Звездная пыль

      В начале улицы, у «Дырявого котла», раздалось несколько хлопков трансгрессии, а через мгновение послышались крики и началась суета. Сириус бросился туда, ни секунды не размышляя. Прохожие вокруг него звали детей, друзей и с хлопками исчезали один за одним.       Когда Сириус подбежал, уже завязалась битва. Мимо его головы пронёсся чей-то патронус: крупная птица с мощными крыльями. Вдогонку летело несколько вспышек от заклинаний, но птица сделала петлю и умчалась — скорее всего, за подмогой в штаб мракоборцев. Сириусу пришлось увернуться от нескольких вспышек и спрятаться за дверным косяком одного из магазинов. Он осмотрелся, насколько позволило его укрытие.       Пожирателей было шестеро. Плотной группой они стояли прямо посередине улицы, посылая заклятие за заклятием. Их противников было меньше, и в основном они прятались за дверными косяками, мусорными контейнерами и стеллажами на обоих сторонах улицы, сражаясь из-за укрытий. Судя по всему, Пожиратели пытались прорваться ко входу в парикмахерскую, расположенному между двумя сражающимися группами. Нескольким случайным прохожим, решившимся вступить в бой, пока удавалось их сдерживать, но было очевидно, что долго они не простоят.       Сириус включился в бой, посылая в Пожирателей весь свой изрядный запас заклинаний, отработанный в бесчисленном количестве ночных дуэлей со слизеринцами. Однако прицелиться было почти невозможно, так как вспышки сыпались градом, почти без пауз.       Заклинания попадали по всему подряд, снова и снова рикошетили, у нескольких магазинов уже были разбиты витрины, со зданий осыпалась кусками штукатурка; стеллажи, стоящие у входов в магазины, разлетались, и улица была покрыта осколками пробирок, книгами, валяющимися там и сям котлами. В воздухе стояла густая белая пыль.       Один из Пожирателей под прикрытием товарищей бросился ко входу в парикмахерскую, уворачиваясь от вспышек на бегу. Из здания раздались крики и грохот, но ни у кого из защитников не было возможности последовать за ним, так как пожиратели усилили нападение, и заклинания, летящие с их стороны, слились практически в один сплошной поток.       В какой-то момент над головой Сириуса раздался оглушительный треск, и на место, где он стоял, обрушился внушительный кусок лепнины со стены здания. С реакцией хорошего игрока в квиддич Сириус успел метнуться за опрокинутую посередине улицы тележку, с которой продавали жареные каштаны. Краем глаза он видел, что летит прямо навстречу очередной вспышке, но вдруг между ним и заклятием возникли Щитовые чары, и Сириус успешно скрылся за тележкой. Всё это произошло за доли секунды, и только мельком, краем сознания, Сириус отметил, что это девушка, прятавшаяся тут же, за тележкой, успела прикрыть его щитом.       Они сидели на корточках почти вплотную друг к другу и сыпали заклятиями, отбивая вспышки, летящие в их сторону. Вместе сражаться стало значительно легче, и вскоре установился некий баланс. Обе стороны посылали заклятия, но и успевали их отразить.       Раздался очередной грохот, и бочки, горой наваленные у заднего входа в «Дырявый котёл», покатились по улице за спинами пожирателей.       — Левиоса, — отчётливо услышал Сириус у своего уха и так молниеносно, словно у них был заранее подготовленный план, послал во взлетевшие бочки Поджигающее заклятие. Спасаясь от падающих на них горящих бочек, Пожиратели разбили свой стройный ряд, и вспышки их заклинаний полетели менее плотно.       В этот момент раздалось множество хлопков, и в битву включились мракоборцы. Двое крепких мужчин — один выше, в синей мантии, другой ниже, с гривой каштановых волос и в кожаном плаще, и одна женщина в джинсах и сером свитере.       Стало понятно, что Пожиратели запаниковали. Один за другим раздавались хлопки, когда они бежали. На улице осталось всего двое в чёрных плащах, когда в дверях парикмахерской появился еще один Пожиратель, сжимая перед собой заплаканную женщину и прижимая к её горлу палочку. Оставалось всего мгновение, прежде чем он трансгрессирует и заберёт её с собой, но все боялись хоть что-то предпринять, опасаясь попасть в заложницу.       С криком: «Прикрой меня!» Сириус встал из-за тележки, чтобы иметь возможность прицелиться, и послал в Пожирателя и его заложницу заклятие Левикорпус, краем глаза отмечая, что возникший перед ним щит вновь закрыл его от молний других Пожирателей. Заклятие угодило в заложницу, и она истошно заорала, взмывая в воздух вверх ногами. Однако Пожиратель лишился возможности причинить ей вред, в то время как она выбила у него из рук палочку.       