Логическая ошибка

      — Ты уверена, что это правильное решение, Гермиона? Может, тебе ещё раз поговорить с Роном?       — Увы, Гарри. Мы с ним уже несколько раз это обговаривали. Он чётко выразил свою позицию и согласен возобновить наш брак, если я уйду с работы и буду сидеть дома, как твоя Джинни.       Поттер покачал головой, но продолжил следовать за подругой по оживлённому Атриуму к лифтам. Он знал Гермиону и Рона много лет. Для него было шоком, что они развелись спустя пять лет брака, а теперь вновь пытаются сойтись с лёгкой руки его жены, которая все эти годы не оставляла попыток примирить их, хотя он просил её не вмешиваться в их отношения.       — Послушай, но ведь Джинни совсем другой человек, она не… — друг на секунду замолчал, подбирая слова, — не трудоголик, как ты. Разве Рон не помнит, как тяжело всем дались те первые пять лет после войны? Кругом была разруха, все только и делали, что искали приспешников Тёмного Лорда, боролись с непрекращающейся преступностью и решали вопросы с маглами.       — Разумеется, ты прав, Гарри, но… — Грейнджер тяжело вздохнула, вспоминая те времена, что сполна закалили её характер, однако сейчас это прошлое будто ускользало сквозь пальцы и напоминало о том, чего она не успела. — Давай будем откровенны. Наш развод был только моей ошибкой. Я была молода, окончила Хогвартс и тут же подалась работать сюда, в Министерство. Тогда я не понимала, как важно уметь совмещать работу и личную жизнь, а Рон… ему и так было тяжело после смерти Фреда, так ещё и я не уделяла ему достаточного внимания. Теперь мне почти тридцать пять, и я чертовски устала от одноразовых свиданий, которые ни к чему не приводят.       — Но я помню, что видел тебя с несколькими мужчинами на званных ужинах Министерства.       — Увы, им были нужны лишь мои связи и статья в газете. Всё как обычно.       — Странно, мне они показались заботливыми.       Девушка умилительно взглянула на друга и усмехнулась:       — Ты женат, Гарри, и у тебя есть дети. Откуда тебе знать, что сейчас процветает эра свободных отношений и что найти кого-то порядочного в наши дни очень непросто?       — И всё же мне не нравится, что Рон всего лишь удобный вариант для тебя.       — Рона я знаю, как облупленного. Для меня он, как старый вязаный свитер, в котором мне тепло и уютно. Я ему полностью доверяю.       — Значит, напишешь заявление сегодня?       — Да, иначе никогда не решусь.       — Не решитесь на что? — раздался позади знакомый мужской голос, и нервная дрожь тут же прошлась по телу девушки, заставив её забыть обо всём, что она говорила, и бросить взгляд на часы рядом с лифтом.       Теодор Нотт — глава Бюро магического законодательства и единственный человек во всём Министерстве, что всегда был точен во времени. Приходил и уходил с работы в одни и те же часы, строго придерживался расписания и требовал того же от своих подчинённых. Ходил даже слух, будто он не начинает никаких дел, пока минуты на его часах не выстроятся в целое десятичное число. Странно? Это ещё не всё.       Самым ужасным было то, что несмотря на его обаятельную внешность и холодный аристократический лоск, для Министерства он был той ещё занозой в заднице, может, даже куда большей, чем Грейнджер со своей борьбой за права эльфов. Нотт был чересчур умным, статным, высокомерным и абсолютно бестактным грубияном. Холодный по отношению ко всему сущему, он был идеальным управленцем для своего подотдела и подчинялся лишь Малфою и Кингсли, как своим вышестоящим начальникам.       