Звездная пыль

      В косом луче солнца, падающем сквозь не слишком чистое окно, танцевали пылинки. Было в этом что-то завораживающее. Большую часть времени мы не задумываемся, что вдыхаем воздух, наполненный миллиардами крошечных частиц. Пылью давно мёртвых звёзд. И лишь определенный угол света случайно открывает их нашему глазу…       Зазвенел колокольчик на двери бара и, слегка вздрогнув, Сириус Блэк оторвался от своих размышлений. Большую часть утра он провёл в «Дырявом котле», рассматривая пылинки в луче света и медленно расправляясь с яичницей с беконом и большой кружкой кофе. Пока он сидел за стойкой, бар стал понемногу наполняться посетителями: волшебницами и колдунами, в большинстве своём такими же сонными, как он сам, начинавшими свой день с кружки-другой кофе или насквозь проходящими бар в Косой переулок на работу. Магазины только открывались, брусчатку под окном лениво скребла метла, периодически издавая звук, очень похожий на зевоту. Сириус следил за посетителями чисто машинально. Разрыв с семьёй имел неприятное последствие в виде напряжённых сцен при встрече с тем или иным её членом, и «отщепенец» невольно обзавёлся привычкой посматривать на окружающих. На этот раз в дверях бара появилась молоденькая рыженькая волшебница в чёрной мантии поверх магловского зелёного сарафана. Лили.       Сириус сморгнул и несколько проснулся. Лили не заметила однокурсника. Было видно, что она чем-то сильно расстроена. Привыкнув к полумраку бара, девушка решительно направилась к проходу в Косой переулок.       — Лили! Стой!       Она заозиралась и, увидев, что Сириус соскакивает с барного стула и направляется к ней, смущённо улыбнулась. Лишь в конце прошлого года несравненная Лили Эванс начала понемногу теплеть по отношению к многострадальному Джеймсу, и вряд ли ещё сама отдавала себе в этом отчёт. Однако в мае и июне девушка с подругами провела в компании мародёров несколько очень счастливых и весёлых вечеров, и все они несколько сблизились. Сириусу она была искренне рада, но невольно стеснялась его, так как чувствовала, что он намного яснее понимает её, чем она сама себя.       — Привет, Сириус.       — Здравствуй, Лил, — Сириус улыбнулся, одновременно галантно и полушутя целуя её руку.       Почему её раньше раздражали его якобы надменные манеры, и как она умудрялась не замечать в них той доли самоиронии, искренности и элегантности, которую только Блэк мог придать чопорным светским формулам, она сама не знала. Но теперь её улыбка стала шире:       — Как лето?       — Хорошо. Лил, ты же не собираешься идти туда одна? — голос Сириуса стал серьезным.       — Ох, ну вообще-то собираюсь. Мне только в пару магазинов, да и что случится… — она прервала свои оправдания, прикусив губу.       Шла война, и в основном люди опасались ходить поодиночке. Глупо было рассчитывать, что ничего не случится, только потому, что сейчас раннее утро и так радостно светит солнышко, тем более ей, маглорожденной. Она это понимала.       — Понятно. Ты же не будешь против моей компании?       — Сириус, мне неудобно. Ты, кажется, завтракал. Да мне и правда только в аптеку и еще одно место. Я справлюсь.       — Завтракать я уже закончил, и мне тоже нужно купить ещё кое-что к школе. Кажется, — Сириус забавно нахмурился, — В любом случае, забей, я не отпущу тебя одну.       Повисла недолгая пауза, после которой Лили ответила:       — Спасибо.       Недавно поселившийся в её голове звоночек в очередной раз возвестил о том, что она была дурой, так долго не замечая, что шалопаи мародёры на самом деле замечательные мальчишки, а не зазвездившиеся придурки.

