Ginger cat blues

В Ротереме наступила туманная, дождливая ночь. Это был тот самый тип ночи, что вечно пронизывает город, обволакивая его древней меланхолией. Тяжелые капли дождя, подобно холодным камням, барабанили по вековому стеклу похоронного бюро, воспевая гимн ушедшим душам. Внутри заводился хор ароматов формалина, ладана и холода, словно призрачные голоса умерших. Мюриэль, устроившись в своем пыльном, белом кресле, что стояло в комнате отдыха, в котром играло тихое радио и остывал чей то забытый чай, она погружалась в страницы модного журнала. Ее глаза, цвета зимнего моря, медленно скользили по страницам, насыщенным свежей краской, парфюмерией и легкими нотками пластика. Таким образом, она проводила свои вечера, ожидая лишь очередного жмурика или наркомана, что решит залезть в морг в надежде найти что-то, что сможет скрасить его время и зависимость.Все вокруг было серым, унылым, не вызывающим ярких чувств в мертвом сердце высокой, фигуристой блондинки с ярко-синими глазами оттенка индиго и кучей веснушек на бледном, алебастровом теле и явным недостатком, что.заставлял ее пахнуть как свежая могила.И даже самые крепкие, сладкие духи не могли перекрыть его, даже наоборот, только портя ситуацию предательски перемешиваясь в зловонную какафонию запахов . Все было.таким тошнотворно унылым, таким. безжизненным. Мюриэль, вот уже множество лет, облачалась в образ типичной блондинки, облаченной в розовые одежды, воплощая идеал глупой бимбо, что не расстается с жвачкой. Ведь кому нужна правда, когда ложь так уютно обманывает? Кто же увидит в ней ту, кем она на самом деле является? Никто. Им это и не понадобится.Им никогда это не было нужно. На ней был медицинский надет медецинский халат на распашку, еле скрывающий розовую водолазку и длинные брюки клеш белого оттенка, напоминающие о том, что она все-таки на работе.А ее длинные, волнистые кудри были собраны в высокий хвост, что, в моменты вскрытия или других процедур с покойниками ловко убирался в пучек. В момент, когда она была готова отложить законченный журнал и методично протянуть руку к следующему, её уши уловили громкий и резкий звук. Кто-то ворвался в здание через чреный вход, неуклюже столкнув все, что стояло на его пути, создавая ещё больше шума и объявляя о своём приходе всем тем, кто был в поздний час в данном здание. Услышав это ненастье девушка вздрогнула, рефлекторно почти бросив журнал в ближайшее окно от испуга, но, вовремя отсановив себя и со шлепоком уложив помятый журнал на кофейный столик, заставляя стоящие на нем чашки вздрогнуть и пролить несколько капель остывшего чая на журнальную стопку. Она совершенно не ожидала такого поворота… Нет, она была готова к разному, но, если об этом ей даже призраки не сообщили, что, в этот день на удивление были тихми и смирными.то, ситуация и вправду была не особо проста. кто же там? Сородич? Ее давно пропавший гуль, что, решил вернуться таким способом?! Со вспышкой решимости она вскочила с места и направилась к помещению, где находился черный вход. Маленькое, узкое помещение где хранилась мелачевка и свежее, постиранное белье для мертвецов.Но, заместо типичный, мирной картины она обнаружила довольно необычную картину. В мрачной, почти что мертвой тишине вечера, тяжелая стальная дверь была небрежно распахнута, позволяя пронизывающему ветру и ледяным, серым каплям дождя ворваться в помещение, где ему явно были не рады. Капли безжалостно обливали собой кафельный пол, превращая бумаги и папки, рассыпанные в хаосе, в комки мокрых обломков. Ближайшая к двери мебель была опрокинута, как будто здесь в панике носился ослепленный страхом зверь, безумно метавшийся из стороны в сторону, в ужасе переворачивая все, что могло попасться на его пути, не имея возможности подавить в себе этот страх. Но, тем неменеем… Этот беспорядок вызвал негодование у блондинки, которая уже готова была наказать наглеца, нарушившего ее спокойствие и принесшего столько хлопот в столь поздний час.