалкогольные, чтобы лишний раз его не злить. Он методично закидывается, доходя до того градуса, когда ему уже срочно нужно на танцпол. Хватает за руку сопротивляющегося Тэхёна, тянет в центр. Не обращая внимание на липкие взгляды, отрывается, пластично и вызывающе двигаясь в такт музыки. Тэхён видит, как к Чимину со спины пристраивается какой-то альфа, обхватывая того за талию. Но Пак не отталкивает, не скидывает чужие руки, продолжает сексуально двигать бёдрами. И Киму это не нравится. — Пошли! — пытается докричаться до друга сквозь оглушающие биты. Но тот, закрыв глаза, продолжает потираться своей задницей о пах альфы. — Ну всё! — Тэхён выхватывает мало что соображающего Чимина из чужих рук и тащит на выход, не замечая, как за ними, хищно переглядываясь и скабрезно улыбаясь, двинулись двое уже далеко не трезвых парней. Они ещё не успели дойти до парковки, как их окликают. — Куда вы так торопитесь, милашки? Вечер только начался. Тэхён оглядывается, и неприятный холодок пробегает по спине. Альфы, один высокий, другой пониже, развязные, выпившие, возбуждённые. — О, мальчики, простите, но мой друг против, — Чимин пьяно хихикает, водя указательным пальцем у одного перед носом. — А давайте мы вам поможем дойти до дома, проводим вас, — один, что пониже, хватает за руку Чимина и тянет на себя. — Благодарствую, но нам помощь не требуется, — Тэхён злится, понимая, что эти двое не собираются оставлять их в покое. — А мы всё-таки поможем, — высокий подходит ближе, резко дёргает Чимина на себя и толкает его в сторону второго. Чимин спотыкается, но альфа подхватывает, не давая упасть. — Вот так, малыш, папочке на ручки сам просится, — прижимает омегу спиной к себе. — Отпусти меня, урод! — визг Чимина разносится по парковке. Но почему, когда надо, то никакой охраны рядом нет? Тэхён зло сузил глаза: — Парни, вам лучше оставить нас в покое. — А то что? — они гогочут. От их смеха Кима передёргивает. — Да ничего! — понимает, что от них просто так не отвяжутся. Этот высокий альфа навскидку сильнее второго, и его необходимо обезвредить первым. Тэхён изворачивается, ловко запрыгивает на спину альфе. И резким локтевым захватом придушивает парня. Тот от неожиданности, хрипя, неловко пытается освободиться. У него покраснело лицо, глаза помутнели и закатились. Но Тэхён усиливает хватку, сдавливая шею. Помогает себе второй рукой. И только когда чувствует, как тело обмякает, отпускает, позволяя тому мешком упасть на землю. Капельки пота стекают по позвоночнику, в висках бьётся пульс. Тяжело дышит. И всё это время он не сводит взгляда с другого, который стоял в растерянности, совсем не ожидая такого отпора от слабого омеги. Чимин, воспользовавшись моментом, выскальзывает из держащих его рук, но далеко уйти не может, ноги предательски не держат. Оседает на землю. Тэхён окидывает друга быстрым взглядом, облегчённо выдыхает, удостоверившись, что с ним всё в порядке. Второй, вдруг очнувшись от оцепенения, торопливо вытаскивает из кармана нож. Тихий щелчок и острое тонкое лезвие ножа бликует при свете тусклого фонаря. Скалится, показывая ряд мелких кривых зубов. Размахивает ножом перед собой, наступая. Делает выпад, но Тэхён легко отклоняется. Дожидается удобного момента и резко перехватывает запястье, выворачивая кисть. Альфа взвыл от боли, роняя нож на землю. Пытается нанести удар кулаком свободной рукой. Ким блокирует и применяет тот же приём. Альфа уже ревёт во всю глотку на всю парковку, не в силах сдвинуться с места. Тэхён отпускает его руки и с громким выдохом, с разворота наносит сильный удар в грудь ногой. Тот отлетает на несколько метров, падает с глухим стуком головы о землю. И уже скулит, прижимая повреждённые руки к животу. Омега не спеша подходит и, склонившись над побеждённым альфой, назидательным тоном произносит: — Омег уважать надо! Понял, гандон? И запомни, нет — это значит нет! — шипит сквозь зубы и без сожаления бьёт кроссовком того в пах. Чимин, всё это время смирно