Глядя на него, Гермиона часто поражалась тому, как его ещё не вышвырнули отсюда, а потом лично убеждалась в том, что его навыки были действительно безупречны, а вот комментарии… из-за них слишком часто приходилось напоминать себе о том, что рукоприкладства на работе запрещены. А руки чесались, между прочим. Причём у многих, не только у неё. Особенно сильным это желание стало полгода назад, когда этот нахал по личному назначению Министра начал выступать с недельным отчётом на собрании всех руководителей и сравнивать производительность всех отделов между собой.       В общем, сказать, что Гермиона его не переваривала — ничего не сказать. В конце концов, её отделу доставалось на этих сборищах больше всех. Из-за этого она старалась держаться от Нотта как можно дальше и поэтому даже не окинула его взглядом, когда тот внезапно появился за их с Гарри спинами.       — Мистер Нотт, а вам не говорили, что подкрадываться со спины и подслушивать как минимум некрасиво?       — Простите, постоянно забываю, что нужно быть ниже метра ростом, чтобы привлечь ваше внимание. Подвиньтесь.       Он по обычаю растолкал их с Гарри плечами и вошёл в лифт первым, когда тот прибыл. Двое друзей лишь молча переглянулись и, синхронно выдохнув, терпеливо шагнули следом за ним внутрь. После того как швейцар закрыл за ними дверь, все молча поехали наверх.       Поттер вышел почти сразу, а вот Гермионе пришлось с неловким видом лицезреть широкую и прямую мужскую спину в тёмно-зелёном пиджаке и напоминать себе о том, кому она принадлежит. Она сама не знала, почему ей так нравился этот вид со спины. Возможно, он вселял в неё уверенность или казался элегантным? А может, она просто предпочитала не видеть его лица и наслаждалась моментами, когда он молчит?       — Сегодня собрание, Грейнджер, — она вздрогнула, когда он неожиданно заговорил, не удосужившись даже обернуться, — и я надеюсь, что на этот раз вы будете там. В прошлые разы я говорил много важных вещей, на которые вам бы следовало обратить внимание, но вас по каким-то причинам не было.       — Решила не приходить, чтобы не впадать в уныние, — ответила она, не шевельнув бровью.       Он издал едва слышный довольный смешок.       — Что ж, очень жаль, что мои слова производят на вас только такой эффект. Помню, раньше вы были старательнее, а сейчас… — Гермиона волнительно заморгала и сжала плечи, когда этот тип оборвал речь и ни с того ни с сего повернулся к ней лицом, — сейчас вы будто намеренно отказываетесь покорять эту вершину, прогуливаете собрания. С вами что-то случилось? Неужели знаменитая героиня войны всё-таки перегорела?       — Скорее, пожила и приуныла, — она отвела взгляд, чтобы он не заметил, что её это задело.       — Вот как?       — Да, так что сделайте милость, не обращайте на меня своё внимание. Не хочу быть виноватой в том, что нарушила ваш сон.       Он иронично изогнул бровь и прищурил глаза. Наверняка не верил, что кто-то вроде неё на такое способен.       — Перешли на дерзости? Да вы никак заволновались?       — Ещё чего! — она натянуто улыбнулась, раздраженная тем, что не удалось скрыть от него то, как исказилось лицо, когда он заговорил о работе.       Тем временем лифт уже прибыл на её этаж и остановился, а значит в растягивании этого разговора больше не было смысла. Гермиона быстро покинула кабину, но только Нотта это не остановило.       — Тогда почему от вас так и веет разочарованием? — бросил ей в спину он, отчего всё внутри неё встрепенулось. Когда же она хотела обернуться и ответить ему, лифт уже уехал.       — Бестактный мерзавец! — тихо ругнулась она, развернулась и, раздражённо стуча каблуками, направилась в свой отдел.