Ее шок достаточно быстро сменился на гнев, а ее руки сразу же сжались в кулаки…да кто мог посметь…кто был этот смертник, что, решил поставить себе смертный приговор таким нелепым образом?! Оскалив свои острые, ровные зубы, словно озлобленная собака что смотрит на непрошенного гостя, Мюриэль медленно, но уверенно направилась к тому углу, откуда доносился шелест хлопоковой ткани. Звуки шуршания были как знаки бедствия, веявшие чем то отчаянным, заразительно паническим. «Слушай сюда, мелк…» — начала она, готовая раздать приговор наглецу, что осмелился нарушить ее покой. Но вместо этого, резко открывая ткань, она обнаружила лицо, забытое временем, но не ее сердцем. В углу помещения, запутавшись в связке белых, стерильных наволочек, сидела девушка, чей только один вид вызывал ощущения того, что.более наволочки таковыми не могут считаться, даже если их простирать до дыр и обдать огнем… Ее фигура была худой и хрупкой, словно у испуганной дворовой кошки. Рыжие волосы, некогда будучи кудрями. валялись вокруг нее в беспорядке, запутанные в колтуны которых было бы очень трудно расчисать, а ее большие, слепые, зеленые глаза были замутнены от катаракты, которую достаточно сильно запустили еще в момент жизни данной каинитки. По ее внешнему виду, было, достаточно трудно определить ее возраст до становления, настолько сильно она была запущена. От нее исходил запах сладкой мяты, пропитанный грязью и кровью, смешанный с запахом лекарств и нечистот, который пропитывал ее всю от пят до кончиков ее аккуратных ушей. Этот противоречивый коктейль ароматов, даже для Мюриэль, чей запах был сам по себе не особо сладким, вызвал волну тошноты, подкатывающую к горлу. Это было так, если бы кто то выплюнул мятную жвачку в бак с нечистотами, в котором умер клошар что перед этим решил утопить свое горе в куче лекарств. Ее образ был словно у истлевшей от времени куклы, некогда прекрасной, но, в наше время ужасающей.оставленной на пыльной, зловонной улице, подвергшейся беспощадной судьбе. Все ее тело было изранено в свежих, еще кровоточащих темной, густой жидкостью, ранами и следами укусов, словно бы она пришла с некой драки, в которой ее опонент явно старался добить ее до последнего «вздоха».а то, может и вовсе.до возможности поглотить ее без остатка. Мюриэль неверя своим глазам, молча стояла над трясущимся слепым телом подруги, ее глаза расширились от шока а ее челюсть подрагивала, словно она бы пыталась вымолвить что-то, но ее тело просто предавала ее, делая все это невозможным. — Мариса?.. — прозвучал дрожащий голос блондинки, что звучал ныне уже не гневно и пылко, а тихо и настороженно, словно шепот во мраке, что боится спугнуть собой внезапной видение. Осторожно и медленно опустившись на одно колено рядом с рыжей особой, она неуверенно потянулась к той своей рукой, боясь делать резкие движения перед той, кто мог в любой момент впасть в еще большую панику которую из которой она только недавно вышла, эффективно забив себя в угол сырой, хладной комнаты. — Это ты?.. — ее бледная рука медленно и неуверенно прикоснулась к лицу слепой девушки, аккуратно исследуя его контуры кончиками пальцев, дабы наконец окончательно убедить себя в верности ее разума. Но… Это был не сон, не внезапный психоз на почве скуки и явно не шалость призраков, что, хотели поглумится над «глупой» вампиршей.нет. Это было невозможно…но, это было реально. Перед ней была… Мариса, ее Мариса.та самая, которую она помнила молодой и живой… Еще маленькой, рыжей девченокой что никогда не раставалась со своей плюшевой, белой кошкой . Но что с ней случилось? Какие кошмары она пережила, прежде чем явиться сюда в таком виде, словно умирающий зверь, вернувшийся в свой давно позабытый дом, чтобы отдать последний вздох перед порогом хозяев… Что же произошло?.. Что же?..