просидевший на земле, захлебывается от восторга, с горящими глазами наблюдает за действиями друга. — Вау, Тэ, как ты его! Как ты их! Один! Ты мой герой! — Вставай! Нагулялся уже? Доволен? Домой давай выдвигаться, — Ким протягивает руку Паку, помогая тому подняться. Проходя мимо высокого альфы, всё ещё лежащего на земле без сознания, Чимин, покачиваясь, останавливается, стоит несколько мгновений, а потом повторяет то, что сделал Ким всего несколько минут назад — со всей пьяной дури бьет того в пах. — И что это было? Чимин, он же в отключке. — И что? Это мой вклад в нашу победу над альфами. Проснётся и будет думать: чего это у него яйца болят? А это я его! Тэхён качает головой. — Пошли, супермен. Чимин, гордо задрав голову, прошествовал мимо Тэхёна. — Ты его без детей оставил, — посмеивается вслед. — А не хрен такой мрази размножаться! Я доброе дело сделал. Тэхён хмыкает, хлопает себя по карманам, ища ключи от автомобиля. — Видишь, как весело время провели. А ты говорил: никаких приключений! А вот это что? Будет, что вспомнить! — На хуй такие приключения!***
Вот уже второй год он занимается тхэквондо. Отец был в шоке, когда омега заявил отцу, что он выбрал, какой вид спорта. Это совсем не то, что хотел Джихён. Он уже сожалел о своей затее. Но Тэхён настоял, и ему пришлось уступить, понадеявшись, что, немного походив, тот бросит, как только получит первую травму. Но он не бросал. Упорно посещал тренировки. Каждое утро Тэхёна начиналось с пробежки. Строго придерживался спортивного режима. Потребовал освободить одно из технических помещений и соорудил себе небольшой спортзал, где методично измывался над собой, занимаясь на тренажёрах. Бил по груше с остервенением руками и ногами, отрабатывая удары и доводя своё тело до судорог. И тихо под нос повторял одно и тоже: — Это я пустое место? Это я ничего не стою? Тэхён занимался с персональным тренером. Джихён настоял. Он был вынужден согласиться с выбором сына, но поставил одно условие. Отец был категорически против, чтобы Тэхён тренировался в зале в группе с альфами. По крайней мере, пока сын не научится самостоятельно защищаться от поползновений молодых накачанных парней, в которых уровень тестостерона зашкаливал. Джихён не знал, радоваться ему или начинать беспокоиться. Но, поразмыслив, он решил, что пусть сын лучше изматывает себя тренировками в спортзале, чем лежит целыми днями, апатично уставившись в потолок. Он с ужасом вспоминал эти тяжёлые для него и сына время. Тэхён почти ничего не ел, исхудал. Лежал и не двигался. Не разговаривал. Не реагировал на уговоры отца и друзей выйти из дома. Джихён собирался уже обратиться к специалистам. А потом — раз, и всё. Что-то щёлкнуло. И вот результат. Сын сбивал костяшки в кровь, стонал при простой ходьбе от боли в мышцах. Падал, задыхался, но вставал и упрямо продолжал занятия. Не бросил. Не отступил. Пахал в спортзале до посинения. Одна была радость — Тэхён перестал шляться по клубам. И, как следствие — употребление алкоголя свелось практически к нулю. Ну и задержаний, арестов, посещений полицейских участков тоже. Всё своё свободное время он посвящал тренировкам. И никогда не жаловался ни на трудности, ни на боль, ни на усталость. Он был полон решимости доказать кое-кому, что он сам чего-то стоит. Его уже не била нервная дрожь, когда он смотрел на фотографии Чонгука. Интенсивные физические нагрузки затмевали на время горечь обиды. В его светлой головушке созрел план, и он хищно улыбался, представляя результаты реализации своего изощрённого плана мести: — Ты ещё побегаешь за мной! На коленях умолять будешь, сука! Только ореховых глаз иногда касалась печаль. И совсем не свойственная его юному возрасту тень тайного страдания временами пробегала по его красивому лицу.***