***

      Министр был в немом шоке, когда Грейнджер заявилась на порог его кабинета с заявлением. Не думая, мужчина отложил все дела, усадил девушку на диван, сел сам и начал допрос. При этом Гермиона была готова поклясться, что никто за последние десять лет не нахваливал её так, как он за этот час.       «Да что возомнил этот Рон Уизли?» — как-то не выдержал и вскипел он, после чего всё-таки сдался и предложил ей оставить свой уход в секрете, дав две недели, чтобы подумать. Гермиона не хотела спорить, поэтому согласилась. В конце концов, что в её ситуации может быть лучше отсрочки? Может, отмена речи Нотта на общем собрании и его недовольное лицо, ради которого точно стоило прийти? Конечно же, нет. Это была долгожданная речь Министра о поправках к законам, касающихся всех нечистокровных волшебников и маглов.       Стоит ли говорить, что все чистокровные в зале в этот миг разом побледнели, если даже Люциус Малфой, явившейся сюда по важному вопросу, стал на несколько тонов светлее?       — И за какой срок должна быть выполнена эта работа? — задал самый важный вопрос младший Малфой после недолгого молчания.       — Десять дней, — ответил Министр. — Десять дней на то, чтобы просмотреть все законы и внести соответствующие поправки.       — Но разве это не мало?.. — блондин заметно осёкся, не представляя, как его отдел справится с таким объёмом работы, на которую в идеале требуется больше месяца.       — На самом деле я рассчитывал, что какой-нибудь отдел захочет помочь вам с бумажной работой.       Взгляд Кингсли упал прямо на Грейнджер. Та сначала удивилась, а потом поняла, что это была манипуляция. Министр знал, что она никогда не откажется от работы, которая улучшит положение полукровок, и тут же сыграл на этом, ещё и сроки подстроил так, чтобы идея казалась более соблазнительной.       Молчание в зале затянулось, а спустя несколько секунд одинокая рука поднялась вверх.       — Подразделение магических существ готово помочь.       «Что? Грейнджер?» — Нотт вперил поражённый взгляд сначала в Гермиону, а затем перевёл его на Министра, который, по всей видимости, сбрендил, раз дал своё согласие на то, чтобы с таким важным делом им помогал самый никчёмный отдел в Министерстве. Да ещё и с кем? С маглорождённой фурией во главе! Эту же мысль он высказал и Малфою, когда они вошли в его кабинет сразу после собрания.       — Почему ты так уверен, что наш отдел не сможет сработаться с ними, не убив друг друга? — спросил блондин, сев за свой стол, в то время как Нотт разместился на его диване, сложив ногу на ногу.       — Потому что всё будет зависеть от душевного равновесия наших партнёров, а Грейнджер, как ты и сам знаешь, давно мечтает вцепиться когтями мне в горло.       — Тогда ради общего делового успеха будь с ней помягче, ты ведь знаешь, через что она прошла.       — В тебе говорит сожаление прошлого, Малфой, но ты совсем не знаешь её.       — Вау! А ты знаешь? — Драко поднял брови и метнул ироничный взгляд на друга. — Вы видитесь несколько раз в неделю: в лифте и на собраниях. Даже в Хогвартсе ни разу не пересекались.       — Спасибо отцу за это, как и за то, что он вовремя ушёл из свиты Лорда, когда тот начал присваивать себе наши самые ценные семейные артефакты.       — Артефакты?       — Да. Тёмный кристалл, усиливающий легилименцию. Отец потратил на него пятнадцать лет, изучая нюансы телепатической связи, которые могут соединять большие группы людей. А ты думал, как Волдеморт проник в голову всей школе? Думал, он настолько могущественный? Пф!       — Хватит хвалиться своей семейкой, мы говорили о Грейнджер.       — Верно, — Теодор сел поудобнее и вальяжно закинул руку на спинку дивана. — Грейнджер упрямая и независимая ведьма. Ты, может, не знаешь, но за глаза её часто называют жёсткой, и мне думается, что её это вполне устраивает. Лучше быть жёстким и сильным, чем мягким и слабым, не так ли? Ты хоть раз видел, чтобы она перед кем-то оправдывалась?       Малфой ненадолго задумался, после чего ответил:       — Нет, но ты ведь тоже этого не делаешь, хотя я твой начальник, козлина. Так что будь добр сесть нормально, пока сюда никто не вошёл.       — В первую очередь ты мой лучший друг.       — Удобная отмазка для того, у кого в принципе нет других друзей.       — Я не виноват в том, что слишком умён.       — Разумеется. Скверный характер тебе тоже от кого-то другого достался, — Нотт напыжился, но всё-таки засчитал аргумент Малфоя и, к радости последнего, наконец сел, как подобает, однако надменности в выражении лица не изменил. Драко потёр глаза и в поражении выдохнул. — Ты не исправим. Просто сделай мне одолжение и позаботься о том, чтобы Грейнджер тебя не придушила, ладно?       — Боюсь для того, чтобы справиться со мной, её огонька не хватит.       — Собираешься повелевать и раздавать указания?       — Возможно, — улыбка Теодора сменилась широкой усмешкой.       — Тогда советую тебе срочно найти второго друга.       — Зачем?       — Чтобы помог мне тебя на носилки погрузить, если понадобится, зачем же ещё?       — Иди ты к чёрту, Малфой! Лучше пойду работать.       