***

      Когда молодые люди вышли в Косой переулок, зевающая метла встрепенулась и начала демонстративно мести активнее.       — Так что случилось, что тебе ранним утром так приспичило купить сушёных златоглазок обязательно одной, героически презрев толпы кровожадных фанатиков в чёрном? — деланно беззаботным тоном осведомился Сириус, — Да еще и в магловской одежде.       — Кто бы говорил, — буркнула Лили, покосившись на его рваные джинсы, футболку и кожаную куртку.       Сириус пожал плечами. К такой одежде он пристрастился за это лето, изрядную часть которого провел, водя на свидания хорошеньких соседок-маглов.       — Итак? — он явно не собирался сходить с темы.       — Ну, в общем, Петунья, моя сестра, — лицо Лили сразу помрачнело. Сириус молча кивнул, давая понять, что готов слушать дальше. Лили немного помедлила, собираясь с духом, перед тем как начать разговор на болезненную тему: — Она меня просто ненавидит.       — За что? — вопрос был задан без наивного удивления, а серьёзно и просто.       Лили припомнила, что у Сириуса тоже есть брат, и что едва ли её проблемы в семье могут идти в сравнение с его.       — За то, что я волшебница, я думаю. Но я же не могу это исправить, это же моя суть, я такой родилась… — Лили позволила ноткам отчаянья и обиды зазвучать в своем ответе.       Повисла недолгая пауза, после которой Сириус громко рассмеялся, словно пёс разлаялся, и заметив обиженный, полный укора взгляд Лили, стал оправдываться:       — Прости, Лил. Просто, — он попытался отдышаться, — я подумал, может твоей сестре стоит собрать приспешников, нацепить им маски и выступить против Волан-де-Морта? — и, встречая растерянный взгляд девушки, добавил: — Посуди сама. Он ненавидит маглов за то, что они родились такими, какими родились, а она — волшебников.       Настала очередь Лили схватиться за живот от смеха. Да так, что им пришлось на какое-то время остановиться посреди улицы, пока прохожие недоумённо на них озирались. Лили с наслаждением почувствовала, как начинают болеть непривычные к улыбке и смеху мышцы лица и как медленно отпускает пружина, до этого сжатая в её груди. Война, постоянные переживая за близких и мрачное лето с Петуньей — всё стало чуточку легче. Сириус терпеливо ждал, пока она отсмеётся, с улыбкой наблюдая за делом своих рук.       — Прости, — выдохнула наконец девушка, — я просто представила, — заново смех, — это нервное.       Сириус только подмигнул.       Они подошли к аптеке. Рамы и дверь были выкрашены слегка выцветшей сиреневой краской, а над входом висела вывеска, на которой золотыми буквами было выведено: «Слизень и Джиггер». У входа громоздились аквариумы с большими пурпурными жабами, прилавок с самыми разнообразными зельями и доска с обозначенными мелом ценниками на драконью печень, жала брюховертки, горькую полынь и прочее. Вдохнув прохладный, кисловатый запах аптеки, они кивнули пожилой, опрятной волшебнице за прилавком. Лили достала из кармана мантии кусок пергамента со списком нужных ей ингредиентов и уверенно шагнула к стеллажам, уставленным бесчисленным множеством баночек и пробирок, погружаясь в один из аспектов своего любимого дела. Сириус сложил руки в карманы и прислонился спиной к стене.       Лили, через какое-то время очнувшись от поглотившего её процесса, спросила:       — Ты говорил, что тебе тоже что-то нужно?       — Мммм… — Сириус нахмурил лоб, — возьми, пожалуйста, мне… на своё усмотрение.       Лили подняла брови. Зелья — точная наука, а формулировка Сириуса напоминала фразу при выборе блюд в ресторане, но, пожав плечами, она стала выбирать баночки с ингредиентами и для Сириуса тоже, исходя из того, что заканчивается чаще всего, и того, что значилось в программе седьмого курса. Закончив с этим, она набрала стеклянных пузырьков из корзины на прилавке и начала отвешивать нужное количество всех ингредиентов на латунных весах. Это был уже менее творческий процесс, и Сириус заметил, что Лили поглядывает на него, словно хочет о чём-то заговорить, но не решается. Он, словно наблюдая за её занятием, подошел ближе, и она, наконец, решилась. Преувеличенно внимательно взвешивая толченый коготь саламандры, Лили спросила:       — А ты что здесь делаешь? Ну, в смысле, один. Ты же живешь у Поттеров, кажется?       