***
Чувствовал он себя паршиво, обмануто и в то же время виновато. Годжо не знал о его гомосексуальности, потому что Гето это тщательно скрывал. А Гето не знал об ориентации Сатору, потому что не удосужился присмотреться к лучшему другу внимательнее. Сугуру хорошо разбирался в людях, он в это верил, остальные признавали. Поэтому вокруг него собирались друзья, поэтому с ним приятно общаться. Его чуткость, наблюдательность и харизматичность сильно подкупала окружающих и располагала к доверительным отношениям. Почему я не догадался? И самый логичный ответ – потому что выбрал не видеть. Было легче жить в мире, где Годжо не мог его хотеть... …потому что любовь – худший враг дружбы, особенно невзаимная, а потерять Сатору как друга – означало проиграть окончательно, оставив в своей жизни только боль и темноту. …потому что Годжо признавал Гето как единственного равного себе, и со временем сумел стать ещё сильнее, так что теперь с трудом верилось, что Сатору заинтересовал бы кто-то наподобие сломанного и испорченного Гето. …потому что Гето ни за что не попросил у Сатору шанса. Они шаманы – значит их жизни не принадлежат им, и правильнее, прагматичнее и безопаснее не любить никого и не привязываться. И Годжо это прекрасно понимал, выбирая для себя случайные встречи. …потому что глубоко внутри Гето верил только в плохие концовки, и в их случае историю лучше вовсе не начинать, чем вживую наблюдать за её концом. После вечеринки у Сёко, он избегал Сатору. Давалось ему это с трудом, так как они жили в одной квартире, но он заперся в комнате и не открывал дверь, когда Годжо стучал и уговаривал впустить его внутрь. Его телефон разрывался от сообщений, так что пришлось поставить на беззвучный режим, и Гето чуть было не пропустил сообщение от Яги. На этот раз его отправляли одного, и впервые он был этому рад. Сугуру не смог бы даже разговаривать с ним, пока не обдумает всю ситуацию до конца. Он дождался глубокой ночи и, убедившись, что Сатору крепко уснул, осторожно покинул квартиру. Начало миссии запланировали утром, но ему ужасно не хотелось оставаться дома и натыкаться на Годжо, так что он лучше заплатит за отельный номер и отдохнет там. Проклятие обнаружили в Чибе, всего в часе езды на поезде. В протоколе было поразительно мало деталей об этом проклятии. Примерно дюжина человек - мужчин и женщин в возрасте от четырнадцати до восьмидесяти шести лет - пропали без вести, а через две недели их тела обнаружили без системы кровообращения: сердце, сосуды и кровь, – все исчезло бесследно. Невероятное количество остаточной проклятой энергии указывало на особый уровень, но характер и природу духа определить не удалось. К 3 часам ночи Гето добрался до небольшого отеля. В таких обычно останавливались небогатые путешественники, только прибывшие в город. Он рухнул на кровать прямо в одежде, измотанный больше обычного, и сразу же провалился в глубокий сон.***
Дух как будто сам хотел, чтобы его нашли. След его проклятой энергии можно было почувствовать как будто кожей. С тем же успехом проклятие могло оставить неоновую вывеску «я здесь», и выглядело это как очевидная ловушка, однако сегодня Гето был не так внимателен к своим внутренним ощущениям. К тому же, Сугуру уже давно отвык бояться проклятий. Тех, кто действительно мог ему угрожать, осталось не так много в этом мире. Извилистый след уводил его дальше от шумного центра, вглубь спального района. Шел он довольно долго и все дальше погружался в собственные мысли. О Сатору, разумеется. Всегда о Сатору. Теперь идея простой физической близости не казалась ему дикой. И чем дольше он об этом думал, тем больше убеждался в том, что они могли бы переспать, если бы Годжо предложил. Гето был привлекательным, а Годжо никогда не был слишком разборчивым, когда дело касалось того, с кем он спал. И глупый флирт в его памяти больше не выглядел таким уж глупым. Зачем мне рассчитывать на большее? Почему бы просто не принять то, что уже у нас есть? Желание иметь боролось с желанием сохранить собственные чувства, и борьба эта кололась и резала, заглушая внешний мир, топя его в душевной боли, усмиряя сознание, отчаянно пытавшееся взять контроль над потоком мыслей и дребезжанием чувств. Размеренный стук шагов убаюкивал Гето. Сатору был для него всем. Никого ближе у него не было. Он не мог думать ни о чем другом. Он не любит меня. Почему он не может полюбить меня? Гето почувствовал тягу, похожую на голод. Отчаяние, похожее на зависимость. Я готов умереть, лишь бы он полюбил меня. Я бы уби- Ноги Гето замерли как вкопанные. Какого черта? Точно. Проклятие. - Я наблюдал за тобой. Тихий голос проникал в глубь сознания, удушливо сжимая легкие. Оно вышло из-за угла соседнего здания, бледное и серокожее, как старая кухонная тряпка, которую стирали бесчисленное множество раз. Оно было похоже на человека, только его тело неестественно изгибалось и ломалось, как будто ему недоставало нескольких позвонков и ребер. Гето давно не чувствовал страха, он почти забыл, каково это. И, честно говоря, вспоминать не хотел. Дух был силён достаточно, чтобы разговаривать, но Гето беспокоила не его сила. Он что-то сделал со мной. С моей головой. Он заставляет чувствовать меня… - В тебе столько боли. Не могу удержаться, так хочу поиграть с ней, - проклятие растянуло гниющий рот в кривозубой