Три дня спустя…

      В своей жизни Тео ошибался лишь в единичных случаях, но этот случай был абсолютно не похож ни на один из них. По крайней мере, так решил Малфой, когда друг буквально влетел в его кабинет, лишённый всей своей привычной собранности и внешней непоколебимости, что всегда была щитом от надоедливых ему людей. Теперь же в этой странной броне появилась трещина и звали её Гермионой Грейнджер.       — Что случилось? — блондин оторвался от документов и поднял взгляд на размазанного по двери Нотта. — Судя по реакции, она всё-таки перестала угрожать и притащила своих грязных эльфов к нам в отдел. Не трать моё бесценное время и скажи, что они сделали? Водили вокруг тебя хоровод пятнадцать часов, раз ты даже обезумел?       — Хуже, Малфой.       — И насколько серьёзен масштаб катастрофы?       — Скажем, я совсем перестал понимать её.       Драко вопросительно поднял брови, в то время как Нотт подошёл к его столу, взял стоящий на нём стакан с водой и жадно выпил всё до последней капли, заставив его нахмуриться из-за этого ещё сильнее.       — Помнишь, как она в первый день совала нос во все наши дела, а потом протестовала, когда поняла, что мы дали её отделу самую простую работу? — наконец заговорил по делу друг, и блондин тут же кивнул. — Так вот, стоило мне тогда указать ей на дверь, как на следующий день она без жалоб стала делать всё, что я ей скажу.       — Она просто подмазывается. Ты не знаешь, но Грейнджер со школы была двинута на правах маглорождённых и, возможно, прямо сейчас копается в твоих документах, пока ты этого не видишь.       Нотт на секунду замялся, но всё же честно ответил:       — Не копается. Я проверял, — взгляд Малфоя стал пристальным. — Всего несколько раз, — ещё более пристальным. — Ладно! Несколько дней, но это не паранойя! Просто я не понимаю, откуда у неё такая активность. Она буквально положила голову за благополучие этого дела. Придумала обедать и ужинать в кабинете без отрыва от документов, прописалась за моим итальянским столом и засыпала его крошками от своих круассанов, при этом ещё и делает вид, будто понимает меня с полуслова! В общем, я пришёл к одному единственному выводу…       — Что ты нравишься ей?       — Что её прокляли.       Драко невольно закрыл глаза рукой, ибо от теории Нотта голова в конец пошла кругом.       — Ты в своём уме? Кому понадобилось проклинать Грейнджер?       — Не знаю. Но твоя версия ещё более не убедительна, чем моя, — обиделся брюнет.       — Почему? Давно ты был в отношениях? Любой бы в первую очередь подумал об этом.       — Согласен, но только мы говорим о Грейнджер, а она, скорее, уволилась бы, нежели стала изображать покорность.       — Так вот что вывело нашего робота из строя! — блондин засмеялся, а Нотт неприятно сощурился, решив, что прекратит эту дружбу, как только выйдет из этого кабинета.       — Я говорил, что ты самый отвратительный друг на Земле?       — Нет, потому что это не так, — немного успокоившись, ответил Драко. — И я докажу тебе, решив твою проблему с Грейнджер.       — Да? И как же?       — Попроси её задержаться допоздна на работе, скажи, что тебе нужна помощь с документами, но ты не хочешь напрягать других. Я уверен, ни одна девушка не захочет находиться в пределах четырёх стен с тем, к кому у неё нет симпатии.       — Неплохо. Даже если она притворяется, чтобы досадить мне, у неё должны быть пределы.       — Именно.       — Хорошо, я передумал расторгать нашу дружбу.       — Подожди, что?       Теодор самодовольно усмехнулся, после чего бросил озадаченному другу слова прощания через плечо и вышел за дверь. Вновь оказавшись в комнате, заполненной людьми, перебирающими около сотни документов, его взгляд не сразу отыскал Грейнджер. В этот раз девушка стояла у шкафа и водила палочкой вдоль длинного ряда папок, пытаясь отыскать нужные, а другой рукой спокойно держала кофе. Поразмыслив о том, как лучше подойти к ней с этим вопросом, Нотт не придумал ничего лучше, чем встать рядом и, опершись рукой на край полки, посмотреть на неё суровым взглядом:       — Я ещё не слишком загонял тебя последние дни? Нужен выходной — так и скажи.       — Ничего подобного, — невозмутимо ответила та, после чего заметила, что он не уходит, окинула его долгим, пристальным взглядом и добавила: — Вы что-то ещё хотели спросить?       «Я хочу призвать тебя к ответу, Грейнджер», — хотел бы ответить он, но слишком хорошо понимал, что обычные подозрения к делу не пришьёшь. К тому же сама тема была достаточно скользкая, что поднимать её вот так — себе дороже.       — Какие у тебя планы на вечер? Сможешь остаться и помочь мне разобрать сложные бумаги?       — Почему я? — спросила она с недоумением.       — Хотя без разницы, забудь, — он скривил лицо, после чего отлип от шкафа. Гермиона тут же напряглась, и ему показалось, что на её лице мелькнула паника и смущение.       — Хорошо, я останусь, — выпалила она, и ему пришлось притушить свою притворную вспышку гнева.       — Конечно, останешься, — почти промурлыкал он, после чего усмехнулся и ушёл, оставив её в ещё большем недоумении.       

***

      Три дня. Три дня она потакала этому надменному типу! Так что всё, что ей хотелось, это потуже затянуть галстук на его шее, чтобы он наконец задохнулся. От точки невозврата останавливало одно — желание во чтобы то ни стало выполнить последнюю работу блестяще. Притом не ради себя, а ради других. Однако пристальное внимание и поведение Нотта всë портило.       Мужчина нарочно давал её отделу мелкие поручения по типу: «принеси-подай», «прочитай-выдели-не мешай», в то время как сам разделял всё самое важное среди своих подчинённых, которые, к слову, благодаря его постоянным речам на собраниях, были уверены в том, что её отдел сплошь одни неумехи и разгильдяи! Когда же Гермиона попыталась восстать по этому поводу, Нотт едва не выгнал её, не удосужившись даже скрыть насмешки.       Самодур.       Другими словами, пришлось резко сменить тактику: вооружиться терпением и придумать, как объединить всех сотрудников, устроив для них совместные обеды и ужины, дабы растопить отношения между отделами, но главное, закусить удила и следовать указаниям местного Сатаны, ожидая, пока тот не сдастся, когда время начнёт поджимать.       И, возможно, где-то она перестаралась. Может, напрасно посягнула на его драгоценный стол или же улыбнулась слишком широко, раз он внезапно попросил остаться с ним после смены именно её. Думала ли она в тот момент о романтике? Нет. Скорее, ждала разговора в стиле классического допроса, где Нотт светил бы на неё лампой при выключенном свете.       — Итак, посмотрите на меня прямо сейчас и скажите, чего вы добиваетесь? — сказал бы он, нависнув над ней с тем же суровым видом.       — Ничего, — непоколебимо ответила бы она, скрывая своё желание перенять все борозды правления на себя.       — Ложь! Я знаю, что хоть мы и работаем вместе, но наш подход к этим поправкам совершенно противоположный. Я и большая часть Министерства всё равно поддержат идею не давать полукровкам большой свободы действий.       — Да что они могут вам сделать?       — Всё, что угодно.       — Разве это аргумент?       — Мисс Грейнджер, — он наклонится ближе, и его лицо остановится прямо напротив её. — Правила, принятые чистокровными волшебниками, гарантируют то, что мы и дальше останемся обществом волшебников.       Она откроет рот, чтобы возразить, но он вряд ли это позволит.       — О нет, даже не пытайтесь сказать, что это как-то связано с моим статусом. Вот вам факт: полукровкам нельзя доверять полностью, потому что общество, которое слишком сильно меняется, становится слабым.       — Или сильным, но это, видимо, смотря с чьей стороны посмотреть.       Она прожжёт его взглядом, и он наклонится ещё ближе, пытаясь запугать её. Его голос упадёт до пронизывающего шепота:       — А вы упрямая, мисс Грейнджер. Попытаетесь меня отговорить?       — Легко.       Она не позволит его надменной, гаденькой улыбочке задавить её. Рывком усадив его на своё место, она направит свет лампы прямо в его наглые, но поражённые её действием глаза. Он быстро усмехнётся, но, ровно как и всегда, продолжит смотреть на неё пристально.       — Вау! И это ваш способ убеждения? — хмыкнет он. — Что это будет, Грейнджер: физическая расправа, какой-нибудь психологический трюк или что-то поинтересней?       — Ничего перечисленного, — она просто нагло заткнёт его рот бумагой со стола, как и мечтала, затем выдохнет и довольная собой упрёт руки в боки.       «Да, идеально…»       — Дайте угадаю, ваша странная улыбка — это вид какой-то пытки? Что весёлого вы нашли в правилах допроса маглов?       Неожиданный голос мужчины выдернул её из фантазий, напомнив о том, что они уже целый час сидят одни в кабинете, игнорируя друг друга и занимаясь делами за общим столом.       — Только не думайте ничего лишнего, ладно? — Гермиона выровнялась на стуле и, ни капли не смутившись, отодвинула бумаги подальше от его глаз.       — Я бы и не подумал, но, кажется, вы написали моё имя на полях.       — Что?       Она опрометчиво кинулась проверить, но там ничего не было. Зато лукавая улыбка вмиг растеклась по его лицу.       — А вы куда наивнее, чем я предполагал, Грейнджер, — Теодор откинулся на спинку кресла и скрестил руки, явно наслаждаясь её растерянным лицом.       — Зато вам лишь бы доставлять людям дискомфорт.       — Что я могу сказать? Я не настаивал на том, чтобы вы оставались здесь со мной.       — Но вы просили меня о помощи, так что могли бы быть более сдержанны в словах. И это касается не только сегодня.       — Так вас задевает моя честность?       — Ваша честность — прикрытие хамства, все это знают, — спокойно проговорила она, а потом поняла, что это было лишним. — Ой, простите.       Мужчина обвёл её изучающим взглядом, но не выглядел обиженным. Скорее, её слова подкрепили его интерес.       — Хорошо. Полагаю, мне тоже стоит быть более открытым с вами. Я думаю, что вы гораздо более интересная, чем кажетесь. Вы увлечены своими делами, боретесь за то, во что верите. Это вызывает восхищение. Скажите, это тоже хамство?       Она на секунду задумалась, но за попыткой просчитать его, вспомнила о своём увольнении и Роне, который по её представлениям должен был избавить её от одиночества. В голове в очередной раз посеялись сомнения. Стоит ли спешить? Но она тут же отогнала их, спрятав взгляд в бумагу.       — Не знаю, какой реакции вы от меня добиваетесь, но я лучше займусь работой. Время ценно.       Её ответ его не удовлетворил. Очень размытый и непонятный. А то как она тяжело вздохнула, когда отвела взгляд, показалось ему попыткой избежать его неловкого комментария.       «Что, если я наклонюсь немного ближе… совсем немного…» — подумал мужчина, после чего положил локти на стол и ненавязчиво приблизил к ней голову, делая вид, что смотрит в её бумаги.       — Мисс Грейнджер, а вы действительно идеалистка. Такая холодная, уравновешенная, но в глубине души я знаю, что вас что-то беспокоит. Может, это то, что кто-то вроде меня сейчас так близок к вам? Я не прав?        Она усмехнулась и тоже наклонилась вперёд, прекрасно осознавая, насколько близко они друг к другу, и при этом не возражая, если бы он отстранился. Однако Нотт не сдвинулся, лишь едва заметно покраснел, и кадык у него нервно дёрнулся.       — Мистер Нотт, играя с огнём, помните, что всегда есть риск обжечься, — философски изрекла девушка, после чего как ни в чём не бывало вернулась к работе. Теодор же щёлкнул языком и откинулся обратно на спинку кресла.       «Что ж с тобой не так, Грейнджер? Ты вообще не считаешь меня очаровательным? — мысленно подумал он, а затем заметил, как на её лице мелькнула улыбка. — Хорошо, я тоже люблю время от времени играть в игры».