Широкая улыбка Сириуса осталась только у него в душе. Рассудив, что с девчачьего это стоит переводить как: «А где Джеймс?», ответил:       — Этим летом я уже не живу у них. Но Джеймс с родителями в Брайтоне. У миссис Поттер погибла близкая подруга. Они на похоронах.       — О, мне очень жаль, — по Лили было видно, что это не просто слова, — Пожиратели?       Сириус кивнул:       — Кажется, она занимала важный пост в Министерсве… Миссис Поттер было очень тяжело.       Лили задумалась о теплоте в голосе Сириуса, когда он упоминал мать Джеймса. Должно быть, она заменила ему его собственную.       — А у тебя всё хорошо? — спрос он, поводя плечами и сбрасывая свою печаль, как собаки обычно отряхиваются от воды.       «Всё хорошо» в их время значило: «Мои близкие и родные не убиты, не пропали без вести, никого не пытали и все здоровы».       — Да, слава Мерлину… очень переживаю. Раздала всем безделушки с сигнальными чарами, чтобы можно было трансгрессировать к ним, если что. Вот только не знаю, что делать, когда буду в школе…       Сириус понимающе кивнул.       — А у тебя с семьей всё… — начала Лили и осеклась.       Семья Сириуса была по другую сторону баррикад. Правильно истолковав её молчание, Сириус легонько улыбнулся: — Моя семья это вы все.       У Лили ёкнуло сердце.       Ненадолго повисло молчание.       — Вот и всё, — сказала Лили, заканчивая свою работу, — Я взяла тебе шипы рыбы-льва, глаза угря, корень маргаритки…       — Отлично! — прервал он, даже не дослушав, и принимая свои пробирки.       В таком духе они зашли ещё в книжный, где Сириус рассмешил Лили чуть ли не до слез, пародируя речи Дамблдора на пирах в начале года, и называя невпопад случайные слова с величавым и умным видом. Продавцы недовольно косились на шумных покупателей, и ребята, купив необходимое, поспешили удалиться.       — У меня всё, — Лили заметно повеселела и явно выкинула из головы утреннюю перепалку с сестрой.       — Может тогда по мороженому у Флориана?       Они были как раз недалеко от кафе.       — Нет, пойду. Я не предупредила родителей, что ушла. Не хочу, чтобы они волновались, — Лили чуть помрачнела, но затем, отбросив тяжёлые мысли, вновь просияла: — Спасибо тебе, Сириус. За… охрану, — она усмехнулась, — и за всё.       Улыбаясь вот так, открыто и беззаботно, Лили была очень красива. Ярко-рыжие волосы, ярко-зелёные глаза. Ей удивительно подходило её цветочное имя, и Сириус невольно залюбовался ею с нотками какой-то тёплой гордости. Наверное, так можно любоваться любимой сестрой.       — Рад служить прекрасной даме, — он отвесил поклон, и Лили только фыркнула. — Лил, только я могу тебя попросить? Раз уж я рисковал жизнью, защищая тебя, трансгрессируй прямо домой. Если хочется погулять, дождись начала учебного года.       — Да, я так и собиралась, — ответила она, — До первого сентября! Передавай привет… друзьям.       Она сделала шаг в сторону, готовясь трансгрессировать.       — Лил…       Она обернулась.       — Джеймс будет счастлив получить твой привет.       Улыбка Лили исчезла в хлопке трансгрессии, а Сириус так и остался стоять на месте. Эта встреча оставила на душе приятное тепло. Джеймс был для него самым близким человеком, и наблюдать за ними с Лили было его большим удовольствием, особенно теперь, когда счастье обоих было так близко.       Сириус так и стоял посреди полупустой улицы, погружённый в приятные мысли, когда раздалось несколько хлопков, а через мгновение — шум и крики.