Раздались хлопки последних двух трансгрессировавших Пожирателей. Потерявший палочку бросился было бежать, но его догнали верёвки, наколдованные коренастым мракоборцем в кожаном плаще. Всё было кончено.       Мракоборец в синей мантии поспешил вернуть бывшую заложницу, которая всё ещё громко кричала, на землю. Защитники потихоньку стали вставать из-за своих укрытий, отряхиваться и оглядываться.       — Есть пострадавшие? — услышал Сириус громкий крик за своей спиной и, обернувшись, смог наконец как следует рассмотреть свою боевую подругу.       Молодая волшебница была невысокой и хрупкой. Длинная коса пшенично-рыжеватых волос растрепалась, кофейного цвета мантия прожжена заклятием и покрыта слоем пыли. Девушка была сильно бледной и стояла, держась за тележку, что служила им прикрытием, но смотрела твёрдо и явно ждала ответа на свой вопрос.       — Ни царапинки! — воскликнул в восторге старичок-одуванчик, тоже участвовавший в битве, подбирая свой остроконечный колпак с земли. — Помолодел лет на двадцать!       — А я смотрю, вы почти не оставили нам работы! — громыхнул мракоборец в кожаном плаще, отходя от уже полностью обездвиженного Пожирателя и на ходу отдавая распоряжения. Со все сторон раздался смех.       — Вы бы ещё медленнее реагировали, Грюм, и мы бы вам ничего не оставили, — отозвался волшебник, всё время сражавшийся из-за мусорного контейнера.       — К нам одновременно поступило четыре вызова из разных мест, — прогремел Грюм, — эти гады взяли привычку нападать одновременно в нескольких местах.       От этого мракоборца волнами исходила энергия и решительность, двигался он резко и явно не привык ни секунду тратить впустую. К удивлению Сириуса, он подошёл к ребятам.       — Вы неплохо дрались, — пропыхтел Грюм, внимательно осматривая Сириуса с головы до ног.       — Есть пострадавшие? — повторила свой вопрос девушка.       Он метнул в неё быстрый, острый взгляд.       — Не тебе ими заниматься. Мы уже вызвали целителей из Мунго. Тебе бы туда, где потише сейчас.       Девушка коротко кивнула, а у Сириуса возникло смутное чувство, что в их обмене репликами смысла было намного больше, чем они хотели показать, и что эти двое друг друга знают. Но не успели эти неявные подозрения оформиться в какой-то вывод, как Грюм обратился к нему:       — А ты, парень, подвесил заложницу?       Сириус кивнул.       — Неплохой ход. Не хочешь в мракоборцы?       — Хочу.       — Придёшь поступать на курсы, спроси Аластора Грюма. Может, помогу, чем смогу, — ответил знаменитый глава Управления мракоборцев и, окинув ребят хмурым взглядом, удалился наводить порядок.       Сириус обернулся к девушке.       — Ты можешь мне помочь? — спросила она, поймав его взгляд, и в этот момент покачнулась. Сириус поймал её и невольно охнул: дыра в ее мантии появилась неспроста. Зелёная юбка, что была под мантией, вся пропиталась кровью.       — Тебе нужен целитель.       — Нет, помоги сесть, — резко возразила она, хотя сама становилась всё бледнее.       Он осторожно опустил её на землю, спиной к всё той же тележке.       — Дай футболку, моя мантия не подойдёт, — сказала девушка, деловито разрывая юбку до самого бедра и осматривая довольно большую рваную рану на ноге. Сириус почувствовал, что начинает терять связь с реальностью. Он послушно снял безнадёжно испорченную куртку, бросил её на землю и, стянув футболку, протянул ей.       Со стоном обернув футболку вокруг повреждённого бедра, девушка приложила к ней палочку и прошептала какое-то заклятие, которое Сириус не расслышал. Кровотечение мгновенно остановилось.       —Теперь мне бы и правда в какое-нибудь тихое место.       — Давай, — сказал Сириус и поднял её на руки.       Девушка явно не ожидала, но спорить не стала, как и спрашивать, куда он её несёт. Сириус быстро направился ко входу в «Дырявый котёл», проскочил в дверях мимо бармена Тома, который опасливо выглядывал на улицу из-за двери, и заспешил на второй этаж в свой снятый утром номер.       Там он опустил её на кровать. Девушка была бледна и перемазана кровью. Адреналин в его крови вырабатывался активнее, чем во время битвы, но она явно не теряла присутствия духа.       — Ты должен мне помочь. Когда я сниму повязку, снова пойдет кровь. Ты должен очень крепко держать мою ногу и не дать мне ею дёрнуть, ты понял?       Он смог лишь кивнуть.       — Акцио, бадьян, — незнакомка махнула палочкой и поймала прилетевший к ней из сумки пузырёк.       Когда она, сделав глубокий вдох, была уже готова снять повязку, Сириус сказал: «Стой». Не обращая внимания на её вопросительный взгляд, он метнулся к своему чемодану и вернулся с бутылкой огненного виски. Девушка взглянула на его серьёзное лицо, взяла бутылку и, приложившись к горлышку, сделала несколько больших глотков, утирая рот рукой. Сириус тоже сделал несколько глотков и, поставив бутылку на пол, осторожно положил руки на обнаженную ногу девушки. Их взгляды встретились. У неё оказались нежно-зелёные, как весенняя трава, глаза.       И голова у Сириуса закружилась, словно глоток огненного виски только сейчас достиг своей цели.       — Готов? — голос её прозвучал хрипло.       — Да, — а его — приглушенно, словно сквозь подушку.       Она уверенно сняла повязку, открывая рану, из которой, пульсируя, потекла кровь.       — Лей бадьян, — прохрипел Сириус, чувствуя, как на лбу выступает пот.       — Сразу нельзя, — ответила она и направила палочку на рану, края которой стали излучать золотистое свечение, а девушка сжала зубы, явно сдерживая крик. Сириус напряг руки, не давая ей дернуться. Свечение погасло через несколько мгновений, кровотечение остановилось, и она вылила содержимое пузырька прямо на рану, которая теперь неприятно задымилась. Скоро всё было кончено.       На ноге остался неровный багряный рубец, словно ране было уже несколько месяцев. Сириус вздохнул и отпустил руки, заметив, что оставил на ноге у девушки красные следы. Она шумно вздохнула и опустилась на подушки. Он последовал её премьеру, повалившись в ногах кровати. Минут десять они просто переводили дыхание и пытались поверить, что всё позади.       — Спасибо, что помог мне, — сказала она, обращаясь к потолку, так как сил поднять голову ещё не было.       — Ты спасла мне жизнь. Думаю, что дважды. Так что я у тебя, в долгу, — ответил он, не шевельнувшись.       — Жизнь длинная, сочтёмся, — в ее голосе прозвучала улыбка.       Снова повисла тишина.       — Меня зовут Марлин, кстати.       — Сириус.       — Сложный день.       — Бывали и получше.       — У тебя тоже, да?       Оба снова замолчали на несколько минут.       — Мда… — протянул Сириус, наконец садясь на кровати и ощущая боль в каждой мышце своего тела, — ты уверена, что тебе не надо в больницу? Ты очень бледная.       Девушка лежала на подушках с прикрытыми глазами и явно чувствовала себя хуже, чем хотела показать.        — Нет, — она открыла глаза и, заметив его взгляд, стала медленно и тяжело садиться.       Он помог ей.       — Крови я потеряла не так много, нужно просто хорошенько поесть и запить чем-нибудь горячим и сладким.       — Где ты научилась всему этому?       — Да было дело, — отмахнулась она.       — А бадьян ты в сумочке всегда носишь?       — Нет, но я как раз шла из аптеки. Повезло.       Сириус слегка прищурил глаза, но спорить не стал:       — Что ж, разреши тогда тебя накормить и угостить чем-нибудь горячим и сладким.       Она подняла на него глаза и напоролась на внимательный, обеспокоенный взгляд, в глубине которого проблеснуло что-то ещё.        — Пожалуй… в счет оплаты долга за спасение жизни, только…       Она осмотрела устроенный ими бардак: окровавленную футболку и бутылку на полу, пропитанные кровью и бадьяном покрывала, собственную превратившуюся в лохмотья юбку и перевела взгляд на него. Сириус был всё также без футболки. Ровная белая кожа — аристократическое наследие Блэков, широкие плечи и красивые развитые мышцы — наследие изнурительных тренировок по квиддичу, бесконечных приключений и обычных магловских драк. Угольно-черные, блестящие волосы падали на плечи.       Рассматривая его лицо, она почувствовала укол где-то в глубине живота и сглотнула. Такой красивой могла бы быть морозная январская ночь, где есть только мрак, ослепительная белизна таинственно мерцающего снега и далёкие, до боли прекрасные звёзды. Сириус поднял на неё взгляд, и она поняла, что всё это время он созерцал её ноги в разрыве юбки. Оба осознали, что пойманы с поличным. Но видимо адреналин в крови ещё кипел, потому что ни один из них не почувствовал смущения.       — Только… — продолжила она прерванную мысль, с трудом выуживая её из сознания, — нужно привести себя в порядок.       — Пожалуй, — Сириус криво усмехнулся.       — Разрешишь воспользоваться ванной?       Она скрылась за дверью, и Сириусу показалось, что зашло солнце. Он направил палочку на покрывало:       — Экскуро.       Пятна исчезли. Повторил то же со своими джинсами. Выудил из чемодана чистую, тёмно-синюю рубашку и застегивал её перед зеркалом, когда Марлин вышла. Она умылась и немного разрумянилась, и на щеках показались золотистые веснушки. Растрепанную косу девушка распустила и расчесала, и теперь волосы её доставали до талии и напоминали о колосящейся в полях ржи. На ней был вязаный топик в полоску и многострадальная салатовая юбка по щиколотку. Очистить от крови её удалось, а вот разрыв залатать получилось, но только до колена. Красные кеды на ногах и, кажется, фенечки на щиколотках напомнили Сириусу о тех девочках, с которыми он гулял летом. Они были одеты примерно также, но совсем на неё не похожи. Она была словно майский закат в полях. Золото, зелень и сладость жизни.       — Так лучше, — она улыбнулась, — прости за футболку, с этим заклинанием её уже не получится носить.       — Не беда. Пойдём, спросим, что у Тома найдётся для нас?       — Пойдём.       Она подошла к брошенным на пол вещам, подняла сначала свою испорченную мантию, затем сумку, которая с треском разорвалась в руках хозяйки, и всё содержимое вывалилось на пол.       — Вот гномья задница, — ругнулась Марлин и, найдя лопнувший шов, села на кровать, чтобы починить сумку заклинанием.       Сириус нагнулся, чтобы собрать её вещи. Среди множества раскатившихся по полу пузырьков была пара перьев для письма, чехол как для очков, который порадовал Сириуса рисунком с собачьим лапками, кошелёк, новенький учебник по защите от Тёмных искусств за шестой курс и значок с эмблемой Когтеврана. Мысленно Сириус отметил, что это, пожалуй объясняет познания его новой знакомой.       — Держи. Смотри, ничего не закатилось? — Сириус протянул ей вещи.       — Вроде нет. Спасибо.       — Любишь собак? — Сириус указал на чехол с ухмылкой.       — Да, моя семья разводит ирландских волкодавов. А что?       — Да так. Пойдём?

***

      Их появление внизу было встречено общим шумом. Незнакомые колдуны и колдуньи подходили похлопать Сириуса по плечу, взять за руку Марлин. Оказывается, участники стычки с Пожирателями зашли в «Дырявый котёл» прийти в себя, и вскоре все подробности битвы стали достоянием широкой общественности. То, что Пожирателей удалось оставить с носом, помешать им схватить жену одного из мракоборцев, и то, что основной отпор дали им случайные прохожие, очень воодушевляло и сплачивало. Все устали бояться, и в баре царила самая праздничная атмосфера. Такого людного и весёлого сборища бармен не помнил с начала войны.       Весёлый старикашка-одуванчик стоял на стуле в окружении толпы слушателей, в красках и с пантомимами вещая о ходе сражения.       — Да, да. Это вон тот молодой человек освободил бедняжку Мэри. Очень творческий подход к делу. Мой сын Фрэнк в этом году занял своё место среди мракоборцев, он всегда говорил, что нестандартный подход к делу — это то что… — услышали ребята слова внушительной пожилой ведьмы в зелёном платье, на шляпе которой угрожающе покачивалось чучело стервятника. — Да, я была в парикмахерской, когда туда ворвался этот мерзавец. Я-то сначала дала ему отпор, но он…       Марлин немного растерялась от такого внимания, и Сириус, углядев свободный столик, находящийся в углу почти под самой лестницей, указал ей туда, а сам пошёл пробираться к барной стойке. Он не мог поверить, что ещё утром скучал здесь, рассматривая пылинки: казалось, с этого момента прошло несколько месяцев. К Марлин он вернулся с кружкой густого горячего шоколада с шапкой взбитых сливок для нее, и банкой сливочного пива — себе, а через пару минут подоспел Том с тарелками, полными жареной картошки, мясных колбасок, солений и сыра.       — Мммм… да, это стоило того, чтобы спасти тебе жизнь.       Сириус рассмеялся своим лающим смехом. Марлин с аппетитом принялась за еду, а вот ему кусок в горло не лез. Он откликнулся на стуле с банкой сливочного пива в руках. Сначала они обсудили подробности сражения, посмеялись, вспоминая какие-то моменты, которые становятся смешными только когда всё остается позади. Рассказали друг другу пару забавных историй, как освоили то или иное заклинание. Поговорили о войне.       