— А кто это у нас такой маленький, сладенький, — Тэхён сюсюкался с пухленьким альфочкой, при виде которого сердце таяло. Хотелось затискать, зацеловать. Малыш радостно тянул к нему ручки. Что-то рассказывал ему на непонятном агушьем языке, растягивая гласные и пытаясь укусить за подбородок своего старшего брата. Омега безумно обожал своего братика. Как он и предполагал, Мина не любила возиться с малышом, скидывая все заботы о нём на няньку. Как только у Тэхёна появлялся просвет между занятиями в школе, тренировками, он посвящал это время Вичану. Но вскоре ему предстоял отъезд, и уже сейчас прикидывал, как часто он сможет приезжать домой ради младшего брата.***
Чонгуку поначалу не верилось, что Тэхён оставил его в покое. Но прошло уже почти три месяца, а тот так и не появился больше в участке. И имя исчезло из полицейских сводок. Если раньше его имя фигурировало минимум как два раза в месяц, то сейчас — ничего. Совсем. Чонгук проверял по базе и по своим каналам, по всему Сеулу. Ничего. Ему бы радоваться, но облегчения не наступало. Совесть иногда просыпалась и безжалостно дёргала за ниточки, причиняя ноющую боль. И тогда он сожалел о тех жёстких словах, что наговорил. Ведь Тэхён был всё-таки ребёнком. Но он должен был это сказать. Иначе никак нельзя. Слабое оправдание своему поступку. Временами образ красивого омеги всплывал перед глазами, бередил душу и не покидал мыслей. Он преследовал Чона и отвлекал от работы. Чонгук искал его среди незнакомых лиц. Оборачивался с какой-то непонятной надеждой на скрип дверей, топот ног, звуки, ожидая, что вот-вот увидит дерзко улыбающегося омегу, идущего к его столу плавной походкой. Внутри что-то сжималось в плотный комок. Он замирал на несколько мгновений. Затем тряс головой, вытряхивая из сознания непрошеное видение. Становилось тошно, муторно, уныло. Над ним ещё долго подшучивали. Интересовались, куда же делся его прелестный сталкер. Чем же он так напугал омегу, что тот безвозвратно бросил его. Чонгук злился, поджимал губы, скрипел зубами, но не отвечал. Шутки и подколки вскоре сошли на нет. Он с мучительной тоской вспоминал те дни, когда мог без укоров совести любоваться красивым лицом, тонкой талией, стройными ногами. И дышать, наслаждаясь втихаря нежным ароматом спелой айвы. Но повседневные служебные дела постепенно вытесняли мрачные мысли, бродящие в его голове. А разум выдавливал эмоции и призрачные желания из памяти, оставляя ноющие рубцы. Одно Чонгук знал точно: он больше никогда не встретит его. Не будет смотреть с замиранием сердца в ореховые глаза с золотистыми искорками, которые так манили и соблазняли. Не увидит. Никогда. И острое чувство потери сжимало сердце.***
— Какой ещё полицейский университет? Тэхён, ты с ума сошёл? — крики отца слышали, наверно, во всех соседних домах. — Нет! Нет! И ещё раз нет! Я не дам своего согласия. — Отец, я не прошу твоего позволения, я ставлю тебя перед фактом. Я поступаю в Корейский национальный полицейский университет. Более того, я уже подал документы. — Тэхён спокойно взирает на метавшего гром и молнии Джихёна. Тот обессилено падает в кресло. Молча смотрит на Тэхёна, сидящего в кресле напротив с невозмутимым видом и никак не реагирующего на его бурные эмоции. — А как же юридический факультет? Ты же так мечтал о карьере адвоката, — альфа делает попытку отговорить сына от задуманного, приводя, как ему кажется, веский довод. — Нет, отец, это ты мечтал. Хотя нет, не так. Я мечтал с тобой до того момента, пока в доме моей матери не появилась чужая посторонняя женщина, — Тэхён напоминает отцу, что этим шагом он разрушил не только их маленький дружный мирок, но и их планы. Не может простить. До сих пор. — Ты не советовался со мной, прежде чем жениться. Ты поставил меня перед фактом, — он нервно передёргивает плечами. — Ты ведь понимаешь, что можешь испортить себе жизнь? — Даже если это так, отец, это моя жизнь, и мне решать, как её проживать. — Когда ты успел так вырасти? Ты поступаешь в этот университет ради него? — он не называет имени, но это и так понятно. — Да. — Зачем? — с грустью смотрит на сына. — Хочу быть с ним рядом. Я люблю его. И это останется неизменным всегда.