улыбке, - надеюсь, ты не против. Что оно сделало? - Скажи мне, шаман. Ты думаешь, он тебя любит? – спросило оно. – Или может он рассмеется тебе в лицо, когда узнает о твоих чувствах? Неприятно защемило в груди. Проклятие безответной любви? Отказа? Горя? Лучшего дня, чтобы встретиться именно с ним, придумать было сложно. Нужно разобраться с ним как можно скорее. Нужно… Безлюдная улица перед ним исчезла. Гето оказался на старом футбольном поле их техникума. Его ладонь упирается в невидимый барьер Сатору. - Сугуру, - говорит Годжо, на его лице выражение отвращения, - что ты делаешь? Затем резкий смешок. Гето слышал его множество раз. Так Годжо смеялся, сражаясь с проклятиями, переоценившими собственные силы. Так он смеялся рядом с глупыми и слабыми людьми. Сатору никогда не смеялся так рядом с Гето. - Ты думаешь, что нравишься мне? – он продолжил. – Серьезно, с чего бы я стал- Хватит. Прекрати. Гето сосредоточился на внутренних ощущениях, чтобы игнорировать наваждение, и постарался высвободить одно из своих проклятий. Он едва мог различить собственные руки перед лицом, лишь только слышал звуки сражения на периферии сознания. Он понял момент, когда его проклятие нанесло решающий удар, потому что зрение постепенно к нему возвращалось. Проклятие разбитого сердца было в пасти большого песчаного червя, еще секунда – и дело сделано, но червь резко рухнул на землю. Эта хрень сильная. Гето бросился в атаку, высвобождая все, что имел. Его разум можно было обмануть, но физически он намного сильнее. Проклятие безуспешно старалось увернуться от его рук, противно вереща и хрипя, когда Гето попадал. Он собирался победить. Ему нужно было нанести еще несколько ударов, а затем... Он остановился где-то за стеной техникума. Летний зной душит влажностью. Годжо рядом перед ним, и в то же время недосягаем. - Эй, Сугуру, ты что, похудел? Ты в порядке? Он теперь сильнее тебя, а ты хочешь опозорить себя, сказав ему, что не можешь самостоятельно справиться с каким-то там первым уровнем? Он становится сильнее, а ты пойдешь ему жаловаться на свои проблемы? Он все время подшучивал над твоей привычкой читать мораль, а теперь ты скажешь ему в лицо, что больше не хочешь быть шаманом? - Просто жара, я в норме. Сейчас он подойдет ко мне. Он сейчас подойдет, схватит меня за предплечье и посмотрит прямо в глаза, и тогда он увидит, что я вообще не в норме, он- Чьи-то руки сильно сжали его плечи. - Сугуру, вернись в реальность, - хорошо знакомый голос просил настойчиво, но мягко. Он всегда узнает этот голос. - Изгоняй, - выдавил Гето. Руки отпустили его. - Расшире- Проклятие видимо быстро догадалось, что Годжо намеривался сделать, и исчезло, освободив Гето от наваждения так резко, что у того закружилась голова. Земля вот-вот грозилась встретиться с его лицом, но Сатору быстро подхватил его, помогая сохранить равновесие и прийти в себя. Гето зажмурился, борясь с приступом головокружения. - Эй, Сугуру, ты в порядке, - слышится ему, - ты же в порядке? Вопрос эхом напомнил ему видение, и его чуть не стошнило. Он кивнул. - Черт, что это было? – Годжо плавно опустил его на землю. – Я нихера не понял, что оно с тобой делало. Блять, я не смог ничего увидеть, с какого-то хера даже шесть глаз не… Ты ранен? Оно что-то сделало с твоей головой? Пойдем к Сёко? Давай я нас телепортирую? Ты осилишь? Эй? Годжо тараторил, как будто старался перегнать свои мысли. Он испугался. За него испугался. Гето хотелось ударить себя. Уверенность в том, что Сатору дорожил им, вшита в него на клеточном уровне, и проклятие смогло поставить даже это под сомнение и сыграть на его чувствах. Годжо любил его, и в этом могло не быть ничего романтического, но он его по-настоящему, глубоко любил. И в это было тяжело поверить тогда, запутавшись в навеянных ложных воспоминаниях, и так просто верить сейчас, когда Сатору рядом и не замолкает даже на секунду. - Я правда в порядке, - с трудом, но он нашел в себе силы произнести это, - не надо к Сёко. Мысли досадой скреблись в голове. Годжо пришлось его спасать, как какую-то принцессу в башне, при этом на него, казалось, проклятие никак не действовало. Возможно, оно не могло дурить сразу двоих магов, но скорее всего, Годжо просто не переживал из-за разбитого сердца и не страдал от безответной любви. - Уверен? Что оно с тобой сделало? Они сидели на тротуаре, близко-близко друг к другу, так что Годжо был практически между его бедер. Он снял очки и пытался посмотреть Гето прямо в глаза. Он испугался. Из-за того, что оно со мной сделало. Гето встретился с ним взглядом. Голубые глаза мерцали беспокойством. Только сейчас Сугуру заметил его руку у своего лица. Ему захотелось прильнуть к ней. Посмотреть, позволит ли Годжо коснуться его руки, посмотреть, уберет ли он барьер. Тупое проклятие ох как ошибалось на их счет. Может, их с Сатору отношения и не идеальны, но боли в них не было. Гето не превратил бы их в источник боли. Большего хочется всегда, и всегда есть к чему стремиться, и он не позволит страху вести его. Если придется, он зубами будет выгрызать каждый кусочек счастья, что предложит ему жизнь, и будет её ценить, какими бы маленькими ни были крохи. Иметь даже часть его намного лучше, чем не иметь вовсе. Годжо прокашлялся. - Вставай. Если тебе не нужно к Сёко, то давай хотя бы с улицы уйдём.