По ходу разговора, Сириус отметил сильный шотландский акцент своей знакомой, на который не обратил внимания раньше. Она со своими веснушками, золотистой рыжинкой и полупрозрачной кожей действительно выглядела настоящей шотландкой. Он спросил — она ответила, что родилась на ферме на севере Шотландии. Но больше свои жизни они не обсуждали. Сириус старался не заводить разговор на эту тему, так как не любил реакцию людей на свою фамилию, а Марлин молчала по своим причинам.       Сириус наблюдал за своей новой знакомой. Как она уплетала жареную картошку, как смеялась, запрокидывая голову назад, как хмурилась, размышляя о чем-то. Она не была похожа ни на кого из его знакомых девушек. Обычно девушкам свойственно делать всё словно бы с оглядкой на то, как они выглядят со стороны. Смеялись они, чтобы сделать ему приятное, а убирая волосы за уши, знали, что делают это очень мило. Садясь за стол, решали, какую позу лучше принять. Марлин такой не была. Она смеялась потому, что была от природы жизнерадостным человеком, и потому, что устала от слёз и страхов. Не пыталась кокетничать или нравиться. И при этом была очень взрослой, в ней чувствовался стержень. Вспоминая всё, что приключилось с ними за день, Сириус задался вопросом, что выпало на её долю, что сражение с Пожирателями смерти и ранение не заставили девушку потерять присутствия духа. Только проголодаться.       Сириус и сам рано повзрослел. Война вообще заставляла их поколение раньше времени сталкиваться с ужасами и потерями, которые были не по плечу и многим взрослым. Обстановка, в которой Сириус рос, тоже не располагала к излишней наивности. В Римусе в его семнадцать было горечи больше, чем в ином старике. Питер был робким в детстве, и останется робким и в зрелости, и в старости, возраст для него мало что поменяет. Разве что Джеймс, выращенный любящими родителями, оставался в глубине души ребёнком. И Сириус этого ребёнка горячо любил. Но и его неизбежно закаливало непростое время, на которое выпала их молодость. Поэтому Сириуса не удивила ни стойкость Марлин, ни её взгляд, выдающий, что она знакома с потерями. Время было такое.       Она, конечно, видела, что он её изучает. Но всё, что она по этому поводу думала или чувствовала, оставалось для него загадкой. Марлин явно решила никак его интерес не поощрять. И это было для Сириуса Блэка в новинку.       День потихоньку клонился к вечеру, и атмосфера в баре становилась всё более праздничной. Свободных столиков почти не осталось, в воздухе всё еще чувствовалась эйфория недавней общей победы. Малознакомые или даже незнакомые люди подсаживались друг к другу, пересказывали снова и снова разные подробности сражения, пили за здоровье его участников, за победу и друг за друга. Кое-где раздавались политические споры, которые, впрочем, быстро угасали. Враг у всех был общий.       Когда на столиках зажгли свечи, особо шумная компания молодых волшебников достала гитары. Несколько песен было спето хором, потом стали петь по очереди, а потом и танцевать. Столы отодвинули к стенкам, и первыми пустились в пляс старичок-одуванчик и колдунья с чучелом на шляпе.       Марлин, которая музыку сначала с удовольствием слушала, тихонько подпевая себе под нос, теперь засмеялась и сказала Сириусу:       — Смотри, ну прямо дети малые.       — Время сейчас такое. Всем хочется порадоваться жизни, пока есть такая возможность.       — Пожалуй, ты прав.       — Может, присоединимся?       Сириус встал и предложил ей руку. Марлин взглянула на него с удивлением, но согласилась, просто и весело ответив: «А давай», — и протянула ему руку.       Они танцевали и смеялись среди других пар. Музыка кружила голову, и было легко и весело, словно не было никакой войны, словно завтрашний день не мог стать последним, словно они все родились вчера и никого никогда не теряли. Заколдованные гитары заиграли медленный танец, и Сириус, так и не выпускавший руку Марлин, привлёк её к себе. Она положила голову ему на плечо, и они медленно закружились, не говоря друг другу ни слова. А слова больше и не были нужны. Мелодия всё струилась и вилась, и на последних нотах Сириус отстранил девушку, заглянул ей в глаза, наклонил и поцеловал. Медленно и осторожно. Она с чувством ответила ему. Они так и стояли, когда мелодия сменилась на другую, никого не замечая. А потом Сириус увёл её за руку наверх.